After

Прошло две недели. Даже две с половиной – вот только зачем, спрашивается, Цумэ считал? Как будто встреченный на улице мальчишка имел в его жизни какое-то значение… Чушь какая. Но тот, действительно, не выходил из головы. Цумэ недовольно фыркнул. Нет, правда, он стал слишком сентиментальным: пытается вспомнить сам не зная что, видит сны о далёкой дороге, привычная жизнь его больше не устраивает. Словно в городе стало тесно: он почти физически чувствовал, как со всех сторон на него давили стены домов, хотелось неба и свежего ветра. И даже мотоцикл больше не спасал: он давал скорость, но не ощущение свободы. А Цумэ хотелось срываться с места и бежать далеко за горизонт, захлёбываясь холодным ветром, как герою какой-нибудь идиотской мелодрамы. Вот только куда бежать? Куда ни плюнь – вокруг города… разве что, действительно, плюнуть на всё, выключить телефон, достать из кладовки палатку и уехать куда-нибудь в горы, одному, чтобы смотреть целыми днями на облака и пугать ящериц. А что, неплохая идея… Он даже приободрился. Так и шёл домой, игнорируя суетящихся вокруг прохожих, мысленно пакуя рюкзак и ставя пометки, что будет нужно докупить перед отъездом. С его выражением лица по улицам ходить очень удобно: можно не бояться в кого-то врезаться, люди сами убираются с пути подобру-поздорову. Хотя, вот, нашёлся один уникум, стоит столбом посреди тротуара. – Помнишь меня? Цумэ остановился, недоверчиво вглядываясь в лицо собеседника. Упрямый, растрёпанный парень, на пару лет его младше… чёрт. Очень знакомый. Почти как… тот мелкий, да. Опять он. – Откуда ты меня знаешь? – Я спросил первым. Пытается навязать ссору? Или у него просто такая манера общаться? – Кажется, это тебе от меня что-то надо, а не наоборот. Говори или я пойду дальше. Парень продолжил молча сверлить Цумэ глазами, потом сделал глубокий вдох, и неожиданно рассмеялся. – Ты ведь Цумэ, верно? Забыл, как с тобой сложно общаться. Ну да ничего, сейчас вспомню. Цумэ предлагал посидеть в баре, но так как к ним должен был присоединиться мелкий – в смысле, Тобоэ – которого бы туда не пустили, пришлось искать другое место для переговоров. И вот они втроём разместились на крыше, на свежем ветру да в лунном сиянии, как грёбаные романтики. Однако и история была та ещё, под стать декорациям… – То есть, ты на полном серьёзе утверждаешь, что этот мир только что переродился, и что раньше мы были волками? – недоверчиво покосился он на Кибу. – Да. А многословностью этот «старый друг» не отличался. Впрочем, Цумэ, действительно, будто бы это помнил. Так же как и события, о которых тот рассказывал… Цумэ перевёл взгляд на Тобоэ. – И ты в это веришь? – Верю конечно! – парень энергично закивал головой. – Понимаю, что звучит очень необычно… – Не то слово. – Но это ведь не важно! Главное – то, что я чувствую, что всё было так, как говорит Киба. – Извини конечно, но твои чувства не являются для меня весомым доказательством, – сморщил нос Цумэ. – А ты сам? Что ты чувствуешь? Цумэ откинулся назад и лёг, глядя на подсвеченные луной облака. – Ты ведь тоже помнишь что-то, правда? Помнит ли он? Вот такую же ночь, полную луну, снег… удивительно приятный цветочный запах… и ещё кровь. Запах крови. Цумэ резко сел. – Что с тобой? – Не хочу вспоминать. Тобоэ беспомощно переводил взгляд с Цумэ на Кибу. Киба смотрел понимающе. – Вообще ничего или только… – … пока не знаю, – Цумэ помотал головой. – Мне надо об этом подумать. – Конечно, – Киба медленно кивнул. – Мы можем больше ни о чём тебе не рассказывать, если не захочешь. Просто знай, что мы есть. – Но… – начал Тобоэ. Киба взмахнул рукой, останавливая его на полуслове. – Потом объясню. Тебе повезло, ты многое пропустил. Мальчишка заметно сник. – С тобой-то что? – поинтересовался Цумэ. – Не хочу снова остаться один. Если ты решишь нас забыть… – Да вас попробуй забудь! – усмехнулся серый в ответ. – Просто дай мне немного времени, ладно?