Love Sea

В необычном ресторане на пирсе с видом на океан, в самом дальнем углу прямо у воды, заняли столик двое молодых людей. Лёгкий ветерок принёс с собой запах соли и растрепал волосы. Пока один из мужчин рассматривал океан, другой тоже любовался открывшимся видом. Но любовался он румяными от смущения щеками. — Ха-ха… — А? Что смешного? — Вы забавный. Мы тут одни, и очевидно, что я не стал бы смеяться над рыбой в воде. Тонграк сильно прикусил нижнюю губу, почувствовав укол, когда посмотрел на дразнящего парня напротив. Дёрнув головой, он отвернулся, чтобы снова посмотреть на воду. Щёки всё ещё горели от смущения. По правде говоря, он должен был разозлиться. Он даже чувствовал себя обманутым парочкой мошенников. Один закинул наживку, а второй потянул леску. И что ещё хуже, чем больше он слушал, тем больше понимал, что его перехитрили. И тем более этот раздражающий… Палм даже деньги умудрился от Махасамута получить. Да, он должен был злиться, но в глубине души он знал, что никто не заставлял его тратить деньги на шутку… Шутка… Взглянув на сидящего напротив него парня, Тонграк мог признать, что тот довольно хорош. Хотя нет, это было больше, чем просто хорошо. Лучшая сделка в его жизни. И это не было преувеличением. Махасамут действительно был сокровищем острова. Тонграк не мог не чувствовать себя дураком от этой мысли. Он неоднократно настаивал на том, что ему неинтересно, и услуги этого человека он покупать не хочет. И что теперь? Чем больше Тонграк думал, тем больше ему казалось, что он тонет. Сейчас не хотелось видеть этого надоедливого парня. — На случай, если вам интересно. — Нет, — стоило услышать этот низкий смеющийся голос, и Тонграк тут же возразил. И подняв руку к подбородку, отвернулся к рыбацким лодкам пришвартованным неподалёку. — Но я хочу вам рассказать. — Не хочу слышать. — Может только чуть-чуть? — Нет. Послышался раскатистый смех, и Тонграку захотелось огрызнуться. Только это явно было бесполезно, и оставалось только мысленно проклинать южанина. — Я думаю, после моего рассказа вам станет лучше, — Махасамут совершенно не слушал Тонграка. А писатель в ответ решил промолчать, всем своим видом показывая, что ему совершенно неинтересно. Хотя, на самом деле, он не мог сосредоточить взгляд на чём-то, зато внимательно прислушивался к происходящему в ресторане. — Я действительно дал Палму денег за рекламу моих услуг гостям, останавливающимся на курорте, — более мягко заговорил парень. — Я так и знал. Скажу менеджеру, что вы с этим парнем наживаетесь за счёт гостей… — Но я просил лишь продавать программу дайвинга. В этот момент Тонграк повернулся, чтобы усмехнуться, но быстро закрыл рот. Его глаза встретились с весёлым и проницательным взглядом. Он заметил дрожащие плечи, чуть покачивающееся тело, подёргивание уголка рта… Но… Но… — Я никогда не позволял продавать себя. Я не продаюсь. Совсем. — Но… Он сказал… — пробормотал писатель. Тонграк не мог подобрать слова рассматривая настолько бесстыжего парня. Он же явно слышал, как этого человека восхваляли и им гордились. Или всё это неправда? А Махасамут непринужденно продолжил объяснять: — Как вы думаете, программа дайвинга из небольшого магазинчика могла бы быть включена в пакет услуг от отеля? Это же не так просто. Какой бы директор стал меня слушать? Пришлось просить местных ребят и друзей, работающих на курортах, передавать слухи. Не один год ушёл, если не считать те моменты, когда меня открыто прогоняли. А недавно популярность начал завоёвывать местный бизнес, и несколько курортов, в том числе и ваш, стали оказывать поддержку местным жителям. И это не просто программа дайвинга. Несмотря на небрежный тон парня, Тонграк понимал, что за этим кроется нечто большее. Судя по внешнему виду, Махасамуту было чуть за двадцать, и он сказал, что занимается этим годами. — И почему бы тебе не упомянуть, что ты являешься лидером в вопросах работы местных? — в этот момент официантка ресторана принесла им первое блюдо и бесцеремонно вклинилась в разговор. — Видите ли, Мут у нас тут главный, хотя поначалу его не особо и слушали. Представляете? Просто глупый ребёнок, твердящий, что мы должны продвигать своё сообщество и помогать друг другу. Все просто смеялись. Но посмотрите на него сейчас. Говорит по-английски, как профи. Даже ВИП-гости с ним разговаривают на равных. Даже мой ресторан в долгу перед ним. Женщина оказалась владелицей этого заведения. Тонграку не особо было интересно, но он слушал, потому что не только парень рассказывал тут истории. — С чем же вам помогли, тётушка? — Эй, ты, паршивец. Разве не ты приводил туристов ко мне в ресторан? Как только люди узнали про это место, то стали заходить чаще, — отругала женщина Махасамута, а затем посмотрела на Тонграка. — Видите ли, сэр, раньше это место пустовало. Обычный лодочный причал. А он стал привозить сюда туристов. После прогулки на воде люди хотят поесть, и именно так выжил мой ресторанчик. А раз он уцелел, то и я смогла позволить себе покупать более дорогую рыбу у рыбаков. Вот так и получается, что мы друг другу помогли. — Ну, покупки и продажи — это всё твои идеи, тётушка. Не сваливай на меня свои идеи. — Я тебе комплимент делаю, а ты дурачишься, да? — Ха-ха, — снова рассмеялся парень, продолжая шутить с владелицей ресторана, отметая любую похвалу, которую ему приписывали, пока женщина в раздражении не пробормотала что-то вроде «маленький паршивец». — Почему всем так нравится называть меня паршивцем? — с улыбкой спросил Мут. Всё это время Тонграк не мог отвести от него глаз. За громким смехом чувствовалась только искренность, доброжелательность и, возможно, уважение. Каким бы раздражающим парень ни был, но только от него чувствовалась искренность, которую не ощущаешь от других. Махасамут был таким активным и жизнерадостным, что не сразу заметил пристальный взгляд. Когда их взгляды встретились, парень улыбнулся… И Тонграк совершенно не почувствовал от него фальши. Сердце неожиданно затрепетало. — Вы так на меня смотрите, словно влюбились. Я такой привлекательный? Он замер, когда Махасамут заговорил. Это было неожиданно. Тонграк резко нахмурился и поджал губы. В медовых глазах блеснуло раздражение. — Это себя ты считаешь красивым? — Но я же сокровище острова. Этого не изменить, — Махасамут вернулся к той теме, которая так смущала Тонграка. Он хотел возразить, но обнаружил, что потерял дар речи, ведь уже нечаянно попробовал упомянутое сокровище на вкус. Тонграк за последние несколько дней понял, что ему не сравниться с этим мудаком в поддразнивании и предпочёл отвернуться. — Итак, то, что вы услышали от Палма, это чушь. Но я правда хочу знать, что он вам наговорил, — Махасамут наклонился ближе. — Что он сказал обо мне? Тонграк сильнее прикусил губу. Его взгляд был прикован к рыбацкой лодке, как будто она была самой интересной вещью в мире. Сжав руки в кулаки, он говорил себе, что не стоит встречаться с этим парнем взглядом и давать ему преимущество. Не нужно ввязываться в словесные баталии, ведь в конечном итоге он проиграет. Несмотря на то, что ему нелегко было признавать поражение, пришлось согласиться с тем, что он уже проиграл этому человеку. Не мог же он сказать, что ему внушили мысль, что этот парень — высочайшего качества, перед которым не могут устоять и женщины, и мужчины. Пришлось признать, что его, как потребителя, обманули, а также и то, в чём вообще этот обман заключался. Да и возражать после событий прошлой ночи было тоже глупо. Поэтому Тонграк просто молчал. — Хех… Он действительно ненавидел смех этого южанина. Тонграк замер, когда парень протянул к нему руку и нежно коснулся его губ большим пальцем. — Не кусайтесь, вам же больно. Большой палец обвёл его губы, и Тонграк послушно расслабился. Его взгляд всё же встретился с тёмными проницательными глазами. — Это не твоё дело. — Да, вы правы, не моё. Но когда вы так прикусываете губы… Я хочу вас поцеловать. Их взгляды встретились. Один искренний и открытый, второй непреднамеренно дрогнул. Тонграк поспешил отвернуться. Должно быть, на него действует местная атмосфера, и он становится мягче. Писатель старался себя успокоить, рассматривая ту же рыбацкую лодку, но на этот раз его внимание привлекло кое-что другое. — У этой лодки название как твоё имя, — да, Тонграк намеревался сменить тему и даже гримасу скорчил, лишь бы не развивать прошлую тему, в которой определённо проиграл бы. Название рыбацкой лодки показалось подходящей темой, ведь на её борту красовалось «Махасамут». Услышав это, Мут на мгновение посмотрел на лодку. — Это лодка моего отца, — пояснил парень, наливая в тарелку Тонграка ароматный суп Том Ям. — А? — а вот это уже было интересно. Тонграк ещё раз посмотрел на лодку и повернулся к парню. — Она ведь рыбацкая? — Да, она для рыбной ловли. Но это лодка отца, а не моя. — А разве это не одно и то же? — Не совсем, ведь отец давным-давно отрёкся от меня. Тонграк выглядел смущённым. Сначала он подумал, что это шутка, и ждал, что парень рассмеётся и скажет, что это совпадение. Но по серьёзному выражению лица южанина было понятно, что он не шутит. — Я не ладил с отцом, сколько себя помню, — Махасамут поставил тарелку перед Тонграком и продолжил свой рассказ. — Когда он в очередной раз выгнал меня из дома, я просто сбежал и больше не возвращался. — Ты издеваешься надо мной? — недоверчиво посмотрел на парня Тонграк. — Нет. Спросите любого на острове. Все знают эту историю, — пожал плечами Махасамут. — Мне было, наверно, лет пятнадцать… — Что? Пятнадцать? И как тебе удалось выжить? — Тонграк родился с серебряной ложкой во рту и представить не мог, как пятнадцатилетний подросток может жить самостоятельно. Ему же учиться надо! В средней школе! Да, он тоже жил один, но в другом смысле, и никогда не знал недостатка в деньгах. — Я остался у тёти, — Махасамут рассказывал с непринуждённым видом, словно речь шла не о нём. — И брался за любую работу, которую мог найти. Вы не поверите, но я занимался на этом острове всем, что могло принести деньги. Обычно у Махасамута было раздражающее поведение, и это был один из немногих случаев, когда мужчина видел южанина серьёзным. Сейчас он словно перенёсся в те времена. — А почему ты не вернулся домой? — не удержался от вопроса Тонграк. — Мой отец — человек слова. Возможно, это единственное, что у нас с ним есть общего, — Махасамут даже рассмеялся, в отличие от писателя, который не понимал, почему ему так неловко от собственного вопроса, ведь его это не касалось. Возможно, это оттого, что людям не нравится слушать печальные или ужасные истории других. И сейчас Тонграк не знал, как реагировать. Он не стал бы притворяться, что понимает то, чего в действительности не понимал. Его серьёзное поведение сейчас отличалось от обычного гордого. А выражение недоумения на красивом лице побудило Махасамута взять мужчину за руку. — Я кажусь вам жалким? На этот вопрос Тонграк не мог ответить. Но и руку не убирал. Он уставился на Махасамута, и тот одарил его улыбкой. — Если вы считаете, что я жалок, значит так и есть. Но если вы так не считаете… Я хочу сказать… Что я никогда себя не жалел, — сказал Махасамут с очаровательной улыбкой, вкладывая ложку в изящную руку, которая никогда не знала тяжёлой работы. Он не отпустил руку, чувствуя её приятное тепло. — Так что на счёт вас? Вы считаете меня жалким? Тонграк, возможно, и подумал над ответом, вот только он уже его знал. Нет, Махасамут вовсе не выглядел жалким. Этот человек был просто мальчиком, который был зол на своего отца и сбежал из дома. Вспыльчивый и упрямый, гордый, чтобы начать жить самостоятельно. Человек, который сейчас держал его руку и улыбался, не был жалким. Напротив, Тонграк чувствовал силу, которой тот обладал. Он знал всех людей на своём острове. Местные его любили. Им гордились. Есть ли в этом человеке хоть что-нибудь, достойное жалости? У него не было ничего подобного тому, что было у Махасамута. Парень продолжал улыбаться и отпустил его руку, которая всё ещё чувствовала тепло в том месте, где её держали. — А вы… Почему стали писателем? Потому что хотел сбежать… Тонграк знал, что Махасамут пытается сменить тему. Но вопрос неожиданно вызвал в голове ответ, который писателю не нравился. Он притянул к себе тарелку с супом и зачерпнул ложку. На кончике языка разлилась сладость, чуть соли, кислинка, а затем пришла острота, которая указывала на превосходный Том Ям. Это действие давало время подумать над ответом. — Это весело, я думаю. — И всё? — Да. Хотя весело только поначалу. — А теперь? Тонграк не совсем понимал, почему ему захотелось поделиться своими личными переживаниями с тем, кого он знал всего несколько дней. Но он не хотел прерывать разговор. Он просто… Хотел поговорить… Или это было из-за взгляда, направленного на него? — Иногда это расстраивает. Когда я только начинал писать, просто хотел поделиться своими историями с теми, кто чувствовал то же самое. Но по мере роста аудитории и известности стали появляться те, кто был готов придраться ко всему. «Почему персонаж поступает так? Это не логично!», «Почему вы не описываете проблемы реального общества?», «Почему не учите детей тому, что плохо, что хорошо?»… И каждый раз я хочу спросить таких людей, пробовали ли они хоть что-то написать сами? Какой вклад они внесли в развитие общества? Нет, им просто нравится критиковать других. Кто и когда говорил, что писатель должен писать только для того, чтобы чему-то научить общество? Пока хотя бы одному человеку будет нравиться то, что я пишу, этого будет достаточно, чтобы называться писателем. Для него критика должна была быть конструктивной, а не просто заключаться в поиске недостатков. Он прислушивался к мнению других, но не тех, кто проводил свои дни в поисках проблем. Иногда он задавался вопросом, неужели этим людям нечем заняться? Вот он не стал бы тратить время на оскорбления незнакомцев. Его время стоит большего. Если ему было бы что сказать кому-то, он бы сказал всё в лицо, а не прятался за клавиатуру. Тонграк вздохнул. Это ещё он не упомянул соцсети, в которых его обвиняли в излишней гордыне. — Вы довольны тем, что делаете? Тонграк снова сделал паузу, чтобы найти ответ на этот вопрос. — Если бы я не был доволен, — уголки его рта поползли вверх. — То писателя по имени Тонграк больше бы не было. Тонграк наслаждался ощущением большой руки, которая сжала его руку перед тем, как отпустить. Несмотря на то, что в этом прикосновении не было сексуального подтекста, Тонграку просто нравилось тепло, оставшееся на его руке. — Жизнь такая же, не так ли? Махасамут искренне улыбнулся. Как ни странно, Тонграк чувствовал, что сегодня вечером он сможет написать любовную сцену, которую оставил нетронутой. *** — Куда она делась? Покончив с едой, Тонграк не смог удержаться и заглянул в садок, где ранее рассматривал рыб, ожидая, когда Махасамут попрощается с хозяйкой ресторана. Но как он ни старался, необычной рыбины не смог увидеть. — Что вы ищете? — вскоре к нему присоединился Махасамут. — Рыбу, которую я видел раньше. Огромную такую, — он развёл руками, чтобы показать размер, но парень от души рассмеялся, заставив Тонграка нахмуриться. — Вы знаете, куда она делась. — А? Куда? — Она была в Том Яме, который вы только что съели. На этих словах глаза медового цвета расширились, став размером с гусиные яйца. Тонграк посмотрел на парня в поисках подтверждения, и Махасамут кивнул. — Вы же сказали, что было вкусно, — стараясь подавить смех сказал парень. Он не мог удержаться от поддразниваний. Махасамут отправился к мотоциклу, оставив Тонграка смотреть на садок с рыбками извиняющимся взглядом. *** Любовная сцена, которую он планировал написать… Он боялся, что она превратится в триллер. «Рак, ты жесток!» «Рак, почему ты не отвечаешь на мои звонки?» «Рак, перезвони мне!» «Твоя подруга дразнит меня!» «Есть тот, кто более жесток, чем ты! Это Ви!» Тонграк только что вышел из ванной, суша волосы, и взял телефон, чтобы проверить сообщения. Он совершенно не удивился, увидев поток сообщений, ведь отключил уведомления с момента прибытия на остров. Это было обычной практикой, когда ему требовалось место для работы. Но что привлекло его внимание, так это плаксивое сообщение своего секретаря и его младшей ещё со школы. Она ещё и все доступные на телефоне злые стикеры отправила. Вместо того, чтобы перезвонить, Тонграк пожал плечами и решил позвонить кое-кому другому. Ви… — Эй, сколько глав уже написал? — Ты мой редактор или кто? — Спрашиваю от имени секретаря. Она наверное сейчас плачет и ругается, ведь мистер Тонграк ещё не отправил ей черновик. Несмотря на то, что голос собеседницы был раздражающим, Тонграк только усмехнулся. — Ты так напряглась, чтобы придираться к ребёнку? — на это у собеседницы не было ответа, что развеселило Тонграка. — Какие у нас последние сплетни? — Говорят, я переспала с режиссером, чтобы получить главную роль. Услышав это, Тонграк не смог сдержать смех, представив лицо лучшей подруги, кипящей от злости и готовой кого-нибудь задеть. Ви или Виви Ворапафа, известная в киноиндустрии как восходящая звезда с чередой успешных дорам и нескончаемым потоком событий. Та самая, о ком ходили слухи, что у неё скверный характер, ужасное отношение и эгоцентричная жилка. Она выводила из себя всех вокруг. Всё, что она делала, тщательно изучалось и легко становилось предметом новых слухов в городе. Она также была самым близким другом Тонграка ещё со школьных времён. Они были настолько близки, что часто оказывались в похожих ситуациях и полностью понимали друг друга. Он был писателем, она актрисой, и произведение, сделавшее Ви знаменитой, было основано на рассказе, написанном Тонграком. Было время, когда ходили слухи, что она получила роль из-за отношений с Тонграком. Тогда они встретились в баре, подняли бокалы и сделали селфи на радость сплетникам. Пусть думают что хотят, а они, если нужно, подкинут пищу к размышлениям. Тогда всю ситуацию находил забавной Коннор. Несколько недель веселился, читая все новые выдумки, прекрасно зная, что его друг был геем. Вот-вот! Он был геем! Тонграк никогда не скрывал своих сексуальных предпочтений. Если бы сплетники чаще посещали пабы, бары или известные клубы, то заметили бы в компании писателя только мужчин. Копни чуть глубже и узнаешь правду, но тогда слухи принесли проблемы для Ви. Вместо того, чтобы расстраиваться, она находила ситуацию забавной и даже сама раздувала пламя, создавая видимость, что у них отношения. Ей нравилось быть саркастичной и устраивать праздники прессе новыми историями. На этот раз всё, видимо, было примерно так же, только жертвой своих нападок она выбрала ближайшую помощницу друга. — Фрост? — Да. — Забавно. Я слышал, что он встречается с кем-то помоложе. — Да, он по уши влюблён. У нас на съёмках сейчас стажируется один младший специалист, и каждый перерыв они исчезают вместе, — со смехом рассказывала Ви. — Что ты сделала с Мук? — Тонграк решил вернуться к прошлой теме. — Да ничего. — Правда? Тогда почему она меня заспамила злыми стикерами? — Тонграк закатил глаза, услышав смех подруги, догадываясь, что сейчас получит в ответ. — Я просто устала, и было лень вставать. Поэтому попросила её налить мне стакан воды. Потом я проголодалась, но не хотела заказную еду, и попросила её позаботиться об этом. А так как съёмки были ночными, то у меня не было времени прибраться, и я попросила её помочь. Так, по мелочи. Пару корзин с бельём, и посуду помыть… Неужели она прибежала к тебе жаловаться? — Сомневаюсь, что это было по мелочи. Он сразу понял, что в квартире, должно быть, царил недельный бардак, а секретарша понадобилась, как средство для снятия стресса. — Как хорошо ты меня знаешь. Они были похожи во многом, за исключением тактик в общении с окружающими. — Итак, ты позвонил, чтобы отчитать меня? — Нет, делай, что хочешь. — Слышала бы тебя сейчас она, то расплакалась бы. Тонграк рассмеялся, представив Мук с надутыми щеками и жалостливым взглядом, говорящим: «Рак, ты мне совсем не помогаешь, ты больше не считаешь меня младшей сестрой?». Усмехнувшись, он понял, почему подруге так нравилось дразнить бедную девочку. — Только не доведи её до увольнения. — Ах, да. Я совсем забыла, что мой друг без секретарши ничего не может. Даже нормально составить график… Так вернёмся к делам насущным. Скольких ты уже трахнул? — Я спать, пока-пока! — внезапный вопрос заставил Тонграка закончить разговор. Он сбросил вызов, не дожидаясь ответа, смущённый ситуацией… Ведь ответ был — один… С момента прибытия на остров у него был секс только с одним человеком, и он совершенно потерял интерес к другим. Если секс с этим парнем был хорош, зачем искать другого? — И почему я вообще должен оправдываться? Именно, почему он должен искать причину своего поступка? Тонграк склонил голову, позволив полотенцу упасть, скрывая пылающие щёки. *** Махасамут шёл по бетонной дорожке, которая вела вниз к морю, мимо ресторана, куда они ходили днём с Тонграком. Завернув за угол, он перешагнул через деревянную доску, ступив на дорожку, ведущую к одному из деревянных домов. Он отпер дверь и вошёл в полуразрушенный дом. В прошлом году Махасамут оборудовал тут небольшую комнату для хранения снаряжения для дайвинга, а второй этаж использовал для отдыха. Несколько месяцев назад он согласился заняться бизнесом со своим японским другом. Хотя другом он называл мужчину вдвое старше себя номинально. Они познакомились потому, что японец каждый год приезжал понырять именно в этом районе и оставался тут на несколько месяцев. Их беседы переросли в дружбу между поколениями в том году, когда японец упомянул идею открыть магазин для дайвинга и спросил, заинтересован ли парень в сотрудничестве. Конечно, денег у Мута не было, о чём он сразу и сказал. И видимо, эта прямолинейность, а может что-то другое, привлекло мужчину действительно работать вместе с этим парнем. Друг сказал не беспокоиться о финансах, он возьмёт это на себя, в то время как Махасамуту нужно будет вложить личный труд. Махасамуту потребовалось меньше дня, чтобы принять решение и согласиться. За свою жизнь он усвоил, что возможности выпадают нечасто, и никогда не знаешь, что тебя ждёт в будущем. Но он был полон решимости использовать любой шанс, который попадётся ему на пути. Махасамут был жадным и знал это. Сейчас он переехал поближе к деревне и причалу. Но даже несмотря на то, что это место можно было назвать домом, тут он только ночевал. Внутри дома не было мебели, а кроватью служил просто матрас в углу. С другой стороны была ниша и небольшой шкаф в ней для хранения вещей. Махасамут положил ключи от мотоцикла на полку и пошёл в душ. Прошло немного времени, когда он вернулся в комнату одетый только в свободные штаны. Он рассеянно взъерошил влажные волосы и рухнул на матрас. Взяв в руки телефон, Махасамут проверил сообщения. Как и ожидалось, от красивого мужчины вестей не было. Открыл в мессенджере диалог с другом… Кхом… Может ли быть что-то большее, чем обычная работа, с Тонграком? Интуиция подсказывала, что да. «Ты не знаешь, есть ли у мистера Тонграка проблемы с работой?» Отправив сообщение, парень отбросил телефон в сторону, не ожидая немедленного ответа. И как раз в тот момент, когда он собирался уснуть, раздался звук оповещения. «Не уверен. Но Коннор сказал, что за работу точно не стоит переживать». Это было достаточно интригующим, и Махасамут сел. «Что ты имеешь в виду?» Ответ не заставил себя ждать. «Коннор сказал, что у мистера Рака всё под контролем». «Но больше беспокоит эмоциональный аспект». «Я тоже не понял». «Спросил у Коннора, но он молчит». «Он сказал, что тебе придётся разбираться самому». Махасамут написал другу благодарность. Прежде, чем снова лечь спать, его мысли вернулись к красивому писателю. Не только симпатичное личико его пленило, всё в мистере Тонграке вызывало любопытство. Он хотел знать о нём всё. Каким будет его лицо, если Махасамут его обнимет. Как отреагирует на поддразнивания. Покраснеет ли он от ласковых слов. Станет ли слушать его истории. Что сделает, если застать его врасплох… Он плакал… В память врезался образ заплаканного лица. Обычно люди были шокированы его внезапным исчезновением, но ни разу он не видел слёз… Так почему именно Тонграк плакал? Я должен найти ответы сам. В конце концов, Махасамут закрыл глаза, но всё ещё видел надменного человека с раскрасневшимися щеками. Улыбнувшись, он подумал, что ночью его ждут только сладкие сновидения.