Love Sea

— Мы с ним поговорим внизу. — Я тоже пойду. — Если ты пойдёшь, то как я смогу его проверить? — Ты хочешь, чтобы я отпустил свою несовершеннолетнюю племянницу с парнем, похожим на бандита? — Ну да. А если ты пойдёшь с нами, я расскажу маме о дедушке. Этот разговор между родственниками был примерно минут десять назад. Махасамут всерьёз задумался, стоит ли переживать за Тонграка, назвавшего его бандитом, или о нахальной девочке, которая без особых усилий вертела дядей как хотела. Эта девочка действительно нечто. Подумал Махасамут, наблюдая за забавной девчушкой, которая только что заказала парфе гигантских размеров и повернулась к нему. — Платишь ты. Отнесёшь потом дяде Раку. — Тебе дома запрещают сладкое или что-то вроде того? Кажется я прав. Девочка тут же отвернулась, притворяясь, что её заинтересовало что-то за окном. Похоже мы с ней поладим и, может быть, даже подружимся. Махасамут усмехнулся, скрестив руки на груди и небрежно рассматривая школьницу. — Итак, это твой тест? Проверить, оплачу ли я мороженое? — Бу-у-у, нет конечно. Но если ты и правда разрешишь мне есть сладкое, то это будет только в плюс, — пробормотала Мина себе под нос, но достаточно громко, чтобы Махасамут услышал, словно намекая, что потакать ей будет на пользу. Махасамуту стало интересно, что этот ребенок придумает дальше, но он не ожидал, что когда Мина встретится с ним взглядом, то задаст вопрос, бьющий под дых. — Что ты думаешь о моём дяде? — Так это твой тест? — Ты не обязан отвечать, — ухмыльнулась Мина, небрежно добавляя. — Но я не думаю, что ты достаточно надёжный. Смотришь на молодую девушку как жуткий старикашка. Что же мне теперь делать? Так пугает. Будучи племянницей известного писателя, она тоже обладала живым воображением, и спокойно разыгрывала роль, сложив руки на груди и дрожа, словно и правда боялась. — Мой дядя щёлкнет пальцами, и ты исчезнешь. О, так она ещё и угрожает мне. Совсем как её дядя. Кажется, это мне что-то напоминает... Ах да, котёнок! Махасамут рассмеялся, понимая, что Тонграк и Мина очень похожи. — Тонграк знает, что меня не интересуют дети. Так чем же ещё ты можешь соперничать с ним? — Хех, я буду красивой, когда вырасту. — Откуда ты знаешь? — Ну ведь мои мама и дядя красивые. — Тогда вернёмся к этому разговору, когда подрастёшь. Но даже тогда мне всё ещё будет не интересно, — ответил Махасамут, думая только об одном человеке, который искренне его интересовал. Хотелось побыстрее закончить разговор с Миной и вернуться к нему. — С чего ты взял, что мне интересен? Ты не в моём вкусе, — их взгляды встретились. — Но ты всё ещё не ответил мне, что думаешь о дяде Раке. Он тебе нравится? Ты его любишь? Он же само совершенство. Богатый, умный и такой красивый, со светлой кожей и к тому же сексуальный. А в этих своих откровенных рубашках почти убивает. Махасамуту захотелось спросить, это рекламная акция или способ похвалить собственного родственника? — На самом деле, мне больше нравится, когда он носит просторную одежду. Так легче просунуть руку и... — И что? Что дальше? Ну чего ты тянешь? Девочка немедленно потянулась ближе к нему, пытаясь круглыми и невинными глазами заставить его продолжить мысль. — Ты знаешь, почему я остался с Тонграком? — вдруг спросил Махасамут, ясно давая понять, что в гляделки играть можно долго, но они тут по другой причине. — А мне это нужно знать? — мило спросила в ответ Мина, подтверждая мысль, что она о таких фактах, как договор между ними, не знает совершенно. — Тонграк нанял меня, чтобы я был с ним... Ты понимаешь что это значит? — скрывать смысла не было. Эта девочка, несмотря на свой возраст, понимает всё и даже по-своему пытается помочь взрослым. И лучше с таким ребёнком быть откровенным, чем позволить узнать правду самостоятельно и натворить дел. Улыбка Мины тут же погасла. Она поджала губы, кивнув, и тут же покачала головой. — Зачем... Дядя так делает... Это же... Как бабушка. — Только мне не нужны его деньги. — А? Тогда зачем ты так делаешь? Если ты заставишь дядю плакать... — Я заставлю его полюбить меня. Мина уже собиралась возразить, но резко остановилась, растерянно моргая. Она смотрела на этого взрослого, который вообще мог не отвечать на её вопросы. И тем не менее, он честно сказал ей то, что она хотела услышать больше всего. — Я несомненно заставлю его полюбить меня, — улыбнулся Махасамут девочке. Тонграк, должно быть, любит этого Махасамута. Несмотря на то, что Тонграк получил своё имя потому, что его мать хотела, чтобы его отец вернулся к ней, Махасамут видел всё совершенно по-другому. Ему хотелось, чтобы Тонграк полюбил кого-нибудь, и будет прекрасно, если этим кем-то будет он. Тонграк просто обязан полюбить его, Махасамута. Этого хотел южанин с тех пор, как пошутил по поводу их имён на яхте. То чувство со временем становилось всё более ощутимым, с каждой проведённой вместе секундой. Раньше он даже не осознавал, что именно было его целью, заставившей покинуть море, свой родной город, и остаться здесь. Если бы это зависело от него, он бы ни за что не позволил бы Тонграку быть одиноким. Тяжёлое чувство, сдавившее грудь, заставило его глаза заблестеть, привлекая внимание Мины. Девочка поняла, что парень перед ней не шутит. Пусть она и не знает, лжёт он или нет, но сейчас Мина была счастлива. Склонив голову, она легонько топнула и глубоко вздохнула. — Знаешь, я прочитала все романы дяди Рака. И моя подруга их читала, — тихо заговорила Мина. — Я сама не замечала, пока подруга не спросила, почему все персонажи дяди одинокие, хрупкие и нуждаются в ком-то рядом. Когда я спросила дядю, он сказал, что это просто фантазия. Только я думаю, что каждый такой персонаж — это мой дядя Рак. И я не хочу, чтобы он был таким, как в своих книгах. Девочка сделала паузу, и её голос стал тише, когда она снова заговорила, опуская взгляд. — Я хочу для него счастливого финала. Мой дядя всегда заботится о других, но никто не заботится о нём. Махасамут смотрел на тринадцатилетнюю девочку, и его сердце болело от одной мысли, как сильно она переживает за своего родственника, который старается выглядеть сильным. Сейчас Мина видит его насквозь, но дать какое-либо обещание Махасамут не может. Это зависит не от него, а только от решений Тонграка. — Тогда надеюсь на твою поддержку, — сказал Махасамут. — Чтобы я смог занять место в его сердце. Хорошо? Единственный, кто должен был решить, какое место займёт Махасамут, был сам Тонграк. — Тем не менее, я уверен, что справлюсь. Это заставило Мину широко распахнуть глаза от такой самоуверенности. — Мне нравятся бесстыдные люди, — рассмеялась девочка. — Которые не пасуют перед трудностями. — Ой, как ребенок может называть взрослого бесстыдником? — с удовольствием посмотрел на приободрившуюся девочку Махасамут. Как раз в это время на стол подали большое мороженое. Мина с сияющими глазами протянула ему ложку — Попробуешь? В знак нашей дружбы. Махасамут не хотел разочаровывать маленькую девочку и откусил маленький кусочек мороженого. — Хорошо, теперь мы оба замешаны в превышении нормы сладкого. Но остальное — моё! Словно маленький пушистый котёнок, девочка хитро улыбнулась и обняла вазочку с десертом. — С этого момента я буду звать тебя дядя Мут, чтобы потом не пришлось менять. Эта девочка невероятная. Она уже выбрала меня в качестве партнёра для своего дяди, не так ли? Махасамут рассмеялся. Какой замечательный ребёнок! Хотя мне и не особо нравятся озорные дети. Похоже, у её дяди частенько болит голова... *** Махасамут подождал, пока Мина села в машину к своей матери и потому познакомился с Кхван. Видимо, Тонграк позвонил сестре и рассказал, кто будет в ближайшее время забирать девочку из школы. Несмотря на настороженность и паранойю, эта женщина достаточно доверяла брату, чтобы не тратить время на дополнительные расспросы. Убедившись, что родные Тонграка уехали, парень отправился обратно в квартиру, размышляя о том, что делать дальше. Очень хотелось утешить подавленного из-за проблем с отцом писателя, но было неясно, можно ли. Вчерашний конфликт всё ещё оставался нерешённым, и если быть слишком настойчивым, Тонграк может и ударить. Пусть это и не будет больно, но не хотелось бы, чтобы на этих прекрасных руках остались синяки. — Кажется, я слишком о нём беспокоюсь. Если бы его сейчас слышал Палм, он громко бы смеялся над такой причиной беспокойства, как синяк на руке Тонграка. Ладно, посмотрим, будет это удар кулаком или пинок? Улыбнулся про себя Махасамут, открывая дверь в квартиру. Одного взгляда было достаточно, чтобы заметить неподвижно сидящую на диване фигуру. Звук открывшейся двери привлёк внимание этих прекрасных глаз. Широкими шагами парень приблизился и сел рядом с писателем. И снова это молчание. Такое странное и не позволяющее угадать настроение Тонграка. Беспокойство завладело Махасамутом. — Я благополучно передал Мину мисс Кхван. Я правда не спросил вас, но всё же обменялся с ней телефонами. — М-м-м... Я попрошу Мину прислать тебе своё расписание чуть позже. — Тогда с завтрашнего дня я буду забирать её из школы? — Эм... Можешь взять мою машину... Махасамут с каждой фразой беспокоился сильнее. Он привык, что этот очаровательный мужчина выражал свои эмоции мимикой, а не так заторможенно и тихо. И вроде на первый взгляд ничего необычного в Тонграке не было, но всё же его поведение было ненормальным. Протянув руку, Махасамут коснулся светлой щеки кончиками пальцев. — Вы в порядке? — Нет... Не в порядке, — опустил взгляд Тонграк, от чего сердце южанина болезненно сжалось. — Можно я... Обниму тебя? Тонграк не встречался взглядом с парнем, молча рассматривая ворот его рубашки. Нет, он не в порядке. Проблемы с отцом до сих пор были самыми большими в его жизни. И сейчас его потрясла очередная опасность, надвигающаяся на его семью... — Вы можете на меня положиться. Тонграк не задумывался над тем, как хотел услышать подобные слова. Внезапно возникшее чувство захлестнуло. Он и правда очень хотел положиться на этого человека. Тот, кто никому не доверял и не зависел ни от кого. Тот, кто не хотел неискренней поддержки и лживых обещаний. Сейчас он хотел обнять широкие плечи и спрятаться на груди этого человека. Тонграк хотел, чтобы его крепко обняли и заверили, что отец больше никогда не вернётся, чтобы причинить вред. Только вот... Что ему делать? Как Тонграк должен выразить своё желание так, чтобы Махасамут понял, как отчаянно он в нём нуждается? И снова Махасамут взял всё в свои руки, приходя на помощь. Большая рука обхватила писателя за талию, притягивая ближе к широкой груди, а другая медленно поглаживала стройную спину. — Всё в порядке. У вас есть я. В обычной ситуации Тонграк бы возразил, что ничего такого нет в том, что он рядом. Но сейчас... Сейчас Тонграк схватил Махасамута за рубашку на спине, прижимаясь ближе. И всё внутри Тонграка мгновенно успокоилось. Было тепло, когда щекой он прижался к сильному плечу. И от ласкающей спину руки тоже. Сердце затрепетало от этих тесных объятий. Этот парень заставлял почувствовать себя спокойнее. — Спасибо, — достаточно тихо, но отчётливо произнёс Тонграк. — Спасибо тебе, Махасамут. Спасибо, за то, что ты рядом и поддерживаешь меня. В этот момент Махасамут на мгновение был ошеломлён. Но улыбка тут же вернулась на его лицо, а глаза засияли любовью. Кажется, пришло время немного подразнить и поднять писателю настроение. — Что? Я не расслышал. Махасамут ожидал увидеть хмурое лицо, смотрящее на него снизу вверх недовольно. И ждал глубокий голос, проклинающий его за наглость и излишнюю требовательность. А получил... Прекрасные руки обвили его шею, притягивая к себе для жаркого поцелуя. Это было не просто касание губ. Ярко-красные губы крепко прижались, а тёплый язык скользнул в рот, сплетаясь с его. Лёгкое удивление тут же пропало. Крепко обхватив стройную талию, Махасамут позволил человеку в его объятиях целовать себя сколько его душе угодно. Но Тонграк оказался ненасытным. Всего одного движения языка хватило, чтобы ему захотелось большего. Руки, ранее обнимавшие, теперь сжимали челюсть Махасамута увлекая в более страстный поцелуй. На ответ Махасамута Тонграк требовал больше. Они не знали, как долго целовались, но никому не хотелось останавливаться первым. Обоим хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Это был сладкий и влажный поцелуй. — М-м-м... Стоны и тяжёлое дыхание заполняли комнату. Прошла, кажется, целая вечность, прежде чем стройная фигура отстранилась, тяжело дыша. Его лицо раскраснелось, губы опухли и покраснели, а обжигающее дыхание касалось щеки Махасамута. Сейчас к нему прижался самый красивый мужчина, которого Махасамут когда-либо видел. И когда писатель прикусил губу, парень протянул руку, чтобы погладить его по щеке. — Это твой способ сказать спасибо? — тихо спросил Махасамут, глядя в блестящие медовые глаза. И тут... — Что ты делаешь? Махасамут был застигнут врасплох, когда Тонграк отстранился от него, но не для того, чтобы уйти. Вместо этого, он опустился на пол, на колени, и потянулся, чтобы расстегнуть брюки Махасамута. Строгий вопрос южанина заставил Тонграка поднять взгляд, чтобы встретиться с пристально следящими за ним глазами. А затем он снова посмотрел на ширинку. — Могу я? Сводило с ума то, как это всегда гордое личико опустилось на его пах, потираясь щекой, прежде чем заговорить умоляющим тоном. Даже если бы Тонграк не просил, Махасамут всё равно разрешил бы, но это было... Южанин с загорелой на солнце кожей мог только смотреть на человека, который вытащил его набухший член с выражением восторга. Прекрасные руки нежно поглаживали, глаза были полны желания, но Тонграк всё ещё ждал согласия. Потянувшись, Махасамут кончиками пальцев коснулся щеки писателя. — Делай что хочешь, — его голос упал ещё ниже. — Я уже твой. Взгляд Махасамута, его хриплое согласие и лёгкое прикосновение, обжигающее кожу... Тонграку нужен был Махасамут. На красивом лице Тонграка читалось явное желание, которое будило в Махасамуте что-то первобытное. Но всё, что он мог, это смотреть как Тонграк гладил его. Как яркий язык обвёл губы прежде чем мягкий, сладко-опьяняющий, податливый рот окутал его теплом. — Ах, — удовлетворённо выдохнул Махасамут. Ему было настолько хорошо, что пришлось напрячь бедра, чтобы не мешать. Тонграку, казалось, нравилась такая реакция. Его тёплый рот прошёлся по всей длине, мягко посасывая и дразня кончиком языка. Глаза Махасамута горели необузданным желанием, а кровь кипела так сильно, что на шее проступили вены. Но Тонграку, видимо, было мало. Мужчина поглаживал и лизал горячий, как тлеющие угли, и такой скользкий член, который хотелось полностью взять в рот. И всё же Тонграк держался, осторожно обводя языком тугую головку. Он почувствовал напряжение парня, когда тот положил руки ему на плечи. Прежде чем лизнуть крошечную дырочку на кончике, пробуя на вкус предэякулят, он услышал хриплый, похожий на рычание, голос Махасамута. — Ты злой, — прошептал ему на ухо парень. Без колебаний Тонграк взял его эрекцию в рот. Мягкий язык облизал её по всей длине, губы плотно сжались, чтобы накрыть и пососать внушительных размеров головку, когда на самом деле хотелось засунуть её глубоко в горло. Он хотел большего, намного большего. От одной мысли писатель стал двигаться быстрее, интенсивно посасывая, чувствуя, как напрягся парень перед ним. Тяжёлое дыхание Махасамута словно подпитывало его собственное возбуждение. Его не только переполняли эмоции от жарких действий Тонграка, но и то, как он себя вёл. Его ноги непроизвольно были сжаты вместе, потираясь, чтобы унять сильную жажду. Но он этого не делал, занимая только рот. Влажные звуки заполнили комнату. Прозрачная слюна потекла с уголка губ, но Тонграку всё ещё было мало. — Ты поранишься! — тёмные глаза Махасамута сверкнули, и он предостерегающе зарычал, схватив Тонграка за худые плечи, останавливая от того, чтобы себе навредить. Но вместо того, чтобы перестать, мужчина просто прижался щекой к внушительных размеров члену, облизывая его языком. Красивые глаза, полные слёз, остановились на Махасамуте. — Сделай это, — хрипло прошептал Тонграк, и словно боясь что его не поймут, добавил. — Трахни меня в рот. Ладно? Махасамут стиснул челюсти максимально сильно. Простая команда едва ли его задела, но то, с каким выражением лица Тонграк его умолял... Почему Махасамут не заметил, как Тонграк двигал бёдрами и восхитительной частью тела, которая вызывающе выпирала в его штанах, показывая отчаянную потребность в освобождении? И тем не менее, писатель по-прежнему настаивал на том, чтобы удовлетворить его, пока Махасамут не отбросил чувство ответственности. Он дёрнул Тонграка за руку, подтягивая его ближе к дивану. На это писатель начал сопротивляться, ведь хотел ещё поиграть с его членом ртом. Махасамуту пришлось сцепить руки мужчины над головой и обхватить хорошенькое личико рукой, чтобы прижать к его губам горячий, напряжённый член. — Вот он, — хрипло сказал Махасамут, потираясь и наблюдая как его предэякулят размазывается по мягким губам. Это было и так пошло, но когда губы Тонграка приоткрылись... Чёрт побери! Словно разучившись думать, Махасамут одним быстрым движением толкнулся в горячий рот. Правда, вошёл не до конца, ведь... — Ах! Только у человека перед ним были другие планы, и он сам толкнулся вперёд, пропуская член глубоко в горло. Глаза Махасамута сузились и он попытался сдержать себя, чтобы не вонзиться в такое приятное на ощупь и сводящее с ума горло. Увидев страдальческое выражение лица Тонграка, словно он не мог дышать, Махасамут понял, что принять его полностью не каждый сможет. Стараясь сдержать себя, он напрягся. По лицу стекал пот, зубы скрипнули, на шее проступили вены. Он действительно хотел вонзиться до самого конца. — Чёрт, — прорычал парень, упираясь руками в диван и тяжело дыша. Его загорелая кожа сексуально покраснела, в то время как внимательный взгляд всё ещё был сосредоточен на том, кто продолжал играть с его членом.  Тонграк двигал головой, посасывая и облизывая, словно это была самая восхитительная вещь в мире. И этот образ должен был вот-вот исчезнуть, ведь у Махасамута закончилось терпение. — Мне очень жаль. — Мф! Махасамут схватил Тонграка за затылок и толкнулся внутрь, глядя в медовые глаза, которые залились слезами. Но писатель продолжал интенсивно сосать и облизывать его. Один только этот вид заставил человека, который пытался сдержаться, подчиниться тому, чего хотел Тонграк. Он хотел трахнуть этого человека. — Умф... ах... Мужчина перед ним застонал сквозь слёзы, но затем снова положил свои руки на сильные бёдра, заставляя Махасамута быть ещё более агрессивным. Ведь Мут сдерживал себя с момента прибытия в Бангкок, и сейчас потерял всякое терпение. Звук тяжёлого дыхания смешался со звуком плоти, толкающейся глубоко в узкое горло. Обоюдное желание превратилось в грубый ритм. — Я... хочу кончить внутрь, — похотливые мысли вырвались изо рта Махасамута. Ему захотелось сильнее толкнуться в обжигающую глубину, которая так сладко сжимала его, до самого конца и позволить всем узнать, кому принадлежит Тонграк. И это было не просто желание. — Ах... мф... Махасамут толкнулся в горло Тонграка до упора, затем вышел, позволив мужчине откашляться. Пока Тонграк восстанавливал дыхание, парень дёрнул его к себе, попутно стягивая с писателя брюки и боксеры, и бросая их на пол рядом с диваном. Руки Махасамута широко раздвинули стройные ноги, прежде чем он плюнул себе на ладонь, чтобы использовать слюну в качестве смазки. Затем он засунул палец глубоко в узкий вход, медленно трахая. И снова парень выругался про себя, ощущая, как крепко сжимают его пальцы, сводя с ума. Не говоря уже о прекрасных бёдрах, которые дёрнулись навстречу его прикосновению. — Хах... — бессвязно простонал Тонграк. В этот момент ощущение жжения от пальцев внутри было ничем по сравнению с вожделением, которое возникло, как только умелые пальцы проникли в узкую дырочку. Тонграк хотел другого. Почувствовать жгучую боль от проникновения большого члена, и покалывающий жар внизу живота. — Просто трахни меня... прямо сейчас, — громко простонал Тонграк, раздвигая ноги ещё шире. Как же он хотел этого прямо сейчас. — А-а-а! Ах... — вскрикнул Тонграк, выгибая спину, когда горячий член прижался ко входу вместо пальцев. Сильный толчок глубоко внутрь послал дрожь по всему телу. Напряжение и жжение были ничем по сравнению с покалывающим трепетом, медленно распространяющимся по телу, вызывая слёзы на глазах. Его бёдра дёрнулись, руки обхватили шею Махасамута, когда он почувствовал большой ствол, который медленно и глубоко входил в него. Красивое лицо раскраснелось и запрокинулось, в глазах стояли слёзы. Махасамут внимательно наблюдал за этим и подтянул стройное тело так, чтобы писатель удобнее уселся на него верхом. Его руки переместились на светлые бёдра, сжимая мягкие ягодицы, раздвигая их, чтобы открыть больший доступ, как.... — Ах! Тонграк думал, что это было глубоко, насколько это возможно. Но эта поза уверила его в обратном, заставив вцепиться в широкие плечи. Его залитое слезами лицо уткнулось в плечо Махасамута с протяжным стоном, в то время как бёдра продолжали двигаться. Когда Махасамут заставил его оседлать себя, Тонграк захныкал. Каждый раз, когда горячий ствол проникал глубоко, раздавался хриплый стон. Тонграк чувствовал распирающую боль и глубокое удовлетворение. Ему нравилось то, каким с ним был Махасамут диким и необузданным, но не причиняющим настоящей боли. — Я больше не могу сдерживаться. — Ах! Как только Махасамут закончил говорить, не колеблясь, ещё сильнее толкнулся в узкий вход, руками безжалостно сминая мягкие ягодицы. Его толчки стали более яростными, а язык искал сладкое местечко на светлой шее, чтобы прикусить адамово яблоко. Каждый укус заставлял Тонграка вздрагивать в жарких объятиях. Оперевшись ногами на диван, он потёрся о твёрдый живот. Обивка дорогого дивана заскрипела, и единственное, что удерживало его от движения, вероятно, был ковёр под ним. Комнату заполнили звуки соприкосновения тел и влажных поцелуев, пока... — Сделай так ещё раз, сильнее, — безжалостно дразнил Махасамута писатель, и парень легко толкнул его на диван, чтобы самому контролировать ритм. Светлая кожа Тонграка покраснела, по щекам текли слёзы, тело извивалось от удовольствия. Всё это видел Махасамут, когда закинул прекрасные ножки себе на плечи, толкаясь в обжигающий жар с ещё большей силой. — Ах... да... ммм... Махасамут... — Чёрт! Махасамут снова толкнулся, и гостиную наполнили стоны. Тело под ним содрогнулось, выпустив молочную жидкость на живот, подстёгивая последовать за ним. — Давай... кончи внутрь... ах, меня... Только подумав успокоиться, Махасамут услышал умоляющий голос, бросающий вызов его мыслям. Это было похоже на команду, которая свела его с ума. Он толкнулся до основания, почувствовав, как крепко сжимает его Тонграк. Густая жидкость заливала мягкую дырочку до тех пор, пока она не переполнилась. Кто научил Тонграка так дразнить?! Тонграк лежал обессиленный, тяжело дыша, и эта красота будила в южанине первобытные инстинкты. Как только Махасамут вышел, он раздвинул светлые бёдра, наблюдая за красивой дырочкой, из которой вытекала сперма. Махасамут облизнул губы. На этот раз всё зависит от тебя... Тонграк. — Ах, что ты делаешь? Махасамут! Не надо... не лижи... фу... это грязно... — Тонграк упёрся в широкие плечи руками. Его бёдра дернулись вверх, талия задрожала от удовольствия. Ты ведь представлял, как будешь нетерпеливо подрагивать от удовольствия от моих действий? И да, что делал Махасамут? Скользнул языком в пылающую дырочку. — Не надо... — глаза писателя расширились, и из них снова потекли прозрачные слёзы. Эти слова заставили южанина поднять взгляд. Тонграк словно специально соблазнял его. — Тебе это нравится, — Махасамут одним движением провёл языком по узкой расщелине, заставив Тонграка ахнуть. — Так много... Всего несколько слов заставили мысли писателя отключиться. Махасамут уже упоминал, что хотел бы много чего сделать с Тонграком. И если бы он согласился, то пересмотрел бы своё мнение о том, что можно считать извращением, а что восхитительным сексуальным удовольствием. Откинувшись на мягкий диван, Тонграк поднял руку, чтобы прикрыть глаза. — Продолжай... Не останавливайся... — прошептал мужчина, и глаза Махасамута заискрились от возбуждения. Парень, не колеблясь, вернулся к соблазнительному входу, языком проникая внутрь задрожавшего от напряжения тела. Тихий стон стал подтверждением того, как сильно Тонграк наслаждался происходящим. Тем временем его член снова становился твёрдым. — Ах... Махасамут... ещё... сделай так снова... С уверенностью Махасамут мог сказать, что это только начало. Человеком, который раскрыл его ранее скрытую сторону, был мужчина в его объятиях. Тот, кто сейчас издавал такие соблазнительные и сладкие звуки. Кажется, Тонграк действительно пробудил внутри него сексуального демона.