Love Sea

Под ошеломлённым взглядом Тонграка звук удара эхом разнёсся по комнате. Тем не менее, всё, что он мог сделать, это стоять и смотреть, как Махасамут бросился вперёд и схватил за ворот его отца, который выкрикивал угрозы — Ты... Какого хрена ты делаешь?! Я тебя засужу! — Вот так-то лучше. Получил по морде и теперь решил поговорить как нормальный человек? Дёрнув мужчину за ворот, Махасамут отвесил ему ещё один удар. Тяжёлый кулак со всей силы врезался в лицо Джека, отправляя его на пол. Низкий голос южанина был напряжённым, и в нём чувствовалась неподдельная угроза. — Хочешь отправить меня в тюрьму? Так вперёд. — Рак! Рак, останови его! Чёрт возьми! Тонграк только растерянно наблюдал за происходящим, а крики отца, казалось, доносились откуда-то издалека. — Отпусти меня! Ты хоть представляешь, на что я способен? Если ты меня не отпустишь, то я тебя уничтожу! Однако, угрозы не вызывали страх. В голове у Тонграка мелькнул образ Махасамута в крови, и только это побудило его двинуться вперёд, чтобы схватить парня за руку. — Ма...Махасамут, хватит. Пожалуйста, — заикаясь, попросил Тонграк. — Пожалуйста, остановись. Парень повернулся к нему и, улыбнувшись, мягко оттолкнул. — О, нет. Вы больше не имеете права мне указывать, что можно делать, а что нет. Острая боль кольнула сердце писателя, а в расширившихся глазах заблестели слёзы. — Теперь, когда я не обязан выполнять ваши приказы, просто позвольте мне это сделать, — Махасамут толкнул Тонграка в плечо, заставляя отступить на шаг. А затем он повернулся, чтобы посмотреть на мужчину, отползающего от него в другой конец комнаты. Снова схватив Джека за ворот, Махасамут перевернул его на спину и сжал горло. — Ты сказал, что убьёшь меня? Даже любопытно, как ты сможешь это сделать. — Махасамут! — вскрикнул Тонграк, но парень даже не оглянулся. Его тёмные глаза сосредоточились только на старике, который был способен только лаять, но не кусался. — Какая неловкая ситуация, да? Ты сам дал мне свободу. Ты развязал мне руки. Соглашение не позволяло Махасамуту делать то, что он хотел, без согласия Тонграка. А раз этот человек так хотел избавить сына от него, так тому и быть. Только вот теперь парень был волен делать что угодно. — А теперь попробуй меня остановить. — Подожди, подожди. Мы можем всё обсудить! Чего ты хочешь? Сколько тебе надо? Мой сын даст тебе любую сумму! Даже сейчас Джек по-прежнему перекладывал всё на собственного сына. И это заставило Махасамута злобно улыбнуться. — Не надо! Рак! Останови его! Ты что, не видишь, что он собирается меня ударить?! Махасамут занёс кулак и со всей силы ударил мужчину по лицу. Он брезгливо рассматривал старика, держащегося за разбитый нос и сжимающегося в ужасе. В тёмных глазах вместо привычных тёплых искорок поселился холод. Но просто ударить было недостаточно. Поднявшись, Махасамут пнул мужчину, слушая очередной крик. — Если ты такой крутой, то почему сейчас прячешь лицо вместо того, чтобы доставать тех, кто слабее тебя. Считаешь себя победителем, угрожая и манипулируя собственными детьми? — усмехнулся парень, глядя на мужчину, кашляющего на полу. Затем парень повернулся к замершему неподвижно Тонграку, намереваясь подойти к нему. — Ты... ты думаешь... я позволю тебе... остаться безнаказанным? Но голос Джека заставил Махасамута резко обернуться. Он не знал, что этот старик может сделать, но раз уж начало положено, то стоит идти до конца. — Хватит, Махасамут. Хватит. Разве ты не слышишь, что сказал мой отец? Он не допустит, чтобы всё вот так закончилось. Ты понимаешь, что натворил? Тонграк был в ужасе. Несмотря на разорванное соглашение, всего несколько слов отца сильно его испугали. Просто так это, и правда, не закончится. И он понятия не имел, что отец сделает дальше. Глаза цвета мёда наполнились прозрачными слезами. Он кинулся к Махасамуту, обнимая его со спины. — И что он может со мной сделать? — проворчал южанин. — Он же тебя убьёт! — воскликнул Тонграк, крепко сжимая рубашку парня и... замечая ободряющую улыбку. — Он ничего не может мне сделать. — Почему нет? Он уже убил дядю Доктора. — Нет, он его не убивал. И ты прекрасно об этом знаешь. То было просто несчастным случаем! — возразил Махасамут, разворачиваясь так, чтобы Тонрак мог посмотреть на человека, лежащего на полу. — Ты это видишь? Тонрак видел... человека, которого боялся всю свою жизнь, плачущего на полу. — Посмотри внимательно. Что твой отец может со мной сделать? Что он может сделать тебе или твоей семье? Он просто дряхлый старикашка, который обманывает людей. Посмотри хорошенько. Ты действительно думаешь, что этот мудак может что-то сделать нам? В глубине души ты знаешь, что на самом деле он бы не посмел кого-то убить. И даже если он и рискнет, я не боюсь его. Было страшно, но настойчивый шёпот на ухо успокаивал. — Твой дядя Доктор умер не из-за него. И не из-за тебя. И в этот раз никто не умер. Тонграк никогда раньше в это не верил... до сегодняшнего дня. Правда? Это не потому, что я не послушал отца? Дяде Доктору просто не повезло? Впервые Тонграк смотрел прямо в глаза отца. С каких пор он боялся встретиться с ним взглядом? Может с тех, когда его ударили, а может он вообще никогда по-настоящему не смотрел на него. В памяти был только образ человека утонченного и уверенного в себе, красноречивого и пользовавшегося уважением мамы. Но теперь... всё, что осталось, — это рыдающий мужчина средних лет, закрывающий руками разбитое лицо. Это, и правда, тот человек, которого Тонграк так боялся? — Рак... — человек поднял на него взгляд. — Помоги же своему отцу. — Ты всё не заткнешься? — огрызнулся Махасамут, и мужчина тут же прикрыл лицо вновь. Это действительно тот человек, который осмелился бы кого-то убить? — Отец... — его голос дрожал. — Я всегда тебя боялся, с самого детства, и даже сейчас. Но если ты всё ещё считаешь меня своим сыном, то пожалуйста, больше не лезь в мои дела и к тем, кого я люблю. Давай больше не будем общаться друг с другом. Отец посмотрел на него, и Тонграк понял, он никогда не согласится. И растерявшись, не понимая, что делать дальше, он услышал: — Если ты не хочешь умереть с голодухи, то никогда не показывайся нам на глаза. — Что ты имеешь в виду? — спросил Тонграк. Посмотрев ему прямо в глаза, Махасамут вздохнул. — Я разговаривал с твоей мамой. Она дала мне адрес и сказала, что всё это время спонсировала его, чтобы он держался от вас подальше. Единственная причина того, что он жил безбедно, это деньги твоей матери. Но теперь она собирается всё прекратить. — Нет! Лю никогда бы меня не бросила! Махасамут перевёл взгляд на Джека и холодно улыбнулся. — Госпожа Лю предупреждала, что ты так скажешь. Поэтому попросила меня передать. Если хочешь, чтобы она выбирала, то она это сделает. Только ты уже знаешь, кого она выберет. Госпожа уже сделала свой выбор, разве не так? Развелась с любимым мужем ради детей. Думаешь, сейчас она поступит по-другому? Запомни, высунешься и потеряешь вообще всё. Никогда раньше Тонграк не видел своего отца настолько испуганным, тем более после нескольких слов. Джек замолчал, словно боялся, что всё услышанное станет явью. Значит, мама всегда защищала их, но по-своему. Просто они никогда об этом не говорили. Мы вели себя так, словно проблема с отцом была похоронена навсегда... Раз мама сделала свой выбор, то и я его тоже сделаю. — Я больше не хочу тебя видеть и перестану отправлять деньги. Не хочу тебя даже слышать. Надеюсь, ты просто исчезнешь и больше никому не причинишь вреда. Это всё, что смог сказать Тонграк, прежде чем Махасамут увёл его из того дома. По правде говоря, Тонграк всё это время хотел, чтобы хоть кто-то ему помог забыть прошлое. И этим кем-то стал Махасамут. Тот, кто крепко сжимал его руку, пока они возвращались домой. *** — Ты все это время общался с моей матерью? — Нет. Я поговорил с ней только перед тем, как отправиться тебя искать. Всю дорогу до дома Тонграк молчал, и Махасамут предпочёл ни о чём не спрашивать, позволяя всё хорошенько обдумать. Он только Хван позвонил, чтобы успокоить её и Мину, которые ждали новостей. Когда они вошли в спальню, Тонграк заговорил, и парень предпочёл рассказать правду. — Я был с мисс Хван. Она связалась с вашей матерью по моей просьбе. И если бы я не забрал тебя, то она вызвала бы подмогу. Молодой писатель молчал, в то время как Махасамут спокойно за ним наблюдал. Прошло несколько минут, прежде чем Тонграк снова заговорил: — Я никогда не думал, что мама чувствовала то же самое. Мы давали деньги отцу, потому что не хотели, чтобы он вмешивался в нашу жизнь. Но он никогда по-настоящему не исчезал. — Вы просто не разговаривали об этом друг с другом. Единственное, что понял Махасамут из их короткого разговора, так это то, что они действительно беспокоились о Тонграке. Эта семья не общалась друг с другом, и он не мог утверждать, что это ненормально, ведь сам, будучи подростком, ушёл из дома. Когда Тонграк обхватил свои колени, Махасамут обнял его за плечи. — Ты в порядке? — Я хочу сказать, что да, в порядке, но... — Если не в порядке, то просто скажи. Я уже говорил тебе, что мне ты можешь рассказать абсолютно всё, — нежно улыбнулся Махасамут, поглаживая Тонграка по плечу, стараясь показать, что он рядом, и бояться больше нечего. Это заставило Тонграка поднять взгляд и встретиться с тёмными глазами южанина. Такой уязвимый взгляд. — Я... — голос снова дрогнул. — Не в порядке. Именно тогда Махасамут заключил его в крепкие объятия. — Ну вот, нужно просто сказать, и станет легче. Всего несколько слов, и Тонграк крепко прижался к парню. Переполняющие его эмоции хлынули через край. — Я не хочу давать отцу деньги, но боюсь, что он пойдёт к Хван и Мине. Я не хочу винить себя в том, что стал причиной смерти дяди Доктора, но ничего не могу с этим сделать. Я хочу верить, что отец никому не причинит вреда, но всё равно боюсь. Я не хотел разрывать наше соглашение. Я никогда не хотел прогонять тебя, но если бы этого не сделал, то отец причинил бы тебе боль. Я совсем не в порядке из-за того, как говорил с тобой... Тонграк отстранился, чтобы встретиться с проницательным взглядом тёмных глаз и произнёс то, что так давило на сердце тяжким грузом: — Я сожалею, что так с тобой разговаривал. Я не это имел в виду. Я никогда не хотел этого делать. — Я знаю. — Но я же сказал тебе, что между нами всё кончено, а потом... Мягкого прикосновения, похожего на взмах крыла бабочки было достаточно, чтобы заглушить чувство вины. Махасамут наклонился и поцеловал яркие губы. В глазах Тонграка всё ещё плескалась вина, но Махасамут не хотел видеть их такими. И снова его губы прижались к губам Тонграка. — Если ты чувствуешь передо мной вину, то просто перестань себя винить. — Я... так не смогу сделать. После всего, что произошло, южанин понял, что Тонграк не сможет залечить свои шрамы за пару дней. Нужно время, чтобы он смог отойти от этой ситуации, и Махасамут был готов поддерживать его сколько потребуется. — Мне очень жаль, — тихо произнёс Тонграк, продолжая умоляюще смотреть. — Ах. Вы жестокий, всегда так извиняетесь, что просто невозможно на вас злиться. Вы всегда так делаете? — Ты на меня злишься? — потрясённо спросил писатель, отстраняясь и веселя Махасамута. — Да, злился. Ты исчез, не сказав ни слова. Знаешь, как я волновался? И твои слова правда ранили. Хорошо, что я бесстыдник, и поэтому прогнать меня у тебя просто не выйдет. Да и лицо у твоего отца такое непрошибаемое. Мне вообще-то больно было его бить. Смотри, даже рана снова открылась. После этих слов Махасамут отстранился, недовольно рассматривая правую руку. Тонграк нежно погладил повязку, прежде чем снова посмотреть на него с беспокойством. — Тебе больно? Я могу вынести гораздо большее, чем это. — Так и есть, — признался парень, воспользовавшись возможностью немного поиграть в раненого. Он с нежностью наблюдал за тем, как писатель прикусил губу. — Ой как больно... — Может тогда пойти к врачу? — Нет, все в порядке. Тонграк недоумённо посмотрел на Махасамута. — Всего один твой поцелуй, и со мной всё будет в порядке, — невозмутимо сказал парень, наблюдая, как писатель понимает, что его обманули. Он уже подумал, что на этот раз его треснут по-настоящему, но получить затрещину стоит того, чтобы увидеть заботу Тонграка. Только вот... В этот раз ошеломлён был уже Махасамут. Кто бы мог подумать, что Тонграк, поняв его хитрость, наклонится, чтобы запечатлеть поцелуй на его ладони. — Теперь лучше? — поднял мягкий взгляд писатель. Ради такого я готов терпеть боль и несколько дней. Подумал Махасамут, заключая Тонграка в крепкие объятия. Хотелось, конечно, себя побаловать, но он знал, что мужчина так себя ведёт из-за чувства вины. А ему хотелось снова увидеть уверенного в себе человека, которого он встретил в первый раз на острове. Так что пришлось перестать разыгрывать из себя больного. Крепко сжав стройное тело, он зарылся носом в волосы и глубоко вздохнул знакомый аромат. — Я действительно в порядке, — прошептал он в макушку Тонграку. На этих словах рука, лежавшая на спине Махасамута,крепко сжала рубашку. — Спасибо. Даже без слов двое мужчин, крепко обнимающие друг друга, отчетливо слышали один звук — биение их сердец в унисон. *** — Как дела у Рака? — Он сейчас спит. Услышав, что с её любимым старшим всё в порядке, Кхаймук шумно выдохнула от облегчения. С тех пор, как Махасамут рванул его искать, она вернулась в квартиру и оставалась настороже, охваченная беспокойством. Она нечасто слышала от Тонграка о делах его семьи, но до того, как стать его секретарём, она была его соседкой. Видя Тонграка с детства, она могла определить, что он был не в порядке. Особенно когда он просто сказал ей: "Мне жаль". Я бы предпочла чтобы он меня отругал или завалил работой. — Тебе следует вернуться и отдохнуть. Я позабочусь о мистере Тонграке. Кхаймук посмотрела на высокого парня, которому не доверяла когда-то, внимательно его изучая. Сначала Кхаймук признала, что его опасается. Он был случайным парнем, который внезапно появился и сказал, что останется тут жить с её боссом. Но она не знала, что подозрительность перерастёт в доверие, и теперь чувствовала себя уверенно, когда видела его рядом с Тонграком. Если кто-то и может сделать Тонграка лучше, то только он. — И как ты можешь это сделать? — с любопытством спросила девушка. Он вошел в этот дом, как человек, которого купил Тонграк, но то, что он для него сделал, было чем-то большим. — Что ты имеешь в виду? — Всё. Всё, что ты делаешь для Рака и ради Рака. Это заставило Махасамута улыбнуться. — Это ничего. Я просто хочу это сделать. Кхаймук нахмурилась, и по её лицу было понятно, о чём она думает. — Я не хочу сожалеть, мисс Кхаймук. Я вырос, зная одну вещь — я сделаю всё, что в моих силах, чтобы потом не сожалеть. Девушка молчала, поражённая до глубины души его словами. — А если Рак не ответит на твою любовь? — неуверенно спросила она. На этот раз улыбка Махасамута была другой. С мимолётным оттенком грусти. — Тогда я приму это. Но, по крайней мере, сделаю всё, что могу. Опустив взгляд, Кхаймук сжала руки. Меньше всего она хотела задавать этот вопрос, но всё же спросила: — Ты сможешь остаться с Раком навсегда? И возможно это был первый раз, когда Махасамут ответил именно так: — Это зависит только от решения Рака. Любовь была большим вопросом между ними. Он сделает всё, что может, но если Тонграк не ответит взаимностью, то всё обратится только в одностороннее усилие. Когда придёт время, нужно будет принимать решение. *** После того дня Тонграк отдал Махасамуту старый телефон, показав все сообщения между ним и отцом. И попросил всё удалить. Когда парень поинтересовался, почему он сам не удалил этот диалог, тот ответил: — Я хочу, чтобы кто-то был свидетелем того, что я двигаюсь вперёд. И если бы Тонграк не продолжил, то Махасамут бы отказался. — И я хочу, чтобы этим человеком был ты. После этих слов Махасамут удалил все данные о Джеке, но вместо того, чтобы позволить выкинуть телефон, оставил его себе. Конечно, писатель говорил, что купит ему новый, но ведь этот ещё работает, зачем тратить деньги на новый? Однако, Махасамуту самому захотелось выбросить телефон. — Хей, ты хоть знаешь, какой сейчас месяц, братан? Другие открыли свои магазины ещё в прошлом месяце, а ты попал без вести! Ты больше не собираешься держать магазин для дайвинга? Дай тогда знать, и я найду другую работу! Палм кричал так громко, что Махасамуту пришлось отодвинуть телефон от уха. У Тонграка он провёл уже четыре месяца, а это означало, что низкий сезон на острове прошёл почти месяц назад. Отказ от открытия магазина означал потерю дохода и постоянных клиентов, которые посещали остров каждый год. Неудивительно, что его сотрудник так жаловался. — Я знаю, какой сейчас месяц. — Так ты возвращаешься? Твой магазин так обанкротится. — Следи за словами, Палм. — А разве это не правда? На это у Махасамута не было ответа. Спорить с действительностью — означало проиграть. Тем временем, его взгляд обратился к календарю на котором был уже ноябрь. В это время количество тайских туристов сокращалось, а вот иностранцев было полно. Несмотря на это, он смог ответить только: — Дай мне немного времени. — Сколько тебе нужно? Молодой человек повернулся, чтобы взять кое-что, доставленное несколько дней назад. Кончиками пальцев он коснулся серебряной подвески. Мгновение, и в его глазах блеснула решительность. — Неделя. Я прошу всего неделю. Ему придётся отдать всё.​