Love Sea

Махасамут зашёл в кафе со сладостями, куда часто водил Мину после школы. Его взгляд скользнул по залу. И много времени не потребовалось, чтобы улыбнуться. Он подошёл к столику, за которым его ждали двое. Он неплохо скрывал свои чувства. Печаль и слёзы можно оставить на потом, сейчас он просто хотел со всеми... Попрощаться. Особенно с этой милой школьницей. — Мой любимый дядя! — девочка чуть ли не подпрыгнула, помахав ему рукой и окликнув. Её улыбка была такой широкой, что почти достигла ушей. Сердце Махасамута ёкнуло от боли, но он направился к ним. — В чём дело, маленькая задира? — Тебе повезло, что ты мой дядя Мут, иначе бы тебе не поздоровилось! Тихо хмыкнув, парень погладил девочку по голове, пока она жаловалась ему на школу. Она так напоминала Махасамуту... Перед глазами возник человек с высокими требованиями к обслуживанию, но не с очаровательной улыбкой или вздёрнутым подбородком, а с лицом, полным боли и слёз. — Хочешь что-нибудь заказать, Мут? — Хван, сидевшая рядом с дочерью, спросила его с улыбкой, что побудило отложить эти мысли. Парень сел напротив них и положил рядом свой старый рюкзак, в котором был ноутбук и несколько личных вещей, присланных Палмом. Очевидно, что он собирался вернуться на остров. — Всё в порядке, мисс Хван. Я просто хотел заскочить и повидать Мину. Всю ночь напролёт Махасамут просидел на диване в гостиной, не сводя взгляда с закрытой двери спальни. Он ждал, продолжая цепляться за надежду, что писатель выйдет, обнимет его и скажет, что то, что было между ними, не из-за денег, а он правда его любит. Но ни одного признака, что надежда станет реальностью, не было. Дверь всё также оставалась закрытой, и стена между ними снова вернулась. Ночь окрасила небо в тёмные тона, а после солнце добавило рассветных красок. Всё, что мог сейчас Махасамут, это вести обратный отсчёт, уставившись на дверь как дурак, продолжая надеяться на то, что всё получится, как он хотел. Внезапно пришло осознание. Ему не удалось завоевать сердце Тонграка. Всё, что он мог, это зайти в свою комнату и схватить свой старый рюкзак с собранными вещами. Нужно позвонить и договориться о встрече с Миной. А затем удалить все свои данные с телефона и... оставить его на журнальном столике, ведь этот телефон отдал ему Тонграк. Как и оставить все вещи, которые писатель ему купил. С того дня, когда Махасамут решил последовать за Тонграком на яхту, у него была только одна цель. И раз не получилось её достичь, то стоит отступить и вернуться на остров одному, несмотря на сожаления. — Верно, дядя Мут обещал угостить меня сладостями, если я получу хорошую оценку! Махасамут наблюдал за тем, как Мина с гордостью рассказывает матери об их договоре. Хоть он был с ними и недолго, но знал, что Тонграк хотел для своей племянницы счастливого детства, окруженного любовью и заботой. Жаль, что он не сможет своими глазами это увидеть. Но в любом случае, придётся всё преодолеть и просто пережить. — Думаю, он имел в виду, что хорошие оценки у тебя должны быть по каждому предмету. Разве нет? — спросила Хван с улыбкой, заставив Мину помрачнеть. — Ну... У меня всего несколько плохих оценок, — пробормотала девочка. — Ты о тех восьми баллах, которые получила по физике, химии и биологии? — Но я же хорошо справляюсь с остальными предметами. — И учишься по научной программе, милая. — Ну... Я же хороша в математике. — Ты сама выбрала именно эту программу. Я спрашивала, уверена ли ты в том, что справишься. — Я попробовала, чтобы узнать, что действительно не справляюсь. Девочка продолжала оправдываться, а затем пробормотала: — Что не так с цифрой 8? Это же прекрасное число. — Да, но его нет в числе 30, — сказала Хван с улыбкой, от чего девочка словно сжалась, притворяясь что её очень заинтересовали несколько конфет. Затем Мина подняла взгляд в поисках поддержки. Дядя Мут, пожалуйста, помоги! Почему он так ясно слышал её мысленную мольбу? Невольно он рассмеялся, а девочка тут же надулась. — Ты не помогаешь, и теперь я буду дуться, — Мина раздражённо отвернулась. — Тебе нравится цифра 8? Как и твоему дяде, да? — насмешливо спросил парень. Снова все мысли были об одном красавчике с ледяным сердцем. Той ночью, когда мы... Оценивали друг друга... Это больше никогда не повторится. — Ну, Рак всегда любил цифру 8, — ответила Хван, доверчиво глядя на парня. Поначалу этому незнакомцу она не доверяла, но когда Тонграк настоял на том, чтобы именно он забирал Мину из школы, она согласилась. Не без того, чтобы поговорить с ним самостоятельно, конечно. Но когда она увидела искреннюю заботу о своём младшем брате и неподдельное желание противостоять их отцу и быть рядом с Тонграком, то поняла — это именно тот, кого её брат всегда ждал. Его поведения и искренности было достаточно, чтобы поделиться их историей, о которой знали немногие. — Рак любит говорить, что его не волнует такое чувство, как любовь, и он её не хочет. Но в детстве он любил сказки, в которых принц сражался с драконами, а потом жил долго и счастливо с принцессой. Он просил няню снова и снова читать одну и ту же сказку, смотрел один и тот же мультик на повторе. И даже повзрослев, он полюбил любовные романы настолько, что решил сделать их своей профессией. — А какое это имеет отношение к цифре 8, мамочка? — спросила Мина, заставив Хван улыбнуться. — Потому что для твоего дяди это не просто число, это бесконечность. Он романтичен, как писатель любовных романов. У Рака есть привычка давать оценки. И когда ему что-то действительно нравится, то он ставит оценку 8 вместо 10. Однажды в магазине игрушек Рак всё повторял "это 8", "это 8", и "это 8". Пока у бабушки голова не разболелась, — со смешком рассказывала Хван. — Значит число 8 у него означает "люблю больше всего", "по-настоящему люблю" или "бесконечно люблю"? — Угу. Но для Махасамута это уже не имело никакого смысла. — Что я получу по шкале от одного до десяти? — Восемь. Я ставлю тебе восьмерку. Мне нравится цифра 8. Махасамут до сих пор помнил улыбку человека, которому так нравилась цифра 8. И он поставил ему это оценку только потому, что нравилась именно эта цифра. — Что я получу по шкале от одного до десяти? И в этот момент Махасамут понял улыбку Тонграка в тот раз. Бесконечность. Это заставило парня закрыть лицо руками. — Дядя Мут, что случилось? — встревоженно спросила Мина. — Ты плачешь? Прозрачные слёзы текли из глаз Махасамута, падая на ладони. Та самая печаль, которую он сдерживал с того момента, как писатель сказал, что не может его любить, нашла выход в виде слёз. Махасамут не злился и не ненавидел Тонграка, совсем нет. Спасибо, что по крайней мере тогда я был для тебя номером 8. *** — Рак, открой дверь! Тонграк заснул, сам того не осознавая, уставившись на закрытую дверь спальни и сжимая кожаный браслет в руке так крепко, что он впился в кожу. Последнее, что помнил писатель, это первые лучи солнца, проникшие в спальню. И ни одного признака человека, которого он так ждал. Человека, который потакал всем его капризам, словно те были шуткой. Человека, который вернулся бы и снова подписал соглашение. Человека, который остался бы с ним и никуда не уходил. Всё вернулось бы на круги своя, но... Махасамут не пришёл. Вместо него... Громкий стук в дверь. Тонграк даже не думал, что проснётся от стука в дверь от лучшей подруги. И прежде чем он успел хоть что-то предпринять, его внимание привлёк кожаный браслет. Он заснул, держа его в руках. Когда Ви зашла в незапертую квартиру, сразу направилась прямо к спальне Тонграка. — Ты действительно хочешь, чтобы всё закончилось так? — громко спросила актриса. Тонграк раздражённо отвёл взгляд от браслета и поднял глаза на дверь, за которой бушевала подруга. — Что ты имеешь в виду? — мужчина открыл дверь, не желая слышать очередные упрёки и чувствуя, как у него начинает болеть голова. — Ты внезапно врываешься ко мне и начинаешь нести чушь. — Мут ушёл. И этот внезапно спокойный голос заставил Тонграка поднять глаза. — О чём ты? Глубоко вздохнув, актриса выразилась более понятно: — Мут вернулся на остров. — Не смешная шутка, — процедил Тонграк сквозь стиснутые зубы. Его сердце в страхе замерло, потому что такое выражение на лице подруги он прекрасно знал. Сейчас Ви не шутила. — Он пришёл ко мне попрощаться. Заодно и с Мук. И попросил сказать тебе о своём отъезде, — серьёзным тоном выдала девушка, вспомнив озабоченный взгляд парня, который отбросил свою игривость, но не заботу о человеке перед ней. — Я думаю, мисс Кхаймук достаточно хорошо его знает. Но он более одинок, чем ты думаешь. Ему нравится, когда кто-то находится рядом. Тебе просто нужно почаще его навещать. Даже если он будет прогонять, можно просто посидеть с ним в одной комнате. И если он будет просить алкоголь, стоит подать ему кофе. Он согласится. А если он откажется есть, то нужно наоборот спрятать весь кофе, пока он нормально не поужинает. Его взгляд оставался твёрдым, когда он рассказывал об этом ей и Кхаймук. — Пожалуйста, позаботьтесь о Тонграке вместо меня. Позаботьтесь о нём. Этого было достаточно, чтобы Ви поняла, какое решение принял Махасамут. Он решил уйти. — Ты всё ещё можешь его догнать, знаешь? Или ты действительно собираешься позволить всему вот так закончиться? Шокированный вид Тонграка заставил Ви крепко сжать его плечо, стараясь достучаться. Только она забыла одну простую истину. — И почему я должен это делать? Её друг снова стоил стены, чтобы заточить себя в тюрьму. И сейчас он сидел неподвижно и смотрел на неё пустыми глазами. — Разве так будет лучше? — Почему нет? Тонграк встал и направился к мусорному ведру, и Ви заметила, что он что-то держал в руке. Он крепко сжимал эту вещь, всем своим видом показывая, что не хочет её отпускать, потому что... Любит, и ему больно. Он словно был измучен и готов упасть в обморок. Но несмотря ни на что, Тонграк оставался Тонграком и не желал связывать себя какими-либо обязательствами просто потому что... — Это же чертовски больно. Почему я должен страдать ещё больше? ... То был страх, который он сам себе создал. Тонграк с тоской посмотрел на то, что держал в руке. Было бы менее мучительно оставить его себе или всё же отпустить? В тот момент, когда браслет упал в мусорное ведро, Ви увидела лицо своего друга и запомнила его на всю жизнь. Сердце Тонграка было разбито вдребезги. Если это так мучительно, то почему я не могу просто забрать это себе? Ви хотелось кричать, но всё, что она могла, это подойти и обнять лучшего друга. А тот стоял неподвижно, словно от него осталась только пустая оболочка. В ответ Тонграк обнял её, уткнувшись в плечо. Не было слёз и истерики, только гробовая тишина. Ви словно слышала, как её лучший друг плакал от боли в разбитом сердце, но их продолжала окружать тишина. *** — Хей, Мут! Я слышал, ты сбежал в Бангкок с каким-то парнем. Расскажешь? — Эй, это же Мут! — Когда ты вернулся, Мут? — Мут, где ты был все эти месяцы? С того момента как Махасамут сошёл с лодки, он сбился со счёту, сколько раз его приветствовали и расспрашивали. Казалось, что весь остров рад его возвращению. И конечно, новости тут распространялись очень быстро, к концу дня уже все были в курсе. Но парень отвечал только на приветствия и ничего не рассказывал и не объяснял. Тем более, он никогда не собирался покидать свой остров. Он поставил себе срок, и когда время истекло, вернулся. — Братан, давай твой помощник номер один понесёт твои вещи за тебя. Когда снова открываем магазин? Или у нас есть уже гости прямо сейчас? Могу вечером в баре всем рассказать, что наше сокровище вернулось! Палм не только пытался подхватить единственный рюкзак Махасамута, чтобы помочь ему, но и всячески давал понять, что очень ждёт открытия их магазина. И Махасамут не мог его винить. Было наоборот, очень хорошо, что Палм его ждал. Однако... — Палм, у меня есть к тебе вопрос. — Конечно, спрашивай о чём хочешь, я весь внимание, — нетерпеливо ответил Палм, приглашая задать любой вопрос. Просто... Последнее воспоминание. *** — И как долго он в таком состоянии? — Уже пять дней, Ви. Из кабинета Тонграка всё это время слышался стук клавиатуры. И сегодняшний день ничем не отличался. Правда, звук был не похож на привычный набор текста для очередного романа, скорее уж это был похоже на безжалостные удары по клавиатуре, эхом разносящиеся по комнате. Ви склонилась к Кхаймук, которая размышляла, как всё это объяснить издателю. Тонграк не мог дописать свой роман. Нет, он пишет, а потом с остервенением удаляет текст. Можно тут утверждать, что есть какой-то прогресс? В отчаянии девушка схватилась за голову. С того дня, как Махасамут уехал, Кхаймук каждый день старалась проведывать своего начальника. И вот пошёл уже пятый день. Поначалу она была очень рада, что Тонграк закончил рукопись досрочно. Основной текст. Но теперь она сомневалась, ведь специальные главы обычно Тонграк писал быстрее. А сейчас они не то что не закончены, но, видимо, даже не начинались. Сестрица Сао уже спрашивала, собирается ли Тонграк вообще включать специальные главы или нет. И конечно, у Каймук не было ответа, а у Тонграка спросить она не решилась. Да, ожидание работ от Рака всегда было тяжёлым для всех, но многим ли знакомы муки писателя, который не может писать? Дело не в том, что Рак не хотел, а в том, что не мог. Просто наблюдая за ним, Кхаймук чувствовала замученной себя. — Рак, может тебе стоит сделать перерыв? — осторожно спросила девушка, но ответом ей было стучание по клавиатуре. — Рак... — решила вмешаться и Ви. — Вы можете помолчать? Я пытаюсь работать! — резко и твёрдо их оборвал Тонграк, даже не отводя взгляда от символов на мониторе, которые были бессмысленными. Предполагалось, что специальные главы будут полны счастья и намеков на то, что ждёт в дальнейшей жизни двух людей. Вроде простая вещь, в которую достаточно вложить любую радость, но это было так трудно, что Тонграк просто не понимал. Ещё раз нажав на "удалить" так сильно, что лэптоп чуть сдвинулся, он неожиданно посмотрел на... мусорное ведро. Кожаный браслет всё ещё лежал там. В глазах помутнело, а нос защипало, и Тонграк снова нажал на "удалить", чтобы избавиться от всего, что только что написал. Вдруг стройная фигура на мгновение замерла, чтобы резко и со всей силы захлопнуть крышку лэптопа. Светлые глаза опасно блеснули, но в глубине души он был так уязвим... Резкий хлопок заставил девушек посмотреть друг на друга, и всё, что могла сделать Ви, это нежно сжать плечо Кхаймук. Они не могли помочь в том, что целиком и полностью зависело от Тонграка. Я не могу дописать роман! Я не могу дописать роман! Я не могу дописать роман! Эхом билась в голове Тонграка мысль. Он не знал, что написать и как лучше расположить предложения. Не понимал, куда делись те изображения, которые он привык видеть в голове в процессе работы. Каждый раз, когда он закрывал глаза и пытался представить, что именно делали его персонажи, он видел только полные боли глаза того, кто говорил ему, что любит. Человека, который исчез из его жизни, но оставил после себя так много следов. Он видел, как Махасамут готовит на кухне. Как тот поливал растения на балконе. Как приносил кофе в его кабинет. Он видел Махасамута, лежащего рядом с ним. Всё было наполнено воспоминаниями о Махасамуте. /Почему они просто не исчезнут, как исчез ты? Его размышления прервал звонок, и Тонграк с едва сдерживаемым разочарованием ответил: — Я не могу писать. Слышишь, Сао? Я не могу дописать роман! Стройная фигура свернулась калачиком в офисном кресле, уткнувшись лицом в колени. — Это мучение какое-то. Я больше не могу писать романы. Тограк не мог писать романы из-за владельца браслета. Он уже думал, что подруга, смирившись, ушла, но нет. — Боль, печаль, страдание. Независимо от того, хочешь ты любить кого-то или нет, пока ты дышишь, всё равно столкнешься с этим. Так почему ты отказываешься видеть, что любовь делает тебя счастливым? Ты никогда не узнаешь, радость или печаль придёт к тебе, если не осмелишься выйти из этих чертовых стен. Её тон был серьёзным, но не давящим или усиливающим боль. Она просто хотела, чтобы он, наконец, подумал. — Если не хочешь его потерять и не хочешь грустить, тогда оставь его себе. — И что ты предлагаешь? — спросил Тонграк, чувствуя себя совершенно потерянным. — Махасамут однажды решил последовать за тобой сюда, — улыбнулась Ви. — Теперь выбор за тобой. Она вложила в его руку кожаный браслет и посмотрела в медовые глаза. В них всё ещё отражались нерешительность и сомнение, но вскоре они пропали, словно Тонграк принял решение. — Ты уже знаешь, — решила подчеркнуть Ви. — Независимо от того, что ты выберешь, я всегда буду рядом. И это заставило её симпатичного друга наконец мягко ответить: — Если я вернусь в слезах, ты будешь меня утешать, хорошо? Да, если тебя всё же бросят, то возвращайся и поплачь на моей груди! Слышишь? Идиот. Сейчас Тонграк крепко сжимал браслет и больше не хотел чувствовать ничего подобного. Он просто... Хотел... Любить. ​