Interceptor. After

Россия огромная. Действительно огромная: третьи сутки езды в поезде заставляют в полной мере проникнуться просторами легендарной сверхдержавы. А ещё вагон, в который они перебрались, утрамбован лежащими со всех сторон людьми. Здесь Джей Джей нравится намного меньше, чем в предыдущем купе, однако выбирать не приходится: не желая быть отслеженными, они едут в Москву без билета. С помощью какого-то приложения Кессель находит свободные места в поезде, и они просто кочуют с одного свободного места на другое. Удобно? Нет. Но вероятность быть отслеженными ФСБ или ЦРУ существенно снижена. А вагон набит людьми. Кессель как-то называл такой тип перевозок, но слово вылетело из головы, пока они шли по узкому проходу, а точнее — в момент уворота от немытой пятки лежащей ногами в проход огромной тётки. Никакого разграничения личного пространства тут не предусмотрено. Но свободные места есть, и это главное. — На крыше было комфортнее, — Джей Джей бурчит, поправляя медицинскую маску. Отгородившись от утомительного мира, она глядит в окно, за которым проносятся густые леса. Джей Джей пытается расслабиться, но тело подобно взведённому курку, а дыхательные практики давно уже не помогают. Джей Джей до сих пор не верит, что сделала это: нашла, как влезть в поезд без билета, в другой стране, и даже не через дверь. И, чёрт возьми, она действительно это сделала. Ещё и вместе с ублюдком Кесселем. Но не то чтобы был выбор: конечно, они бы и дальше ехали снаружи, любуясь бескрайними морями крон, но усилившийся ветер вынудил перебраться в более тёплое пространство, кишащее самыми разными людьми. — Ты случайно не от этой… плацкарты… психопатом стал? — Ты не дала сократить численность населения, теперь расхлёбывай, — Кессель смеётся себе под нос… и вскрикивает. Джей Джей удовлетворённо потирает руку под недоумевающие взгляды соседей по отсеку, лицезревших момент награждения одного упыря смачным подзатыльником. Объяснения происходящего защищённый медицинской маской на пол-лица Кессель берёт на себя. Идеально говоря на непонятном ей русском, он разглагольствует с самой мерзотно-обаятельной улыбочкой, на какую только способен. Указав на Джей Джей, произносит шипящее по звучанию слово zhena. Она понятия не имеет, что это такое, но подозревает, что за это надо втащить. А тем временем две женщины с койки напротив запускают какой-то фильм и сразу врубают громкость на полвагона. Разумеется, не боевик. Что-то сахарное до тошноты, с драмой, сердечками и поцелуйчиками. Да монотонные деревья за окном во сто крат интереснее! — Не бесись. У тебя сейчас маска на лице расплавится, — Кессель наклоняется и говорит Джей Джей прямо в ухо, чтобы никто не слышал его иностранную речь. — Постараюсь, мистер психолог, — она отвечает так же тихо, — но, видишь ли, меня раздражают смазливые, сопливые, няшные фильмы. А так как причинять вред невинным людям — удел зашкваренных придурков, я планирую сорваться на тебе. Что скажешь? — Джей Джей улыбается, её взгляд чист и невинен, как у ангелочка… который задумал Великое Сокрушение Зла. Однако ничего не происходит. Сдержавшись, Джей Джей прижимается лбом к прохладному стеклу и прикрывает глаза. Когда-нибудь дорога через полмира закончится, но до этого момента — сотни выматывающих километров и десятки минут тупых звуков. Кессель хочет ответить, но передумывает: приближающийся голос проводницы интереснее. — Что-то важное? — Джей Джей мгновенно рассчитывает оптимальный план побега. Тело и разум напряжены до предела. Но Кессель мотает головой. — Она продаёт снеки, сладости и напитки. Могу взять тебе чай и заодно проверю российскую банковскую карточку. …Привязанную, разумеется, к несуществующему имени. — Лучше кофе без сахара. Пусть проверяет, это нужно. Парадоксально, но в России порой карточкой расплатиться проще, чем наличными. Кессель поднимается и выходит в проход. Пересев на его место, Джей Джей внимательно наблюдает, как Кессель окликает проводницу и что-то говорит: видимо, шутит, потому что та вдруг улыбается. Затем Кессель прикладывает карточку к терминалу. Платёж проходит. Едва не врезавшись в ноги особо длинного пассажира, он несёт кофе по качающемуся вагону и не проливает ни капли, хотя у одного из стаканчиков крышка надета криво и едва держится. Разумеется, этот стаканчик он двигает к Джей Джей, да так, что крышка спадает… открывая нарисованное пеной сердечко. Джей Джей молчит. Кессель под своей долбаной маской угорает, а отвлекшиеся от кино женщины смотрят на ублюдка, едва не рыдая от умиления. Джей Джей скрипит зубами… Но ничего. Всё в порядке. Просто в следующий раз она скажет выродку, что ненавидит коньяк шестидесятилетней выдержки. А до Москвы остаётся меньше двух часов.