О призраках и героях

Несколько дней спустя Вэй Усянь вернулся в парк. — Я думаю, — начал он, рухнув рядом с Шотой на скамейку.— Что я использую свою духовную энергию, чтобы путешествовать сюда и обратно. Айзава напевал. — Я думал об этом. Здесь что-то есть — что-то в парке. Где бы я ни был, я всегда путешествую сюда. И я всегда возвращаюсь именно туда, откуда ушел. Шота позволил ему говорить, наблюдая, как подросток машет рукой в воздухе перед собой, словно рисуя невидимый узор. — И я действительно не заметил, потому что для меня это действительно не отнимает много времени, но… На самом деле я почти уверен, что это объясняет, почему я чувствовал себя немного слабее на следующий день после той ночи, когда мне... э-э… было двенадцать, — он сделал паузу. — Я думал, это из-за выпивки, но с тех пор этого не случалось, так что... Шота раздраженно поднял бровь, и Вэй Усянь закашлялся. — Ты же знаешь, что иногда выпить - это нормально, правда? — пробормотал он себе под нос, прежде чем прочистить горло.— Верно, ха-ха. Двигаемся дальше, — мальчик махнул рукой над головой, отмахиваясь от предыдущей темы. — И, очевидно, когда я привел тебя туда, также использовал свою духовную энергию, потому что я думал об этом некоторое время. Хотите верьте, хотите нет, — он закатил глаза, — И это сработало. Шота моргнул в знак согласия. — М-м-м. Но, — протянул Вэй Усянь. — В прошлый раз, с этим… женщина, — он вздрогнул. — Я пытался... Я буквально направлял духовную энергию на то, чтобы выбраться оттуда, вы знаете, без сумасшедшей собачницы, но это не сработало. Шота снова моргнул. Значит, он пытался. Подросток поднес руку к голове, почесывая и обдумывая собственные слова. — Но когда я попытался уйти после того, как опасность миновала, это было легко. Шота заметил это, да. Его оставили одного разбираться с полицией. — Так я и подумал, — криво улыбнулся Вэй Усянь. — Может быть, дело в опасности? — он покачал головой, длинные волосы шевельнулись в такт движению.— Но это не имеет смысла, потому что я почти уверен, что делал это из страха, когда был ребенком. Шота наблюдал, как подросток встал и принялся расхаживать взад-вперед, очевидно, приближаясь к своей точке зрения. — И тогда я задался вопросом, а что же я сделал по-другому? — он щелкнул пальцами. — Я пытался использовать огромное количество духовной энергии! Конечно, я уже делал это однажды, когда приводил тебя сюда, но на этот раз я определенно не пытался забрать ее с собой, — Вэй Усянь ухмыльнулся. — Итак, я экспериментировал, — И сложил руки на бедрах. — Это работает, только когда я вкладываю крошечное количество духовной энергии. Каждый раз, когда я сознательно черпаю больше, это терпит неудачу, — он сел обратно с зевком, но явной гордостью во взгляде. — Я пытался все утро. Шота лениво улыбнулся ему. — Молодец. — Теперь все, что мне нужно, — нетерпеливо заявил Вэй Усянь. — Это испытать это с кем-нибудь другим. Шота застонал. -- Вэй Усяню потребовались месяцы, чтобы убедиться, что он знает, как контролировать свои странные способности. Хизаши был в восторге от участия в эксперименте, поскольку для этого неизменно требовалось долгие часы посещения Пристани Лотоса, хотя он немного растерял свой энтузиазм, когда Вэй Усянь впервые перенес его на пустынный участок леса, где он выслеживал рой демонических пчел. Самому Шоте выпала сомнительная честь наблюдать за тем, как Вэй Усянь и Цзян Чэн сражаются с горсткой водяных призраков (Вэй Усянь не понял бы, что означает термин "самосохранение", даже если бы он укусил его за нос). Только однажды Вэй Усяню удалось побыть с ними обоими вместе дольше нескольких минут, но ему пришлось провести целый час, лежа в изнеможении. Каким-то образом, в то время как Цзян Чэн, очевидно, испытывал весьма ощутимую степень подозрения по отношению к Шоте, Хизаши и их предполагаемому дому "Токио", наследник Цзян принял их присутствие без особой суеты. — Ты оберегаешь этого идиота от неприятностей, — однажды заявил он после вопроса Хизаши. — Ты ему явно нравишься, а ты не... ну, — Цзян Чэн смущенно покачал головой. — Вы его… наши друзья, — он кашлянул. — Это… мы ценим вашу компанию. Хизаши провел остаток того дня, воркуя над бедным подростком, пока Цзян Чэн не пришел в такое раздражение, что окунул блондина в одно из озер с лотосами. Цзян Яньли, на несколько лет старше, была такой нежной и доброй, какой ее называл Вэй Усянь. Шота и Хизаши видели ее реже, по той единственной причине, что Вэй Усянь никогда не приводил никого из них на территорию Цзян, а Цзян Яньли, в свою очередь, редко покидала ее. Полтора года прошли в приятной атмосфере товарищества. Шоте и Хизаши нравились визиты, и двое подростков, а также их добрая сестра были хорошей компанией. Шота передал новость Хизаши, когда Цзян Чэн с гордостью сообщил ему об их предстоящем посещении лекции в Облачных Глубинах. Хизаши был тем, кто рассказал Шоте о явной одержимости Вэй Усяня (это влюбленность, Шота, о боже мой) во все еще загадочного Лан Чжань. И какое-то время все было хорошо.