Сильнейший

Сатору шестнадцать, и он не верит в божества, способных быть сильней его. Концепция ада и рая — удел слабаков, которым хочется верить, их врагам воздаться по заслугам. В то время как они, мученики, жертвы несправедливой судьбы, окажутся вместе получше. Где будут такие же, как они. Ему не нужно кому-то поклоняться, он и есть тот, перед кем склоняют головы сильнейший маг современности. Он бы мог сравнивать себя с богом, но скромен для такого. Гето шутит о самоуверенности друга. Что ему стоит быть снисходительней к людям, у которых есть только вера? Да и что плохого в том, чтоб в финале увидеть рай, где ожидают тебя остальные? Сугуру говорит, что не против был бы оказаться в таком месте, Сатору крутит у виска: «Сумасшествие — задумываться о жизни после смерти». Мстить нужно прямо здесь и сейчас. Кто оповестит о свершённом наказании? Будет ли того достаточно за те все страдания, пережитые при жизни? Они ведут этот спор множество раз. Будто у них есть шанс попасть хоть в одно из этих мест. Однако, даже если бред слабаков вдруг станет правдой, то возникают две проблемы. Маги занимаются грязной работёнкой, которую отвергает любая из религий. Они убивают, то не люди, но кого волнуют такие мелочи? Там засчитают за плохой поступок, как вычитал Годжо из одной книжек «Смертельный грех». Тела нужно хоронить, почитать, проводить мессы по усопшим, а не расчленять, ставить эксперименты, изучать, вживлять в других. Сатору всё ещё шестнадцать, и, кажется, в мире существует что-то сильнее него. Он должен был победить, обыграть всех и увидеть восхищение в глазах других. Абсолютно всё выскользнуло из его рук, он правда пытался ухватиться, не отпускал до последнего, ладони стёрты в кровь. Верёвки лежат под ногами, пропитались кровью, куски кожи свисают вниз. Рико Аманай погибла. Была убита наёмником, позже ему стало известно имя Тоджи Фушигуро. Она хотела жить, строила планы на будущее, мечтала пойти в университет, найти парня. Он же справился с заданием. Они смогли доставить девчонку в нужное место. Да, она умерла, но какая разница, ей всё равно суждено было умереть. Миссия была — доставить до точки назначения в целостности и сохранности. Откуда этот вязкий вкус поражения? Когда всё пошло не так? В момент, когда он стал задумываться о смерти Рико Аманай, или в момент, когда он забрал Фушигуро Мегуми, а может, исполнений заданий в одиночку? Что привело их сюда? Гето стоит напротив него с безразличным взглядом к окружающим людям, к нему. Убивал ли он тех людей с таким же равнодушием? Годжо хотел верить, что нет. Тогда они смогут вернуться к былому. Ещё не поздно всё исправить. У них получится, он пообещает быть рядом с ним, и всё наладится. Тогда почему ты продолжаешь держать заклятье наготове? Опусти руку, чёртов сильнейший придурок современности. – Как мы оказались здесь, Сугуру? – Он был в отчаянии, глаза судорожно бегали. Нужда в ответе превышала здравый смысл. Ему подошёл бы любой, он поверил бы в любой, будь то даже откровенной ложью. – Просто другого конца не существовало. – Гето усмехается, пряча руки в карманы. Обезьяны задевают его плечом, ему не стоило стоять против потока, стоило бы затеряться среди других. Годжо видит, как Гето поворачивается спиной, уходит от него, не оборачиваясь. А его руки ещё не зажили, чтоб появились силы ухватиться за него и не отпускать. Это ломает что-то более сокровенное, чем жизненные принципы, самоуверенность в своём статусе-кво. Силуэт исчез вместе с его надеждой. Сатору Годжо двадцать восемь, он надеется, загробная жизнь существует. Он не думает оказаться там, его надежды направлены на другого человека. Ему непонятны многие тонкости этого верования. Если над твоим телом проводят эксперимент, то коснётся ли это души? Отправят ли муки тела душу в ад или она всё равно получит свой рай? Что, в сущности, рай? Может ли быть так, что рай для одного другому покажется пыткой? Получается, после смерти удастся увидеть лишь плод воображения. – ...Мне бы хотелось, чтоб ты осматривала его. – Годжо не смотрит на бывшую однокурсницу. Он не знает, каковы условия попадания в рай, описываемый людьми, поэтому собирается перестраховаться. Гето обязан иметь шанс очутиться в лучшем месте, за которое боролся. Сугуру сломала божественная рука, она в долгу перед ним за те страдания, выпавшие на жизнь. Годжо готов нарушить запреты, обойти их, найти лазейку. – Конечно. – кратко отвечает Сёко. Мужчина с благодарностью смотрит на неё. Он просил о слишком многом. Для неё они были никем. Бывшие однокурсники, которые, к несчастью девушки, учились с ней в один год. Ему думалось, что потребуется больше времени на уговоры. Сёко не любительница нарушать правила. Он не заметил обиду в глазах девушки, потому что его не интересовали причины согласия. Главное было добиться положительного ответа. Гето сидит, прислонившись к каменной стене, тяжело дыша. Юта Оккоцу знатно потрепал его старого друга. Годжо стоит рядом. Им о многом стоило бы поговорить, за долгие десять скопилось немало вопросов. Но, как это бывает, времени у них мало, как и в последнюю встречу. Ему бы хотелось другого конца для их истории. Сатору не мог назвать себя наивным, для этого он повидал слишком много, но каждый раз оставался безоружен перед ним. Десять лет… Другие бы забыли, нашли бы замену, продолжали жить дальше. Проблема в том, что он не хотел отпускать в надежде вернуть. Он бы отмотал время, чтоб не отпустить его на выбранную дорогу. Думал, сможет исправить что-то, пока оттягивает казнь. Будто они смогли бы снова жить вместе, как раньше. Забывая кошмар последних десяти лет. – Твой ученик оказался способным. – прохрипел мужчина. Капли крови окропили асфальт. Он задыхался от боли. Взгляд был затуманен, всё плыло перед глазами, но ему всё равно удавалось улавливать белые волосы и повязку, скрывающие глаза. Он так давно не видел его синих глаз, которые утягивали вниз. – Заслуга его кровожадной подружки. Мои учительские способности плохи. –Единственная вещь, которая ужасно давалась великолепному, неподражаемому магу. Кто знал, что в этом деле нужно быть последовательным и объяснять простые для него вещи. Просто получается, и всё. Разве сложно повторить за ним? – Странный выбор специальности. – Гето выдавил смешок, перемешанный с болью. Не ему рассуждать о неправильности выбора деятельности. – Не хотел тратить всё время на выискивания тебя. Конец не был озвучен, но они оба знали, о чём речь. Убивать. Встреться они снова, кому-то из них пришлось бы умереть. Поэтому Годжо избегал всеми возможными способами «судьбы». Даже сейчас он должен подарить быструю смерть. Это станет милосердием. Так почему же медлит? Зачем заставляет мучиться? И кто в итоге из них страдает больше? Годжо вытягивает руку, как делал до этого. Настало время закончить начатое на одной из улиц Токио. Сугуру был прав, у них никогда не существовало другого конца. Всё то время дано было принятием реальности. Есть силы сильнее его, те божества, что сидят сверху, насмехаясь над глупостью. – Что, не проклянёшь меня напоследок? – Он поворачивает голову в его сторону, готовый принять смерть от родной руки. Усталость накатывала волнами, почти полностью поглотив. Гето и не знал, как сильно скучал по былому, пока не оказался вновь дома. – За десять лет делал это слишком часто. Улыбка — последнее, что виднеется перед вспышкой. Сугуру Гето оставляет его в двадцать семь лет. Годжо двадцать девять лет. Он продолжает жить, защищает порядок, учеников, мир, людей, животных, природу. Кажется, где-то прозвучали повторения. Он откинул голову назад, смотря в потолок. Вопросов о божественности больше не возникало. Ему не всё под силу, но он правда старался, и, кажется, удачно, другие не замечали бессилия. Сильнейший маг современности. Такое прозвище почти не обременяло, заставляя сильнее сжимать челюсть. В какой-то мере был выгоден. Может, у него получится создать мир, где в подобных ему не будет нужды. Не существуй магов, то не было бы проклятий. Они бы смогли быть обычными людьми. Конечно, в другие времена возникают иные проблемы, но уверенность в их простоте была сильнее. Сильнейшему оружию современности двадцать девять лет. И он снова не успевает, как в прошлом. Аутсайдер, пришедший слишком поздно, когда всё свершилось. Какой прок в силе, если из раза в раз всё повторяется? Его никогда не бывает достаточно. Как бы он ни рвался вперёд, оказывается позади. Приходит на место разрушений, когда спасать уже нечего. Лоскуты верёвки остались на коже, врастая в неё. Он не смог уберечь тело Гето, не смог спасти учеников, позволил Сукуне выйти на свободу, дал себя запечатать. Ошибка за ошибкой. Наверное, вся проблема в его осознанности. Оружие — инструмент, точно исполняющий цель, там нет места чувствам. Верно, вся проблема в Годжо Сатору. Вот почему всё идёт наперекосяк. Они сидят на крыше. Как и много лет назад, речь заходит об услуге. Она осталась последним человеком, которому можно было довериться. Он даёт Сёко разрешение на использование своего тела. Создание того Сильнейшего мага современности. Оружия, в котором все нуждались ещё в его юности. Девушка говорит о его победе. Он не собирался умирать просто так. Это не предсмертное желание, просто перестраховка или в том хочется убедить её. Всё же Годжо Сатору не проигрывает. Ведь невозможно проиграть, никогда не оказываясь в нужный момент рядом. – Будешь наблюдать за моим боем? – лукаво произнёс Сатору, возвращая непринуждённость голосу. – Сможешь увидеть в деле сильнейшего мага современности. В двадцать девять лет погибает имя. Он открывает глаза, не веря в хороший исход, готовый снова бороться. Не важно, зачем, ради чего, кого или почему. Таково его обязательство. Гудок поезда перед глазами, возникает перрон, заполненный людьми. Сквозь стекло солнце ярко освещает рельсы. Проводник объявляет скорое отбытие. Все начинают торопиться, нервничать, никто не хочет пропустить свой поезд. Кто-то, наоборот, отходит в сторону, пропуская посадку. Неужели желают остаться тут? Парень посмотрел на табло. Красные буквы гласили: поезд с платформы «Юг» отбывает вправо, с платформы «Север» — налево. И куда садиться ему? Годжо пошарил в карманах. Билета при нём не было. Ситуация оказалась отвратительной. Первое — он не знал, какой поезд его, второе — в жизни после смерти ему досталась роль безбилетника. – Вот ты где! – знакомый голос схватил его за руку. Он повернул голову, видя перед собой Рику, которая никак не изменилась за долгое время. – Все ждут тебя, поезд скоро уедет. – Какой поезд? – Он следовал за Аманай, которая легко обходила суетящихся людей. Вглядываясь в неё, одно отличие бросилось в глаза. На ней была форма сотрудника проводника. – Север. – Рика улыбнулась, её волосы развевались. Он мог бы позавидовать её расслабленности. – Знаешь, мало кто выбирает неизведанное южное направление. Все стремятся сесть на обратный поезд. До тебя тут был юноша с черными волосами, выглядевший потерянно. Не мог выбрать, в каком направлении двигаться, пришлось отвести в зал ожидания. – Она продолжала говорить, рассказывая о том, как производится посадка на рейс, об очередях, о людях, выбирающих юг, и душах, стремящихся к северу. – Тебе пора. Настало твоё время. – Они подходят к вагону. Аманай останавливается перед входом. Дальше ей нельзя, проводники не ступают на поезда, иначе станут пассажирами. Им предстоит попрощаться. – Тебе нравится здесь? – Годжо смотрит на девушку. Ему бы стоило извиниться перед ней за прошлое. Только слова не могли ничего исправить. Поэтому он спрашивает, хорошо ли живётся здесь. Она могла бы уйти, обрести покой. Души мучеников всегда находят покой. – Да. Не думай, будто я дожидалась вас. – Девушка скрестила руки, задирая нос. Наконец-то у неё власти больше, чем у самопровозглашённого сильнейшего мага современности. – Очутившись здесь, у меня был выбор. Отправиться на север или остаться здесь. Там была метель, за которой ничего не ждало, тот путь не стоил бы моих усилий. – Рад, что ты смогла обрести покой. – Дверь закрывается. Поезд тронулся. Аманай выглядела смущённой, но это продлилось мгновение. Она махала ему рукой, провожая в последний путь. Сатору занял одно из мест. За окном быстро сменялся пейзаж. На некоторых станциях совершались остановки, люди выходили, заходили новые. И снова деревья, поля, яркое солнце, облака. Надо было узнать, когда ему нужно выйти. Он подпёр голову ладонью. По всей видимости, концепция ада и рая тут не работала. Иначе он открыл глаза во мгле ада, ему там самое место. Ответить за каждое из своих деяний, совершённых за невыносимо долгую жизнь. Север вёл к прошлому. В каком прошлом он бы хотел оказаться? Что ему представлялось, когда глаза закрывались? Мимолётная радость прошлого вела к печали. Отправляясь на север, не очутиться ли он на юге в итоге, прожив всё заново? Нет. Тогда бы Аманай не говорила, что застрянет на севере. По ходу люди выбирали, в каком моменте остаться навсегда, с кем разделить свою вечность. Где бы он хотел оказаться? Знойное лето, цикады, летающие повсюду, от них не скрыться даже в зале. Бейсбольный мяч отскакивает от пола, он обходит оппонента, ведёт мяч, ещё шаг, бросок — и… гол. Снова торможение. Парень приоткрывает глаза и видит его. Он стоит среди толпы, смотря на него в том же черном спортивном костюме. Его взгляд слегка надменен, будто говорит: «Поймай меня, я ждал тебя». Бежит, прорывается сквозь пассажиров, заходящих внутрь, боится опоздать. Страх, что они снова будут по разные стороны. Оглядывается по сторонам, ища его взгляд, силуэт, тень, хоть что-нибудь. – Йоу, Сатору. – Гето салютует ему. Людей на станции становится меньше. Срывается в его сторону, расталкивает людей. Сугуру стоит на месте, глядя на него. Сатору тяжело дышит, волосы взлохмачены. Он обнимает Гето, сдавливая в своих объятиях, зарываясь носом в его худи. Страшно поднять глаза, вдруг ему причудилось и то вовсе было миражом. Вдыхает знакомый запах, крепче цепляясь за черную ткань. Пространство меняется, когда Сатору поднимает глаза. В руках повисла одежда. Вокруг него была знакомая квартира. На столе лежали коробки открытой пиццы, по телевизору вещали об аномальной жаре за последние дни. Кондиционер шумел где-то в другой комнате. С улицы доносились крики с футбольной площадки. – Собрался на задание? – Сугуру выходит из ванной. Мокрые волосы спутанными комками лежат на плечах. Сатору смотрит на Гето. Оглядывает свою темно-синюю форму в отражении зеркала. Ему известно, что за момент избрался для него. — Знаешь… Нет — сумка летит в сторону. Он подходит к Гето, наматывая прядь волос на палец. — Сегодня останусь дома. Посушим твои волосы. Сугуру удивлённо смотрит на парня. Не противится, когда они возвращаются в ванную комнату. Садится на край ванны, наблюдая, как сильнейший впервые за долгое время выбирает его. Годжо достаёт фен из одного из ящиков. Переживёт ли эту потерю мир? Гето усмехается собственной мысли. Щелчок, комната заполняется звуками. Годжо бережно просушивает каждую прядь. Ему стоило захватить сразу расчёску, чтоб параллельно расчёсывать сухие волосы? Или лучше сразу было их расчёсывать? Он плохо разбирался в уходе за волосами. Собственные волосы высыхали на солнце без особых процедур. Парень смотрит в отражение зеркала. Их взгляды пересекаются. – Это правда ты? Или лишь плод моего рая. — Шум фена съедает слова, растворяя их в воздухе. Он обманывается, не хочет знать ответа. Потому что Сатору хотелось верить, Сугуру дожидался его здесь всё это время, давая шанс спасти себя.

***

В морге мигала лампочка. Запах крови, спирта повис в воздухе подобно смогу. Сёко продавливала иглой кожу, сшивая туловище. Её руки слегка дрожали, и это после выкуренной пачки сигарет. Нужно поторапливаться, всё нуждались в оружии, которое временно вышло из строя.