Мелькало много раз

      Чуть больше часа высоким шагом пробираясь меж деревьев, когда низ маскхалата у обоих заледенел, заставляя полоски ткани оставаться торчком, парни настигли городок, оставляя большую часть своего силуэта за снежными пригорками, пока, как коршуны, кружили и рассматривали крыши зданий в попытках найти место захода, где по ним будет как можно меньше углов обзора.       — Зайти, что ли, так просто? Хотя-я… — размышлял Ваня, когда они, достаточно нагулявшись, лёжали рядом и высматривали суету врага в бинокли.       — Вон на крыше у прожектора… десять часов. И у одноэтажки двое АГС несут. У всех снаряга однотипная и темнее, чем наша, — говорил Макс, разглядывая тех немногочисленных солдат, что мелькали в каком-либо свету на территории. — А если в халатах, то таких нарядных сразу спалят.       — Ага.       Иногда закусывая снегом, оба дышали медленно, общаясь исключительно шепотом, хотя были от врага на таком расстоянии, что невооружённым взглядом еле можно разобрать самые широкие жесты тела у бойцов чёрной фракции, когда явно видная в бинокль речь оставалась неслышимой.       — И вот туда нам придётся войти… — устало прокомментировал брюнет, разглядывая нетипичное трёхэтажное здание, где красные, по их же словам, размещали свои основные силы.       Костёр в бочке у входа, а вокруг сидящие несколько солдат, постоянные движения возле — всё это говорит о том, что чёрные решили не мудрить и обосновались в нём же, хотя присутствие вражеской силы заметно в окнах и других домов. Но искомое устройство связи просто обязано было находится в этой, по всему виду, школе. Конечно, в этом военном городке, несколько километров дальше, есть однотипные многоквартирные дома, но та территория не может быть обитаема в силу того, что зимой в бетонных коробках холоднее, чем на улице, когда же эта трёхэтажка со своей котельной без проблем может отапливаться дровами.       — Холода забоялись, — усмехнулся Макс.       — Нам же проще, — всматриваясь лучше, проговорил Ваня. — Хотя тут просто бы подойти незаметно.       — И ведь не снимешь никого.       — И артой херню спровоцируем.       Даже навинченный на автомат ПБС не подавит звук выстрела достаточно, чтобы не поднять шумиху, когда парни вообще не сомневались в том, что попадут ровно в голову, ибо поражение цели в грудь выглядит не так однозначно, когда безоговорочное уничтожение боевой единицы противника гарантирует то, что сигнал о нападении не будет подан. Вариант оставался только один.       — Короче, идем… — сглотнув порцию снега, Ваня продолжил: — к тому ларьку. Туда меньше смотрят.       — Вань, если ты боишься, что не вернёшься к ней…       — Не начинай, а! — поднимаясь попросил он. — На кой хер я шёл сюда? Всё, двинули…       Макс только посмеялся над реакцией друга, хотя со всей благодарностью смотрел в его спину, пока они, максимально минимизируя свои силуэты, двигались среди масс снега, будучи выкрашенными в такой же цвет.       — Ложись… — еле слышно шикнул Ваня, заметив едва начавшееся движение головы противника в их сторону.       Расстояние до смотрящего они оценивали в метров двести-триста, однако залёгшие в снегу и опустившие в него лица парни были в неописуемом восторге от того, что маскировка-то работает, пускай вокруг них было так темно, что метров через пятнадцать-двадцать они с трудом различали собственные следы, а посадка деревьев укрывала от луны. Но, даже долго учитывая все эти факторы до этого, они не упускали возможности сейчас помолиться лишний раз, пересекая дорогу и заныривая за здание от чьего-либо взгляда. В такой ситуации нет чёткой инструкции, как действовать, а они понимали, что это — далеко не кино. Даже непонятно, стоит ли перебарщивать с импровизацией или нет, однако ошибка будет стоить жизни им обоим. Теперь парни исключили какую-либо артикуляцию, взяв автоматы в руки и перейдя на жесты. Выглядывая из-за углов, они рысью перебегали переулки, буквально за зданиями слыша довольно громкие диалоги недругов, пока не добрались до нужного здания, под окнами которого, чуть заглядывая в них резким движением, двигались почти что на корточках к чёрному входу, что на их благо был открыт, в обратном же случае Ваня, с приобретённым на вылазках навыком, спокойно бы вскрыл дверной замок.       Если шаги ещё можно совершать почти что без звука, то шелестящая ткань на халатах сразу их выдаст, поэтому, попеременно контролируя первый представший перед ними коридор, ребята сняли маскировку, слаженной работой в двойке вдоль длинных стен фойе тихо минуя стоящих у главного входа бойцов и заруливая на лестницу. Имея габариты незначительно больше, Ваня выступал первым номером, когда Макс двигался за ним, словно тень. Тактильный контакт в широких коридорах, нежели в узких окопах, не нужен, хотя они в любом случае справились бы без него, ибо бесчисленно много раз нарабатывали эту тактику передвижения. Короткими шагами, стопой перекатываясь с пятки на носок, они шли мимо классов, в которых, если дверь была открыта, видели, как друг на друге спали враги, наверняка во сне радуясь теплу отопления. Парни до сих пор были под впечатлением, что сумели зайти так далеко незамеченными, но сейчас напряжение было куда более глушащим их собственные мысли, когда они чувствовали мимо бровей скатывающиеся капли холодного пота, моментально впитывающиеся в подбородочный ремень шлема. Всякая шумная болтовня была слышна только с улицы, когда тишину в здании нарушал лишь храп, но по чьей-то пиликающей в пустом актовом зале рации парни поняли, что пришли туда, куда нужно.       — Один чел… — рассматривая зал через замочную скважину, прошептал Ваня.       По центру просторного помещения была расположена громоздкая аппаратура, с помощью чего чёрные отчитываются с базой о том, как всё хорошо или как всё резко стало плохо, — ионосферная радиостанция с уходящими в дверной проём проводами для антенны, что явно находится на крыше, от чего вывести её из строя становится невозможно.       — Могут быть на той лестнице, — махнув рукой, сказал Макс, рассматривая криво повисший на одном саморезе план эвакуации.       — Закричит — стреляем. Пошли.       Ваня перехватил автомат и, как Макс открыл дверь, оба двинулись вглубь, целясь в ещё ничего неподозревающего человека. Даже заметив их, солдат от испуга остолбенел и лишь приподнял руки, хоть и имея оружие в шаговой доступности, но не имея возможности сделать шаг, ибо понимал, что убит будет сразу.       — Мужики, вы чё… — от страха он и не подумал кричать.       Макс, пока идущий вперёд него друг устрашающе направлял автомат на перепуганное лицо, быстро подошёл и без каких-либо церемоний свернул шею врагу, аккуратно укладывая на пол его мёртвое тело. Заложники в грядущей пекарне им точно не нужны.       — Я — на шухер… — выдёргивая всевозможные штекеры из станции, проговорил Ваня. — Ты — на арте, — рукой указав на окна, парень таким же бесшумным шагом двинулся к дверям, обстановку за которыми ещё предстояло выяснить.       — Кипиш… Кипиш Кирито… — стал вызывать Макс, аккуратно выглядывая через стекло.       — Кипиш — да, — послышалось с ощутимыми помехами, хотя даже так рации удалось передать то, с каким облегчением ответил Миша.       — Связи с тылом у противника нет. Мы не обнаружены… Повторяю: связи с тылом нет, мы не обнаружены. Как принял, Кипиш?       — Принял, Кирито. Ожидаем твоей команды.       Ещё во время вещания Макс высматривал на территории ставшую видно только с высоты третьего этажа бронетехнику, отвлёкшись на то, что Ваня тащил в зал ещё одно предсмертно дёргающееся, с торчащими из шеи одними кольцами от ручек ножницами, тело, одной рукой обхватывая голову и локтевым сгибом закрывая рот, а другой держа не свой автомат.       — Сообщи ориентир… — не услышав даже шороха работы друга, удивился Макс, после чего повернул голову обратно.       — …наведена на… как принял? — помехами отозвался связист.       — Братан, не проходишь, — цокнул брюнет.       — Зелёный магазин… Как принял, Кир…       — Принял, — ответил Макс, хоть артефакты всё ещё усугубляли слышимость, но здесь он замечал лишь одно здание такого цвета. — В общем, наблюдаю четыре танка. Поразить нужно разом. Принимай поправки… — вынося на полметра от взгляда выступающий в роли «линейки» большой палец, брюнет напряг весь свой глазомер. — Значит… первый: тридцать — север, шестьдесят — восток. Второй…       Хоть и спокойным голосом, но Макс давал поправки с большим сомнением, ибо хотел сделать всё с точностью до десяти метров, когда знал, что снаряды спокойно разбросает на пятьдесят и более, а может, какой-то упадёт даже не рядом с машиной, а в крышу здания, не нанеся технике и малейшего урона. Ко всему этому он опасался того, что где-то за домами не разглядел что-то ещё. Ваня же окровавленными ножницами перепиливал толстые кабеля от антенны, чтобы по ним спуститься через окно с незримой врагами стороны здания, когда с Максом будут убегать.       — Три по каждому беглым огонь. Три по каждому. Как принял, Кипиш? — для надёжности повторив расстояния для корректировки, Макс замер в ожидании ответа.       — При… Расчётное время — три мин… двинулись. Повторяю: наши уже двинулись. Ожидай… Как принял, Ки…       — Принял. Ожидаем.       Парни засуетились сразу, когда в зале так и остались лежать два остывающих тела, по объективным причинам, не имеющим возможности ответить в верещавшую на их снаряжении рацию. Три минуты — немного более того имеется времени, чтобы подготовиться до прилёта. Устанавливать мудрёные растяжки — затея небыстрая, поэтому они принялись раскладывать гранаты по полу перед каждым дверным проёмом всего второго этажа, устанавливая их спусковым рычагом вниз на кольце вынутой из них же предохранительной чеки. И это лучший способ подкосить или хотя бы замедлить врага, не вступая в перестрелку, ибо сами ребята стеснены в пространстве для отступления, располагая только третьим этажом, на котором укрыться возможно лишь за тоненькими дверьми и красными шторами сцены, что вызывает такое себе чувство защищенности.       Через время став слышным короткий свист и последующий за ним грохот артобстрела, горячими осколками задевающий приличное количество людей на улице, дал парням понять, что момент «икс» настал, когда красные лично уведомили врага о начале штурма плотными очередями из вваливающихся в город БМП. Тут же проснувшиеся бойцы повыбегали из аудиторий, со скоб снося заготовленные для них гранаты дверьми или, спросонья ещё не включившись в ситуацию, ногами, когда пошатнувшей незадействованные боевые припасы взрывной волной по всему коридору спровоцировалась череда подрывов, выкашивая минимум одну треть этажа солдат. Им, только что вырванным из сна единоразовым прилётом и продолжительным стрекотанием гладкоствольных орудий серьёзного калибра, вряд ли было так легко услышать срабатывание УЗРГМ, если только металлические скобы отскакивая не звенели о крашенные стены. Выжидавшие этого у лестничной клетки, Ваня и Макс, осторожно высовываясь в коридор, дорабатывали всех остальных чудом стоящих на своих двоих, мощными патронами прошивая тела через случайно попавшие под выстрел чьи-то конечности. Кто из более или менее опытных бойцов чёрной фракции сумел сориентироваться и среди вздыбленной пыли и слух пронзающих криков понять местоположение противника — те всё же дали по автоматной очереди, однако попадая лишь в стены напротив или позади ребят. Пара вторичных осколков от угла тут же отскочили в лицо находящегося в низком уровне Ване, оставляя глубокий порез щеки, когда от времени сама осыпающаяся штукатурка, что держалась благодаря пяти слоям краски, вспылив ослепила его. Макс, будучи готовым в экстренной ситуации продолжать нагружать противника, тут же сменил дёрнувшегося назад друга, успокаивая уже последних стрелявших.       — Цел? — спросил он, по ступеням закатывая одну из последних своих гранат на первый этаж.       — Цел, — ответил парень, неистово сильно моргая краснющими заслезившимися глазами, пока на ощупь перезаряжал автомат, что было бы так же быстро, если бы он что-то видел.       — Назад! Назад! — в тот же миг послышалось с лестницы, после чего раздался взрыв, сопровождаемый звонким разлётом осколков по стенам, под звуки чего Ваня спотыкаясь поднимался за другом, рукой упираясь в ступень через каждые несколько штук.       Ворвавшись в актовый зал, Макс принялся обвязывать провода вокруг открытой створки окна, спуская в соседнее этот имитированный трос, пока Ваня, закидывая свои гранаты, осаждал лестницу, пускай даже не раня никого, но полностью перекрывая подъём. Перчатками так быстро убрать пыль из глаз не выйдет. Он доставал и подготавливал одну за одной РГД практически не глядя, ибо все манипуляции с подсумками и усиками чеки вспоминались на уровне навыка, а не только что приходящих в голову идей, на реализацию которых требовалось время.       — Пошли! Пошли! — громко маякнул брюнет, подзывая всё ещё в какой-то степени дезориентированного друга к себе.       Ваня отпустил предпоследнюю гранату вертикально вниз, когда последнюю уже в зале, раскрыв веки и терпя адское жжение в глазах, забросил в дальний дверной проём, за которым недолго проходя точно такая же лестница, после чего за ожидавшим уже снаружи другом спускался через окно, когда узлы пускай и наспех завязанных за оконную ручку, но всё же из-за гладкости изоляции проводов развязались в одном месте, под весом переносящего на себе тяжёлое снаряжение далеко не дохляка свободно сползая на полметра, чем заставили парня приложиться плечом держащей себя руки о кирпичную стену и сорваться с высоты чуть ниже второго этажа, плашмя упав в снег, который при некотором своём смягчающем свойстве не лишил его возможности отбить лёгкие об отмостку.       — Пошли, пошли! — помогая встать откашливающемуся другу, говорил Макс, понимая, что сейчас для совсем выбитого из ритма напарника он — навигатор, прикрытие и всё что только спасает жизнь. — За мной! За мной! — не переставал говорить брюнет, голосом направляя его за собой вдоль здания, пока, держа автомат наготове, контролировал потёмки вокруг, порядком сам имея лошадиную отдышку на адреналине. — Пять метров — налево! — пропуская друга вперёд, скомандовал он, развернувшись к дверям чёрного входа, откуда тот миг повалили неприятели.       По два выстрела на каждого он выключал одного за другим, небольшим усилием расталкивая рассыпчатый снег и осторожно ступая с носка на пятку, пока не высадил магазин до «железки».       — Куда ты… — краем незамутнённого глаза заметив, как Макс начал в открытую перезаряжаться, Ваня дёрнул его за плечевой ремень бронежилета, забирая за угол здания вместе с собой за пару мгновений до того, как засвистели пули в его сторону.       Уже по-человечески перезарядив автомат, Макс доработал последних вышедших из дверей, как и пару боевиков со стороны главного в хода, которых, в свою очередь заботили только давящие с фронта красные, наступление чьих бронемашин не мог остановить ни один станковый пулемёт. Пускай на какие-то тридцать децибел ПБС снижает шум, производимый автоматом при выстреле, что не вяжется со словосочетанием «бесшумная стрельба», зато полностью гасит вспышку, мелькание которой в ночное время безоговорочно раскрывает позицию стрелка. Это оставляет парням путь к отходу открытым, ибо беспорядочные и куда более громкие звуки от рвущих оборону выстрелов из РПГ и прочего, чем красные выбивали рубежи и занятые одноэтажки, которые, в прочем-то, не жалко разнести и артиллерией, исходили от всевозможных мест соприкосновений сил, что мало кто обратит внимание на оперативно разгромленный тыл.       — Кипишь. Кипишь Кирито, — двигаясь потёмками уже за городом, свободной рукой Макс зажал тангенту, пока другой тянул перекинутую через его плечи руку Вани. — Талисман — триста, — не побоялся он этого слова. — Мы отступаем. Повторяю: мы отступаем. Как принял?       — Принял. До ретранслятора доберётесь, Кирито? — уже без помех ответил Миша.       — Да… доковыляем уж… через пару часиков… — через всю усталость усмехнулся парень, освободившейся рукой приобняв друга.       Они двигались по мраку посадки, перебивая звук уже глухо слышной стрельбы орудий собственными смешками, которые, накатывая раз за разом всё чаще, перерастали в околоистерический смех двух полных идиотов. Зато живых и своими ногами идущих домой.