Жертвоприношение

Промозглый прохладный день самого конца лета, почти осень, почти погружение в смерть. Городской парк опустел. Ярмарка давно прекратила работу, нет лотков со сладостями, нет торговцев сладкой ватой и шарами.  Колесо обозрения закрыто на ремонт. Евро с мрачным видом сидел на лавочке: дожидаться Назира было как-то холодно и неуютно. Проклятый мелкий дождик холодил голову и делал всё вокруг противно сырым. Суровые блэкеры не носят с собой зонтики. Впрочем, не так уж он и суров нынче, когда одолевают проблемы вполне житейские, точнее, финансовые. Интересно, насколько круто и мрачно будет выглядеть магазин, если помещение придётся освещать свечами после отключения света за неуплату? Эйстейн закурил, кисло улыбнувшись, представив себе на минуту эту картину. К слову, свечи тоже стоят денег. А ещё есть аренда помещения. И ещё что-то там… Внезапно в голову пришла мысль устроиться на подработку в парк. Блэкер-продавец мороженого или воздушных шариков? Мимо, грохоча тележкой, проследовал уборщик. Быстро опустошив ближайшую урну, смуглый паренёк, чем-то отдалённо напоминавший Назира, поторопился к следующей. – Ну или так, – пробормотал Эйстейн, глядя ему вслед. – Эй, хватит мокнуть! – крикнул Назир, – Привет-привет! Я немного задержался, но ты на меня не сердишься? Эйстейн вскочил со скамейки и бросился в тёплые объятия. Ничто так не греет этим промозглым летом, мало отличимым от осени. – Сержусь и ещё как, – засмеялся Евро, – Я соскучился, а ты где был? – Я, между прочим, достал нам билеты в кино. Ещё где-то час до сеанса, так что пока погуляем. Хорошо проведём время, а то в последние дни ты какой-то грустный. – Грустный? – удивился Евро, – Почему ты так решил? – Мне кажется, у тебя есть какие-то трудности. Может, расскажешь? – Да, есть трудности. Не знаешь, где можно штук пятьдесят крон достать в ближайшие день-два? Может, одолжишь? – будто шутя сказал Эйстейн. Назир нахмурился. – Этот твой магазин требует много денег, да? – он вздохнул, – Я бы рад помочь, но мигрантам платят не так много, сам понимаешь. Я сам не прочь поискать где-нибудь денег на стороне. Как думаешь, снимать клипы – это выгодно? – Клипы? – Да. Я слышал, люди неплохо зарабатывают на таких вещах, особенно, если это покажут по телеку. – И причём здесь ты? – Твой приятель вчера зашёл ко мне в ресторан и сказал, что съёмки начнутся через два дня. Он нашёл помещение и позаботился об оборудовании. Назир внимательно посмотрел на неподвижное, сосредоточенное лицо друга. Эйстейн как-то напрягся и снова помрачнел. Новость явно ошарашила гитариста Mayhem. Чутьё подсказывало, что всё это дело пахнет чем-то дурным и добром явно не кончится. Но что он может возразить Назиру? Если только это: – Мне не нравится эта идея. – А мне нравится. – Да брось! Никого поделки Варга не заинтересуют. – Может быть. Но, во-первых, мне это интересно само по себе. Во-вторых, он обещал заплатить. И потом, все с чего-то начинают. – Твою мать, чувак, приди в себя! Он тебя разводит на что-то или типа того, – рассердился Эйстейн. – Да что на тебя нашло? Вы же друзья. Он постоянно тусит в твоём магазине. Ты с ним работал ранее. В чём дело? – внимательные карие глаза смерили Евро, – Или ты… Ты стесняешься меня? Эйстейн отвёл в сторону взгляд. В голосе партнёра слышался плохо скрываемый упрёк. Но как ему объяснить свой иррациональный страх, не вводя в курс дела об их зажигательных – в самом прямом смысле этого слова – похождениях? Внезапно Евро почувствовал себя в каком-то двойственном положении – то ли он доверяет Назиру, то ли нет. – Нет, я не стесняюсь, – наконец ответил Эйстейн, – Просто я не могу сказать, что… Что стоит ему верить. – Ты можешь не верить, но почему я не могу ему верить? Прекращай темнить! Расскажешь всё, как есть? Мы вообще кто друг для друга? – пошёл в атаку Назир. – Есть неулаженные финансовые вопросы. И помочь в этом ты точно мне не сможешь, – уклончиво ответил Эйстейн, и по недоверчивому взгляду понял, что его слова не устроили Назира. – Ладно. Понимаю, – он предпочёл отступить. Разговор прекратился, и никто не желал его возобновлять. Евро вздохнул, чувствуя себя виноватым перед Назиром за недоверие. Действительно, кто же они тогда друг для друга? Может взять и рассказать всё, как есть? Про поджоги, про конфликты из-за денег, даже про убийство, совершённое Фаустом? Назир не пойдёт в полицию – это несомненно. Вряд ли он кому-нибудь проговорится. Сатана, да что тут думать? Выложить всё, как есть – и дело сделано. – Знаешь, – подал голос Эйстейн, – Я не могу назвать его другом. Наверно, никого не могу назвать другом из тех, с кем работаю и играю музыку. Мы многое сотворили вместе, и я дол… Чёрт! Дерьмо! Взглянув в сторону выхода из парка, Эйстейн увидел два хорошо знакомых лица – это были Варг и Йон. Какого дьявола им здесь нужно? В голове возникла неприятная мысль, что за ними следили. – Эй, что-то не так? – удивился Назир, проследив за взглядом партнёра, – А, да это же твои друзья. Подойдём, поздороваемся. Ну чего ты? Отворачиваться, делать вид, что не заметил, было уже поздно – Назир помахал рукой и направился навстречу. Словно отставший от родителя ребёнок, Евро бросился следом. – О, какая неожиданная встреча, – широко улыбнулся Варг, – Назир, рад тебя видеть. – Взаимно. У нас всё в силе насчёт клипа? – Разумеется, в силе. Тебе должно понравится. Музыка хорошо продвигается, если есть музыкальный клип. – А по телеку покажут? – Возможно, Назир… Возможно. – Мы торопимся, – вмешался в разговор Эйстейн, беря Назира под локоть. – Все куда-то торопятся, – подал голос Йон, – Но оно того не стоит чаще всего. Однако, сладкая парочка парочка, откланявшись на ходу, уже удалялась прочь. Йон проводил их холодным, немного заинтересованным взглядом. Когда Эйстейн и Назир скрылись за углом дома, Варг тихонько рассмеялся: – Не, ну ты видал? Легко же он клюнул. – Неудивительно, – ответил Йон, – Эти бедуины любят деньги больше всего на свете. Собственно, ради них они сюда и приезжают. Не исключено, что он тусит с Эйстейном, потому что думает, что тот весьма обеспечен. – Может быть, – Варг хитро подмигнул, доставая из кармана конверт с фотографиями, – Этот жадный бедуин цепко держится за своё. Полюбуйся. Йон взял в руки фотографию, и его обыкновенно непроницаемое нордическое лицо брезгливо скривилось. Что может быть отвратительнее сосущихся парней?