Я буду носить твой хвост в зубах

      Чжань испуганно вскрикнул и дернулся, но приспособления держали крепко. Он вскинул глаза на мужчину и заметил, что тот с любопытством разглядывает парня, будто ожидает от него каких-то действий.              — Зачем это? — барс ощутил, что у него увеличилось слюноотделение и теперь часто сглатывал.       — Тебе страшно? — весело прохрипел мужчина.       — Да, — смысла отрицать не было. — Я не понимаю, с какой целью вы это делаете.       — Тебе и не нужно понимать, хе-хе, — медик повернулся к столику и взял с него пару проводков и стопочку чего-то, напоминающего ватные диски.              Чжаня мутило, у него сильно кружилась голова. Казалось, еще чуть-чуть и его желудок просто вывернет. Тело налилось тяжестью, хотелось прилечь на любую горизонтальную поверхность.       Мужчина бормотал себе под нос, но омега ни слова не разбирал из его речи, он мог только наблюдать.       Неловкие пальцы с припухшими суставами с трудом расстегнули на Чжане рубашку. Далее к обнажившейся коже приклеили несколько белых кружков с какими-то выступами по центру.       Барс понял, что это такое, только когда к этим выступам присоединили проводки и сбоку запищал монитор, отражая его сердечный ритм.              — Не расслабляйся, — мерзко ухмыльнулся мужчина. — Так просто не будет. Мои малышки-электроды имеют небольшой сюрприз. Хотя, — тут он задумался, — может тебе понравится.              Сяо Чжань точно не хотел узнать, в чем заключается сюрприз, но выбора ему не оставили.       Медик извлек из кармана еще один пульт, на котором вместо кнопок было одно колесико.       Как только палец медика коснулся колесика и чуть сдвинул его, тело Чжаня будто проткнули иголками в областях крепления электродов. Парень чуть вскрикнул.       — Так дело не пойдет, — медик явно не был доволен.              Колесико было сдвинуто сразу на несколько делений, это определялось по щелчкам, которые ознаменовывали переключение.              Конвульсии подкинули тело омеги и заставили его сильно выгнуться в спине. От неожиданности он сильно прикусил язык, и из уголка рта потекла струйка крови.       Чжань трясся в кресле, а его сердце будто сошло с ума и билось с такой скоростью, какую выдержать было невозможно.       Парню казалось, что он кричит очень громко, но на самом деле из его горла вырывался только хрип: гортань свело спазмом.              — Так, — мужчина не обращал внимания на состояние парня. — Неплохо, даже можно сказать — хорошо. Действительно идеальный экземпляр. А если учесть действие препаратов, — он посмотрел на секундную стрелку наручных часов, — то я поражен в самом приятном смысле.              Отключив подачу импульсов, человек подошел к обмякшему Чжаню, отклеил одноразовые электроды и выбросил их в мусорный контейнер.              — Ну как, бодрит? — тон мужчины был полон неподдельного любопытства.              В ответ ни звука. Медик с отвращением прихватил двумя пальцами подбородок омеги и приподнял его голову. Глаза барса были закрыты и он явно не был в сознании.       — Молодежь нынче хилая пошла, — ворчал мужчина. — Отключился от такого пустякового разряда. Так и быть, — он потрепал парня по щеке, — отдохни чуток. Я пока внесу данные в систему.              Человек перешел в соседнее помещение и устроился в кресле за столом, где находился компьютер. На рабочем столе мигало сообщение, что прислан файл. Щелчок мыши и документ открыт.       Там оказались результаты анализов крови, а ниже шла форма, которую нужно было заполнить. Вот на ней он и сосредоточился, набирая двумя пальцами на клавиатуре мудрёные термины и оперируя массой цифр.       Мужчина никуда не торопился. Фальшиво насвистывая песенку, он тыкал клавиши.       По всем признакам было ясно, что закончит свою часть работы он не скоро.                     

*спальня президента*

      — Господа, господа, — охранники тщетно пытались остановить нежданных визитеров. — Вы не можете войти.       — И кто мне запретит? — хмыкнул тот, кто шел впереди. — Ты? — тычок в плечо одного охранника. — Или, может, ты? — хмурый взгляд на второго парня.       — Мы не смеем вам запрещать, — склонили голову телохранители. — Но на часах сейчас…       — Я в курсе, — проявил нетерпение гость и перебил говорившего. — Самое время для сюрприза.       — Что здесь происходит? — дверь спальни распахнулась и оттуда выглянул заспанный мужчина. — Цин-гэ? Это действительно ты?       — К моему огромному сожалению, Сяохай, — Сю Цин брезгливо окинул взглядом президента. — Век бы лица твоего не видеть, да обстоятельства слишком серьезные. Придется нам поболтать по-семейному.       — Никому нас не беспокоить, — президент дал указание телохранителям и пропустил министра внутрь комнаты. — Дай мне минуту умыться и одеться, — обратился он к мужчине, жестом указывая на удобный диван.       — Минуту, не больше, — господин Сю расположился на диване. — Времени очень мало.              Как бы ни хотелось Сяохаю потянуть время, все же пришлось послушаться и ускорить гигиенические процедуры: слишком хорошо он знал взрывной характер человека, который ждал его сейчас в спальне.              — Итак, что за срочность, Цин-гэ? — президент вальяжно развалился в кресле, что стояло напротив дивана и было отделено от него низким стеклянным столиком.        — Шэнь Сяохай, — презрительно рыкнул в ответ Сю Цин. — Я не твой Цин-гэ! Ты давно потерял право так меня называть. Для тебя я — господин Сю Цин. Ясно?       — Гэ, — прищурил глаза президент, — ну что ты такое говоришь? Конечно, ты был и есть мой Цин-гэ. Ты отказался от меня, но я от тебя — нет, старший брат.       — Молчать! — рот министра перекосило, а глаза яростно вспыхнули. — После всего, что ты сделал, я отказался от фамилии, отказался иметь с тобой дело. Я хожу в гриме, только бы никто не догадался, что мы… — мужчина выглядел так, будто с трудом сдерживается от того, чтобы не плюнуть в лицо человеку, сидящему неподалеку.       — Что мы близнецы? — нарывался Сяохай. — Что мой родной брат-близнец променял меня на дешёвую…              Столик отлетел в сторону, отброшенный ногой Сю Цина, который в мгновение ока метнулся к президенту, буквально вскипая от бешенства.       Звон разбившегося стекла перекрыл звук хлесткой пощечины, которую министр отвесил своему младшему брату.              — Не смей! — шипел министр и скалил зубы. — Подонок! Не смей даже думать о ней! Иначе, клянусь, я вырву твой поганый язык.              Отшвырнув Сяохая от себя, господин Сю перевел дыхание, немного успокоился и вернулся на диван.       Президент потирал налившуюся красным щеку и улыбался, несмотря на боль.              — Всё такой же импульсивный и несдержанный, — удовлетворенно констатировал Шэнь Сяохай. — Как же легко тебя вывести из себя. Ты всегда вёлся на мои провокации. Всегда завидовал мне.       — Тебе? — Сю Цин устало глянул на президента. — Паразитирующему червю, пользующемуся достижениями других и ничего из себя не представляющему? О нет, я не завидую тебе. Я тебя презираю.       — Будь ты умнее, кресло президента досталось бы тебе, — глумился Сяохай.       — Засунь его себе в зад, — огрызнулся старший. — Я никогда не стремился стать правящей элитой. Не собирался становиться у тебя на пути. Всё, чего я хотел, — горькая усмешка расползлась на губах, — просто спокойно жить с ней.       — Так жил бы, — пожал плечами Шэнь Сяохай. — Или претило подбирать пользованные объедки после кого-то? Моралист хренов!       — Падальщик! — парировал министр. — Гиены благороднее тебя. Ты даже в их стае недостоин находиться.       — Мне их стая и не нужна, — насмехался глава страны. — Сейчас выше меня только небо. А был бы как ты, — не видать мне кресла президента. Я всего лишь взял своё.       — Она тебе не принадлежала! — гнев Сю Цина вспыхнул с новой силой.       — Ты прав, — охотно согласился Сяохай. — Но точно также, она не принадлежала и тебе.       — Мы встречались и планировали пожениться, — сухо напомнил министр. — О наших отношениях знали все. И ты в том числе.       — Ты сам только что сказал, что это были всего лишь планы, — Шэнь Сяохай не продержался бы столько на посту, если бы не умел лавировать в словесных баталиях. — Не было официального объявления о помолвке между вами.       — Знаешь, я бы смог тебя понять, — ненависть Сю Цина была почти осязаема, — испытывай ты чувство любви к ней, но ты был ведом лишь жаждой похоти и зависти…       — О, — улыбнулся президент. — Человеческие слабости, не так ли? Все мы им подвержены. Просто кто-то им потакает, а кто-то остается у разбитого корыта, не осмеливаясь протянуть руку и взять желаемое.       — Ты не боишься, что когда-нибудь придется ответить за содеянное? — старший был поражён тем, как некоторые люди умеют вывернуть буквально всё, что угодно, лишь бы добиться своей цели.       — Ммм, — господин Шэнь задумчиво разглядывал лицо брата-близнеца. — Нет. Видишь ли, я не верю во всю эту чушь. Кара небес, карма и тому подобная ересь, которой вы все любите бравировать. Серьезно? Ты образованный человек. Как бы мне не хотелось это признавать, но ты куда умнее меня. Однако не существует никакого воздаяния за грехи. Само понятие греха даже звучит дико.       — Поясни, — министр анализировал слова Сяохая, ведь это давало понять, что движет человеком.       — А что здесь непонятного? — напыщенно буркнул мужчина. — Рассмотрим структуру: небожители создают людей, наделяя их некими качествами. Заметь, они сами определили все черты нашего характера, в том числе и похоть. Далее они бросают нас на произвол судьбы, чтобы мы барахтались и выживали, как получится. А затем лицемерно порицают нас за то, что мы следуем их плану! Поразительно.       — Значит ли это, — уточнил Сю Цин, — что ты оправдаешь любое свое действие, каким бы отвратительным с точки зрения морали оно ни было?       — Это лишь слова, — самодовольно заявил президент. — Ты говоришь «чёрное», а я называю это «белым». Точка зрения, интерпретация. Ничего более.       — Словоблудие, — гаркнул господин Сю.       — Этим ты мне кое-что напомнил, братец, — слащаво протянул Сяохай. — В тот день она сказала мне, что я очень умело работаю языком и знаю, как пользоваться членом. Поистине, твоя кошечка была очень сладкая. Я вылизал каждый уголок ее тела, а потом всю ночь она стонала подо мной, принимая мой горячий ствол во все свои дырки.              Низкий рык, подобный раскату грома, — единственный сигнал, указывающий на то, что терпению пришел конец.              Сяохая подбросило в воздух, а потом он оказался буквально впечатан спиной в стену. Над ним нависла фигура Сю Цина, который одной рукой удерживал президента у стены, сжав пальцами горло.              — Агх, х-ха, — хрипел Шэнь Сяохай.       — Что же ты замолчал? — министр говорил шепотом, не в силах повысить голос из-за обуревающей его неистовой ярости. — Я лишь протянул руку и взял желаемое, как ты и советовал.       — Кхххх, — задыхался Сяохай.              Лицо младшего из братьев побагровело, глаза выпучились. Он вцепился всеми пальцами в руку Сю Цина и царапал его ногтями, оставляя глубокие кровавые борозды на тыльной стороне кисти. Ноги Сяохая судорожно дрыгались и пытались найти опору.       Министр мрачно наслаждался этим зрелищем.              — Сейчас ты как червь, — почти мурлыкал мужчина. — Жалкое, склизкое существо, которое я могу раздавить одним пальцем. Размазать твои вонючие внутренности по стене. И если ты думаешь, что я не смогу так поступить с родным братом, то могу разочаровать тебя: могу и сделаю.              Вот теперь Сяохая охватил липкий страх, он ощутил себя мухой в паутине, на которую внимательно смотрят восемь алых беспощадных глаз. Еда. Всего лишь еда для того, кто находится в пищевой цепочке выше.              — Господин Сю! — в помещение ворвался помощник министра. — Стойте. Он нужен нам живым.       — Грррр, — предостерегающий рык сорвался с губ Сю Цина.       — Месть должна остыть, — четко выговаривая буквы произнес помощник.              Как по сигналу господин Сю успокоился и разжал пальцы, позволяя Сяохаю безвольно сползти по стене на пол.              Не отказав себе в удовольствии и брезгливо пнув носком ботинка бедро младшего брата, Сю Цин спокойно вернулся и вновь устроился на диване.       Помощник некоторое время рассматривал президента, который постепенно приходил в себя, а потом, по знаку своего работодателя, присел с ним рядом на диван.              Лицо Сяохая медленно бледнело, он потирал саднящее горло и кривился каждый раз, как приходилось сглатывать набежавшую слюну. Шея болела жутко. Наверняка на ней уже множество синяков, которые потом нальются насыщенным фиолетовым оттенком.       Президент предпринял попытку встать, но ноги дрожали очень сильно и он просто остался сидеть на полу.              — Господин, — подал голос помощник. — Вы уже показали ему документы?       — Как-то не выдалось удобного момента, — механическим голосом ответил министр. — Эта тварь сумела таки вывести меня из равновесия и я сорвался.       — Вы же обещали мне, — с укором сказал помощник. — Мы столько усилий потратили на то, чтобы вы сохраняли хладнокровие в подобных ситуациях. Во что всё могло вылиться, если бы я в свое время не настоял на кодовой гипно-фразе? Вы бы просто уничтожили президента и вряд ли вас спас тот факт, что вы родные братья.       — Я бы ответил, что готов на такой исход, лишь бы этот червь не ползал по земле, — выдохнул Сю Цин, — но ты прав: такой милости он не заслуживает. Я хочу, чтобы он погрузился в ад.       — Может тогда я начну? — помощник указал на папку. — А вы пока вернете самообладание.       — Хорошо. Я не против, — кивнул министр.       — Президент Шэнь, — нарочито опуская обращение «господин», обратился помощник министра. — Вы ведь любите своего сына Сун Цзияна?