Нужное подчеркнуть

🤍🤍🤍 Уходят тактично и продуманно. Но в машине у всех немного сдают нервы. Альфы поспешно переодеваются, перебрасываясь напряжёнными взглядами. И только Джисон сохраняет относительное спокойствие, потому что в глубине души ему плевать на то, что будет с ним самим. Он лишь доволен, что Уджин получил хоть малую долю того, что заслужил. И имя Минхо не было озвучено. Конечно, они все были взвинчены и вместе с тем окрылены успехом операции. Особенно, если учесть, насколько они отдалились от плана. Например, Хёнджин не раскаивался, что попортил лицо и травмировал руку Уджину, но понимал, что им двигали эмоции. И это было потенциально опасно. - Джинни, ты чего так рефлекснул? - интересуется проницательный Чан, когда Бин заводит машину, а младшие запихивают вещи в рюкзаки. - Что? - Я ждал, что Джисона придётся сдерживать, но он почти не дурил. А ты... я уверен, что опыт Минхо ты принял гораздо ближе, чем показываешь. Хёнджин раздражённо хмыкнул. - Не говори ерунды, хён, конечно, я взбешён, а ты нет? - сказал он грубее, чем хотел. Чан вглядывался в него некоторое время, а потом переключился на остальных. - Хан, выкини из головы те мысли, которые сейчас отражаются у тебя на лице. Джисон удивлённо уставился на лидера, а затем спросил с вызовом. - И о чём я думаю, Чан? Старший вздохнул от неуважительного обращения, но они ехали в такой наэлектризованной тестостероном атмосфере, что самое время было напомнить о субординации. А то молодняк того и гляди совсем ориентиры потеряет. - Ты думаешь о поединке, Джисон, о дуэли и чести своего омеги. И это... - он шумно выдохнул, раздувая ноздри, - это как минимум опрометчиво. Хан сверкнул глазами, но смолчал, в голосе старшего была сталь. - Чан-хён. Ты ведь всё понимаешь... - Хан постарался быть уважительным, хоть и с трудом. - И то, что мы сделали сегодня, я... Ты уверен, что этого достаточно? - Этого достаточно для предупреждения. Я не говорю, что это не наше дело, я так и не думал, я ведь влез в это с головой вместе с тобой, Сон-и. Потому что это моё дело тоже. Но мы сделали достаточно. Все четверо были на блокаторах запаха. Но в этот момент петрикор Хана и костёр Чана проявились и вступили в борьбу, так же, как и их сверкающие взгляды. - Чан-хён, - голос Хана был тихий, но твёрдый, - не думаю, что для таких случаев работает слово "достаточно". Он останется при своём, да ему и не обязательно менять мнение. Он знает. Просто о нём беспокоятся. За него боятся. Но когда он вспоминает белые как мел губы Минхо, его ледяные пальцы, а ещё паутину шрамов на животе (конечно, Джисон-идиот поверил, что это СунДунДори), Хан боится сам себя. Постепенно напряжение в машине стихло, запахи хоть и были слышны, но прекратили борьбу. До подавляющих феромонов не дошло, и Чанбин с Хёнджином понимали, как близко Чан был к их применению. 🤍🤍🤍 Kuokka: Любимый, ты в общаге?

Love kitty:

нет, чаги

Kuokka: А где?

Love kitty:

А что?

Kuokka: могу позвонить?

Love kitty:

зачем?

Хан с трудом стягивает обувь и разминает уставшие ноги, сидя на постели в свой квартире. Обычно это помещение пустует, но сегодня он решил восстановиться после адреналина и изматывающей дороги именно здесь. Он снова берёт в руки телефон и довольно ухмыляется. Его дерзкий омега! Хан готов замурлыкать довольным львом, когда Минхо бывает стервочкой, показывая зубки. Хан любит открытого, гармоничного и живого Минхо, и он готов быть когтеточкой для этого котика с характером. Джисону это в кайф. Kuokka: я пиздецки устал. Я хочу наговорить тебе пошлостей, толкаясь в собственную руку и слыша твои стоны, и вырубиться на грёбанные сутки

Love kitty:

и почему я должен согласиться?

Джисон чувствует, что уже возбуждён из-за этого ошейника, что незримо сжимается на его шее. Kuokka: потому что я прошу?..

Love kitty:

и всё?

Джисон кусает губы, пишет ответ и поспешно идёт в душ, раздевается и встаёт под горячие струи, прислушиваясь к звуку уведомления. Kuokka: прошу стоя на коленях и целуя твои наманикюренные пальчики на ножках

Love kitty:

и всё?

Kuokka: могу поцеловать всё Происходит пауза, в течение которой Джисон быстро моется и возвращается в кровать. Он не отказывается от плана отыметь Лино одними словами и подрочить в процессе, а делать это в душе будет не очень удобно. И, кстати, Хан ловит себя на том, что ведёт себя ублюдски самоуверенно, но знает, что Лино, читая его сообщения, краснеет и течёт, где бы он ни находился. И он чувствует себя в праве быть таким. Последние несколько суток изменили его самопрезентацию кардинально. Через минуту после того, как он плюхается на чистые простыни, приходит сообщение.

Love kitty:

можешь позвонить

- Привет, солнце... - Солнце? Не хён? - Джисон слышит насмешку в красивом голосе Минхо. - Блять... - тихо рычит он, - если тебя это заводит, хён... - Ммм, я уловил твой настрой, - Минхо звучит твёрдо, и это приободряет. - Тогда расскажи мне, где ты сейчас и что на тебе... - просит Джисон, опасаясь спугнуть осмелевшего омегу, потому что в его голове он уже разложил и грязно берёт сексуальное тело. - Я... - Минхо слегка запинается, и даже это делает сексуально, - я на кухне в нашем доме, готовлю блинчики, - робко шепчет он. Хан шумно выдыхает, уже зная, как омега выглядит, но хочет услышать это его голосом. Он только проявляет осторожность. - Тогда тебе лучше выключить плиту и перейти в спальню. - Хорошо, - Джисон слышит передвижение по квартире и улыбается послушности Минхо, - кстати, на мне твоя серая футболка и фартук... - голос замолкает, выпалив это, любимый явно ждёт реакции. - Ммм блять... Ты... ты хочешь услышать все грязные вещи, что творятся у меня в голове, хён? - Джисон честно держится из последних сил, но Минхо не помогает. - А... А если и хочу, Сон-и? Что ты мне сделаешь?.. - дыхание омеги сбивчивое, это отчётливо слышно. Хан не знает, какой Минхо его заводит больше: стервозный, послушный или отчаянный. Любой, любой Минхо вышибает из него разум и оставляет голые инстинкты. Волк воет и скалит клыки, желая сделать своим, вжать лицом в постель, раздвинуть ноги рывком и вставить по самые яйца. А потом вылизывать, ласкать и трахать до сорванного голоса. И укусить, конечно, клыки зудят, стоит лишь представить заветное местечко на шее, и этот запах лесной смородины и мяты, от которого у альфы кружится голова. - Ты лежишь? - интересуется Хан, и чувствует, что это последний его акт благоразумия на сегодня. - Я... Я сижу... пока что... кстати, на мне те стринги с завязками, которые Феликс привёз из того мага... Договорить ему не суждено. Потому что из динамика доносится следующее: - Ты блять нацепил верёвочки пока меня нет, на что ты рассчитывал?! Что я ворвусь и выебу тебя на столе? Залью твоим любимым кленовым сиропом и сожру как самый вкусный десерт?! Лино понимает, что Хан уже не с ним, а в трубку горячо дышит неуправляемый зверь. И это именно то, чего он хотел. Он отыскал пошлейшее бельё, что не надел ни разу, и планировал поиграть с собой вечером, даже притащил зеркало на тумбочку у кровати. Но одному было так страшно. Альфа точно чувствовал его на расстоянии. - Хани, я... - он немного робеет, - я забыл снять фартук, подо... - Блять я бы вылизал тебя всего, и знаешь, что? Ты наденешь эти стринги на свидание, хён, и только попробуй ослушаться... - Ч.. что?! - Лино задохнулся от возмущения, хотя уже сжимал ножки и тёк безбожно, - А если ослушаюсь?! - спросил он с вызовом. - О, я расскажу, хён. Я отвезу тебя в наш дом и не выпущу из постели до утра. Мой язык будет вылизывать твои дырочки сколько мне вздумается, а когда ты обессилишь от удовольствия, я усажу тебя себе на лицо, и позволю своему языку трахать твою киску, пока ты будешь дрожать в слезах и умирать от кайфа и стыда, омега... - Ттты... Я... А если я... надену это... с позволения сказать бельё? Что тебе это даст, ну серьёзно?! - кошка скребёт на свой хребёт, подумал Лино, но остановиться уже не мог, приказной тон младшего разбудил в нём дикую львицу, - Я не стану прогибаться в туалете кофейни, ты же... - Я развяжу эти бантики зубами, хён, и вытащу медленно, прямо из твоих узких джинсов, пока ты будешь зажимать себе рот, чтобы не захныкать на всё заведение. И, да, для этого тебе даже не придётся вставать из-за столика. Это будет мой трофей, я унесу их в кармане. Хныканье Лино чуть отрезвляет альфу, и он чутко прислушивается к происходящему на том конце. - Солнце? Я... - Ммм, да, альфа... Продолжай, прошу... - ободряет его Лино, правильно истолковав заминку. - Чёрт, ты просто космос, милый... Ты это знаешь? Надеюсь, ты знаешь, потому что тебе стоит знать, как сильно я хочу разрушить тебя, довести до рыданий и бессвязного лепета. Чтобы ты не помнил ни одного слова, кроме моего имени, когда я трахну тебя у стены в дальней кабинке в той самой кофейне, хён... - Мммм... Блять ты не посмеешь... Я... Я не какая-нибудь шлюшка, чтобы... Лино лежит на подушках и отчаянно трёт киску сквозь сеточку белья Забывшись, он поворачивает голову в сторону. А когда открывает глаза, видит растрёпанного, красного и сексуального омегу, кусающего губы и с телефоном у уха. Да он самая настоящая шлюшка, - проносится у него в голове. И ему нравится это. Он усмехается себе, влюбляясь и теряясь в своём отражении, в своей завораживающей красоте и искренних эмоциях. - Ты сам меня будешь умолять, хён, клянусь тебе, - продолжает Хан, лёжа на постели в другом конце города, растирая смазку по члену и не догадываясь, что стал виновником инсайта Минхо, - твои ножки будут беспомощно болтаться в воздухе, а киска хлюпать на моём члене, и я лично зажму тебе рот рукой, потому что соображать ты не сможешь, милый... - Ты.. Ты такой самоуверенный... Я бы вжал тебя сейчас лицом в свою киску, Джисони... Чтобы твой язык ласкал меня сквозь ткань. - Лино продолжал улыбаться себе в зеркало, говоря это, и у него было ощущение, что на него смотрит самый близкий друг, с которым можно целоваться по пьяни, а потом стебать друг друга, хотя это было сладко, и оба знают, что это повторится однажды. - Знаешь, какой я сейчас мокрый, альфа? - Мммм, - обречённо стонет тот, - ты можешь обхватить мою голову бёдрами, солнце, и объездить моё лицо, я бы кончил без рук... Блять мой член щас взорвётся, если я не кончу, хён... - Ммм, помочь тебе, Хани? - спрашивает Лино и отворачивается от зеркала. - Обязательно, милый, омежьи стоны очень помогут мне это сделать. Поэтому развязывай блядские стринги и ласкай свою сладкую девочку как ты это делаешь наедине с собой. - С-с.. чего ты взял,... что я это делаю? - капризно тянет Минхо, дёргая завязки. - Твой запах сластит после того, как ты ночуешь один в общаге или в нашем доме, чаги. А если лечь в постель, пропахшую твоим возбуждением, я твердею моментально. - Мммм ты не можешь такое говорить, - Лино вновь поворачивается к зеркалу, как к спасению от смущающих слов альфы, и видит слёзы стыда и желания на собственных ресницах, - я не выдержу, Хани, - он кружит пальчиком по клитору и жалобно хнычет, закусив губу и глядя в глаза, затуманенные желанием. - Я вытрахаю из тебя всё смущение, солнце... О да, будешь бесстыдно тереться клитором о моё лицо, это станет твоим хобби, поверь... Лино, ничего не видя, трахает себя двумя пальцами, задевая клитор и поставив вызов на громкую связь. - А мой язык будет горячо и влажно скользить в твоей дырочке... а когда ты попытаешься слезть, я не отпущу и прижмусь ещё сильнее... мне будет нечем дышать, а ты точно закричишь и влажно кончишь, хён, сидя у меня на лице... Ммм, как же я этого хочу... Джисон слышит стоны и всхлипы, переходящие в протяжный вой, и собирает всё самообладание, чтобы довести омегу до конца, и не оставить ни на секунду, забывая про собственный болезненно пульсирующий член. - И я проглочу всё до капли, обхватив твои бёдра, чтобы ты и дёрнуться не мог, милый... И языком вылижу дочиста, пока ты плачешь от острого наслаждения, потому что ты заслуживаешь всего мира, но просто позволь мне дать тебе то, что я могу, и выйди за меня замуж... - Мммм... Хани... Альфа... - к омеге возвращается способность говорить, но соображать он явно ещё не может, - альфа... Я.. кончил... Это было... Блять... Джисон роняет телефон на подушку и толкается навстречу резким движениям руки на члене, пачкает полотенце с приглушённым подушкой стоном и, содрогнувшись всем телом, что заставило вздуться каждый мускул, затихает, тяжело дыша. Он ещё несколько раз проводит по члену, завершая оргазм. Этот омега сведёт его с ума. Но без него он не сможет жить. Джисон на 100% в этом уверен, и не жалеет ни об одном сказанном слове. - Чаги... - слышит он голос где-то под собой и поспешно ищет телефон. - Да... Да, Лино-хён... Как ты? - Это.. Это было... - Лино странно всхлипывает, - э-это было так... Всхлипы становятся громче, и Джисон пугается. -Что такое? Ты в порядке? - он садится на постели, забыв про усталость. - Я-я... - заикается в плаче Лино, - я в-в порядке... П-правда, Хани... Лино сквозь слёзы смотрит на своё искажённое и мокрое лицо, и мысленно извиняется и обещает, что теперь всегда будет поддержкой для этого драгоценного, всхлипывающего в руку мальчика. Он ещё не знает, что будет трудно и будут откаты. Но точно чувствует, что у него хватит сил дойти до принятия и любви к себе. Ведь из трубки доносится родной голос, шепча слова поддержки. - Ччч, солнце... Хочешь я приеду? - Н-нет, это правда... Ох, чаги... - Лино сдаётся и просто даёт волю слезам, уткнувшись в подушку, изредка повторяя, что всё хорошо. - Хён... Лино-хён... Ты умница... Я так горжусь тобой - шепчет ему Джисон, понимая, что происходит с любимым, пытаясь придумать утешение и злясь на себя за ту банальщину, которая вылетает из его рта, - ты мой смелый омега, такой сексуальный, я кончил от твоих стонов, чаги... Ты... - Ох, стоп, - с хриплым смешком останавливает его Минхо, - иначе я умру от смущения... Джисон выдыхает, услышав смех любимого, и расслабляется. - Я правда могу приехать, если нужен тебе, хён. - Это правда не обязательно, Хани... Мне будет спокойнее, если ты сейчас выспишься. Лино лежал, завернувшись в одеяло и успокаиваясь. Ему точно нужен душ, еда и сон. Как удачно, что он успел приготовить любимые блинчики. - Отдыхай, Сон-и... - шепчет он, - я тебя люблю... - Ты тоже отдыхай, любимый. И просто знай, что я очень горжусь тобой, мне чертовски повезло быть твоим... твоим парнем... - Вздыхает он, немного радуясь и немного печалясь, что Лино не расслышал его предложение, которое вырвалось само собой, не спросив его об этом. Не то, чтобы он жалел о сказанном, просто хотел произнести в более романтичной обстановке. - Спокойной ночи, любимый, - с улыбкой говорит Лино, продолжая с прищуром глядеть на своё припухшее, покрасневшее, но светящееся счастьем лицо в зеркале, - и, кстати, я подумаю. С этими словами омега сбрасывает вызов. Хихикнув, он некоторое время с недоверием смотрит сам на себя, а затем, шепчет: - Ты можешь рассчитывать на меня, обещаю, - и, вскочив, направляется в душ. А Джисон, уставившись на вспыхнувший в темноте экран, чувствует, как член снова наливается кровью.