Вкус тлена

В юности Ниваль часто путешествовал по долгу службы и периодически влипал в захватывающие истории, однако стоило признать: до сих пор он ни разу не шатался ночью по кладбищу в поисках некроманта. О таком только барды пели да великие приключенцы рассказывали, хотя не вдавались в подробности, как их побеждали. Несмотря на расхожий миф, некроманты встречались редко — и слава Тиру. Касавир шёл впереди, олицетворяя непоколебимую уверенность. Бряцанье доспехов посреди спящего города казалось диким, неуместным, будто они шли на битву, о которой никто не знал. Наверное, для паладинов так и было: безопасности не существовало, пока рядом находился хоть один человек, подвластный злу. Ниваль никогда не понимал ход их мыслей, эту твердолобую уверенность в вере и правде, особенно сейчас, когда он в собственных убеждениях не мог разобраться. Наверное, поэтому Ниваль отводил взгляд от леди Арибет де Тильмаранд — будто она увидит эту червоточину и обличит прилюдно. Глупости, конечно. Ниваль знал, что все смертные одинаково уязвимы. Касавир — яркий тому пример. Они никогда не встречались лично, но его имя было на слуху в высшем обществе из-за скандального романа с Офалой Челдарсторн. Отец официально отрёкся от Касавира и объявил наследником племянника. Подробностей Ниваль не знал и не думал интересоваться. И уж точно он не собирался спрашивать, каково крутить роман с хозяйкой борделя и героиней из Северной Четвёрки по совместительству. Видимо, порой всем недоставало острых ощущений. Касавир выглядел непоколебимым и спокойным, словно титул и происхождение только мешали следовать долгу. Наверное, поэтому Ниваль сразу ему доверился. Всю дорогу оба хранили молчание. Магические огоньки быстро отстали; дальше они пересекали непроглядную тьму в окружении спящих домов с закрытыми ставнями. Ниваль словно шёл через город-призрак, озираясь на каждый шорох и колышущиеся тени в подворотнях. По старой жизни в бесконечных странствиях он не скучал, однако сердце, как в юности, радостно ускорило темп в предвкушении приключения — во времена, когда его приписывали к экспедициям вглубь Берега Мечей или по морю. Теперь Нивалю с головой хватало секретов родного Невервинтера. Дома резко расступились, и Ниваля обдало ледяным ветром — так приветствовало центральное кладбище. Сильно пахло сыростью. Охрана, которую он приказал выставить, отсутствовала. Впрочем, вдалеке пробивался свет фонаря за густо посаженными могильными камнями, статуями и семейными усыпальницами. Достопочтенные жители будто пытались что-то доказать соседям даже после смерти, соревнуясь в высоте и величии памятников. Дед Ниваля тоже построил здесь склеп во славу своего рода, попутно разорив его. Чем ближе они приближались к источнику света, тем громче доносились голоса впереди. Касавир ускорился, словно почуяв неладное. — Стой, кто идёт! — донёсся неуверенный голос. — Да замолчи, идиот. Ты нас раскроешь! — прошипел второй, на что первый парировал: — В этом и смысл. Двое стражников вытянулись по струнке и умолкли, увидев Касавира, а когда из-за его спины выскочил Ниваль, то оба заметно пошатнулись. За милю разило спиртным. Ожидание приключения выветрилось на кладбищенском холоде, когда Ниваль увидел двух перепачканных в земле оборванцев, привязанных к ограде. Неподалёку от разрытой могилы валялись лопаты и мешки. Он оказался прав: никакого некроманта не было. Однако Касавир знал это с самого начала и зачем-то потащил его сюда. Ещё утром Ниваль высказался бы в резкой форме о потраченном времени, но сейчас решил помалкивать. Возвращаться одному по кладбищу в темноте также не очень хотелось. Один из стражников проблеял: — Г-г-господин паладин, всё спокойно, как в могиле. — Он выдержал паузу, но никто не засмеялся. — Задержались мы, пора вести преступников в тюрьму. Дело ясное. Тем временем второй стражник легонько пнул бутылку, стоящую у надгробного камня, пытаясь её спрятать, но потерпел неудачу: она выкатилась под ноги Касавира и громко звякнула, соприкоснувшись с сапогом. Ниваль искренне восхитился его умением держать себя в руках. — Без сомнений, они виновны и должны понести наказание, но завтра придут другие. Проблема не лежит на поверхности. — В подтверждение своих слов Касавир без сопротивления отобрал единственный фонарь у стражника и поднёс к раскрытой могиле. — Сэр Ниваль, что вы здесь видите? На мгновение его будто парализовало; вино сделало кульбит в желудке. Чтобы этот день точно стал худшим, только не хватало вида гниющих трупов! Однако Касавир тактично сделал вид, что не заметил замешательства. Вздохнув и взяв себя в руки, как полагалось рыцарю, Ниваль сделал шаг вперёд и заглянул в раскопанную могилу. Снизу вверх на него пялились пустые глазницы полого черепа. Выбитые на камне даты подтвердили примерный возраст — мертвец лежал здесь двадцать два года. Также Ниваль не заметил ни колец на костлявых пальцах, ни каких-либо других ценностей, которые приманили бы грабителей. Тошнота усилилась, когда он наконец заметил истинную странность: суставы были раздроблены — видимо, лопатой, — так что все кости отделились друг от друга. — Что за… — вырвалось у него. Взгляд метнулся к брошенным неподалёку мешкам. Теперь Ниваль вырвал из рук Касавира фонарь и пошёл осматриваться. Соседняя могила была ещё старше — и пуста. «Гассир, лучший повар Невервинтера» вряд ли стал бы приоритетной мишенью для расхищения. Ниваль брезговал трогать мешки руками, поэтому пнул ближайший носком ботинка и услышал характерное бряцанье. Из распахнутой горловины показался сколотый край берцовой кости. — Мы полночи стояли рядом с этим кошмаром? — прошептал стражник напарнику. — А вдруг скелет прямо из мешка бы встал? — Все кости разделены, а наши осквернители могил не похожи на некромантов, — громко произнёс Касавир. — Они их продают, как я выяснил. Один из копателей, поникнув, прятал взгляд, а второй таращился на них с благоговейным ужасом, ёрзал и охотно кивал. Спокойный нрав Касавира не вязался с искусством допросов, хотя его молот говорил красноречивее. Он всё равно что играл в доброго и злого стражника в одиночку. Впрочем, Ниваль и так верил в каждое слово. Он уже не боялся выглядеть глупо, когда задал закономерный вопрос: — Но зачем? — Много вариантов, — вздохнув, ответил Касавир. — Людоящеры используют человеческие кости в ритуалах, но они добывают их сами. Возможно, замешаны тэйцы или демонопоклонники. Карги ценят костную муку, и она нужна им в больших количествах. В древних культах Велшарун есть различные богохульные зелья. В любом случае — некромантия замешана. Однако и это не первопричина. Вы спросили, зачем они раскапывают могилы — из-за бедности. Отчаяние подталкивает к отчаянным действиям. Поэтому я сказал, что завтра здесь будут другие копатели. Ниваль внимательно слушал и анализировал все варианты, мрачнея с каждым словом, но когда Касавир перешёл к морализаторству, то мгновенно встрепенулся. Конечно же, мнимая святость не могла обойтись без нравоучений. Поэтому второе, что Ниваль не понимал в паладинах, — это их оторванность от реальности. — Всегда кто-то ощущает себя слишком бедным, а за лишний медяк не только кости продаст. Не скидывайте на правителей изъяны души, — сказал Ниваль и тут же вспомнил укрытое мраком лицо Нашера. Пресловутая «червоточина» собственной совести ощутимо кольнула сердце, но не прорвалась наружу. Наконец Ниваль сделал свой выпад. — Я очевидного не отрицаю: безгрешных людей не существует. А просвещение масс о добре и зле — как раз ваша работа, разве нет? Касавир кивнул; в его холодном взгляде читалось одобрение, но не раболепное, а как к равному. До сей поры Ниваль даже не знал, насколько изголодался по этому чувству. — Вы безусловно правы, прошу простить. Кладбище — плохое место для дискуссии. — Но я с радостью продолжу её в другой день, — так же раскланялся Ниваль, вполне искренне: дружба с паладином — актив весьма полезный. Стражники за их спинами громко хлюпали носами. Ниваль повернулся к задубевшим оборванцам, решив, что те тоже достаточно помучились. — Теперь я хочу их допросить. Вы позволите? Касавир сделал пригласительный жест, а стражники, повздыхав, принялись разминать ноги. Бутылку они уже куда-то спрятали, проявив внезапные чудеса скрытности. Ниваль опустился на корточки подле связанных копателей и поставил фонарь на землю. Так он мог хорошо рассмотреть их лица, да и они опасливо буравили взглядом символ Невервинтера на его груди. От них тянуло чем-то травяным — знакомым, но насыщенным настолько, что хотелось отпрянуть. Однако Ниваль никак не мог вспомнить. Мысли зацепились за странный запах, а взгляд — за жёлтые пятна на коже вокруг губ и маленькие, едва заметные ожоги. Очевидно, они крепко сидели на каких-то веществах и давно не заботились о внешнем виде. — Я — сэр Ниваль, рыцарь Девятки Невервинтера и ваш последний шанс на смягчение наказания. Всё, что я хочу, — информацию. — Он выдержал паузу и внимательно пригляделся к чумазым лицам. Один из копателей нервно облизнул обожжённые губы, второй смотрел словно через Ниваля, не реагируя. — Начнём с простого: какая нужда заставила могилы осквернять? Тот, что нервно ёрзал, громко хмыкнул. — Нужны деньги на лекарства. Ниваль понимающе кивнул. — На те, что требуются постоянно, иначе душу ломает, так? — Слушай, ты, рыцарь, — обрывисто выплюнул тот, будто злейшее оскорбление, — можешь не утруждаться. Тебе насрать на нас, а я пожить хочу. Так что молчать будем и в тюрьму пойдём, понял? Мы раскаиваемся и сдаёмся, вот. Правильно? — обратился он к товарищу, но тот всё ещё не реагировал. — Ну наконец-то, — вздохнули стражники. — Если у вашей милости нет вопросов, то мы задержанных забираем. Пришлось крепко сцепить зубы, чтобы не по-рыцарски выругаться. Ниваль переводил взгляд от одного чумазого лица к другому, чувствуя, как закипает бессильная ярость. Однако тяжёлая рука Касавира легла на плечо и словно бы что-то погасила внутри, оставив догорающие угли. Ниваль понял, что ужасно устал. Над кладбищем занимался долгожданный рассвет. Домой он возвращаться не хотел и долго провожал взглядом удаляющихся стражников. Один из копателей, который и так еле переставлял ноги, упал между могилами, поэтому дальше им пришлось тащить его на себе. Касавир тяжело вздохнул, глядя на разворачивающееся представление. — Им пригодится помощь. Прослежу, что всё в порядке, а затем вернусь в храм. Приходите, если что-то понадобится. — Подумав немного, Касавир добавил: — Духовная поддержка или же грубая сила. Лишь оставшись в одиночестве, наедине с пробуждающимся городом, Ниваль позволил себе расслабиться и прогуляться. Он знал, что должен вернуться в замок, на службу, но понятия не имел, чем займётся дальше. Слова Касавира всё-таки оставили след в мыслях. Он явно применил очередное оружие из паладинского арсенала — кристальную честность и наивную любовь к ближнему, на которые хотелось равняться окружающим. Ниваль искренне ценил добродетели, но не мог их себе позволить. Ноги сами привели его бренное тело в замок, который теперь казался каким-то монстром размером с гору, а Ниваль добровольно шёл в его раскрытую пасть. Стража на воротах выкрикнула приветствия по протоколу. Помпезно развевался идеально выстиранный стяг — каждый день его менял утренний караул. Каменщик начинал свой дотошный обход в поисках брешей или любых других странностей и прислушивался к вековым камням с дварфийской учтивостью. Армия слуг сдувала пыль с канделябров, доспехов и картин, чтобы всё в замке Невер излучало уверенность. Ниваль знал каждый закоулок, каждую тайну и ежедневный ритуал в замке Невер, но понятия не имел, что творилось в городе. Кабинет встретил спёртым воздухом. В тонких солнечных лучах — обманчиво тёплых — кружила мелкая пыль, словно в древней библиотеке или подвале. Она летела с обивки стульев, кресел, полок и камердинера Прескота, что стоял изваянием в ожидании приказов. Как бы ни старались слуги, выгнать её было невозможно. — Доброе утро, сэр, вы… — Прескот окинул его оценивающим взглядом и сказал как есть: — Выглядите кошмарно. Вы хоть спали? — Как-то некогда было. — Я принесу сменную одежду и бодрящий чай. Когда Прескот вышел, Ниваль вытянул ноги под столом и застыл, не понимая, зачем он здесь. Стул душераздирающе заскрипел, словно древний старец. Неужели Ниваль хотел того же — закостенеть, покрыться пылью и стать частью замка, наподобие пустых доспехов в коридорах и залах? Кажется, такого пункта в расписании не было. Затем он собрался с силами и переоделся в чистую одежду с тем же символом Невервинтера на груди. Стэлла всегда говорила, что синий — его цвет, но не когда он подчёркивает серость усталого лица с отросшей щетиной, очевидно. Словом, он был совершенно не готов к визиту капитана стражи Брелейны, о котором сам просил. Повод уже испарился, ведь Ниваль и так знал, что прятал сэр Цебари под покровительством лорда Нашера. Брелейна смотрела на вымотанного и задумчивого Ниваля с нарастающим недоумением. Она начала гневно отстукивать пяткой, проявляя неукротимый нрав, с помощью которого держала всю стражу в узде: Ниваль откровенно тратил её драгоценное время и до сих пор не начинал задавать вопросы о делах в порту. Прескот призраком проплыл мимо неё и поставил на стол чашку, звон которой колоколом разлился по кабинету. — Ваш чай из олисуба, сэр. Что ж, теперь он мог жить. — Скажите, зачем жители Невервинтера растаскивают кости из могил? — спросил Ниваль и сделал живительный глоток, посматривая на Брелейну поверх чашки. Сейчас он напоминал себе собственного отца, который так же отчитывал за проделки, не отрываясь от чая и книги. Не хватало только очков — но всё ещё впереди. Брелейна моргнула, приоткрыла рот, но не нашлась с ответом сразу: очевидно, не готовилась к такому вопросу. — Я знаю о ситуации, преступники уже за решёткой. — Это следствие, а не причина, — настоял Ниваль. — Вы даже не задумались о ней? — Я прослежу, чтобы делу дали высший приоритет. К чести капитана — она не юлила, не врала там, где была не осведомлена, и не давала громких обещаний. Пусть идеальных людей не существовало, но Брелейна была близка к исключениям. Стража под её командованием звёзд с неба не хватала, как Ниваль уже понял сегодня, но свой долг выполняла. С каждым глотком чая по телу разливалась энергия; усталость как рукой сняло. Под Лусканом порой приходилось сутками сидеть без сна, спасаясь отварами олисуба. Их проводник мучился от бессонницы и кошмаров наяву, поэтому Ниваль предпочитал не рисковать и спать посменно с товарищами. Впрочем, лусканские убийцы ему чудились и вне бредовых состояний. Ниваль задумался, почему нить воспоминаний привела его в глубины кошмаров, и принюхался к остаткам чая в чашке. Брелейна продолжала говорить о ситуации в страже, косо посматривая на него — видимо, ждала, что Ниваль унюхал яд и вот-вот отправится на поклон к Тиру. Всего на мгновение показалось, что он связал яркую травяную вонь от копателя с мягким ароматом олисуба. Впрочем, закономерно: опытные наркоманы закидывались всем, что попадало под руку, а уж тем более разрешёнными травами. Нет, в том запашке таился непередаваемый букет, распознать который не позволяло воспитание. Чувство вины, поднятое со дна Касавиром, постучалось в дверь и напомнило, что Ниваль кое-что знает о бизнесе сэра Цебари. Может, всё-таки стоило его пошатать? — Как сейчас обстоят дела с теневым оборотом олисуба? — на всякий случай уточнил Ниваль, и Брелейна помрачнела. — К сожалению, без жёстких ограничений его ввоз и употребление останутся серой зоной. Дело весьма деликатное. Я попрошу лейтенанта Тарра составить вам полный отчёт. Они одновременно перевели взгляды на пустую чашку. Повисло почти траурное молчание. За Нивалем оставалось последнее слово, но парочкой указаний он не мог заткнуть настолько обширную брешь в обществе. Хотя он очень постарается. — Сотрудничайте с храмом Тира — они в курсе ситуации. Помните, капитан, что сидеть должны не только чёрные копатели, но и те, кто скупал их товар. Жду результатов. Брелейна коротко кивнула и, развернувшись на каблуках, вышла из кабинета с гордо поднятой головой. Несмотря на внезапные перемены в курсе дел, Ниваль остался доволен встречей. На капитана он тоже мог рассчитывать. Следующими на очереди стали многочисленные агенты, шпионы и доносчики. Прескот весь день запускал их по одному, а Ниваль задавал один и тот же вопрос: — Зачем жители собирают кости из могил? Он услышал десятки всевозможных догадок, включая самые невероятные, и ни слова полезной информации. Следовало задуматься, чем ещё его кормили последние годы. — Уволен, — цедил Ниваль каждому, кто не понимал, о чём шла речь. К концу дня он почти кипел от едва сдерживаемой ярости. Доверие оказалось сокровищем куда более хрупким, чем он ожидал. Список агентов стал девственно чистым, а на душе царило внезапное облегчение, словно Ниваль избавился от привязанного к ноге камня. — Я же говорил, что покой вам только снится, сэр, — заметил Прескот, когда принёс поднос с ужином. — В кабинете стало уютнее без постоянных гостей, вы не находите? Ниваль протяжно выдохнул, всколыхнув невесомые пушинки пыли. — Дышать стало легче. И бюджет сэкономили. — К слову о нём: леди Стэлла настояла, чтобы этим вечером вы посетили с ней книжный клуб. — Благодарю за напоминание, Прескот. Возможно, ты спас мне жизнь. Взгляд скользнул по пустой чашке. Поёжившись, Ниваль отодвинул её к Прескоту и пообещал себе спать как нормальный человек.