Blood on the Altar

      — Кого убить? Видя это лицо, вы все еще не знаете, кого убить?       — Другими словами, даже если мы убьем его, он не умрет?       — Пом...       — Не давайте ему кричать...       — Выстраивайтесь в очередь по одному...       — Цельтесь только в сердце, горло или живот.       — Если вы не уверены, что нанесли удар в смертельную область, просто сделайте это еще раз!       Снова, Снова, Снова, Снова, Снова, Снова       Помогите мне…       Кто-нибудь, кто угодно, помогите мне!       Се Лянь, вздрогнув, просыпается, кошмар заволакивает все вокруг, пока ему не начинает казаться, что он все еще ощущает холодное давление алтаря под собой, тугие путы вокруг него, тряпку, душащую его, лезвие… Это лезвие…       — Помогите мне... — он дрожит, всхлипывает, находясь между сном и явью, не в состоянии осмыслить окружающий мир. Он слепо тянется к чему-нибудь, к чему угодно, за что можно ухватиться, к любой крупице утешения. Он знает, что ничего не будет, знает, что он один, знает, что никто не придет за ним, никто никогда…       Руки смыкаются вокруг него, заключая его в крепкие объятия, и Се Лянь слишком погружен во тьму своего разума и воспоминаний, чтобы по-настоящему понять, что это нечто за гранью невозможного, утешение, и поэтому, дрожа от слез и боли, которую он помнит, он бросается в них.       — Ваше высочество, теперь ты в безопасности. Я обещаю. Ты у меня. Ты в безопасности.       Что-то глубоко внутри Се Ляня откликается на эти слова, что-то болезненное и одинокое, и оно так отчаянно нуждается в любой капле человеческой доброты, в любом прикосновении, которое не причиняет боли, что он ничего не может поделать. Он падает в эти объятия, отчаянно цепляясь пальцами за одежду того, кто его держит, и рыдает.       Он не уверен, сколько времени потребовалось, чтобы слезы прошли и его разум начал отделять прошлое от настоящего, но когда это происходит, Се Лянь поднимает слезящиеся глаза и видит красные одежды, дьявольски изможденное лицо и чёрный глаз.       Се Лянь мгновенно напрягается, его глаза расширяются, когда весь мир внезапно обретает четкость: богато обставленная комната, безупречно застеленная постель и его собственные пальцы, зарывшиеся в одеяния непревзойдённого. Князь демонов, должно быть, почувствовал, как Се Лянь напрягся в его объятиях, поэтому мгновенно отстранился, оставив бога совершенно без опоры.       Это странное чувство, которое он не совсем понимает, не тогда, когда тот, кто утешает его — его похититель, причина ночных кошмаров, причина, по которой он снова оказался у того алтаря, не тогда, когда у него нет никого, кто мог бы поддержать его, не тогда, когда он один.       — Что ты делаешь? — его голос дрожит и хрипит от слез, и когда он говорит, чувствуется легкая болезненность, которую он объясняет новыми шрамами на горле.       — Простите, если я зашел слишком далеко, — князь демонов отводит взгляд, темные волосы скрывают выражение его лица.       — Я... — начинает Се Лянь и запинается, не зная, что сказать. Должен ли он спросить, почему князь демонов наблюдал за ним, когда он спал? Объяснить, что ему приснился кошмар? Извиниться за свой нервный срыв?       Се Лянь запоздало замечает, что его пальцы все еще запутались в ханьфу Собирателя Цветов Под Кровавым Дождём. Он быстро отпускает ее и отстраняется.       — Все в порядке. Я... — его голос снова затихает. Что он может сказать? Князь демонов может делать с ним все, что захочет, но пока что все, что он сделал — это предоставил Се Ляню постель и еду и обнял его, когда он плакал. Играется ли он с ним, как это делал когда-то Безликий Бай? Пытается завоевать его доверие? Или это… Хоть что-то из этого реально?       Взгляд Се Ляня падает на красное одеяло, покрывающее его колени. О чем он думает? Неужели его разум все еще затуманен мечтами, мечтами о том времени, когда он был принцем и мир ценил его? Какая от него теперь может быть польза князю демонов, кроме использования его божественной крови или тела? Но если это все, чего хочет демон, почему бы не забрать их и не покончить с этим? В этом нет смысла, ничто не имеет смысла, и его мысли слишком запутаны старой болью, гневом, обидой и недоверием. Он не может нормально мыслить.       Се Лянь тихо спрашивает:       — Ты чего-то хочешь от меня?       — Вообще-то, я хочу тебе кое-что подарить.       Се Лянь удивленно поднимает глаза и видит, что князь демонов протягивает ему руку ладонью вверх, а на ладони у него серебряная цепочка и кольцо, сделанное, похоже, из хрусталя.       — Что это?       — Ничего особенного, — князь демонов отводит взгляд, — Просто талисман, который, как я подумал, поможет тебе чувствовать себя в большей безопасности.       — Что? — Се Лянь непонимающе смотрит на него. Слова казались настолько неуместными на фоне ощущения лезвия у горла и воспоминаний, которые не давали ему покоя, что он не был уверен, как ответить.       — Когда ты проснулся, ваше высочество сказал, что я могу делать с тобой все, что захочу, благодаря своей силе, поэтому я подумал, что для твоего спокойствия ты, возможно, предпочтешь иметь силу, чтобы защититься меня.       — Я не могу использовать магические оружия, —  слова слетают с его губ автоматически, как будто он произнес их только, чтобы заполнить пустоту, образовавшуюся из-за неразберихи в его голове.       ...Что? Демон дает ему что-то, что могло бы защитить Се Ляня от него? Что??Почему??       — Это не имеет значения. Чтобы пользоваться этим, не нужна духовная сила.       Се Лянь уставился на кольцо на ладони князя демонов, затем перевел взгляд на него.       — Сколько это будет стоить?       — Цены нет.       — Я... — Се Лянь снова колеблется, но князь демонов все еще имеет слишком большую власть над ним, чтобы что-то выиграть, солгав, поэтому в конце концов он протягивает руку и дрожащими пальцами берет предложенный талисман.       Цепочка на шее почти не ощущается, но кольцо приятно холодит кожу. Се Лянь обхватывает его рукой, водит пальцами по контурам, пытаясь понять, что это такое. Князь демонов мгновение смотрит на кольцо, а затем быстро отводит взгляд.       — Спасибо, — тихо произносит Се Лянь, и, возможно, с его стороны глупо благодарить своего похитителя, но что еще он может сказать?       — Не за что, — призрак делает трепещущее движение пальцами, как бы отмахиваясь от всего этого, — Не желает ли ваше высочество сейчас поесть?       Не понимая, почему с ним обращаются как с гостем, а не как с пленником, Се Лянь только кивает.       — Я прикажу принести что-нибудь поесть, — взгляд князя демонов на мгновение отвлекается, четко передавая приказ, а затем его внимание возвращается к Се Ляню, - А пока, не позволишь мне ваше высочество взглянуть на царапины, которые ты получил ранее?       Он протягивает руку к подолу ханьфу Се Ляня. Это всего лишь жест, обозначающий его намерения, а не попытка снять одежды без разрешения Се Ляня, и в другое время это не вызвало бы у него особых переживаний, но разум Се Ляня все еще затуманен ночным кошмаром и воспоминаниями, которые захлестнули его с головой. Все его мысли, как эти люди заставили его лечь на алтарь Собирателя Цветов Под Кровавым Дождём, и при виде руки, тянущейся к нему, перед глазами Се Ляня все расплывается, и он видит, как другие руки тянутся к нему, тянутся, чтобы прижать его к земле, удержать неподвижно.…       — Нет! Остановись! — Се Лянь отшатывается, его тело напрягается, дыхание становится прерывистым.       Через несколько мгновений, не почувствовав никаких прикосновений, дыхание Се Ляня начинает успокаиваться, а в глазах проясняется. В этот момент он замечает князя демонов, который сидит рядом с ним, широко раскрыв глаза, полупротянув к нему руку, все его тело полностью застыло.       Только тогда Се Лянь замечает, что все еще сжимает кольцо призрака.