Blood on the Altar

      Первая мысль, которая пришла в голову Се Ляню — это Безликий Бай, это наваждение, эта сила, и хотя Се Лянь никогда бы не назвал бы то, что монстр испытывал к нему, «любовью», это определенно был навязчивый интерес. Его сердце бешено колотится. Могло ли это быть чем-то подобным? Какое-то извращенное увлечение? Чем ещё это могло быть? Если не…       Может быть, Посланник Убывающей Луны ошибся насчёт традиций? Или, может быть, он и Сань Лан, Собиратель Цветов Под Кровавым Дождём, все-таки встречались раньше? Или, может быть, Сань Лан принял его за кого-то другого? Или в действиях призрака есть какой-то подвох, который Се Лянь пока не видит? Это уловка? Ловушка? Еще одна нездоровая одержимость?       В его мыслях мелькают противоречивые образы: непревзойдённый князь демонов, облеченный властью, возвышающийся над своим окровавленным алтарем, Сань Лан, с его нежными словами и успокаивающими прикосновениями, который обнимает плачущего Се Ляня. Кто из них настоящий князь демонов?       «На самом деле, есть одна вещь. Ты можешь остаться здесь, пока ваше высочество не поправится, но не как мой пленник, а как мой гость.»       «Ты останешься?»       Его слова звучали так искренне. Он действительно имел это в виду? Или это была просто манипуляция? Отпустил бы его князь демонов, если бы он попросил?       ...Конечно, бы отпустил.       Се Лянь мысленно встряхнулся. Кольцо. Ни одна из его мыслей о Безликом Бае, не принимает во внимание кольцо.       «Если бы я захотел уйти отсюда, я мог бы это сделать прямо сейчас. Все, что мне нужно сделать, это выйти за дверь. Я могу даже забрать его прах и исчезнуть, и Сань Лан ничего не сможет сделать, чтобы остановить меня.»       Или сможет? Может ли призрак проследить за ним и забрать прах, пока он спит? Как работает его способность повелевать? Является ли она единственными эффективным средством на данный момент? Или Се Лянь может наложить на призрака своего рода заклятие, которое будет контролировать его, даже когда бог спит или находится далеко?       От этой мысли у Се Ляня скручивает желудок, и он внезапно чувствует, что его вот-вот вырвет. Он не хочет такой власти, ни над Сань Ланом, ни над кем-либо еще. Он не достоин ее, и ему нельзя ее доверять.       — Ваше высочество, извините, что прерываю, — тишину, повисшую в комнате, нарушает Сань Лан, его плечи напряжены, а в темных глазах мелькает что-то похожее на панику.       — Чья это кровь?       Вопрос прямолинейный и грубый, но Се Ляню необходимо знать, понять все об этом противоречивом человеке. Человеке, который...       — Эта? — Сан Лан небрежно щелкает пальцами, как будто она недостойна его внимания, но что-то в его тоне говорит не о высокомерие, а о гневе, — Никого особо важного, просто нескольких никчемных дураков, которые называли себя моими последователями.       Глаза Се Ляня расширяются.       — Ты убил своих собственных последователей?       — Они этого заслужили, — на этот раз князь демонов даже не пытается скрыть ярость в своем голосе. Это захлестывает Се Ляня подобно мощной волне, грозящей разбиться о берег. В нем пробуждается воспоминание.       «Не утруждайте себя бегством! За то, что вы сделали, каждый из вас будет кричать, истекать кровью и молить его о пощаде!»       «Не ждите от меня пощады!»       — Это они пытались принести меня в жертву, не так ли?       Сань Лан кивает, в его глазах пылает пламя всех преисподней.       — Они получили по заслугам.       — Но почему? — Се Лянь обнаружил, что стоит на ногах и смотрит на Сань Лана, пытаясь понять, пытаясь придать всему этому смысл, — Если они были твоими последователями, и они верили в тебя, и ты принимал человеческие жертвоприношения, тогда...       — Я не принимал! — голос князя демонов срывается на крик, он сжимает кулаки, все его существо излучает гнев, достаточно сильный, чтобы разрушить королевства и поставить на колени сильнейших богов войны.       Долгое мгновение бог и призрак просто смотрят друг на друга, и когда их взгляды пересекаются, Се Ляню кажется, что он видит в его глазах то, что могло быть страданием, мерцающим под яростью. Затем Сань Лан прерывисто вздыхает, хотя Се Лянь уверен, что это ему не нужно. Когда он снова говорит, к нему, кажется, возвращается хотя бы часть самообладания.       — Это правда, что в прошлом я сражался с монахами и даже убивал их, так что я верю, что именно из-за этого эти дураки подчерпнули свою идею о том, как завоевать мое расположение, но я не позволял приносить живых людей в жертву от моего имени и не позволял класть людей, живых или мертвых, на мои алтари.       Его глаза не отрываются от Се Ляня, и, говоря это, он начинает приближаться к богу медленными и размеренными шагами, давая Се Ляню время, чтобы дотянуться до кольца или отступить, но он этого не делает, и Сань Лан продолжает приближаться, двигаясь около стола, пока не подходит прямо к Се Ляню.       — Я пойму, если ваше высочество не поверит мне, учитывая, как мы познакомились. Я не виню вас за то, что вы сомневаетесь во мне, но я надеюсь, вы все же позволите мне сказать хотя бы это.       Князь демонов на мгновение замирает, а затем медленно опускается на колени перед опозоренным богом и склоняет голову.       — Я не буду просить у тебя прощения за то, что с тобой сделали от моего имени, потому что знаю, что такое непростительно, но просто знай, что если бы я мог занять твое место и забрать всю твою боль себе, я бы это сделал.