Влечение к нему

— Добрый вечер, мисс Свон. Вы выглядите сегодня очень привлекательно. — Эмма была одета в джинсы и белый топ на бретельках, поэтому лифчика на ней не было. Она надеялась, что материал достаточно плотный, чтобы Голд ничего не заметил. — Добрый вечер, Голд. — Эмма уставилась на него. Она так привыкла видеть его в костюме, что едва узнала его. На нем были джинсы и белая рубашка-поло, в которой он выглядел на несколько лет моложе. Она никогда раньше не видела его рук, но они были крепкими и четко очерченными. Джинсы хорошо сидели на нем. Мужчина был явно подтянут и в хорошей физической форме. Было неловко видеть его столь непринужденно одетым. — Вам нравится то, что вы видите? — Тон Голда был навязчивым. — Не льстите себе, Голд. — Эмма не собиралась доставлять ему удовольствие, признавшись, что ей нравится то, что она видит. Голд усмехнулся, но не стал ее подначивать. — Я с нетерпением ждал нашего вечера, моя дорогая. Я вижу, вы принесли книгу. Она как-то связана со сказками, о которых вы спрашивали? — Да, она принадлежит Генри. Я подумала, что вы захотите на нее взглянуть. Голд кивнул. — Давай выйдем во внутренний дворик, моя дорогая. Сегодня у нас будет барбекю. Внутренний дворик Голда был устроен иначе, чем в предыдущую субботу. Здесь стоял стол для пикника, уставленный разноцветной посудой и накрытый клетчатой скатертью. Синие и зеленые подушки покрывали прочную деревянную мебель для отдыха. Гриль был разожжен. — Вам вино или чай со льдом, мисс Свон? — Чай со льдом. — Эмма хотела, чтобы сегодня вечером она полностью контролировала свои чувства. — Чай со льдом. — Голд налил два бокала и снова предложил тост. — За доверие и дружбу. Эмма задумчиво посмотрела на него. Она не хотела ему доверять, но доверяла. Она верила, что нравится ему, что он заботится о ней, и это заставляло ее чувствовать себя уязвимой. — Все это очень мило, Голд. Вы приложили все усилия, чтобы сделать эти вечера особенными. — Скажем так: вы вдохновляете меня, мисс Свон. Мне действительно нравится ваше общество. Эмма спросила, не может ли она помочь, но Голд практически все контролировал сам. Ужин был превосходным — курица-барбекю, картофельный салат (Мэри Маргарет умерла бы за рецепт), овощи на гриле и салат. Как обычно, беседа текла легко, и Эмма чувствовала себя расслабленной даже без вина. — У меня есть еще десять предположений относительно вашего имени, Голд. — Эмма показала ему написанное. — Рэйф, Радж, Рэндалл, Редмунд, Рипли, Рубин, Рудольф, Руперт, Ромул, Ринго. — Голд рассмеялся, увидев в списке Ринго. — Боюсь, что нет, мисс Свон. Возможно, в следующий раз у вас получится удачнее. — Это не так просто, как я думала. — призналась Эмма. —Кажется, что все в вас сложно и загадочно. Голд усмехнулся. — Да, наверное, это правда. Скажите, это вас интригует? — Может быть, немного. — Это интриговало ее очень сильно, но она не была уверена, было ли это просто любопытство или тот факт, что он начал нравиться ей больше, чем она когда-либо ожидала. Голд не сводил с нее взгляда, пока Эмма не отвела глаза. Ей всегда казалось, что он читает ее мысли или, что еще хуже, заглядывает ей в душу. Голд, к счастью, разрядил обстановку. — Вы любите печенье с жареным маршмеллоу, мисс Свон? Неужели Голд шутил? Это же было одно из ее любимых лакомств. Они весело проводили время, жаря зефир, и оба были липкими от зефира и шоколада. Эмма чувствовала себя счастливой. Эта сделка оказалась не такой, как она ожидала, и она не знала, хорошо это или плохо. Когда они закончили, Голд предложил им зайти в дом и взглянуть на книгу Генри. Голд провел их в гостиную, заставленной удобной мебелью, не похожей на антиквариат в других комнатах, которые она видела. Он направил ее к мягкому дивану, а сам сел рядом с ней. Его тело прикоснулось к ее телу, и она почувствовала, что мгновенно среагировала на это. Она заставила себя сосредоточиться на книге. Голд, казалось, ничего не замечал, даже когда его движения создавали дополнительный контакт между ними. — Итак, моя дорогая, что именно вы хотели бы узнать о сказках? Эмма почувствовала облегчение от того, что ей есть о чем подумать, кроме как о том, что происходит между ней и Голдом. — Я даже не знаю, с чего начать, но Генри одержим этой книгой и считает, что все в этом городе — персонажи из нее. — Правда? — Глаза Голда наполнились пристальным интересом. — В общем, он считает, что на всех здесь лежит проклятие, а я — спасительница, которая снимет проклятие, и все смогут снова стать сказочными персонажами. — Вы привлекли мое самое пристальное внимание, мисс Свон. Расскажите мне больше. Он уже разобрался с персонажами? — Да, почти все. Мэри Маргарет — Белоснежка. Дэвид Нолан — Прекрасный Принц. Реджина — Злая Королева, Руби — Красная Шапочка, Лерой — Ворчун, доктор Хоппер — Сверчок Джимини. — Я действительно очарован, моя дорогая. А вы? — Голд наслаждался этим безмерно. — Это безумно. Он думает, что Мэри Маргарет и Дэвид Нолан, Белоснежка и Прекрасный Принц — мои родители. Голд захихикал. «Тогда вы принцесса Эмма. Мне это нравится. Это уместно. — Дело в том, Голд, что я беспокоюсь о ребенке. Все это не по-настоящему, и я пытаюсь найти способ объяснить ему это. — Так-так, мисс Свон. Я действительно заинтригован воображением Генри. Он выдвинул увлекательную теорию, и я, например, верю, что сказки и мифы призваны рассказать нам что-то о нас самих. Что действительно интересно, так это то, что его теории не случайны. Бланшар означает «белый», Реджина — «королева», Руби — «красный», Хоппер — «сверчок»… Мне нравится, как мальчик мыслит. — Вы же не принимаете все это всерьез, правда? — Я никогда ничего не исключаю, мисс Свон. Я понял, что жизнь полна сюрпризов. Будущее никогда не бывает таким, каким кажется. Эмма посмотрела на него несколько недоверчиво. — Хорошо, допустим, это правда. Скажите, Голд, какой вы персонаж? Голд рассмеялся. — А что говорит Генри? — В том-то и дело, Голд. Он не может понять, кто вы, но уверен, что вы какой-то злой колдун или маг. Голд притворился шокированным. — Значит, он не одобряет нас с вами? — Задавая этот вопрос, Голд взял ее руку в свою. — Голд, нас с вами нет. — Эмма едва успела произнести эти слова, как ее тело тут же откликнулось на его прикосновение. — Вы уверены в этом, мисс Свон? — Другой рукой он погладил ее по щеке. Когда она не ответила на его вопрос, Голд наклонил голову вперед и нежно поцеловал ее в губы. Эмма протестующе хмыкнула, но поцеловала его в ответ. Голд углубил поцелуй, и Эмма ответила ему взаимностью. Он убрал книгу с их коленей и прервал поцелуй, чтобы заглянуть ей в глаза. — Скажи мне, чего ты хочешь, Эмма. — Он называл ее Эммой. Она знала, что он хочет ее, а она хочет его, но не могла этого сказать. — Ты так прекрасна, моя дорогая. Я хочу, чтобы ты поняла, как ты прекрасна. — Он обнял ее за плечи и поцеловал в макушку. По ее телу пробежал жар, ей хотелось ощутить его губы и руки на себе, к тому же она с тревогой осознавала, что не хочет, чтобы он ее отпускал. — Я боюсь, Голд. — Она сказала это, не глядя на него. — Иди сюда, дорогая. — Голд пересел на край дивана и облокотился на подушки. Он предложил ей лечь спиной к нему, чтобы он мог обхватить ее руками. Эмма чувствовала его теплое дыхание на своей шее. Ее голова покоилась на его плече, а руками она обхватила его руки. Это было приятно. Он крепко обнял ее и нежно поцеловал в висок. Эмма почувствовала тепло, охватившее ее — тепло, которое давало ощущение безопасности и заботы. — Я хочу, чтобы ты знала, что можешь доверять мне, Эмма. Я никогда не сделаю ничего плохого для тебя. — Слова Голда ласкали и успокаивали ее. — Открою тебе маленький секрет… Я так же, как и ты, потрясен тем, что между нами возникло влечение. Я, конечно, понимаю, что меня влечет к тебе, но я озадачен твоим влечением ко мне. Уверен, все было бы гораздо проще, если бы я был молод и красив, как шериф, и ты бы не испытывала ко мне такого недоверия. Увы, я такой, какой есть. Эмма была ошеломлена. Ее расстроило, что она заставила Голда почувствовать неуверенность в себе. Обычно этот человек был таким уверенным в себе и самодовольным. Эта его уязвимая сторона была совершенно неожиданной. — Послушай, Голд. Может, у меня и есть проблемы, но они не связаны с твоим возрастом или внешностью. Я знаю, что потом пожалею, что сказала это, но на самом деле я считаю тебя очень сексуальным и привлекательным. — Эмма не могла не покраснеть при этих словах. — И хотя я не доверяю тебе, когда речь заходит о некоторых вещах, но я чувствую себя в безопасности рядом с тобой. Моя проблема в том, что эти чувства, которые я испытываю к тебе, пугают меня, потому что из-за них мне хочется отказаться от контроля, так как я никогда не делала этого раньше. Вот так. Все было открыто, и Эмма почувствовала себя свободной от того, что произнесла эти слова вслух. Она была уверена, что ему нравится, когда она наконец призналась в своих чувствах. Каким-то образом он всегда получал именно то, что хотел. Голд прижал ее к себе и прошептал на ухо. — Милая, перестань думать и просто слушай, что говорит тебе твое тело. Главное — поддаться своим чувствам… Что бы ни было между нами, это нечто редкое и удивительное. Я никогда не чувствовал этого раньше. Это магия. Она знала, что он прав. Она никогда не испытывала ничего подобного. Это пугало и одновременно возбуждало ее. Голд ослабил хватку на Эмме, поднеся руки к ее обнаженным плечам. Она откинулась назад, и он стал целовать ее нос, губы и шею, одновременно проводя руками от плеч вниз по ее рукам. Тепло, охватившее ее, вновь превратилось в жар. Эмма взяла его руки, поднесла к губам и легонько поцеловала. Нащупав пульс на его запястье, она поцеловала то место приоткрытыми губами, ощущая соленый вкус его кожи. Затем она взяла его руки и положила их на свою грудь, задыхаясь, когда он тут же начал ласкать ее соски через ткань майки. Соски затвердели, когда он стал искусно дразнить их пальцами. Голд сдавленно застонал, когда он переместился под нее. Ей отчаянно хотелось почувствовать его руки на своей обнаженной коже, и, словно прочитав ее мысли, он запустил руки под ее топ, чтобы коснуться груди. Он был удивлен, обнаружив голую кожу. — Эмма, ты же без лифчика. Мне это нравится. — Она почувствовала, как его возбуждение прижимается к ее спине, когда он теребил ее соски большими пальцами, вытягивая их до твердых вершин. Эмма застонала от удовольствия, когда пульсация между ее ног усилилась. Желание прижаться к нему кожей к коже одолевало ее. Она стянула через голову топик, полностью обнажив себя. Ей хотелось оказаться лицом к лицу с Голдом, хотелось, чтобы он посмотрел на нее, прильнул губами к ее телу. Она поднялась, чтобы сменить положение. Его глаза были совершенно темными, когда он смотрел на нее, его взгляд был полон не скрываемого вожделения. В этот момент ей захотелось, чтобы он увидел ее полностью обнаженной, и она сняла джинсы и нижнее белье, пока Голд смотрел на нее, впитывая каждую деталь ее тела. — Дай мне посмотреть на тебя, Эмма. Ты так невероятно красива. — Его голос был хриплым и грубым, и от него по позвоночнику пробежали мурашки. Желание увидеть его без одежды овладело ею. Она расстегнула его ремень, а затем расстегнула молнию на брюках. Голд следил за каждым ее движением, позволяя ей взять все в свои руки. Он снял рубашку, а она — джинсы и боксеры. Когда он был полностью обнажен, она с голодом смотрела на него и ласкала рукой его возбужденный член, целуя кончик губами. Голд застонал и напрягся в ее руках, что побудило ее продолжить поглаживать его. — Эмма… — В голосе Голда звучала мольба. — Иди сюда, дорогая. Она знала, что он уже на грани, поэтому, не вступая в контакт, села на него, наклонившись вперед, чтобы он мог захватить ее соски губами. Он посасывал их и дразнил языком, заставляя ее хныкать от желания. Он переместил правую руку между ее ног и погладил складки кожи, а его большой палец сразу же нашел ее клитор. Она была так возбуждена, что его прикосновения почти довели ее до предела. — Пожалуйста, Голд. — взмолилась она. Он не был готов так быстро дать ей разрядку, поэтому остановился и обхватил ее талию рукой. — Ложись, Эмма. Я хочу посмотреть на тебя. — Она повиновалась и поменялась с ним местами, позволив ему встать на колени между ее ног. Он раздвинул ее ноги, чтобы видеть каждый сантиметр. Легко поглаживая ее пальцами, он снова нащупал ее клитор и стал нежно его дразнить. Эмма застонала и задвигала бедрами. Она была так близка к грани. Она снова подняла бедра навстречу его прикосновениям, пытаясь добиться дополнительного контакта, но Голд снова остановился и переключил свое внимание на ее бедра. Он начал чуть выше ее колен, осыпая кожу мягкими влажными поцелуями и мучительно продвигаясь к ее центру. Эмма шире раздвинула ноги в ожидании его губ и языка. Наконец он добрался до нее. Эмма застонала, когда он накрыл ее ртом, а затем глубоко вогнал в нее язык. Эмма задыхалась, когда он оставил язык там, а остальной рот использовал для посасывания. Эмма напряглась, умоляя его дать ей разрядку. Он перестал сосать и принялся вылизывать языком каждую складочку, то и дело задевая клитор. Эмма больше не могла этого выносить. Она положила руки ему на голову, прижимаясь к нему, и раздвинула ноги так широко, как только могла. Голд наконец сжалился над ней и начал лизать ее клитор языком, оказывая идеальное давление. — Не останавливайся! — Эмма была в безумном желании. Голд продолжал водить языком по тому месту, которое доводило ее до предела. Его руки оказались под ее ягодицами, он притянул ее ближе к себе и стал мучить ее языком, уговаривая и дразня, пока она не кончила ему в рот. Все ее тело содрогнулось от разрядки, и она рухнула под его руками. Голд легонько поцеловал ее там, а затем приподнялся и лег рядом с ней. Он был до крайности возбужден, но поддерживал ее, пока она приходила в себя от пережитого возбуждения. Затем Голд поднял ее и попросил облокотиться на спинку дивана. Он погрузил в нее палец. — Ах, моя дорогая, все еще такая мокрая и готовая… — Голд вошел в нее сзади, медленно, позволяя ее телу принять его всю ширину и длину. Он не был уверен, как долго сможет продержаться. Она была такой тугой и теплой, и он чувствовал себя неуправляемым. Через несколько секунд он начал медленно входить и выходить, прикусив губу в попытке сдержаться. Эмма, покачиваясь, отвечала ему бедрами, хныча от ощущений, которые снова начали овладевать её телом. Он зарычал и начал увеличивать скорость, проникая в нее все глубже. Эмма задыхалась, ее тело отвечало на каждый толчок, и она начала подниматься к очередной кульминации. Голд положил руки ей на бедра и застонал, готовый вот-вот кончить. Он стал входить в нее все сильнее и быстрее, чувствуя, что теряет контроль над собой, и кончил, когда ее тело сжалось и забилось в спазмах вокруг него. Он вошел в нее еще несколько раз и рухнул на нее, целуя ее шею. Через минуту или около того он вышел из нее и притянул ее к себе. Он обхватил ее руками и прижал к себе. Эмма не знала, почему, но она начала плакать. — Что случилось, Эмма? — встревожился Голд. — Я ведь не причинил тебе боли, правда? — Нет, нет. — Эмма была поражена собой. — Я не знаю, почему я плачу. Сейчас я просто переполнена эмоциями. Голд убрал волосы с ее лица и вытер слезы со щек. — Я понимаю, милая. Плачь сколько хочешь. Эмма крепче обняла его. — Пойдем, ляжем на мою кровать. Там гораздо удобнее. — Голд взял ее за руку и повел наверх. Эмма чувствовала себя уставшей, ей хотелось просто лечь. Через несколько минут она крепко спала. Голд уже давно не чувствовал себя таким довольным и, смею сказать, счастливым. Он натянул на них одеяло и заснул, прижав Эмму к себе. ————————————————————————————————————————— — Голд, проснись. — Голд открыл глаза. Над кроватью стояла Эмма, одетая и растрепанная. — Мне нужно идти. Я хочу попасть домой до того, как Мэри Маргарет проснется. Не вставай. Я сама могу выйти. Голд взял ее руку и поцеловал. — Мне очень понравился наш вечер… Спасибо, Эмма. — Мне тоже, Голд. Мне тоже. — Она хотела сказать что-то еще, но не могла найти слов, поэтому наклонилась и поцеловала его в губы. Затем она прошептала ему на ухо. — Спасибо. — И она говорила искренне. Он подарил ей нечто особенное. ————————————————————————————————————————— Эмма сидела за кухонным столом с чашкой кофе, когда Мэри Маргарет наконец встала. — Ты рано встала? — Это был почти вопрос. — Я не слышала, как ты пришла вчера вечером. Эмма слегка поморщилась. — Я вернулась домой очень поздно. — О? — Мэри Маргарет не смогла скрыть своего интереса. — Я ночевала у Голда этой ночью и вернулась домой в пять утра. — О! Ты ночевала у него? — Да… — Эмма заколебалась. — Это так сложно. Я не знаю, что он со мной делает — я не хочу его полюбить, но он мне действительно нравится… очень. — Вот так, все было сказано в открытую. Мэри Маргарет положила свою руку на руку подруги. — Ты ведь знаешь, что ты ему очень нравишься, правда? — Да, я знаю. Он ясно дал мне это понять. Я просто не знаю, к чему все это приведет. Мне приходится постоянно напоминать себе, что это Голд, и я провожу с ним время только потому, что заключила с ним сделку. — О, пожалуйста! Ты же не думаешь, что перестанешь с ним встречаться, когда сделка будет завершена? — Нет? — Извини, но нет. Она не закончится, пока вы оба не решите, что она закончится. Голд подстроил эту сделку, чтобы заставить тебя встречаться с ним. Он знал, что ты никогда не согласишься на обычное свидание. Я уверена, что Голд сделает все, чтобы это продолжалось. Кстати, ты знаешь, что он всегда получает то, что хочет? Он хотел тебя, и он тебя получил. Все просто. Эмма не могла этого отрицать. ————————————————————————————————————————— — Ты соскучилась по своему парню. — Слова Грэма удивили Эмму и заставили ее покраснеть. Эмма увидела на столе золотой конверт, который теперь стал для нее привычным. — Если ты имеешь в виду Голда, то он не мой парень, Грэм. С чего ты вообще это взял? — Прости, тогда я ошибся. Просто сегодня в 4:30 утра я увидел твою машину, припаркованную у его дома. Наверное, я поспешил с выводами. — В голосе Грэма звучали обвинение и извинение одновременно. Эмма была совершенно ошеломлена. Ей было неприятно, что Грэм узнал о том, что она провела ночь у Голда… Она все еще пыталась разобраться в своих чувствах к нему, и ей было неловко обсуждать его с кем-либо, тем более с Грэмом. — Да, ты ошибаешься. — Эмма оставила все как есть и открыла золотой конверт.

Ты действительно прекрасна во всех отношениях, Эмма.

Спасибо, что поделилась этим со мной.

Пожалуйста, приходите ко мне в магазин в 19:00 в среду вечером.

А пока не думай слишком много.

Как он всегда знал, что нужно сказать? Она была ему небезразлична, в этом она была уверена. И, похоже, он знал, что она тяжело переживает все, что между ними произошло. Его магазин был нейтральным местом. Там никто не будет пялиться на них, как у «У бабушки», и они не будут находиться в его доме. Он был прав. Ей нужно было перестать много думать. Пусть все идет своим чередом.