Гарри Поттер и Международный турнир Трех Волшебников

      Обман — одно из самых неверно воспринимаемых понятий. Часто считают, что обман — это синоним лжи, подковерной игры, двуличия, махинаций и так далее и тому подобное. Подобная ошибочная точка зрения имеет оттенок, больше напоминающий вора, чем артиста. Разве актер не является обманщиком? Разве цель художника не в том, чтобы обмануть зрителя? Считается, что быть обманщиком — значит быть лжецом. Однако такое восприятие, такое понимание ошибочно.       Искусство обмана — один из самых практичных навыков, которые понадобятся начинающему магу. Важность умения лгать заключается не в самом действии, а в способности обмануть и позволить другим неправильно понять происходящее — вот где истинная ценность обмана. Умение выдавать наглую ложь за правду в правдоподобной манере само по себе не является чем-то плохим. Однако быть известным как лжец — это ужасно. Обман — это гораздо сложнее, чем просто ложь.       Молодой волшебник должен научиться скрывать свои истинные эмоции, целенаправленно вводить в заблуждение других и быть искусным в актерском мастерстве. Этот навык ценен практически во всех сферах жизни. Для политика это имеет огромное значение, в дуэли обман противника может позволить тебе нанести удар когда он ошибется, в обществе ты можешь создать себе определенный образ, а в личных отношениях это может избавить тебя от эмоциональной боли.       Частично мой успех заключался в умении создать определенный имидж. Достаточно заглянуть в учебники истории, чтобы узнать легенды обо мне. Я известен тем, что я хитёр и всегда возвращаю обиды в десятикратном размере. Я известен как гениальный практик магии и человек, которого стоит опасаться. Меня считают всезнающим и говорят, что я неустрашим. Что из этого правда, мало кто может узнать. Обман — это хитрость, это коварство, это хитросплетения, лукавство, плутовство, это умение плести интриги, это стиль Слизерина.       

***

      Это был странный вечер. Странным было не то, что Гарри сидит в Большом зале в ожидании торжественного пира в честь начала семестра, нет, это было в порядке вещей. Большая часть странности заключалась в том, где он сидел. Находиться за столом Пуффендуя было странно. Он чувствовал себя так, словно его душевное равновесие нарушилось. За все эти годы он провел бесчисленное количество часов за едой и общением в этом зале. И все же он был здесь, готовился сделать то же самое, но все ощущалось совершенно иначе. Он не был в гриффиндорской мантии, он не сидел за гриффиндорским столом, и вообще этот вечерний пир не был обычным, здесь царила атмосфера ожидания, волнение, которое невозможно было заглушить.       Это не было пиром по случаю распределения в начале года, когда первокурсников приводили, проводили через весь зал, где сидели все остальные ученики и ожидали традиционной процедуры распределения. Опыт, который был ужасен для первокурсников с широко раскрытыми глазами.       Нет, это был праздник в честь распределения, но не тот самый праздник в честь распределения. Ночью перед возобновлением занятий после Йольских каникул и это было странно. Старая изношенная Распределяющая Шляпа располагалась на простом деревянном табурете в передней части зала, рядом с главным столом. Это был праздник повторного распределения, без нервничающих первокурсников, сбившихся в кучу. Нервные студенты были, но это были нынешние ученики, те, кто уже носил цвета домов.       Гарри сидел за столом Пуффендуя, рядом с Седриком Диггори, и эти два чемпиона Турнира Трёх Волшебников сидели напротив Сьюзен Боунс и её лучшей подруги Ханны Эббот. Гарри не ожидал, что его посадят напротив двух девушек его возраста, учитывая, что Седрик был старше, он думал, что будет сидеть с друзьями Седрика, которые были его ровесниками.       Изначально приветливый молодой человек пригласил его сделать это еще на Святочном балу. Затем, когда он снова встретился с мадам Боунс, он столкнулся там со Сьюзен и Ханной. Амелия встретилась с ним в своем доме, а после завершения дел к ним присоединились Сьюзен и Ханна. Гарри хотелось бы, чтобы эта встреча была более продуктивной, чем просто информация о том, что они все еще ведут расследование и она будет держать его в курсе дел. Было ли это правдой или директор Департамента магического правопорядка не могла ничего ему сказать, он не был до конца уверен. Он склонялся к мысли, что она бы что-то ему выдала, но это была лишь его интуиция, не более.       Зал был тот же, еда, скорее всего, та же, но его статус был другим. Сейчас он не был учеником. Ему вовсе не обязательно было находиться здесь. Он мог бы сидеть с близнецами, Кэти, Алисией и Анджелиной или даже со своими бывшими близкими друзьями, но не в этот раз. Это был другой Гарри Поттер, готовящийся к тому, что обещало быть забавным развлечением.       Альбус Дамблдор встал и овладел вниманием всего зала. Его присутствие доминировало, а рука вцепилась в пюпитр.       «Добро пожаловать обратно, сотрудники и студенты». Он медленно, внимательно окинул зал ярко-голубыми глазами. «Как вы все прекрасно знаете, сегодняшний вечер — знаменательное событие в славной истории Хогвартса. Никогда еще у учеников не было возможности открыто запросить перераспределения». Он сделал паузу, позволяя напряжению усилиться.       «Совет попечителей установил критерии, определяющие, кто имеет право на его получение, а кто нет». Хотя его лицо было частично скрыто за длинной бородой и густыми белыми усами, он выглядел так, словно проглотил лимон, ничуть не довольный таким ходом событий. Он бросил взгляд на Совет попечителей, который стоял у дальней стены, давая понять, кто его к этому подтолкнул.       Теперь его взгляд обратился непосредственно к Гарри. Его кислый взгляд превратился в блеск веселья. Нехорошо.       О любом крупном событии в СМИ Гарри обычно был в курсе. Его подруга из прессы держала его в курсе событий. Но здесь ее не было. Она не сообщила ему ничего такого. Те несколько репортеров, которые были здесь, были не из тех, кому он с удовольствием отвечал на вопросы. Это была подстава.       «Прежде чем мы начнем алфавитную перекличку всех, кто имеет право на повторное распределение, я хотел бы выделить одного вернувшегося в нашу школу ученика». По взгляду Дамблдора было совершенно ясно, о ком он говорит: его взгляд был направлен на Гарри Поттера, так что и весь зал смотрел на него.       «Гарри Поттер будет находиться в нашей школе и снова работать с нашим преподавательским составом, посещая занятия по своему желанию. И от имени Совета мы приглашаем тебя, Гарри, начать наше перераспределение этим вечером». Когда его усиленный голос затих, он начал хлопать, и вскоре к нему присоединилась вся толпа.       Гарри снова уставился на Дамблдора, едва сдерживая желание скривиться. Теперь у него было два варианта. Устроить сцену или согласиться. Он колебался, снова и снова прокручивая в голове решение. Придя к решению, он поднялся на ноги и направился к табурету. Шляпа прислушивалась к нему раньше и, будем надеяться, прислушается и сейчас.       Гарри держал голову высоко поднятой и сосредоточился исключительно на шляпе и табурете перед ним. Давление быть в центре внимания больше не тяготило его, как раньше. Если он смог танцевать с Натальей и украсть шоу, когда все взгляды устремлены на него, то он сможет спокойно посидеть под старой шляпой.       Он снял шляпу с табурета и повернулся. Гарри сел, а затем надел Распределяющую Шляпу себе на голову.       «Боже, Боже, разве это не чудесное событие. Второе распределение… Готов ли ты на этот раз последовать моему первоначальному совету или мне снова нудно рыться в твоих воспоминаниях, чтобы провести распределение так, как я делаю для всех одиннадцатилетних?» Шляпа не говорила вслух, она обращалась непосредственно к нему в его сознании.       «Сначала я хотел бы попросить вас кое о чем, если вы не возражаете». начал Гарри, надеясь, что его план осуществится.       «И что за глупость ты хочешь от меня попросить? Я уже отправила тебя туда, куда ты хотел, вопреки здравому смыслу». Шляпа фыркнула в ответ на его просьбу.       Гарри проигнорировал этот ехидный ответ и продолжил реализовывать свой план. «Я хотел спросить, поскольку я сейчас не студент, не могли бы вы не объявлять о моем распределении, пока я не вернусь в следующем году, если я вообще вернусь в следующем году».       «И чем же ты занимаешься, что больше не являешься здесь студентом? Если ты не студент, то у меня не должно быть с тобой связи, а я чувствую, что она у меня есть…»       «Посмотрите, вы сказали, что можете видеть мои воспоминания».       «Хмм… хммм… Надо же, а ты был очень занят».       Это было странное ощущение, его навыки окклюменции позволяли чувствовать какое-то вторжение, но это не было похоже на то, о чем он читал. Если бы он мог соотнести это ощущение с конкретным действием, то оно больше походило на покупку одежды в универмаге. Где кто-то ходит по магазину и проводит пальцами по всей одежде на вешалках. Они ничего не снимали и не меняли, просто соприкасались со всем.       Он ждал, пока шляпа продолжала напевать в его голове.       «Ты один из немногих, кто когда-либо получал доступ к величайшим работам Салазара». Через некоторое время сказала Шляпа.       «Последним был Том Реддл?» Гарри понятия не имел, откуда шляпа могла бы знать ответ, но тот факт, что она знала, что другие получили доступ к скрытым комнатам, заставил его поинтересоваться.       «Реддл, да, он был одним из них, но его лишили этого права. Ты — последний из тех, кто остался в живых и получил доступ внутрь». сообщила ему Шляпа.       «Как можно лишить человека доступа? Разве не нужно просто открыть все на парселтанге?»       Шляпа насмешливо посмотрела на него. «Эта комната — величайшая работа Слизерина, на том же уровне, что и знаменитая руническая комната Ровены. Это не простой парселтанг, а мастерская работа по зачарованию, чарам, рунам, заклятиям и, что самое впечатляющее, магии души.»       «Магия души?» Гарри не слышал о таком раньше и сразу же задался вопросом, что это такое.       «Да, магия души, магия, относящаяся к душе». снисходительно ответила она. «Ты можешь быть лишен этого права, если тебя больше не сочтут достойным его комнаты и знаний, содержащихся в ней».       «Из-за каких вещей меня могут счесть недостойным?» задался вопросом Гарри.       «Что сделало тебя достойным с самого начала?» Шляпа немедленно ответила.       Гарри слегка откинулся назад, этот вопрос не приходил ему в голову. Он был рад, что лишь слегка отклонился назад, иначе приземлился бы задницей на твердый каменный пол. Он поправил свое положение, чтобы более устойчиво сидеть на маленьком табурете.       «Честно говоря, я не уверен, почему меня сочли достойным учиться», — ответил Гарри, молча умоляя древний артефакт продолжать раскрывать информацию, которую он никак не мог узнать.       "Не будет иметь значения, если я расскажу тебе. Если тебя сочтут недостойным, ты потеряешь не только доступ к легендарной комнате. Салазар все еще контролирует свои владения из-за могилы. Я все еще чувствую и ощущаю его отголоски, так же как и ты имеешь связь со школой. Ты — ученик Салазара, потенциальный преемник его наследия, один из многих за эти годы, кому была предоставлена такая возможность. Но, и это явное предупреждение, никто никогда не становился его наследником. Все потерпели неудачу, и многие — с жестокими последствиями».       Зловещее предупреждение не осталось незамеченным. Гарри уже с опаской относился к этой комнате. Уж слишком удобным было совпадение: ритуал с драконом и тремя огнедышащими рептилиями, прибывшими для выполнения Первого задания. Он уже чувствовал, что за ним наблюдают, что его оценивают, когда он находится в Комнате, и теперь у него были веские причины, чтобы считать, что он всегда так чувствовал. Тут был механизм контроля, способ определить, достоин он или нет.       «Мальчик, который хотел чего угодно, но только не Слизерин, теперь идет по пути, чтобы попытаться стать его наследником, как иронично». ехидно заметила она.       «Эй, сами попытайтесь почувствовать себя одиннадцатилетним подростком, который только-только узнал о магии, затем вам говорят, что выпускник Слизерина убил ваших родителей и является воплощением зла, и, как будто этого недостаточно, встретить Драко Малфоя и увидеть, как его туда распределяют. Все, что угодно, только не туда, было единственным логичным решением в такой последовательности событий».       Шляпа снова хмыкнула, переваривая сказанное, прежде чем ответить Гарри. «Основатели установили критерии, которым я должна следовать. Юному мистеру Малфою не место в Слизерине если судить только по личности… На факультете учатся совсем не те студенты, которых предпочел бы сам Слизерин…» Мысль осталась незавершенной, так как Шляпа остановилась.       «Что за критерии? Не могли бы вы подумать о том, чтобы отдать меня в другие факультеты, кроме Гриффиндора или Слизерина?»       Распределяющая Шляпа была на голове Гарри, и он не мог ее видеть, но сейчас у него сложилось четкое впечатление, что она добродушно улыбается ему. «В первую очередь я оцениваю личность. Затем на меня накладываются ограничения. В качестве первых вариантов тебя должны были распределить в Слизерин или Гриффиндор. Если бы ни один из этих вариантов тебя не устроил, и ты бы стал стремиться к одному из двух других домов, то тебя могли бы направить в любой из них».       Это смутило Гарри. Ему пришлось спросить: «Почему только эти два варианта?». Это не имело для него смысла.       «Родословная невероятно важна для общества волшебников. Большая часть важности была утрачена со временем, но я — пережиток прошлого. Семьи просили, чтобы распределение по родословной было частью моих чар. Они хотели, чтобы их потомки были похожи на определенного основателя, будь то склонность к академическим наукам или склонность, например, к боевым искусствам. Таким образом, ты — потомок Поттеров, которых традиционно сортировали в Гриффиндор, а твоя бабушка — Блэк а значит, исторически была Слизерином».       «Значит, всех сортируют по родословной?» Это в некотором роде уничтожает цель процедуры сортировки, если твоя фамилия автоматически распределяет тебя в определенный дом Хогвартса.       Шляпа усмехнулась. «Все гораздо сложнее, но это одна из самых сильных переменных, используемых для определения факультетов. Сириус Блэк был отсортирован в противоположность Слизерину — Гриффиндор».       «Почему его распределили по-другому?» Гарри было довольно любопытно узнать, что шляпа может назвать в качестве причины, и удивительно, что она вообще затронула тему распределения другого человека.       «Ты — регент Блэк и, как таковой, имеешь право на определенную информацию о членах семей Блэков и Поттеров. Сириус был похож на тебя, он категорически отвергал возможность быть зачисленным туда». Шляпа сделала секундную паузу, прежде чем продолжить. «Каждый ученик, который наденет меня, может быть отсортирован в любой дом. Гораздо более вероятно, что они будут идти по пути своей родословной, чем по тому, куда их могут распределить. Дети впечатлительны, и то, кем они являются в одиннадцать лет, не соответствует тому, кем они будут в семнадцать. Твои друзья и опыт, полученный в школе, формируют то, кем ты становишься». Голос Шляпы был более торжественным в его сознании, более деловым.       «Это было предупреждение для меня лично?»       «Проницательный, я смотрю. Будь осторожен на своем пути. Все, кто по нему шел, потерпели неудачу, некоторые даже больше, чем другие. Я говорила тебе, что ты можешь стать великим, что все это у тебя в голове. Я говорила тебе, что Слизерин поможет тебе на пути к величию, и все же ты выбрал Гриффиндор. Не забывай об этом решении, не теряй себя… После всех этих лет сердце гриффиндорца может стать тем, к чему оно стремится…» Шляпа размышляла в своей голове, отказываясь даже слушать вопросы Гарри о том, что она имеет в виду, и вместо этого смеялась.       Гарри подождал, пока гогот прекратится, чтобы снова задать свой вопрос: «Что значит «не забывай о своем решении и сердце гриффиндорца»? Перестаньте быть такой загадочной и скажите мне!».       Шляпа гоготнула еще несколько секунд. «Наглый негодник, мое дело распределять, а твое — разбираться. В конце концов, это будет иметь смысл, если ты доживешь до понимания».       Гарри разочарованно вздохнул. Бессмысленно было просить прямых ответов. Все должно было быть чертовски загадочным, хотя этот разговор и был познавательным.       «Что нам делать с тобой, Гарри Поттер? Попросишь ли ты что-нибудь конкретное или на этот раз прислушаешься к моему решению?» На этот раз тон не был невежливым, скорее веселым, чем каким-либо другим.       «Согласитесь ли вы на мою просьбу не объявлять факультет во всеуслышание?» Шляпа пока не ответила Гарри на этот вопрос.       «Заманчиво… и ты ученик Салазара… и не студент. Да-да, я соглашусь, если ты позволишь мне выбрать твой факультет Хогвартса». Тут голос Шляпы стал суровым: «Нет никаких правил для перераспределения. Этого никогда не делали, и я могу поступать так, как мне заблагорассудится». Представил ли Гарри злобный гогот или просто решил, что это сделала шляпа, он не знал. Удивление должно было отобразиться на его лице, так как он почувствовал, что моргнул четыре раза подряд.       «Может быть, вы скажете мне, в какой дом вы меня поместите, прежде чем примете решение?» спросил Гарри у слишком довольной шляпы.       «Нет», — Гарри сморщился от неутешительного ответа.       Хотел бы он покинуть Гриффиндор? Конечно, ситуация с ним и Роном казалась неисправимой, по крайней мере, в краткосрочной перспективе. Симус и Дин были неплохими парнями, но они не были настоящими друзьями. Невилл… он казался хорошим парнем. В короткие моменты он, казалось, вырывался из своей скорлупы и оживал, но это было так редко. Он мог быть хорошим другом но был слишком застенчивым, чтобы быть хорошим кандидатом в близкие друзья.       Слизерин, нет, не получится. Он бы не вписался в компанию Драко, или тихого и такого же больного на голову Теодора Нотта. Свита Драко явно не представляла для него интереса, и оставался Блейз, который сам был приверженцем чистоты крови и сыном известной убийцы.       В Пуффендуе были Эрни Макмиллан, Джастин Финч-Флетчли, Уэйн Хопкинс, Роджер Мэлоун, Кевин Энтвистл, Ханна Аббот, Сьюзен Боунс и Меган Джонс. Честно говоря, он действительно не знал никого из них. Они всегда были общительными и вежливыми на занятиях, но он никогда не сходился с ними поближе. Он мог различить их по именам и внешнему виду, но самым большим количеством слов с кем-то из них вне уроков он обменялся только на прошлой неделе с Ханной и Сьюзен после встречи с мадам Боунс.       У Когтеврана было почти такое же безнадежное положение, чтобы составить о нем обоснованное мнение. Терри Бут, Майкл Корнер, Энтони Голдштейн, Стивен Корнфут, Оливер Риверс, Падма Патил, Лиза Турпин, Су Ли. Ни с кем из них он не был по-настоящему знаком. Когтевран был домом, в который, как он предполагал, он никогда не впишется. Он не был любителем учиться. Точнее, не был, пока не начал учиться у Салазара Слизерина. Теперь он почти представлял себя в этом доме. Он бы спокойно работал над своими задачами и мог бы обсуждать их с людьми. Это было довольно… странно.       Это не помогало ему в его затруднительном положении. По причинам, связанным с наследием, он мог бы попытаться стать Слизеринцем, если бы хотел пройти путь, о котором его предупреждала Шляпа. У Гарри были некоторые мысли о том, что могло случиться с некоторыми из предшественников, но на данный момент они были не более чем предположениями. С точки зрения социальных и политических факторов Слизерин казался просто ужасным. И это еще не считая того, что его деканом, то есть непосредственным руководителем, будет Снейп, человек, который ненавидел его просто за то, что он дышит.       Нет, Слизерин все еще не был вариантом. Только если его титул не станет официальным. Но даже тогда, минусов не будет только если это станет достоянием общественности. Гриффиндор все еще был бы хорош с точки зрения квиддича. Но вряд ли это стоит считать главным фактором выбора.       У Пуффендуя не будет ловца после ухода Седрика, а их команда по квиддичу была на удивление приличной. Сьюзен и Ханна были довольно милыми, и ему не составляло труда придумать причины, чтобы проводить время рядом с ними. Парни всегда казались достаточно приличными, и в худшем случае он мог проводить время только с девушками. Оставался только Когтевран, и, честно говоря, ему там было бы хорошо. Чанг была их Ловцом, но она была хорошим Охотником… Реально, он мог придумать причины в пользу любого факультета, просто некоторые были более выгодны, чем другие.       Другой аспект, над которым он размышлял, заключался в том, что он может просто решить не возвращаться в Хогвартс. Он может пойти в другую школу. Не было особых причин возвращаться в Хогвартс. Даже Дурмстранг мог быть подходящим вариантом. Расписание дневного отделения как у Натальи казалось несколько привлекательным.       «Какими бы забавными ни были твои мысли, у меня есть другие студенты, которых я должна распределить». Шляпа ворвалась в его внутренние размышления.       «Хорошо, я приму ваше предложение. Вы распределяете меня, но не объявляете об этом, и я пойду туда, куда вы захотите, лишь бы вы молчали. О! И еще одно: вы должны будете объявить об этом в следующий раз или мне, например, придется пройти распределение снова?» Не то чтобы разговор со шляпой был чем-то особенным, но сегодня это было настоящим благом. Знания о Тайной комнате были для него почти бесценны. Кто же знал, что даже таинственные намеки могут оказаться полезными.       «Нет, когда ты наденешь свою собственную форму Хогвартса, она автоматически будет цвета твоего Дома. Ты же не покупаешь форму именно Гриффиндора, верно?»       Гарри мысленно укорил себя за то, что не догадался об этом. Все покупали мантии для Хогвартса, но никто никогда не покупал форму конкретно для своего факультета. Он никогда об этом не задумывался…       «Спасибо за беседу, Шляпа. Можете еще что-нибудь рассказать мне о Салазаре, моем обучении или о Тайной комнате?» Он сомневался в этом, но почему бы не спросить.       «Нет, и удачи тебе, Гарри Поттер. Она тебе понадобится».       Это будет… Распределяющая Шляпа выкрикнула эти два слова, а затем замолчала. Она закрыла рот и замолчала, чем привела в замешательство всех собравшихся.       Гарри снял шляпу и положил ее обратно на табурет. Он искренне улыбнулся директору и уже собирался повернуться и пойти обратно к своему месту за столом Пуффендуя, когда увидел шевелящиеся губы заместителя директора школы рядом с Гарри.       «Мистер Поттер, куда вас распределили? Почему шляпа не объявила об этом?» Она была явно расстроена таким странным событием. Шляпа успешно затроллила публику своими словами и последующим молчанием.       «А, ну, видите ли, Распределяющая Шляпа не объявила об этом, потому что я сейчас не студент, и она побоялась, что объявление о том, пересортировали меня или нет, может повлиять на мнение тех, кто прибудет. Так что все смогут узнать, если или когда я вернусь студентом Хогвартса», — добавил он последнюю фразу слишком весело. Он ничего не мог с собой поделать, ему было приятно сорвать чей-то план вот так поставить его в тупик на глазах у всех собравшихся в зале.       «"А вы знаете?» спросила она, в ее глазах светилось беспокойство. Было ли это связано с возможностью потерять своего Ловца или ценного и дорогого ученика, Гарри не был уверен. Возможно, это было беспокойство из-за того, что ее любимую школу снова выставили на посмешище. Поджатые губы сложились в тонкую линию, недовольную сложившейся ситуацией.       «Конечно, знаю, мы же разговаривали в моей голове». Он ответил несколько легкомысленно, искренняя улыбка стремилась превратиться в ухмылку против воли Гарри. Он не хотел показывать свое открытое удовольствие, более бесстрастное поведение всегда было тем, к чему он стремился.       Он повернулся и шагнул вперед, чтобы вернуться на свое прежнее место, когда МакГонагалл задала еще один вопрос. «Вас перераспределили?»       На его лице появилась широкая ухмылка, и он не смог скрыть своего ликования, когда ответил: «И где же тут веселье?» Он практически парил на своем месте, чувствуя такой восторг от результатов. То, что он переиграл Дамблдора, было украшением на торте, но по-настоящему важным было то, что он получил наводку по поводу комнаты. Магия души. Он никогда не слышал о ней, и появилась совершенно новая ветвь магии, которую нужно было исследовать.       

***

      Подготовка к тому, что, как многие предполагали, станет грандиозной перестановкой, была довольно минимальной. Очень немногим студентам было разрешено подавать заявки на перераспределение, и некоторые из них были отсортированы обратно туда, откуда они ожидали уйти. Падма Патил была переведена в Гриффиндор вместе с Луной Лавгуд, обе покинули Когтевран. Несколько учеников покинули Слизерин, оставив дом более пустынным, чем три других. Лили Мун и Блез Забини присоединились к Когтеврану, а Трейси Дэвис теперь стала гриффиндоркой, что удивило многих, когда об этом объявили.       В каждом параллели происходило несколько изменений, причем большинство из тех, кого одобрили, покидали Когтевран и Слизерин. Если верить шепоту за столом Пуффендуя, в Когтевране было наказано множество виновных в издевательствах, а в Слизерине — еще больше. Требования к перераспределению были, по сути, такими, у кого были проблемы с безопасностью, вроде издевательств и домогательств. Хотя, казалось бы, бесчисленное количество студентов подавали заявления на возможность перераспределения, очень немногие были допущены. Учитывая, что в Львах и Барсуках больше внимания уделяется товариществу, это объясняло, почему в Гриффиндоре и Пуффендуе было мало одобренных заявок на пересортировку, если они вообще были.       Перераспределение, которое больше всего привлекло его внимание, было прямым результатом ужина в Норе. Фред и Джордж были в восторге от того, как все прошло, что, несомненно, стало следствием их ставок. Хотя Гарри не был до конца уверен в том, какие именно ставки они принимали, ликующие взгляды близнецов свидетельствовали о том, как хорошо они, должно быть, заработали. Эти двое говорили о причине, по которой некоторые мальчики хотели получить распределение в Слизерин, а именно о Дафне Гринграсс.       Хотя Гарри совсем не знал эту шатенку, он был удивлен, когда ее имя появилось на повестке Распределяющей Шляпы. На всех занятиях, которые Гриффиндор и Слизерин проводили совместно, она сидела на стороне Слизерина, и всегда на периферии. Насколько он помнил, она держалась особняком, а вне уроков и Большого зала он видел ее только тогда, когда сопровождал Гермиону в библиотеку. По крайней мере, это было то, что он мог восстановить из своих скудных воспоминаний.       Девушка, о которой шла речь, выглядела почти такой же счастливой, как и близнецы. Дафна практически подпрыгивала, перебегая с сортировочного табурета к столу Пуффендуя, в то время как все студенты сидели с опущенными челюстями. Она быстро села между Сьюзен и Ханной, те освободили место, и как только она оказалась на своем месте, они обняли сияющую мисс Гринграсс.       «Я же говорила, что буду с вами в этот раз», — прощебетала Дафна двум своим подругам. Сьюзан и Ханна обняли ее с двух сторон и завизжали от восторга.       Широкими глазами Гарри посмотрел на Седрика, который был в таком же недоумении, как и Гарри. «Ты знал, что они друзья?» шепотом спросил Седрик.       Гарри покачал головой, не ожидая увидеть перед собой такое зрелище.       «Вы уже знакомы с Дафной, Седрик, Гарри?» спросила его светящаяся Сьюзен.       Гарри снова покачал головой, все еще не понимая, как ему реагировать.       Он только начал знакомиться со Сьюзан на каникулах и понятия не имел, что она дружит с загадочной бывшей Слизеринкой.       «Я, эм, нет». Он нашел свой голос и, ответив на вопрос Сьюзан, повернулся к Дафне, чтобы встретиться с ней взглядом. «Приятно познакомиться». сказал он ей и одарил приятной улыбкой.       «Мне тоже приятно с тобой познакомиться, Гарри». Она бросила на него теплый взгляд. «Не то чтобы я могла бы сделать это раньше без необходимости выслушивать пронзительные вопли Пэнси о сговоре с гриффиндорцами» Она поднесла обе ладони к щекам и с широко раскрытым ртом задыхаясь в притворном негодовании. «Тогда бы ее вопли, — театрально вздрогнула Дафна, — привлекли бы дорогого Драко, и мы бы услышали еще одно исполнение знаменитой сценки «Мой отец узнает об этом…«».       Увидев озадаченное выражение лица Седрика, она решила добавить пару примеров. «Ну, знаешь, как когда Грюм превратил его в хорька за попытку проклясть Гарри в спину, — она сделала паузу и ухмыльнулась Гарри, — «Мой отец узнает об этом!»». Дафна, Сьюзен и Ханна одновременно весело закивали. После их синхронных слов все трое разразились хихиканьем.       Седрик посмотрел на Гарри, взглядом умоляя его объяснить, но прежде чем Гарри успел что-то сказать, Ханна снова вклинилась в разговор. «Поттер попал в команду по квиддичу, и ему разрешено иметь собственную метлу!» Она говорила, довольно неплохо подражая Драко, с ноющим гневом и возмущением на должном уровне. «Мой отец узнает об этом!» Три девушки снова произнесли эту фразу в унисон.       «Ooo ooo ooo, я следующая, я следующая!» сказала Сьюзен, подпрыгивая на своем месте. «Этот олух Хагрид будет преподавать «Уход за магическими существами»! Мой отец узнает об этом!» И снова все трое произнесли знакомую фразу. Гарри не мог не рассмеяться над их выходками. На самом деле он уже не раз слышал эту фразу от Малфоя.       «Опять моя очередь!» бурно заявила Дафна, наслаждаясь своим перераспределением. «Дамблдор отдал своему золотому мальчику, — с усмешкой произнесла она это прозвище, очень удачно подражая Драко, — кубок факультетов, снова, в этом году! Мой отец узнает об этом!» На этот раз к трио девушек присоединились несколько пуффендуйцев, Гарри даже услышал, как Седрик пробормотал это.       «Растение пыталось откусить мне палец! Мой отец узнает об этом!» Ханна дала повод для повторного исполнения, к которому, похоже, с удовольствием присоединилось большее количество сидящих за столом.       «Я споткнулся на движущейся лестнице! Мой отец узнает об этом!»       «Снейп не смог освободить меня от наказания! Мой отец об этом узнает!»       «Поттер снова поймал снитч! Мой отец узнает об этом!»       Сьюзен, Ханна и Дафна говорили по очереди, эти три девушки довольно мастерски пересказывали различные банальные причины, по которым Драко восклицал, что нуждается в папиной помощи. При этих репликах три девушки сбились и снова зашлись в приступе хихиканья.       Седрик оглянулся и увидел, сколько внимания это привлекает. «Ладно, теперь я понял. Я не особо знаком с Драко Малфоем, но, похоже, вы все знакомы». Он оглядел всех четверокурсников, забавляясь их выходками.       Озорно ухмыльнувшись, Седрик решил представиться новоиспеченной Пуффендуйке. «Добро пожаловать в Пуффендуй, приятно познакомиться, Дафна Гринграсс. Меня зовут Седрик Диггори».       «Заткнись, Седрик, мы все знаем, что ты меня знаешь», — немного раздраженно сказала Дафна, глядя на старшего мальчика.       «Не все, похоже, Гарри здесь не знал, что ты лучшая подруга Сьюзен и Ханны вне Хогвартса», — он хлопнул рукой по плечу Гарри. «Решил попробовать немного поиздеваться над ним, но ты испортила мне все веселье!» Он притворно надулся на нее.       Группа, должно быть, пропустила все, что произошло после распределения, так как перед ними внезапно появилась еда. Видимо, никто из них не заметил, что директор наговорил после.       С появлением еды в разговоре наступило затишье. Это оставило Гарри время для самоанализа. Он обнаружил, что за столом Пуффендуя все было по-другому, но это было приятное изменение. Он наслаждался общением со Сьюзен и Ханной после встречи с директором Боунсом, и теперь проводить с ними больше времени тоже было здорово. Гарри удивлялся, почему он раньше не расширял круг общения. В школе было много замечательных людей, помимо Гриффиндорцев.       Неужели он действительно был настолько изолирован в Гриффиндоре? Почему он всегда проводил время только с Роном и Гермионой, и действительно только с ними? Почему он даже не потрудился посидеть с людьми из других классов? Он даже никогда не пробовал позаниматься с кем-то еще, но, если честно, он вообще редко занимался без понуканий Гермионы. Странно, как шаг назад может сделать вещи такими ясными. За все время, проведенное на Гриффиндоре, он был идиотом. Было гораздо больше возможных занятий, чем просто прогуливать уроки, тратить время на игру в камешки, проигрывать Рону в шахматы и играть в квиддич.       Размышления Гарри резко прервались. Он что-то почувствовал. Это была магия? Заклинание? Приворот? Мимолетный приступ затворничества? Это было трудно описать, это просто дало ему ощущение на долю секунды. Он пытался уловить больше, но это было неотличимо от окружающей магии Хогвартса.       После вечера с Флер он вернулся под защиту Хогвартса и смог более грамотно определить, на что именно она была похожа. Ощущение дома, которое он всегда испытывал во время поездки в карете обратно в замок, было тем ностальгическим чувством, которое он всегда связывал с пребыванием в Хогвартсе. Именно его он мог ощущать сейчас. Что бы он ни чувствовал, его заглушал замок — чувство, которое он по-настоящему любил.       Он огляделся по сторонам, внимательно изучая окружающих, ища, не наложил ли кто-нибудь на него магию. Его глаза встретились с глазами Сьюзен, и он увидел, что ее локоть оттянут от тела. Она вернула руку в обычное положение и ответила на его незаданный вопрос.       «Я наложила заклинание уединения, на нас троих, тебя и Седрика». Она отмахнулась от второго вопроса прежде, чем он успел разлепить губы: «Это просто сохранит наш разговор в тайне от всех остальных, а для тех, кто не попал под действие заклинания, все будет казаться обычным». Она промурлыкала последнюю фразу: «Тетя научила меня, я научила подруг, может быть, если ты будешь хорошо себя вести, я научу этому и тебя».       Гарри кивнул головой, и Сьюзен завершила заклинание.       «Итак, Гарри, ты собираешься рассказать нам, куда тебя распределила Шляпа?» спросила она, хлопая ресницами, нижняя губа выпячена, подбородок опущен к груди, а глаза настолько большие и грустные, насколько она могла их сделать.       Закатив глаза на ее выходку, Гарри быстро ответил: «Конечно». Затем он продолжил есть, работая над опустошением своей тарелки, как будто это было последним словом в его ответе. Локоть Седрика заставил его поднять взгляд. Все вокруг уставились на него. Вдоволь насладившись этим, он притворился наивным. «Что?» Он изо всех сил старался сохранить лицо и думал, что это, должно быть, было убедительно, учитывая недоверчивые взгляды, которые он получал.       «Что ты имеешь в виду?! Расскажи нам, куда тебя распределили, ты же только что сказал, что расскажешь!» потребовала Сьюзен, раздосадованная беспечностью зеленоглазого мальчика.       «Конечно», — снова ответил он. Он снова посмотрел на свою тарелку и вилкой отправил в рот немного картофеля. Он все еще вел себя так, будто ничего не понимает, поэтому медленно пережевывал пищу с закрытым ртом — не как Рон — и снова посмотрел на троицу девушек напротив него.       «Прекрати издеваться над Сьюзен, Поттер. Ты не захочешь увидеть Боунс в гневе». посоветовала ему Дафна, явно не убежденная его поступком, если судить по ее невыразительной позе со скрещенными руками.       Гарри вздохнул с поражением и отложил столовые приборы. «Ты права, я ведь сказал, что расскажу тебе». Он обратился к заметно успокоившейся Сьюзен, Ханна примирительно похлопывала ее по спине, пытаясь разрядить обстановку. «Но я не сказал, когда». На его губах заиграла мегаваттная (как лампочка) ухмылка. Он ничего не мог с этим поделать. Дразнить красивых девушек было теперь его любимой привычкой!       Коллективные стоны были музыкой для ушей Гарри, даже если квартет был совершенно не в восторге от него. Он совершил ошибку, взглянув на свою еду, потому что опустил глаза вниз и не заметил, как Дафна бросила в него свою обеденную булочку. Булочка вылетела из ее руки и была направлена точно в цель. Она попала ему в лоб.       «Эй!» — возмущенно воскликнул он, — «Ну зачем?!». Ухмыляющаяся Дафна, очевидная виновница происшествия, и ее подружки, обе прикрывающие рот рукой, плохо подавляли смех.       «Ты ведешь себя как грубиян по отношению к моей подруге. Тебе лучше ожидать возмездия за это». Дафна зыркнула на него сквозь шутливое удовольствие от того, что она только что сделала. Ее ложное разочарование уступило место легкомыслию. «Мерлин, как приятно не быть палкой, воткнутой в грязь». сказала она вслух. «Пуффендуй — это здорово!»       Гарри улыбнулся, забыв о том, что должен расстраиваться из-за того, что ему в голову угодила намазанная маслом булочка. Он вполне мог представить, что со змеями было бы не так уж и весело. Но разве у нее не было там друзей? Он озвучил свои мысли, спросив ее: «А разве у тебя не было друзей, по которым ты могла бы скучать в Слизерине?» Он задал вопрос осторожно, ему не хотелось, чтобы в него швырнули еще одну булочку! Затевать драку за столом Пуффендуя в первый же раз, когда он там оказался, не входило в его планы.       Дафна бросила на него унылый взгляд. «Не совсем, мы с Трейси ладили, но обе держались особняком, мы дружили, потому что с кем еще нам было проводить время? Ну правда, единственным вариантом была Пэнси, и фуууууу. Мун и Булстроуд уже дружат, их семьи проводят много времени вместе, так что у меня был выбор: дружить с Трейси или стать частью малфоевских прихлебателей — выбор был невелик».       Как тогда у него с Невиллом. Когда все остальные ребята были заняты, они прекрасно уживались вместе как друзья, но на самом деле у них не было ничего общего. Он мог себе представить, что если бы он постоянно находился рядом с ними, он бы тоже начал насмехаться над Невиллом.       «Ты хочешь сказать, что не мечтаешь каждый день о светловолосых мальчишках с зализанной прической, как Пэнси? Ты только представь: «Мой дедушка узнает об этом». Сьюзен едва сдержала хихиканье, прежде чем выпалить свой комментарий.       Дафна тут же обернулась к подруге, расправив плечи, и занесла свободную руку, чтобы сильно шлепнуть подругу по руке. " Никогда не упоминай ничего подобного! Это… это так, так мерзко! Фу! Фу! Фу! Тысячу раз фууууууууууууу!»       Ханна разразилась хохотом, и Сьюзен была не лучше. Дафна быстро ударила Сьюзен по плечу раз, два, а потом и третий раз, и хотя ее удары звучали громко, на самом деле они ничуть не были злыми. «Я тебя за это достану! Только ты подожди, косичка, — сказала она, многозначительно посмотрев на Сьюзан, — и ты, брауни, — она перевела взгляд на Ханну.       Сьюзан сразу побледнела, услышав это прозвище, а Ханна быстро последовала ее примеру, когда это имя было упомянуто.       «Мы… мы… нам не нужно сейчас в это влезать, златовласка». ответила Ханна, найдя в себе силы для ответа.       Все трое быстро переглянулись и как-то одновременно пришли к решению о мирном завершении разговора. Никто не желал дальнейшей эскалации.       Имена сбили Гарри с толку. У Дафны были темно-каштановые волосы, не золотистые и не светлые. С чего бы ей иметь прозвище Златовласка? Сьюзен он, кажется, никогда не видел с косичками. У нее были пурпурно-рыжие волосы, ниспадающие до плеч, но он не думал, чтобы в Хогвартсе их когда-нибудь заплетали в косички, хотя мог просто не обращать на это внимания. Ханну, у которой были светлые волосы, называли брауни? Это было связано с едой?       Седрик не спрашивал, и Гарри ни за что не собирался вмешиваться. Он решил, что лучше продолжить ужин, и снова взял в руки столовые приборы. После нескольких укусов, когда он смог просто спокойно съесть свой ужин, Седрик снова втянул его в разговор.       «Итак, ты действительно не собираешься никому рассказывать, перераспределили тебя или нет?» — спросил он, скептически приподняв бровь.       Гарри пожал плечами. «Не планирую. Где веселье в том, чтобы рассказывать?» Он ухмыльнулся, глядя на старшего мальчика, когда тот ответил.       «Не будь таким Гарри, мы хотим, чтобы ты был здесь, в Пуффендуе! Разве ты не хотел бы проводить время со всеми нами?» спросила Сьюзен, жестом указывая на двух своих друзей.       «Да, чего еще желать? Блондинка, брюнетка и рыжуля». Сьюзан шутливо добавила, подмигнув и добавив знойный голос.       Гарри моргнул и покачал головой. Может, ему и нравилось дразнить симпатичных девушек, но он усвоил, что в некоторых случаях держать язык за зубами — очень ценный навык. Он покачал головой и дал понять, что не собирается вступать в разговор.       «Ты действительно не расскажешь нам?» спросила Ханна, сделав свое максимально милое личико.       Гарри мягко улыбнулся. Он наклонился вперед и держал голову ровно. Три девушки и Седрик повторили его действия, они наклонились, как будто собирались поделиться секретом. Когда он полностью завладел их вниманием, он окинул их всех серьезным взглядом. Уставившись прямо на Сьюзен, Гарри протянул: «Не-а», — заявил он, не забыв при этом выделить букву «а» в чрезмерно раздражающей манере.       Седрик не преминул толкнуть его локтем. " Мудак.» заявил он без особого жара. Гарри лишь ухмыльнулся в ответ, больше не наклоняясь вперед, а слегка откинувшись на спинку сиденья.       «Так вот как ты хочешь играть, Поттер?» грозно спросила Дафна.       «Ага», — ответил он, еще раз преувеличив букву.       «О, тебе конец, если Дафна так смотрит, то тебе конец, она очень опасна», — сказала Ханна и прикрыла рот рукой, когда Дафна на мгновение перевела взгляд на нее.       «Значит, ты не хочешь рассказывать нам о своем распределении, а хочешь подразнить нас этим». Она изогнула брови со свирепым выражением лица. «Как насчет того, чтобы поговорить о чем-то менее комфортном, как обстоят дела у вас с Натальей, регент Блэк?»       Удивление было очевидно для всех, кто смотрел на Гарри. «Ч-что? Откуда ты об этом знаешь?» требовательно спросил Гарри, не сумев скрыть своего изумления: он думал, что об этом действительно никто не узнает.       «О, теперь ты хочешь поговорить?» самодовольно отозвалась Дафна.       Гарри проигнорировал вздохи и перешептывания двух других девушек и одного парня внутри их заклинания. Он сосредоточился на Дафне, пытаясь понять, откуда она может знать. Из оставшихся членов семьи Блэк Беллатриса была в Азкабане, Андромеда была лишена прав и, предположительно, не знала об этом, Сириус не стал бы с ней разговаривать, оставались Нарцисса Малфой и мадам Лакруа.       «Ты узнала об этом от Малфоев?» спросил он, когда его осенило.       «Нет, они подозревали, но ты только что подтвердил», — сказала она ему, чрезмерно довольная собой.       Гарри застонал: его переиграли. Видимо была причина, по которой ее изначально распределили в Слизерин, — размышлял он. Он снова сосредоточился на четырех людях вокруг него и ждал неизбежного вопроса.       Сьюзен осторожно задала вопрос, который хотели задать остальные: «Ты Блэк, Гарри?».       «Дафна, кажется, знает, почему бы тебе не рассказать им, откуда ты знаешь и что ты знаешь». Гарри не хотел снова ввязываться в раскрытие лишней информации, если у него была такая возможность. Лучше уж услышать от Дафны то, что она знает или догадалась, чем предоставлять свои собственные сведения.       Она безразлично пожала плечами: «Конечно».       «Бабушкой Гарри была Дорея Блэк. Сестра Арктура Блэка, последнего действительного главы семьи Блэк, его сын, как считалось, был им, но никогда не был больше, чем просто действующим от имени семьи Блэк.»       Гарри наблюдал за Сьюзен, Ханной и Седриком, их реакция была немного настороженной, словно они не знали, как к этому отнестись. Даже сейчас фамилия Блэк что-то значила.       Дафна продолжила, не обращая внимания на внутренние мысли Гарри: «Те, кто знаком с историей балетной академии Лакруа, знают, что их всегда поддерживали три семьи: Блэк, Делакур и Павловы. Учитывая, что Гарри лично учился у мадам Лакруа и пришел на Святочный бал с Натальей Павловой, легко предположить, что он связан с семьей Блэк».       Она остановилась и дала своим словам осесть в головах. Во время паузы она с удовольствием съела еще немного своего ужина, после чего продолжила: «Но этого не достаточно, чтобы раскрыть связь с Блэками как регента». Но когда ты добавляешь в уравнение ноющего Драко, ты слышишь о том, что «отец не смог заставить французскую лягушку Лакруа учить его танцевать, потому что он не полноправный Блэк, но она научила полукровку вроде Поттера». Это означало, что Драко не был признан Блэком, и она не стала бы учить детей Нарциссы Блэк, а значит, не стала бы учить и внука Дореи Блэк, если бы он не был признан семьей Блэк. Естественно, следуя нормам наследования, было бы невозможным для Гарри быть главой семьи Блэк, но он мог бы стать регентом. Я права, регент Блэк?» спросила она буднично.       Гарри вздохнул: «Да, — он провел рукой по волосам, — Арктур признал меня Блэком и позаботился о том, чтобы никто из других мужчин, которые могли бы попытаться претендовать на роль главы, не был допущен к этому. Оставив меня Блэком по имени, я получил право быть регентом».       «О, не думай, что ты так легко отделаешься», — ухмыльнулась Дафна.       «А?» Гарри не был уверен, о чем еще она может здесь говорить.       «Ты ведь не забыл о другой части моего вопроса?» невинно спросила она. «Начали ли Павловы свою игру за то, чтобы их внук родился наследником Блэков? Будучи регентом, ты мог бы назвать ребенка Блэк при рождении, и он мог бы стать следующим главой семьи».       Гарри сузил на нее глаза, когда она добавила вдогонку.       «Уверена, что она не единственная, кто мог бы так поступить, верно? Имя Блэк все еще имеет силу. Я могу предположить, что найдется несколько девушек, которые будут бороться за место в семьях Поттеров и Блэков. Разве я не права, 'Арри?». Она добавила французский акцент к его имени и сразу после произнесения взглянула на стол Когтеврана, в сторону чемпиона Шармбатонов.       Гарри был не слишком впечатлен ее инсинуациями. Одна мысль вырвалась на первый план. Ханна была права, Дафна определенно опасна.