Мы не знаем, чем это закончится

             — Привет, я на заправке.              — Господи, Микки, ты всё-таки сделал это.              — Я же говорил тебе, что не пропущу похороны Рэндалла, придурок.              — Но у тебя оставалось ещё 2 месяца…              В этот момент мимо телефонной будки проезжала полицейская машина, которая резко затормозила и врубила сирены. Голос в трубке стал едва слышен на фоне ответного гула прибывающей помощи правоохранительных органов. Милкович лениво посмотрел на офицера, вылезающего из машины, и продолжил разговор:              — Эй, так ты выезжаешь?              — Ага, веди себя хорошо. — в отдалении хлопнула дверца машины и донёсся шум заведённого двигателя.              — Отвали, Галлагер, — он улыбнулся, ковыряя ногтем какую-то наклейку приклеенную к корпусу телефонного аппарата.              — Мммм, возможно скоро на одного Галлагера станет больше.              — Да-да… — Микки смотрел на приближающийся конвой автомобилей. — Эм, Карл, мой костюм готов?              — Этим занималась Мэнди, чувак. — ответил тот, а Милкович тяжело вздохнул и бросил взгляд на дорогу.       Около 5 полицейских машин подъехало к заправочной станции Шелл, отрезав дорогу со всех сторон. Напряжение в воздухе было ощутимым, ещё один из офицеров вышел из автомобиля и взял в руки рупор.              — Дэн Морган, Вы окружены. Медленно покиньте помещение, поднимите руки за голову и не двигайтесь.              Микки улыбнулся, осмотрев свой наряд. Он сбежал из тюрьмы округа Кук менее часа назад. Если бы не патрульная машина, они бы искали его намного дольше. И это при том, что он до сих пор не снял свою жёлтую робу. Тюремная одежда выглядела на нём неестественно, словно он не принадлежал миру заключения, а был прикован к нему лишь временно.              — Ладно, время пошло, — Микки повесил трубку.              Брюнет вышел из телефонной будки. Он держался храбро: высоко и гордо подняв голову, будто не давал своему положению повлиять на его достоинство. Взгляд был спокойным и твёрдым, словно он знал, что всё будет хорошо.              Микки поднял руки над головой и повернулся спиной к полицейским, опускаясь на колени. Не хватало только измараться во всём этом дерьме. Он смотрел прямо перед собой на мусор валявшийся около заправки: пластиковые бутылки, пустые пачки от чипсов и прочего пищевого мусора, какие-то банки из-под пива и фантики от конфет. Господи, как же он скучал по батончикам сникерс. Полгода в тюрьме — это не райский санаторий.              Двое мужчин в форме подбежали к нему и скрутили его руки за спиной, надевая браслеты наручников. Они что-то кричали друг другу, поднимая его с колен и ведя в машину. Микки даже не старался слушать их, думая о том, как вечером примет пенную ванну, выпьет пива и объестся бургерами до рези в животе.       — Внимание всем патрулям, преступник задержан. Возвращайтесь на исходную. Повторяю, внимание всем потр… — офицер переключил волну на радиоприёмнике и включил рацию, сообщая о том, что они направляются обратно в тюрьму.              В этот момент Микки заметил подъезжающую машину Карла Галлагера.              

***

             Микки и Карл сидели в кабинете начальника тюрьмы округа Кук — Вуда Харрисона.              — Итак? — Мистер Харрис поднял брови, как бы намекая на начало диалога.              — Я — Карл Галлагер, юрист «Милкович Секьюрити» и адвокат Михайло Милковича. — он положил свою визитку на стол и протолкнул её пальцами в сторону начальника тюрьмы. — Мы независимая охранная компания, и работаем с Федеральным тюремным управлением (ФТУ), проводя проверку исправительных учреждений строгого режима по всей стране на безопасность и прочность.              — Какое это имеет отношение к Дэну Моргану? — спросил Вуд Харрис, прищурив глаза и указав пальцем на Микки.              — Дэн Морган не существует, — Карл полез в свой портфель доставая нужные документы, и передал их начальнику тюрьмы. — Тот, о ком Вы говорите — Карл ухмыльнулся и кивнул в сторону Микки, — это Михайло Милкович — генеральный директор «Милкович Секьюрити» и по совместительству агент на проверке вашего учреждения.              Микки отключился от разговора, уставившись в окно за спиной Харрисона. На дворе было лето, и он пропустил весну — своё самое любимое время года, когда серый и унылый Чикаго будто бы оживает после зимней депрессии.              Полгода в тюрьме много или мало? Микки обожает своё дело. Но во всём есть недостатки. Главный минус его работы — большую часть жизни ты проводишь за решёткой. Да, сейчас у него есть несколько агентов, и он не занимается проверками единолично, но… Милкович любит всё контролировать и хочет оставаться в потоке, а не заниматься бумажной волокитой.              Если говорить на чистоту, то на воле его ничего не держит. Нет разницы: сидеть в камере или своей квартире. Хотя… Дома он, конечно, может есть более вкусную и нездоровую пищу, пить пиво и курить, чего он лишён в тюрьме. Но может это всё-таки плюс, а не минус. Он пока не уверен.              — … мы пришлём отчёт о проведённом аудите в ФТУ в течение 30 календарных дней.              Карл встал и жестом пригласил Микки присоединиться к нему, чтобы покинуть кабинет и тюрьму в целом.              Они шли по коридору, а все надзиратели и охранники смотрели на них, округлив глаза.              — Ты хочешь переодеться сейчас? У них наверняка осталась твоя одежда, в которой ты сюда поступил. — Карл кивнул дежурному, показывая пропуск, и тот открыл им железную дверь, дающую проход к лестнице.              — Не, чувак, я просто хочу свалить домой. — Микки провёл руками по лицу, спускаясь по ступенькам и перепрыгивая через одну. Желание поскорее покинуть это заведение наполняло его счастьем.              — Тогда поехали.              

***

                    Микки проснулся от громкого стука в дверь. Он резко подскочил на кровати, но так как находился в полубессознательном состоянии после сна, немного завалился и ударился локтем о край прикроватной тумбочки.              — Сука, сука, бля, сука, бля... — бормотал он, поднимаясь на ноги и немного тряся рукой. Милкович бросил взгляд на будильник, который показывал 7:40.              В квартире стояла сумрачная тишина, прерываемая лишь шумом холодильника на кухне. Он лениво плёлся по коридору, в направлении двери, от которой до сих пор доносился размеренный стук. Микки повернул щеколду и молча направился в ванную, даже не взглянув на входящего человека.              Он умылся, почистил зубы, сходил в туалет и был практически готов к общению. Не хватало одной важной вещи для возвращения его сознания и дружелюбия — чашки крепкого чёрного кофе без молока и сахара.              К этому времени кухня уже была залита предрассветным свечением, а на столешнице барной стойки стоял дымящийся целебный напиток. Микки сделал пару глотков, закрыв глаза. Сегодня будет морально тяжёлый день. Похороны его сотрудника, одного из лучших агентов — Рэнделла Хоутона.              — Эй, ты что-нибудь выяснил? — крикнул Микки в сторону гостиной.              — У нас есть небольшие наработки, но я думаю, ты взглянешь на это после, окей? — ответил Карл, развалившись на диване и включив плейстешн.              — Не думаю, что нам стоит затягивать с поиском заказчика, Галлагер.              Находясь в тюрьме, у Микки не было возможности выяснить кому помешал их агент и за что тот был жестоко убит в своём доме. По контракту Милкович за 8 месяцев должен был изучить и разработать стратегию побега. К счастью, его план к моменту убийства уже был полностью готов и выверен. Ему оставалось лишь воплотить его в жизнь. Успешный побег в более короткий срок — огромный плюс к имиджу его компании. Но, если быть достаточно честными, то он мог бы сделать всё и за 4 месяца, но смысла в этом не было. Так как новые заказчики просили бы при проверке их учреждений тоже ориентироваться на более короткий срок.              — Да, но у нас слишком занятая неделя.              Микки пошёл собираться.              

***

             Милкович сидел в чёрном костюме, чёрной рубашке и чёрном галстуке [1] на деревянной скамье посреди церкви. Он не занимал первые ряды, так как не был лучшим другом или чем-то в этом роде для своего агента. Но он был его начальником и должен был выяснить виноват ли в его смерти.              Священник уже давно начал свою речь, но Микки не особо следил за его словами:       —… но если же делаешь зло — бойся, ибо он не напрасно носит меч. Он божий слуга, мститель в наказание делающему злое. Я часто вспоминаю своего друга, бывшего офицера Рэнделла Хоутона, когда читаю 13 главу послания к Римлянам …              Со своего места он хорошо видел вдову Рэнделла, она, как и полагалось, была во всём чёрном, а на её лице застыла печать траура.              Насколько тяжело потерять любимого человека и собрать свою жизнь по кусочкам? Насколько странно быть женой человека, сидящего в тюрьме бо́льшую часть года без возможности посещений? Поток мыслей и вереница вопросов проносились в его голове, когда он разглядывал присутствующих.              — Михайло, Вы не хотите сказать несколько слов? — священник выдернул его из своих размышлений, приглашая подняться к трибуне для произнесения прощальной речи.              Микки встал со своего места, пробрался сквозь людей, сидящих ближе к проходу, и отправился к платформе, с которой читал свою речь богослужитель.              — Сегодня мы собрались на похоронах нашего уважаемого коллеги. Его уход оставляет в наших сердцах огромную пустоту. Мы помним его как преданного друга, заботливого мужа и талантливого специалиста. Его яркий ум, чуткое сердце и уникальный юмор останутся с нами навсегда. Пусть его добрые дела и тёплые слова будут для нас источником утешения и вдохновения. Уходит человек, но остаётся его доброта, мудрость и любовь, которые будут сопровождать нас в наших сердцах и в наших делах…       

***

             Микки и Карл курили у входа в церковь, наблюдая, как гроб грузят в автобус для перевозки на кладбище.              — Серьёзно? Мы купили ёбаный склеп? — Милкович поднял брови, смотря на своего коллегу.              Да, Микки обещал оплатить похороны, но СКЛЕП? Какого хера?              — Успокойся, на него была скидка, он вышел не сильно дороже обычного места на кладбище. — ухмыльнулся Галлагер, туша окурок о подошву ботинка. — Зато какая репутация. Плюс у «Милкович Секьюрити» теперь есть свой склеп. — он почти пропел последние два слова, разводя руки в стороны, будто это какая-то американская мечта.              — Ты предполагаешь, что наших агентов будут мочить постоянно и нам нужно дополнительное место на кладбище? Карл, Богом клянусь, если ты потратил кучу бабла, то будешь лежать внутри в соседнем гробу.              — Отвали. — тот тихо рассмеялся, пытаясь не привлекать внимания окружающих.              Галлагер видимо заметил приближающуюся миссис Хоутон и жестом попросил Микки отдать ему свой окурок, чтобы отправиться на поиски урны и не отвлекать их от разговора.              Вдова Рэнделла подошла поблагодарить Милковича за оказанную помощь и пригласила на поминки, проходившие в их доме. Она не выглядела заплаканной или убитой горем. Просто глубоко печальной. Будто её саму лишили жизни.              — Конечно, я там буду. — ответил он женщине, хоронившей своего мужа.              

***

             Микки вернулся к себе домой ближе к полуночи. После 6 месяцев проведённых в тюрьме, 4 из которых он сидел в одиночной камере такое количество общения и людей высосали из него все силы. Ему хотелось тупо завалиться спать на целую неделю и никого не видеть.              — Тебе что-то нужно? — Карл оглядывался по сторонам, стоя в прихожей и не решаясь зайти.              — Мне казалось, что ты не моя нянька. — Ответил Микки снимая ботинки, от которых у него жутко устали ноги.              — Нет, но тебе это нужно каждый раз после возвращения в реальный мир. — Галлагер сжимал ключи от машины в кармане своего пиджака, явно ожидая разрешения свалить домой.              — Что нереального в тюрьме? И вообще, ты всегда разговариваешь как аудиокнига?              Карл лишь ухмыльнулся.       — Мэнди заедет за тобой завтра, будь добр собраться самостоятельно, я буду занят, готовя «семейный» бранч. — он взял это слово в воздушные кавычки, чем невероятно позабавил Милковича.              — Какое отношения я имею к вашей семейке? Там и так будет около миллиарда человек. — Микки снял пиджак и галстук, закидывая их на спинку дивана.              — Тебе давно пора познакомится со всеми. — пожал плечами Карл.              — Отвали. И почему Мэнди, чувак? — Микки начал расстёгивать рубашку, но остановился вспомнив, что это не прилично в обычном обществе.       Да, находясь долго в тюрьме границы дозволенного немного стираются.              — О, так ты скучаешь по мне? Хочешь, чтобы только я сопровождал тебя во всех поездках? Лестно, конечно… Но я занят.              — Выметайся нахуй из моего дома. — Микки смеясь вытолкал Карла за дверь и отправился в душ, раздеваясь на ходу.              

***

             — Господи, ну за что мне это дерьмо? — Микки прислонился лбом к стеклу двери автомобиля, пока они направлялись в сторону дома Галлагеров.              — Потому что давно пора это сделать! Прекрати ныть, ты совсем одичал в неволе. Пообщаешься с людьми, может, с кем-то познакомишься.              — Разве не в этом буквально суть моей поездки? Познакомиться с семьёй твоего «парня».              — Это что, блядь, за кавычки? Забери их обратно, твою мать! — Мэнди ударила его по бедру, не отводя взгляда от дороги.              — Эй, не трогай мою мать, твою мать. — отшутился Милкович.              Микки действительно не видел смысла знакомства с Липом и всеми Галлагерами. Да, он не видел его, ну и что? Как будто он не сможет познакомиться с ним на их свадьбе, если она вообще когда-то случится. Типа, насколько сложно будет узнать жениха? Тот явно будет стоять у арки, легко отличить, верно? Плюс он знает Карла, этого достаточно.              Если сладкая парочка расстанется, то будет странно, что Микки знаком с семьёй своего коллеги. Как-то неловко и слишком за гранью профессиональных отношений. Долбанная Мэнди, почему нельзя было начать трахать кого-то другого?              — Просто скинь мне его фото и дело с концом. Буду знать, как выглядит чувак без вкуса.              — Микки! — сестра снова долбанула его по ноге, на этот раз кинув ещё и раздражённый взгляд.              Карл работал в его компании уже несколько лет, после разочарования в работе нескольких отделений полиции, которые тот сменил в поиске дела мечты. И вот, когда Милкович в этот раз сел в тюрьму, Галлагер младший позвал его сестру на Рождество. У Мэнди и Липа сразу же вспыхнула искра, а полгода спустя Микки должен страдать и ехать на семейный бранч. БРАНЧ!              Он не хотел признаваться, но на самом деле пиздец как радовался за сестру и действительно будет стараться понравиться семье её парня. Микки даже потратил лишние 10 минут на укладку волос, которые сильно отросли за время нахождения в неволе, но которые ещё можно было приручить. Он надел чёрные джинсы, вишнёвую футболку, чёрные кеды ванс и накинул сверху синюю джинсовку. Да, в Чикаго лето, но вечером могло быть прохладно, а Микки терпеть не мог мёрзнуть. Нужно отдать должное тюрьмам, в них никогда не бывает холодно.              

***

             В доме Галлагеров было шумно, Микки знал, что их 6 братьев и сестёр, время от времени живущих в одном доме. Плюс какие-то соседи, плюс чьи-то дети, плюс приглашённые гости, типа него и Мэнди — равно забитый доверху дом.              Лип, к счастью, не был дерьмовым и показался Милковичу прикольным и смышлёным парнем, но не дай Бог, он когда-нибудь скажет об этом Мэнди.              Дебби выглядела как какая-то модель журнала для взрослых. Красивые тёмно-рыжие, блестящие волосы, сексуальная (для натуралов, конечно) фигура и дерзкая улыбка. Просто ВАУ! Если бы он не был геем…              Лиам — интересный парнишка, с которым они не перебросились и парой слов. Он то читал книгу, то развлекал каких-то детей.              Карл, эм, ну, просто Карл.              Фиона настоящая мама наседка, носилась по кухне, заставляя всех мыть руки, отдавала приказы и высмеивала Липа. За последнее, получив от Микки отдельный зачёт.              После так называемого бранча, почему-то было решено глянуть детские фото Липа и Карла. Дебби притащила альбомы и безумно смешно комментировала каждый кадр от чего Микки уже не стеснялся смеяться в голос.       — О, а это Карл в своей эре «чёрного крутого парня», — Дебби показывает фото его коллеги с косичками, в мешковатой одежде и выражением иди нахуй на лице.              Микки громко смеётся и поворачивается к Галлагеру:       — Тебе неловко?              — Да, — тот отводит глаза и закусывает губу.              — Хорошо, — продолжает посмеиваться Микки.              Досмотрев галерею позора двух братьев, все выходят на улицу и готовятся делать барбекю на обед. Микки всё больше и больше нравится эта семейка. Они весёлые и достаточно дружные. Мэнди отлично вписывается в весь происходящий хаос.              Милкович до сих пор не особо понял кто кому и кем приходится. Изначально он думал, что Кевин ещё один их старший брат, но оказывается тот просто друг-сосед. Но вроде Карл говорил, что у него три брата? Может Микки что-то путает.              

***

                    Когда угли достаточно разгорелись, Кев начинает жарить котлеты для бургеров и сосиски для хот-догов, которые почему-то едят только дети.       Все пьют пиво и болтают о какой-то ерунде. Микки стоит чуть в стороне от всех, опираясь спиной о забор, как вдруг чувствует на себе пристальный взгляд. Он поворачивается и встречает ярко-зелёные глаза, какого-то парня, стоящего за ограждением. Между ними расстояние не больше метра и со стороны это должно выглядеть безумно странно: какой-то левый чувак заглядывает на участок Галлагеров, явно оценивая Милковича.       — Йоу, Йен, ты опоздал, — кричит Лип, чем выводит их из коматозного состояния разглядывания друг друга, — Будешь пиво, чувак? — Лип подходит ближе и обнимает парня, видимо Йена, уже вошедшего сквозь калитку.              — Нет, спасибо, может быть чуть позже, — отвечает рыжий.              — Это Микки, брат Мэнди, — Лип машет рукой в сторону Милковича и ухмыляется.              — Рад знакомству и добро пожаловать, я — Йен. — он улыбается и протягивает ладонь для рукопожатия.              Микки принимает её. Рука Йена немного грубая и шершавая, но в то же время нежная и мягкая. Это нравится Милковичу, а что-то во взгляде зелёных глаз пускает небольшой электрический ток по его телу. Бля, ну только не это. Ему понравился брат коллеги и парня сестры? Насколько более кринжовой может стать ситуация?              — Обед готов! — кричит Фиона и все отправляются на кухню.              

***

      Микки не знает, как описать происходящее, но между ним и Йеном явно что-то происходит, но на самом деле как будто он всё это придумал в своей голове.              За столом рыжий сел рядом с ним, но не удостоил его ни одним взглядом. При этом был весел и общителен со всеми вокруг. Он кучу раз высмеивал Липа и Карла. Делал комплименты своим сёстрам и Мэнди, но ни разу не парировал комментариям Микки и вообще не поворачивал головы в его сторону. При этом Йен постоянно что-то накладывал в тарелку Микки, передавал ему соусы и приносил пиво. И всё это без единого взгляда, как будто Милкович не существует, но как будто Йен его автоматический официант.              После обеда Микки вышел на крыльцо покурить с Карлом и немного обсудить дела на предстоящей неделе. Когда они вернулись, в гостиной разгорелась нешуточная война за выбор фильма для семейного просмотра.              В финал вышли: Шрек, Остров проклятых и Бегущий по лезвию 2049.              — Микки, сегодня ты наш гость, выбирай, — крикнул Кев, как только он оказался в комнате.              — Эээ, я не знаю, чувак, не видел ни одного из них. Хотя, в присутствии детей лучше смотреть Шрека, так? — Микки провёл большим пальцем по спинке носа, нервничая от предстоящего выбора и кучи обращённых на него глаз. — Но вроде как Гослинг секси, — продолжил он, смотря на женскую половину компании.              — Дааа! — хором крикнули Мэнди и Дебби, звонко рассмеявшись.              — Так ты — гей? — уточнил Кевин.              — Да, это проблема? — прищурив глаза ответил Микки.              — Нет, просто интересно… А как часто приходится в сракотан на зоне давать? — спокойно и без издёвки продолжил он.              — Кев! — Ви опешила от его бестактности и ударила по затылку, извиняясь перед Микки. Все вокруг захихикали и продолжили что-то обсуждать, параллельно голосуя за интересующие фильмы.              Микки огляделся и понял, что все места на креслах и диване уже заняты. Как только они с Карлом вошли в дом, Мэнди пересела на колени Липа, уступив место его коллеге. Микки подумал пару секунд: сесть на ступени лестницы, ведущей на второй этаж, или взять с кухни стул? Он уже начал обходить диван, когда Йен сжал его запястье и встал, уступая место. Он жестом пригласил Милковича присесть, а сам ушёл на кухню, так и не взглянув на него.              Это… странно.              На телевизоре появилась заставка Шрека. Все замолкли и уставились на экран, изредка шикая друг на друга. Йен вернулся из кухни и всё так же не глядя протянул Микки бутылку пива, усаживаясь на пол прямо у его ног.              

***

             К середине фильма Йен привалился к икрам Микки, уперевшись в них спиной. Милкович понятия не имел, как себя вести и был застигнут врасплох. Но, казалось, что никто вокруг вообще не замечал их странного взаимодействия.              Микки сам не мог разобрать поступающих сигналов, ведь все жесты свидетельствовали о симпатии и участии Йена, но тот совершенно не смотрел на него. Он не сказал ему напрямую ни слова, кроме приветствия во дворике перед обедом.              Может быть, Йен легко принял Микки в семью как брата и вёл себя соответствующе? Пораскинув мозгами, ведь это не ёбаная физика, Милкович пришёл к выводу, что это не так. Йен не приносил никому из братьев пива, не уступил место Карлу и явно не подкладывал никому еду в тарелку. Интересно.              В самом начале мультика на фразе Шрека «Не будьте как дома, вам тут официально не рады.» Мэнди начала тыкать в экран и кричать «Это Микки», а все рассмеялись, кидая на него радостные взгляды. Все, кроме Йена. Но Микки и не видел его лица, только рыжий затылок на уровне своих колен.              Половину экранного времени Микки действительно хихикал над динамикой Шрека и Осла, это было потрясающе.              «— Ш-ш-ш, тише, Осел, я — Фиона, в этом теле!       — О боже, ты сожрала принцессу!»              — Ну а теперь я точно уверен, Мэнди, что осёл — это ты, — постебнул он сестру ухмыляясь.              — Отвали, придурок, — рассмеялась она в ответ на его шутку.              — Ты выросла такой занозой в заднице, — прошептал он в её сторону, чтобы не отвлекать смотрящих.              — А ты вообще не вырос, — шикнула она в ответ.              Микки почувствовал вибрацию у своих ног и понял, что Йен услышал её шутку о его росте и рассмеялся. Блять.