Мы не знаем, чем это закончится

Йен ненавидел темноту. Просто физически не переносил отсутствие хотя бы малейшего источника света. Он не знал, как называется эта фобия, и не хотел знать. У него и так было до хрена всяких проблем, чтобы ещё быть в курсе и этих терминов. Идите нахуй. БАР — уже «радовало» слух. Ещё не хватало всякого рода мелких придатков к этому дерьму. Лип в очередной раз «развязал», Карл был сильно «навеселе», Боллы и Фиона уже рьяно танцевали, запивая текилу пивом, и в тот момент, когда Милковичи собрались домой, только Йен был в состоянии сесть за руль и, как порядочный будущий родственник, отвезти их домой. Нет, не то чтобы нельзя было вызвать такси. Дело было в другом. Нужно было показать, что Галлагеры — семья достойная, имеющая хотя бы малейшее представление о, мать его, этикете, уважении и ёбаной культуре. «В одной машине... Рядом... Он будет рядом». Йена трясло как в лихорадке. Он обшаркал всё крыльцо подошвами своих конверсов, пока ждал чету Милковичей на пороге родного дома. Те бурно прощались, ржали как кони и снова обнимались в коридоре за дверью. «Дыши, Йен, дыши... Все нормально, все ровно. Просто сейчас в машину сядет начальник твоего брата и невеста твоего другого брата, и ты отвезешь их домой. Ты — водитель. Ты — никто. Ты просто хороший парень и больше ничего. Соберись, сука. Не будь тряпкой. Твои ночные фантазии — это твои личные проблемы». И Йен уже поверил в то, что так усердно вдалбливал в свою голову, пока не вышел на крыльцо тот самый Милкович, который тут же залил своей аурой и своей энергетикой все в районе десяти метров. И Йен попадал в радиус поражения. Тот нагло смотрел на Йена, жуя фильтр своей сигареты, которая зависла на пухлых губах, как приклеившись. Йен хотел быть этой ёбаной сигаретой, Йен хотел, чтобы его пережевали, выкурили и выплюнули за ненадобностью. Главное, чтоб сделали это вот этими вот губами, этими зубами, этим ртом. А дальше он просто перережет себе вены, но будет знать, что испытал самое ахуеное, что могло бы с ним случиться во всей его конченой жизни. Йен, не поднимая глаз на Дэна-Микки, махнул рукой в сторону карловой "Хонды Цивик" и что-то невнятно пробурчав, пошёл в сторону машины. Микки сел впереди, рядом с Йеном. Это нервировало, все шло вкривь и вкось, совсем не так, как думал и надеялся Йен. А может быть, как раз так, как он и мечтал. Он никак не мог понять: гипомания, сбой в таблетках, проблемы с головой или с сердцем. Если бы никого не было в машине, он бы заорал, прикладываясь головой об руль и выплеснул всё дерьмо наружу. А тут... На какую, нахуй, «ружу»? Тут на кону судьба Липа, карьера Карла и никак нельзя обнародовать ебанутость семьи. Ведь, в целом, это только он такой, с припиздью, а остальные же достойны счастья. Мэнди заползла на заднее сидение, но спустя несколько секунд полезла между передними и врубила музыку на полную, вывернув громкость на приборной доске. Она шлепнулась обратно и начала во всю свою голосину подпевать солисту в колонках. Йен видел, как Микки начал молиться, закатив глаза, а потом что-то «прошевелил» губами, явно к Господу не имеющие никакого отношения и матом, но не сказал ни слова сестре. Галлагер завёл мотор и плавно двинулся с места: не дрова везёт, а Милковичей, целых двух. Милковичей, одна из которых делала его старшего брата счастливым придурком, а второй был примером и чуть ли не Богом для его младшего. И Йен был счастлив уже только тем, что хоть каким-то образом имеет отношение к этим людям. Ведь если у Липа и Мэнди все сложится, то он не последний раз видит её старшего брата, слышит его ласкающий слух голос и дышит с ним рядом одним воздухом. С Мэнди они как-то сразу подружились, ещё тогда, когда Лип привел её впервые к ним домой. Этакая хищная породистая кошка, которая каким-то образом повелась на его заумного братца. Мэнди красивая, дерзкая, острая на язык: всегда говорит то, что думает, не стесняясь в выражениях. Наверное, как и все девочки, она мечтала захомутать прекрасного принца и иметь зелёную лужайку перед ахуенным домом, блестящую машину с открытым верхом и маленькую собачку подмышкой. И, возможно, смогла бы, если бы не была такой... Милкович. Это, видимо, было их семейной фишкой: влюбляться и размножаться. Милковичи всегда женились исключительно по любви и никогда не делали абортов. Поэтому они не были богатыми и их было много. Поэтому, встретив Филиппа Галлагера, Мэнди не считала нужным размениваться на ебаную американскую мечту, а решила стать просто счастливой. Да, Лип был самым умным из четы Галлагеров. Не сказать, что самым красивым, но была в нем своя изюминка, от которой бабы сходили по нему с ума: копна нечесаных кудрей, большие глаза, породистый нос и ахрененное тело. Но брал он их скорее своей харизмой и невозмутимостью, граничащей с безбашенностью и порой взрывным нравом. В общем, Мэнди зашло, как никогда. Они отлично гармонировали и давали друг другу то, что другие не смогли бы. Мэнди, в отличии от остальных особей женского пола, не вешалась открыто на Липа, чем все время держала кудрявого в тонусе и у того не слабел синдром «охотника». Даже если Мэнди и ревновала его, и любила, она не сильно это демонстрировала, хотя, по факту, могла и глаза выцарапать потенциальной сопернице, и нос сломать. Была ли это её стратегия или просто часть характера — неизвестно, но с Липом работало на ура. Будут ли они вместе и как долго это продлится, сказать очень трудно, но то, что это будет нихуя не скучно, к бабке не ходи. Они ехали по ночным улицам знакомого района, который каждый знал наизусть, улицы которого каждому из них напоминали о детстве и в какой-то степени связывали их. — Сначала Мэнди закинем домой, — наклонился Микки к Йену и попытался перекричать басы в колонках. Йен кивнул, не поворачиваясь, вперившись взглядом в дорогу. Ещё 10 минут и они припарковались у нужного дома. Им пришлось дождаться, пока брюнетка допоет очередной «хит» и вышли из машины. — Я так рада была увидеться с тобой, Рыжик! — крепко поддатая Мэнди повисла на шее Йена и расцеловывала его в щеки. — Надеюсь, скоро снова встретимся и потусим! Отличная получилась вечеринка! Юхуу!!! — не унималась брюнетка. — Да, если нужно вусмерть напиться и не давать спать половине района всю ночь, то это к Галлагерам! — обнимал Йен в ответ девушку. — Давай, братик, на созвоне! — Мэнди перешла с обнимашками к Микки, а затем двинулась в сторону дома спиной вперёд и маша активно тонкими руками. Микки стоял, сложив руки на груди и закатывая глаза, а Йен махал девушке вслед. Тут она остановилась, охнула и показала пальцем куда-то в небо позади парней. Те одновременно обернулись и увидели ярко-белый диск луны. Очень яркий и большой. Такая луна светила настолько сильно, что люди или деревья откидывали тень на землю. — Пиздец, красота! — восхищалась пьяненькая Мэнди. — La Luna del Cacciatore, — тихо проговорил Микки. — Что? — переспросил Йен. — Охотничья луна. Это по-итальянски. Сиде... кхм, работал я с одним итальяшкой, он всегда так говорил, когда видел такую луну. — Все, я ушла спать! Меня окончательно накрыло, — крикнула Мэнди и вроде как финально направилась домой. — Мартышка, блять, — произнёс Микки, как только сестра скрылась за дверью. — Поехали? — он повернулся к Йену, но тот снова только «угукнул», не посмотрел в ответ, и быстро пошёл к водительской двери. — Отлично, блять. — тихо себе под нос пробубнил брюнет. Он сел на пассажирское и убавил громкость в колонках, предварительно переключив радио с современного на рок-хиты 90-тых. До дома Микки было полчаса езды, так как жил он в другой, более престижной части города. Йен чувствовал, как Микки периодически кидает взгляд на него, но только крепче сжимал руль и не смотрел в ответ. Ему до боли в мозгу хотелось поймать взгляд этих небесно-голубых глаз, но Йен решил перестраховаться и не пялиться на Микки. Ехали в тишине молча. Эта тишина так давила, что её можно было потрогать руками. Каждый молчал по своей причине: Йен — потому что боялся ляпнуть адскую хуйню и испортить впечатление о Галлагерах в целом, а Микки — потому что никак не мог сформулировать свой вопрос по поводу странного поведения Йена. Вопрос этот жирным вопросительным знаком висел в голове Микки и с каждой минутой увеличивался в размере. — Тут паркуйся, Рэд, — указал Микки на свободное местечко, когда они с главной дороги свернули во двор красивого жилого комплекса. Йен молча выполнил маневр и сидел не двигаясь, сжимая руль до побелевших костяшек. — Ну, пока? — сказал Микки, обернувшись в полоборота к рыжему, подняв свои восхитительно говорящие брови. — Пока. Рад был познакомиться, — ответил Йен, не меняя позы и не поворачивая головы. Микки ещё несколько секунд пырил на красивого, но очень странного Галлагера, а потом резко повернулся и открыл дверь. — Отлично, блять, вот и поговорили, — куда-то в пространство выплюнул он и вышел из машины. Милкович в развалочку двинулся к своему подъезду и Йен все же решился посмотреть вслед своей уходящей влажной фантазии. «Фантазия» дошла до самой двери, резко развернулась и уверенно пошла обратно, в направлении ахуевающего Йена. — Ну нет, я это так не оставлю... — бубнил Микки, решительно приближаясь к Галлагеру. Тот сидел с открытым ртом и распахнутыми глазами, не понимая чего ему сейчас ждать. Микки вплотную подошёл к водительской двери и рукой показал, чтобы Йен опустил стекло. Галлагер на автомате нажал на кнопку и стекло тихо уехало вниз. Микки облокотился руками на дверь, нагнулся к открытому окну, чтобы поймать глаза Галлагера в плен своих и вперился ледяным взглядом. — Скажи-ка мне, Бемби, какого хуя... — и тут без всякого предупреждения и лишних звуков уличное освещение погасло. Совсем. Все и сразу. Фонари, витрины магазинов, свет в окнах квартир, светофоры. Город за несколько секунд погрузился во мрак ночи и даже луна успела скрыться за то время, пока они ехали к дому Микки. Темнота была настолько поглощающей, что первые несколько секунд казалось, что ты ослеп. В городе, который всегда полон электрического света, это выглядело наиболее непривычно. Кромешная, непроглядная тьма. — Ебааать... — последнее что услышал Йен и паника не заставила себя долго ждать. Она как липкая мерзкая волна накатила и окутала все его тело. Лёгкие сдавило и холодные мурашки поползли по спине, оставляя после себя холодный пот. — Нет. Только не это... —услышал Микки глухой хрип, а дальше свистящие вдохи и выдохи, как в приступе астмы. Йен дышал шумно и глубоко, но все равно было ощущение, что тот задыхается. Микки однажды наблюдал подобную хрень, будучи на «работе». Одного паренька наказали и посадили в карцер. То, как он орал, перед тем, как дверь за ним закрылась, слышно было в самых дальних камерах блока. А потом, спустя 10 минут, его еле откачали, вынося бесчувственное тело из карцера. Док тогда сказал, что у парня клаустрофобия и, как следствие, случилась паническая атака. Вот сейчас Микки слышал тоже самое. — Эй, эй, Йен. Все хорошо, — он быстро распахнул дверь машины и попытался оторвать руки рыжего от руля. — Давай, малыш, отпусти руль, — пальцы Йена были ледяными. — Все хорошо, дыши. Просто авария и свет скоро дадут. Дыши. Отсутствие света не значит отсутствие воздуха. Дыши. Дыши со мной, — Микки расцепил наконец его пальцы и рывком вытащил Галлагера из тачки. Тот был как натянутая пружина: мышцы напряжены настолько, что Микки казалось, что у Йена свело сразу все тело. Он оттащил его в сторону и усадил на газон. Сам сел напротив и взял руки рыжего в свои. — Йен! Йен, ты слышишь меня? Давай, вдоооох, — Микки громко и медленно вздохнул. — Выыыыдох, — и также громко и медленно выпустил воздух из лёгких. Он взял обе ладони Галлагера и положил на свою грудь, крепко прижав своими ладонями сверху. — Дыши со мной. Вдоооох, выдох... — Галлагер чувствовал, как грудь брюнета поднимается, набирая кислород, и опускается на выдохе. Йен начал повторять технику дыхания за Микки. Он не видел его лица в темноте, но чувствовал жар ладоней на своих и слушал спокойный и уверенный голос Милковича. Это успокаивало. Это помогало. — Закрой глаза, Йен. Представь, что ты просто закрыл глаза и поэтому стало темно. Закрой и дыши. Вдох... Выдох. Вот так... — по-тихоньку рыжий начал повторять за Микки, с каждым разом все увереннее и спокойнее, — Умница, — ровно говорил голос Микки совсем рядом. Дыхание выравнивалось, спазмы ослабли и воздух начал легче входить в лёгкие. Пульс выравнивался и уже перестало стучать от тока крови в ушах. — Молодец. Все у тебя получается. Все хорошо. Только дыши, — Микки придвинулся ещё ближе, — Ложись, — скомандовал он и аккуратно подтолкнул Йена, чтобы тот лёг на газон. Йен послушно опустился спиной на траву и расслабился, хотя глаза так и не открыл. Микки улегся рядом на бок, лицом к Йену, опираясь на локоть и все также держал его за руку. — Видишь, все хорошо. Все хорошо. Дыши, — как мантру напевал брюнет. Его глаза адаптировались к темноте и он уже смог видеть бледное лицо Йена, покрытое испариной. Он хотел было погладить его по щеке и волосам и попытался вытащить руку из ладоней Йен, но тот вцепился намертво. — Не уходи... — прохрипел Йен. — Я тут, я никуда не уйду. Я с тобой. Все хорошо. Это просто паническая атака. Она уже прошла. Ты дышишь и я рядом, — Микки все таки вытащил руку из больших ледяных ладоней Йена и начал гладить его по волосам, медленно, запуская пальцы в медные густые вихры. А Йен вцепился в бицепс Микки и не отпускал. — Лучше, Бемби? — спросил Микки через какое-то время, слыша вполне себе ровное дыхание без паники и свистов. — Да, намного. Спасибо тебе. — Не за что. Лежи. Отдыхай. Можешь открыть глаза и посмотреть на небо. Такого звёздного неба в Чикаго мы не увидим никогда, ну, если только снова не наебнется свет во всем городе. Йен медленно открыл глаза, а Микки продолжал гладить его по голове и только теперь он смог увидеть мириады звезд, отражающихся в больших влажных глазах Галлагера. Никогда бы никто не подумал какое красивое над Чикаго небо ночью. Электрический свет города всегда размывает яркость звезд и не даёт полюбоваться этой фантастической красотой. Зато сегодня, благодаря какой-то видимо очень крупной аварии на станции, можно понаблюдать то, ради чего люди уезжают далеко за город, куда ещё не добралась цивилизация со своими фонарями и неоновыми вывесками. — Спасибо, — снова тихо повторил Йен. — Всегда пожалуйста. Обращайся, если что, — криво ухмыльнулся Микки. — Посмотри на меня, Рэд, — рука Микки сползла с головы на щеку парня и он чуть повернул голову Йена в свою сторону. Рыжий оторвал взгляд от черного неба, усыпанного яркими звездами и наконец-то встретился с глазами Микки. Милкович гладил его по щеке и разглядывал так близко находящееся лицо рыжика. — Тебе когда-нибудь говорили, что ты просто неебически красив, Веснушка? М? — Мне? — промямлил Йен. — Ты считаешь меня красивым? — удивлённо смотрел Галлагер на Микки. — Я считаю тебя незаконно, ахуительно, преступно красивым, Рэд. — Если ты это говоришь, чтобы отвлечь меня от паники, то не надо. Кажется, уже отпустило. — Ты меня совсем не знаешь. Я обычно говорю, чтобы привлечь, а не отвлечь, — Микки продолжал наглаживать щеку Йена, водя подушечкой большого пальца по нежной коже парня. — Все равно не надо. Я же могу действительно поверить. — То есть ты мне не веришь и только что назвал меня пиздоболом? — хитро улыбался Микки своей потрясающей улыбкой, от которой у Йена сводило скулы, а рот наполнялся слюной. А потом Микки наклонился совсем близко к его лицу и прикоснулся своим кончиком носа к его. Чердак Йена окончательно потёк и крышу начало уносить, как целлофановый пакет сквозняком в подземке, в такие дали, что Элли с Тотошкой тихо и нервно курят у себя в Канзасе. Ночь была странная. Но так как рыжий, по его собственному мнению, обосрался сегодня по всем, мать его, фронтам, то хуже уже быть не могло. И Йен сказал себе «all-in» и поставил всё на эти голубые глаза. — Докажи, — шепнул он, сам не ожидая от себя подобной смелости. Ну явно колпак отъехал. — Как? — таким же шёпотом спросил Микки, потираясь носом о нос Йена. — Поцелуй меня, — дайте "Оскар" этому смелому мальчику. И Медаль за отвагу. И Орден мужества, лучше два. Берет смелого и отважного "Морского котика" уходит туда же. Прицепом. Микки ничего не ответил. Он просто наклонился и соединил их губы. Йен хуилиард раз целовал эти губы во сне и в своих мечтах, представлял их вкус и упругость, но реальность даже рядом не находилась с тем, что сейчас он ощутил. Тёплые, мягкие, нежные губы и горячее дыхание на коже. На вкус Микки ощущался как лёгкий привкус алкоголя, чуть табака, горького терпкого парфюма и чего-то такого, что не поддавалось описанию: феромоны, сладкий яд, магия. Микки на вкус был как самое вкусное лакомство после долгой изнурительной диеты, как стакан холодной воды в пустыне, как большой кусок торта для диабетика или большой бокал пива для похмельного по утру. Это было восхитительно. Это было волшебство. Галлагер вцепился в плечи брюнета и притянул ещё плотнее к себе. Милкович не сопротивлялся, хотя Йен мысленно уже гордо носил воображаемый бланш под глазом и сломанный нос. Микки мял его губы своими, а потом запустил свой язык, пробно проводя им между губ Йена и касаясь им зубов парня, проводя кончиком языка по деснам и втягивая губы в свой рот, подцепляя их языком. До свидания, здравый смысл, здрасте, поехавшая кукуха. Йен рывком перевернул Микки на спину и придавил собой. Он с рычанием и новой силой впился в рот брюнета, уже раздвигая его губы своим настойчивым языком. Галлагер впился пальцами в чёрные волосы и даже если бы Микки хотел вырваться, у него бы не вышло. Но он и не хотел. Йен слегка прикусил нижнюю губу парня, ту, которую Мик все время грыз сам и всасывал в свой рот, и услышал первый тихий стон. Галлагер чуть не кончил. Он еле отлепился ото рта Микки и прислонился лбом к его лбу, чтобы перехватить немного кислорода. — Все хорошо, Йен? Ты не задыхаешься? — тревожно спросил Микки, слыша шумное рваное сопение парня. — Нет. Кажется, наоборот. Я только сейчас начал дышать. Впервые за всю свою жизнь, — Йен снова приблизил свой рот к губам Микки и поняв, что тот совсем не против, накрыл пухлые мягкие губы новым поцелуем. Йен целовался как умалишенный, чего нельзя исключать, учитывая его трудную жизненную ситуацию и поставленный ему диагноз. Они лежали посреди города, на газоне, перед элитным домом Микки в Вест Сайде и целовались, как голодные подростки. Как в последний раз в жизни. Как в самый первый раз в их жизни. Йен смелел с каждым движением языка, с каждым рваным выдохом Микки. Он все глубже погружался в рот Милковича и все глубже погружал их мозг в космическую эйфорию поцелуя. Мокро, жарко, бесстыдно, напористо и очень вкусно. Если бы сейчас кто-то попытался оторвать губы Йена от Милковича, тот скорей бы отгрыз руку придурку, как дикий койот, чем позволил бы себе проебать эти ощущения. Йен уже терся пахом о бедро Милковича, а тот пошло стонал и тихо матерился. — Ещё немного и я расчехлюсь и оседлаю тебя прям на этом газоне, Йен... — выдыхал в рот рыжему Милкович. — Мне нравится, как ты произносишь моё имя, Микки. И идея твоя мне тоже очень нравится, — Йен задыхался, но уже совсем не так, как час назад. А ещё впервые в жизни ему нравилась темнота. Она окутывала их и прятала от посторонних глаз. И Йен мог быть смелым, он пользовался этой темнотой так же, как темнота раньше пользовалась им. «А я, придурок, ещё ехать не хотел», — подумал было Микки и почувствовал, как Галлагер расстегивает пряжку ремня на его джинсах. «Ооо, ну, это пиздец, меня, нахуй, выселят после такого». Молния на джинсах соблазнительно вжикнула и горячая ладонь Йена сразу скользнула под резинку белья, обхватив по-хозяйски его стояк. «Да и похуй, пусть выселяют», — прошелестела мысль в голове. Но когда этот развратный пряник стянул слегка его штаны и белье, а потом насадился своим блядским ртом на его текущий член, все мысли, которые ещё шарахались по углам сознания, выветрились к ебеням. Горячий мокрый рот, умелый ласковый язык и вибрации от довольного мычания Йена довели Микки до края всего за пару минут. Нежные губы рыжего скользили по стволу с такой жадностью и умелым напором, что Микки закусывал зубами свой кулак, чтобы не заорать в голос от экстаза. При этом Йен мычал и рычал и вибрации били в позвоночник и поясницу разрядами электричества так, что мозги плавило, а оргазм накатывал со скоростью локомотива. Микки пытался оттащить голову Йена за волосы, тихо предупреждая о своём финале, но этот бультерьер вцепился в член Микки, как в сахарную кость, и отпускать не собирался. — Йен, Йен, Йен... Блядский рот... Я сейчас...ооох... Бляяяяять! Рыжий промычал и расслабил горло, пропустив Микки по самые гланды и уткнувшись носом в пах. Это было последней каплей выдержки Микки и он, зажимая сам себе рот рукой, чтобы не застонать на весь район на лужайке возле элитного комплекса в Чикаго, бурно и до звезд в глазах кончил. Его ещё потряхивало, когда Йен также быстро и умело натянул белье и джинсы на место, застегнув после молнию, болт и ремень. Рыжий снова впился в миккин рот, все так же томно вылизывая и покусывая губы. Микки показалось, что он только что умер, встретился с Иисусом, пожал ему руку за это рыжее создание, которое сейчас разрушило его для других, и вернулся обратно. — Йен, может быть мы поднимемся ко мне и перестанем опахабливать газон перед моим домом? — Микки понимал, что через полчаса будет снова готов. — Правда, 27-ой этаж и лифт явно сейчас не работает, но там точно будет удобнее. — Ммм, нет. Я не могу, прости. — Объяснишь? М? — снова какие-то тайные секретики и непонятки. Этот парень только что сделал то, что Микки не получал никогда в жизни. Нет, в практике Микки были оральные ласки, пару-тройку раз, но такого... Это как сравнивать бражку его троюродного дяди и элитный коллекционный виски 25-летней выдержки. А сейчас он по каким-то причинам отказывается от предложения продолжить не на земле перед подъездом, а в нормальных условиях. — Мои таблетки... Они дома и я должен выпить их в шесть утра, — Йен водил пальцем по груди Микки через его футболку и старался не смотреть ему в глаза. — Какие? Может у меня есть? — Не думаю, — хмыкнул Йен, все так же обнимая Микки. — Хочешь мне что-нибудь рассказать? — Да. Но не сегодня. Не сейчас. Не хочу портить эту ночь. —Тогда может завтра? — Если ты захочешь. Конечно. Йен поцеловал Микки в щеку и встал на ноги, подав ему руку. Темнота вокруг по-тихоньку рассеивалась и на востоке забрезжил рассвет. Город тихо досыпал свои утренние часы перед шумным рабочим днем, а парни стояли на газоне и смотрели на розовую жижу на горизонте, которая прям на глазах меняла свой оттенок на более светлый, пока в итоге не исчезла вовсе. — Мне пора,Микки, — он посмотрел на часы. Было почти четыре. — Ты нормально доедешь? Может тебя проводить? — Не выдумывай. Даже если электричество не дадут, то уже светлеет на улице. Я прекрасно доберусь, — Йен держал Микки за руки и касался его щеки своим носом. — Ты бы смог прислать мне маленькую смсочку, когда доедешь? — Нет, — уверенно и печально сказал Йен. — Почему? — нахмурил брови брюнет. — У меня нет твоего номера, — грустно вздохнул и улыбнулся Галлагер. Микки фыркнул, достал мобильник из заднего кармана джинс и протянул его Йену. Тот быстро вбил свой номер в контакты и прозвонил. — А теперь? — поднял брови Микки. — А теперь я засыплю тебя сообщениями и звонками. И, чтобы остановить поток моего больного сознания, тебе придётся меня заблокировать или вовсе менять симку. Но я знаю где ты живёшь... Поэтому убить меня будет надёжнее всего, —Йен хищно оскалился и дёрнул бровями. Микки наигранно выпучил глаза в ужасе и прикрыл рот рукой. — Боже! Я попал в лапы к маньяку! — фальцетом проговорил Милкович. — Ты даже не представляешь, с кем связался, Микки Милкович, — хищно растянул рот Йен в улыбке Джокера. Он сгреб брюнета в охапку, до сих пор не веря в то, что сейчас в его руках парень, на чей светлый образ он дрочил вот уже восемь, мать его, месяцев подряд. Микки в его руках и он совсем не против этого, глядя в голубые глаза, которые смотрят на Йена из под ресниц, явно обещая что-то большее, чем одно лишь «сегодня». — Мне правда пора, Микки, — с сожалением сказал Йен и выпустил брюнета из объятий. Он сделал нехотя пару шагов назад, все ещё держа пальцы Микки в своих. Потом отпустил их, подошёл к машине, прыгнул внутрь, завёл мотор и взглянул в сторону так и стоящего на месте Милковича. Йен кивнул головой и улыбнулся на прощание. — Подожди! — крикнул Микки и наконец отмёрз. Он быстро подошёл к водительской двери, наклонился и засунул голову через окно в салон, тут же крепко впиваясь в улыбающиеся губы Йена. — Напиши мне, Йен. Я не усну, — прошептал Микки. — Обещаю, Микки. До скорой встречи? — До завтра, Йен. — До завтра, Микки. Вернее уже до сегодня! — Да, так и есть. И у меня к тебе ещё есть один вопрос, — Микки не отпускал факт странного поведения Йена весь предыдущий день и вечер, вплоть до отключения электричества. — Так что увидимся позже, Бемби. Машина с буксом рванула в сторону дома Галлагеров. Йен давил на газ, боясь, что если не уедет достаточно далеко, то развернётся и примет предложение Микки о том, чтобы подняться к нему на 27 этаж без лифта.