ЧАЙ С МЕДОМ

             Зелёный чай с мёдом Уже почти три года Сюэ Ян, Сяо Синчэнь и А-Цин жили в похоронном доме на окраине города И одной, не всегда дружной, семьёй, неоспоримой основой которой всегда был даоджан. Многое произошло за это время. И хорошее и плохое. Главное – они были вместе. С того момента, как Сюэ Ян вернулся. Хотя сам он утверждал, что и не уходил, просто дал себе время, чтобы подумать – он слишком долго за деревьями не видел леса, сам себе не признаваясь, что любит этого несносного в своей святости даоджана. А-Цин за три года подросла, но всё равно выглядела угловатым подростком, частенько отстаивала своё мнение с палкой в руках, чем снискала уважение среди городских мальчишек. Да и от кого ей было набраться всех этих женских штучек? Чувствуя «родственную душу» в Сюэ Яне (всё-таки босяцкое детство их роднило), она пополнила от него свой арсенал дурных словечек, чем частенько козыряла в уличных разборках с городской шпаной. Когда слов было недостаточно, в дело вступал бамбуковый шест, с которым она не расставалась. К своему Даоджану же она испытывала благоговейный трепет, и только в этом они с Сюэ Яном были завидно единодушны. Стоило им только услышать: «Пожалуйста, не ругайтесь!» – и тут же оба босяка затихали, как будто и не собачились последний шичень до хрипоты. – Быстрее бы тебя замуж выпроводить! – как последнюю точку в споре заявлял Сюэ Ян. – Хотя кто тебя, такую занозу в заднице, возьмёт?! А-Цин, гордо вздернув нос и сощурив глаза (тоже от Сюэ Яна переняла), думала: «Вот и славненько». Замуж ей не очень-то и хотелось. Последний год она работала несколько дней в неделю в трактире при постоялом дворе. Хозяин его, господин Ли, овдовел и ему нужна была помощница на кухне. Платил он честно, да и частенько передавал гостинцы уважаемым заклинателям. ************************************** – А-Ян, А-Цин еще не вернулась из города? – спросил Сяо Синчэнь. – Нет ещё. – Я волнуюсь, уже вечер. – Да что с ней случится? Если кто пристанет, так им и надо, сами нарвались! Показное равнодушие в словах не сочетались с озабоченным видом тёмного заклинателя – он уже и сам тревожно поглядывал в сторону города. Но дорога была пуста. – Наверно, зацепилась опять с местной шпаной. – А-Ян! Она уже взрослая для игр с уличной детворой. – Ага, тоже мне «взрослая»! Как была сатаной в юбке, так и осталась! Скорее бы её замуж отдать! Но необъяснимое чувство тревоги только нарастало и Сюэ Ян сдался: – Пойду-ка я ей навстречу, да уши по дороге надеру. Ты же дома не позволишь. Опять её под рукавом спрячешь! Говоря всё это для Синчэня, Сюэ Ян вышел за ворота и только тогда, уверенный, что Синчэнь не услышит, встал на меч и поспешил в направлении к городу. По дороге от города к похоронному дому со всех ног бежал мальчишка. Сюэ Ян узнал младшего сына хозяина постоялого двора и его беспокойство усилилось. Он направил меч вниз. Увидев его, мальчишка замахал руками: – Господин заклинатель! Господин заклинатель! Там на А-Цин напали! – Где? – Около трактира! Не теряя времени на мальчишку, Сюэ Ян рванул к постоялому двору. Ещё издалека сверху он увидел, как маленькая по сравнению с окружившими её мужчинами девичья фигурка, только что отбивавшаяся длинным шестом, упала. Нападавшие – их было трое – склонились над ней. Сюэ Ян почувствовал, как Тьма поднимается изнутри, заполняя грудь и наливая кровью глаза. Он ринулся вниз, спрыгивая с меча ещё за пару чжаней до земли. Цзянцзай, привычно откликаясь на зов тёмного заклинателя, был уже в руке. Не ожидавшие такого фееричного появления защитника нападавшие, один из которых был уже со спущенными штанами, застыли там, где стояли и даже не успели стереть со своих морд грязные ухмылки, как Цзянцзай снёс все три головы, руки, державшие ножи, и стоЯщее достоинство, не оставляющее сомнений в намерениях его хозяина. Сюэ Ян развернулся к лежащей на земле А-Цин. Цзянцзай ещё подрагивал в его руке, оставляя за собой невесомую чёрную дымку. – А-Цин! – гневно рявкнул он. – Какого… Он хотел сказать: «Какого гуя ты разлеглась тут, как кошка на солнцепёке», но подавился собственными словами, увидев бледное личико, закрытые глаза и лужу крови, расползающуюся под распростертым телом. Сюэ Ян кинулся к девушке, поспешно оглядывая, ища источник такого кровотечения. На правом бедре зияла длинная рана, кровь истекала пульсирующим фонтанчиком. Сюэ Ян попытался остановить кровотечение, но навыки целительства у него оставляли желать лучшего, а судя по количеству крови на земле, времени у них было мало: у А-Цин, чтобы выжить, у Сюэ Яна – доставить её к Синчэню. Встав на меч, Сюэ Ян собрал всю духовную силу, что у него была, чтобы как можно быстрее добраться до дома. Глядя в мертвенно-бледное, ставшее таким маленьким личико девчушки, он с горечью понимал – не успеет. Помочь своей Ци он не мог – вся она уходила на управление мечом. Всё-таки он был тёмным заклинателем. Тёмным! Иньская сила – тоже сила, тоже может лечить и поддерживать жизнь. Сюэ Ян никогда не пробовал применять тёмную энергию таким образом. Когда-то читал об этом в записях Старейшины Илин, но… тогда это было ему неинтересно. Отчаянные времена требуют отчаянных мер. А-Цин умирала у него на руках и Сюэ Ян решился. Он перехватил такое хрупкое тельце покрепче, и заклинателя с его ношей окутало тёмное клубящееся облако. Зловещие чёрные «щупальца» обвивали тело девушки, скручивались в области живота, груди и вокруг раны на ноге. Цзянцзай заинтересовано вздрогнул. – Тебя это не касается! – буркнул Сюэ Ян, выравнивая меч. А-Цин не была заклинательницей, ядра у неё не было, чтобы ему навредить, а с негативными последствиями, если они будут, Синчэнь разберётся потом. Уж его-то светлые янские силы были почти безграничны! – Ты потерпи! ...Ты только не умирай! – шептал тёмный заклинатель. – Мы уже почти дома. Там твой Даоджан… он святой, почти Небожитель, он всё может… Только продержись!