Улыбайся, чтобы никто не видел слез

В пустом подъезде было слишком тихо и холодно. Свет уличных фонарей пробивается сквозь несколько небольших окон и слабо освещает несколько ступенек. Майлз плотнее закутывается в свое пальто и тяжело ступает на ступеньки. Его пробивает в мелкую дрожь только от одной мысли, что до дверей его квартиры всего несколько пролетов. Он поднимает голову и смотрит на тёмный потолок, пытаясь успокоить колотящееся сердце. Майлз делает несколько глубоких вдохов, пропуская воздух сквозь сжатые зубы, но это никак не помогает. Мейтленд кидает короткий вопросительный взгляд на дверь подъезда. Может, все же нужно было назвать адрес родителей или напросится на ночлег? Нет, от этого станет только хуже. К тому же, если Джинджер заметил след от пудры, то мама бы точно увидела. Тогда... нет, лучше не представлять себе этой картины. А Рыжик... После сегодняшнего поцелуя он бы понял его не правильно... или правильно. Майлз издал продолжительный горькой вой. Каждый шаг давался ему тяжело, словно каждая нога была налита свинцом и весила целую тонну. Уже подойдя к самой двери, Майлз поднял руку и только сейчас заметил, как сильно его трясёт. Он мысленно готовится ко встрече со своим любовником. Набравшись смелости, он нажимает на ручку и входит в квартиру. С самого порога он ловит аромат горящих свеч и замечает в темноте коридора и комнаты, слабый плящущий свет. Майлз медленно и осторожно крадется к открытой двери, заглядывает внутрь. Генри сидит за накрытым небольшим столом. На нем остывшие блюда, открытая бутылка вина и на половину расплавившиеся свечи. Сам гонщик согнулся, уперевшись локтями об колени и низко опустил голову. Его плечи были опущены. — Где ты был? — Его голос звучит резко и холодно. — Дорогой, это все мне? — Майлз пытается перевести тему. — Ты был с тем мужиком? — Лабуше поднял голову и в его взгляде плясала злость и ревность. — Кто он там такой? Жених Нины, говоришь? — Майлз молча смотрит на него, а после отводит взгляд на стол и боится увидеть там нож. — Смотри на меня! — Требует Тигр и воспринимает молчание по своему. Он резко и громко бьёт ладонью по столу так, что звякает стекло, и поднявшись на ноги, бросается к парню. — Смотри на меня, я сказал! — Он хватает его за пальто и встряхивает, Майлз послушно переводит взгляд на него, смотрит прямо в глаза. — Говори: почему он сегодня влез?! Ты с ним спишь? — Конечно, дорогой. — Улыбается Майлз, не смотря на то, что его сильно трясёт. Это было больше нервная улыбка, а в его глазах застыл страх. — Я же сплю с каждым первым встречным. Я думал, что ты знал. Вот, за последние пять минут я уже успел оседлать троих. Ты же такого мнения обо мне? Господи, Тигр, ты не выносим! Он её любит, слышишь? — На этой фразе его собственное сердце больно кольнуло, а на языке поселилась горечь. Все, правильно. Рыжик принадлежит Нине, а ты, Майлз, забудь, пока не стало слишком поздно. — Я так и знал. — Кажется, что Лабуше услышал только первую часть, а дальше его накрыло пеленой ревности. — Я видел, как ты на него смотрел! — Он приблизился ближе и прошипел ему прямо в лицо. — Ну, ничего, я выбью его из твоей головы. Сегодня должен был быть мой день и я получу то, что захочу! — Он сильно толкнул его так, что Майлз упал на спину и больно ударился головой об стену. Лабуше навис над ним, словно разъяреный коршун и принялся бить ногами по бокам со всей силы. Майлз вскрикивал от каждого удара, который отдавался в его теле яркой вспышкой боли. Мейтленд пытался прикрыть живот и лицо, но ничего не вышло. Генри толкнул его и заставил лежать на спине, после уселся ему на грудь, прижав его руки к животу и начал бить кулаками по незащищенному открытому лицу. — Посмотрим теперь, как твой ухажер посмотрит на тебя. — Закончив избивать парня, выплюнул Тигр и схватил полуживого парня за лицо, больно надавив на щеки. — Ему нужна только твоя молодость и красота. Только я буду любить тебя в любом виде. Ты только мой. Я столько для тебя сделал, а ты решил променять меня на этого урода, ещё и в день моей победы. Посмотри на себя. Всё это твоя вина. — В его глазах блиснул похотливый огонёк. — Но ты можешь все исправить. Иди, умойся и приходи в нашу спальню и чтобы на тебе не было ни одной из вещиц. Ты же знаешь, что я не люблю всю эту возню. — Скомандывал гонщик и встал, обтряхнув штаны и ушёл в спальню. Майлз кое-как поднял больную голову и приподнялся на локтях, помагая себе подтянутся к стене и полусесть. Всё в его теле болело, а голова казалась такой большой и тяжёлой. Он прикрыл глаза, когда перед ними все начало плыть и кружиться. Парень почувствовал, как на его языке собирается кровь, её металлический привкус и сплюнул на пол. Он провел языком по зубам и с облегчением вздохнул. Все зубы на месте, только в нескольких местах кровоточат десны и он поцарапал щеку изнутри. Мысли хаотично носились в сознании и становились ещё одним источником боли. " Я бы ушёл, с удовольствием, ушёл бы от тебя, Тигр. Но ты и сам знаешь какую власть имеешь надо мной. Ох, Майлз, Майлз, ты же и сам знал, что так будет. Знал. Но, Рыжик. Он защитил меня. Если бы я смог ему все рассказать. Ты бы смог меня спасти? Нина, Нина, я такой идиот. Прости, дорогуша, но..." Через пелену до него добрался тихий скрип и это вырвало его из раздумий. Майлз собрал все силы в кулак и, крехтя и постанывая, кое-как встал, держась за стену, согнувшись пополам и приложив руку к животу, поплелся к ванной комнате. Каждый шаг давался ему тяжело и приносил только резкую боль. Ему понадобилось больше времени, чем обычно, чтобы добраться до нужной двери. Войдя внутрь, он нащупал выключатель и зажмурился, когда мягкий жёлтый свет заполнил комнату и ударила по глазам. Майлз собрал свои силы и оттолкнувшись от косяка, сделал несколько шагов к умывальнику. Он открыл воду и низко наклонился чтобы умыться. Смотреть в зеркало было страшно. Он не хотел увидеть там правду. Но его взгляд все равно цепляется за отражением и он застывает на месте. На его щеке виделась царапина, как и на переносице, один глаз подбит и слегка опух. От чужих пальцев остались следы. Майлз глубоко вздохнул и закусил нижнюю губу. Его пальцы стали расстегивать непослушные пуговицы и вещи стали падать на пол одна за другой. Мейтленд вновь кинул короткий взгляд на зеркало и ему показалось, что на него смотрит Рыжик. В его карих глазах не было ничего, кроме немого сожаления и грусти. Майлз горько вздохнул, застыв на полпути. — Не смотри ты так. — Тихо шепнул он своему воображению. — Ты не поймёшь. Никто из вас не поймёт. С тяжёлым вздохом Майлз продолжил свою роботу. Когда рубашка слетела на пол, он остановился и присмотрелся к своему телу. Он горько хмыкнул, когда насчитал парочку новых следов. Мейтленд продолжил раздеваться. Со штанами придётся повозиться. Он стонет, когда приходится нагнуться. Когда дело дошло до нижнего белья, Майлз чуть не теряет сознание от боли, избавляя себя от трусов. Закончив раздеваться, он вновь упёрся об умывальник. " Интересно, а если бы я был с Рыжиком, то какова была бы моя жизнь? Каков он, когда остаётся с Ниной наедине? Могу поспорить, что ей не приходится терпеть все то, что терплю я. Черт бы тебя побрал, Рыжик! Убирайся с моих мыслей! Пудра". Майлз обводит взглядом полочки вокруг зеркала и его взгляд цепляется за маленькую металлическую коробочку. Не смотря на всю боль, он дотянулся до нее и зажав в своих пальцах, открыл жестяную крышку. Белый мелкий порошок был высыпан в тонкую линию. Он выровнял её пальцами и громко застонав низко наклонился и вдохнул его. Через несколько долгих минут его тело накрывает приятная лёгкость и эйфория. Он смотрит на себя стекляным взглядом. Боль уходит на задний план и больше его не тревожат. Майлз пошатываясь и пританцовывая идёт в спальню. Теперь ему так плевать на все. Пусть, хоть убьёт. Генри ждет его сидя на краю кровати. В темноте его лица не видно, но Мейтленду кажется, что тот улыбается, заметив вошедшего парня. Его пробирает дрожь под этим холодным и пристальным взглядом, но он идёт вперёд. Дойдя до парня, Майлз застывает. Рыжик. Он сидит здесь и ждёт его. Он смотрит на него с вожделением и Майлз расплывается в счастливой улыбке. Рыжик пришёл, чтобы спасти его. Опять. Парень наклонился ниже и, взяв его серьёзное и красивое лицо за подбородок, впился в чужие губы страстным поцелуем. Джинджер отвечает ему и Мейтленд чувствует, как его большие и сильные ладони касаются его спины, и от них исходит такое тепло, что оно расплывается по нему, словно мягкая волна. Майлз сам забирается на него, зажав его ноги между своих коленей. Он жаждет, чертовски жаждет, чтобы мужчина скорее вошёл в него, что сам мягко давит, завалившись на кровать вместе с ним и оседлает его. — Вот, так бы сразу, Малыш. — Губы Рыжика шевелятся, когда Майлз перестаёт его целовать, но голос принадлежит не ему. Но сейчас Мейтленд даже не станет задумываться об этом. Он счастлив в своей фантазии и пусть будет так. Истина догонит его совсем скоро, но не сейчас.