Полуденный зной

Когда Антон открыл глаза, солнце уже во всю било сквозь не до конца задернутые шторы. Парень поморщился. Голова не болела, но вот во рту было как-то гадко; безумно хотелось пить. Вздохнув, Антон поднялся и поплелся в ванную. Там напился из-под крана, почистил зубы, а в голове тем временем крутились воспоминания о вчерашнем дне. Волнительная поездка на стадион, единение с ребятами, первый в жизни крепкий напиток и дорога обратно. Обрывочно Антон вспомнил, как Рома умыл его, помог переодеться, потом уложил спать. Лицо Антона вспыхнуло. Он нарушил обещание, данное брату, а тот не то, что не наказал его, наоборот. Позаботился. Довел до комнаты. Помог подготовиться ко сну. Рома. Рома нашелся на кухне. – Ты как? Чувствуя неловкость и вину, Антон неуверенно опустился на табуретку и нехотя ответил: – Нормально. Брат кивнул. – Не тошнит? Антон качнул головой, и тогда Рома широко улыбнулся. – Ну, если ты в полном порядке, то собирайся – поедем кататься. Нахмурившись, Антон спросил: – На автобусе, что ли? На что Рома коротко хохотнул и, самодовольно усмехнувшись, объяснил: – Чего на автобусе, на машине. – На машине? – удивленно переспросил Антон. Рома усмехнулся. – Да, на машине. Каршеринг. Антон, конечно, знал, что такое каршеринг, только вот был уверен, что в их городе такого не было. А вот оно как оказалось! – А куда поедем? – спросил он, не скрывая заинтересованности. Рома пожал плечами. – А куда глаза глядят. Давай завтракай и вперед. Взволнованный предстоящей поездкой, Антон наскоро поел и, кое-как вымыв посуду, оделся и вбежал в гостиную. Как и раньше, Рома сидел за ноутбуком. Работал. Заметив нетерпеливый взгляд брата, он усмехнулся и закрыл крышку ноутбука. – Готов? – с насмешливыми нотками спросил он, но Антону было все равно. Как же ему хотелось отправиться в настоящее летнее путешествие! Чтобы ветер развевал волосы, и соль на губах, и жар солнца, и запах полевых трав! Он торопливо кивнул, и Рома, усмехнувшись, поднялся на ноги. Хлопнул брата по плечу и, схватив ключи, пошел к двери.

***

После небольшой пробки на выезде из города Рома втопил педаль в пол, и Антон широко улыбнулся, приветствуя горячий сухой ветер на лице. Он счастливо улыбался, поглядывая по сторонам. Поля и горы. Дурманяще пахло сухими цветами и таким особенным ароматом, которым напоен каждый день летних каникул. На трассе Рома держал скорость – не плелся, но и не гнал, и Антон с удовольствием рассматривал мелькающие припыленные деревья, ярко-желтые душистые кусты, обгоняющие их машины. Люди торопились, спешили по делам, а Антон был счастлив здесь и сейчас, в салоне арендованной машины, где едва ощутимо пахло чистящими средствами и уже более отчетливо одеколоном брата. Теперь Антон начал украдкой разглядывать Рому. Его руки, уверенно лежащие на руле. То, с какой легкостью он отнимал одну и переносил ее на коробку передач. Плавно переключал, набирал скорость. Ветерок трепал его темно-русые волосы, и Рома поднял солнцезащитные очки, чтобы пряди не лезли в глаза. С южным солнцем такие фокусы не пройдут. Оно тут же ужалило Рому – тот скривился, прищурился и поспешил вернуть очки на место. А потом заметил, как Антон, уже не таясь, разглядывает его. – Что? – со смешком спросил Рома. – Ничего, – отозвался Антон и отвернулся к окну, пряча улыбку. За окном мелькали полосатые столбики. Дорога тем временем то ровно устремлялась вперед, то петляла, и от горячего солнца казалось, что на графитовом асфальте разлились кипящие лужи. Так интересно! На небе ни облачка, только бескрайняя синева и золотой диск, купающий их в летнем зное. – Так куда едем-то? – спросил Антон, устав читать встречающиеся таблички с названием то соседних населенных пунктов, то удаленных городов, до которых было добрых пять сотен километров. – В пещеры, – ровно отозвался Рома. – Всегда хотел там побывать. Антон выдал понимающее «м-м-м». Про пещеры он, конечно, слышал. Вроде даже класс как-то на экскурсию туда ездил, но Антон тогда болел и все пропустил. Не особенно и расстроился, потому что это же пещеры. Скукота. Теперь же пещеры открылись перед ним совсем с другой стороны. Казались, чем-то захватывающим, немного опасным, хотя бояться было нечего – ведь с ним Рома. На поверку пещеры оказались чисто туристическим местом. Все подсвечено, безопасно, хотя и красиво. Антон рассеяно слушал про созданные долгой и усердной работой воды причудливые фигуры дракона и слона, сам при этом разглядывал янтарные люстры сталактитов. Было сыро и холодно, и хоть Антон и накинул куртку, которую захватил с собой Рома, все равно дрожь то и дело пробегала по телу. Тогда на его плечи легла тяжелая рука – Антона притянули ближе к теплому телу брата. – Замерз? – с заботой в голосе спросил Рома. – Да, – решил не обманывать Антон. Да и смысла врать не было – его и так трясет, такое не скрыть. Тогда Рома снял свою вельветовую куртку кирпичного цвета и накинул ее на плечи парня – Антона тут же окутал теплый запах брата. – А ты? – виновато спросил он, поднимая взгляд. Синие глаза Ромы смеялись. – А мне пока не холодно, – ответил он, ероша волосы Антона. Они еще долго спускались вниз – экскурсовод то и дело напоминал, что нужно держаться за поручни. Тогда Антон протянул руку брату, но не для того, чтобы тот поддержал его, если Антон оступится, а чтобы проверить, не замерз ли тот. Рома подмигнул ему и сжал протянутую ладонь. Рука брата была горячей. Они еще долго петляли, рассматривая подобные древним скульптурам сталагмиты, но Антон не слушал рассказов экскурсовода, не обращал внимание на обычно раздражающие его вопросы от других людей. Он держался за руку брата и удивлялся тому, как жар поднимается вверх от ладони до самого сердца.

***

Когда они наконец выбрались на поверхность, на плечи с десятикратной силой обрушился полуденный зной. Охнув, Антон принялся под негромкий смех брата скидывать свои куртки. Такая жара, хоть футболку снимай! – Ну что, – начал Рома, пикнув ключами, – время обеда. Нагулял аппетит? Ответом был заурчавший живот. Рома снова засмеялся и забрался в машину. Они ехали по полупустой трассе туда, куда их вел навигатор с аппетитной меткой «Тандырная самса». Просто и понятно. Никаких тебе «Чайхан» или «У Арифе». Антон уже предвкушал, что его ждет, и прикидывал свой заказ. Возьмет обязательно самсу с бараниной и чебурек с сыром и зеленью. Или даже два чебурека! И айран, конечно. А может, травяной чай? Навигатор выдал: «До конца маршрута осталось сто пятьдесят метров», и Антон улыбнулся, потер руки, глянул на Рому. На вишневых губах играла легкая улыбка. Рома включил поворотник, сбавил скорость и плавно въехал на паркинг. – Пойдем? – спросил он, заглушив мотор. Антон улыбнулся и с готовностью кивнул. Заказывать, не думая о деньгах, было неожиданно приятно. Сам Антон получал от матери карманные деньги, еще и подрабатывал, то листовки раздавая, то на акциях в супермаркете у дома, поэтому деньги у него, хоть и совсем небольшие, но водились. Он угощал подруг, иногда платил за друзей, если те были на мели. А теперь можно было ни о чем не думать, не вглядываться в прибитое к стенке неоново-оранжевое меню в попытках найти самую дешевую позицию. В итоге они заказали по самсе, четыре чебурека – два с мясом, два с сыром, айрана не было, и Антон взял томатный сок с солью, а Рома выбрал чайник чая с горными травами. Расположились в тени раскидистого дерева за длинным деревянным столиком. Рома поднял очки и, откинувшись на спинку стула, с удовольствием вытянул свои длинные ноги. – Погодка супер, – сказал он, подставляя лицо сухому ветру. Время было обеденное, и постепенно стали подтягиваться то туристы, то водители грузовиков. Скоро летняя площадка загомонила, зазвенела стаканами, потянуло сигаретным дымом. – Ну что, – с легкой досадой сказал Рома, – поехали дальше, а? В тени сидеть было хорошо. И все равно на шум, на звон посуды, так даже лучше. Чувствуешь себя среди людей, в центре событий, окруженный летней шумной жизнью. Наоборот, даже хорошо. Но Рома, видимо, думал по-другому: поднялся, взял ключи со стола и кивнул в сторону машины. И снова дорога. Вьется в гору так, что иногда кружится голова. Тогда Антон начинал вглядываться в окно, чтобы дать себе возможность зацепиться за реальность. Предупреждающий знак «Опасный поворот», и Рома сбрасывает скорость. Они едут-едут-едут; в сухом воздухе пахнет пылью и бензином, а потом желтоватый и выцветший зеленый пейзаж взрывается фиолетовым. В окно пахнуло лавандой. Глаза Антона расширились от удивления, когда он заметил, что этому лиловому морю нет конца. – Как красиво! Рома аккуратно припарковался, дождался, пока проедет мчащееся мимо авто и вышел из машины. Тем временем подтянулся и Антон. Они принялись бродить вдоль долгих рядов лаванды, разглядывая сиреневые цветы. Где-то вдали устраивали фотосессию одетые в белое девчонки, но Антона не интересовали их деланно модельные позы и развевающиеся платья. Он шел вдоль пышной лаванды и касался немного колючих цветков, а слух застил стрекот сверчков. Внезапно что-то коснулось его волос, и Антон вздрогнул. Глянул на брата – синие глаза искрились насмешливым весельем. Тогда Антон поднес руки к волосам. – Понатыкал, да? – с напускным недовольством спросил Антон, ощупывая торчащие из волос веточки лаванды. На запястья легли горячие ладони, и Антон замер. Их взгляды встретились, и в синеве Роминых глаз горели лавандовые искорки. – Оставь, – попросил он, и от того, как непривычно глубоко прозвучал его голос, стало не по себе. Антон сглотнул, нахмурился больше для виду и потянул руки, пытаясь освободиться. Рома удерживать его не стал. – Хочешь, чтобы я на пугало был похож? – буркнул он, борясь со внутренним волнением. Тогда Рома улыбнулся, и недавнее наваждение рассеялось. – Тебе идет, – сказал он и ущипнул брата за щеку: – К глазам. Они еще какое-то время бродили по полю, срезая лаванду перочинным ножиком, пока не набрали небольшой букет. Тот удобно лег на торпеду их авто и, греясь от лучей солнца, прорезающих лобовое стекло, источал нежный летний аромат. – Куда теперь? – спросил Антон, глядя на разворачивающуюся перед ними словно мокрую дорогу. – Давай на пляж, – предложил Рома. Антон глянул на брата, и уголки его губ поползли вниз. – Так плавки не взяли, – расстроенно сказал он, на что Рома только хохотнул. – А зачем плавки? Мы же на машине. Поедем на дикий. Вроде и логично, а все равно как-то неловко. Дикий-то дикий, только вот приезжих в палатках никто не отменял. Вдруг девчонки, а тут Антон. Он уже буквально слышал их смех, перешептывания, чувствовал косые взгляды, и снова смех. Он знал, что для его возраста у него был слишком маленький член. Не вырос. Ни член, ни сам Антон. Закусив губу, Антон отвернулся к окну. Только Рома вселял в него надежду. Ведь родители у них одни, а значит, Антон тоже должен вытянуться и повзрослеть. Везде. Ведь должен же? – Решено – едем, – заключил Рома и на развилке щелкнул поворотником. Скоро показалось море. Его бесконечная синева растянулась от края до края. Вода блестела, пенилась смешными барашками и так и манила. Доехав до проселочной дороги, Рома пустил машину по полю. Колеса сминали травы, и в воздухе дурманяще и горько пахло летом. От этого часто билось сердце, словно от легкой летней грусти и тоски по мимолетному. На пляже, как и обещал Рома, никого не было. Они оставили машину почти у кромки воды, не доезжая пару метров, чтобы не увязнуть в песке. Рома вышел из машины и абсолютно бесстыдным образом обнажился. Потянулся, осмотрел пляж и подошел к Антону, который жался к открытой дверце и стыдливо отводил взгляд. – Чего замер? Давай раздевайся – море зовет. И тогда Антон снова глянул на брата, но глаз отвести уже не смог. Стоял, словно завороженный, не в силах перестать смотреть на пах брата. Тот в отличие от Антона за интимной зоной ухаживал – все аккуратно стрижено, подбрито, но дело даже не в этом. Когда Антон искал, нормальный ли у него размер для своего возраста, ему встретилась информация, что средний размер члена при эрекции четырнадцать сантиметров, у брата же было около того в спокойном состоянии. Антон сглотнул и отвел взгляд. Румянец расползся по лицу и шее, когда он понял, что Рома заметил, как он пялится. «Черт!» – Давай, Тох, не томи. Печет. Болезненно ощущая собственную детскость и нескладность, Антон спешно разделся и усилием воли подавил желание прикрыть пах. «Как маленький веду себя», – злился парень. А Рома тем временем схватил его за руку и, смеясь, побежал к воде. Их накрыла прохладная прибрежная волна – Антон взвизгнул, а Рома поднырнул, чтобы выплыть через пару метров. – Хороша водичка, – сказал он и продул нос. Они долго плавали, потом сохли и снова устроили заплыв. Когда же на пляж опустились сначала сумерки, а потом чернильная южная ночь, оделись и перебрались в теплый салон нагретой днем машины. – Нет нигде больше такого неба, как здесь, – сказал Рома, не отводя взгляда от россыпи звезд на фоне бескрайней черноты. Антон кивнул, хотя нигде больше неба-то он и не видел. Не ездил никуда в отличие от Ромы, да, наверное, и не поедет. В лучшем случае удастся поступить в местный ВУЗ на никому не нужную специальность. Холодный свет далеких звезд проникал внутрь, отравляя, пробуждая страхи и опасения: не поступить вообще никуда, подвести маму или поступить на дурацкую специальность и оказаться на ненавистной скучной работе. На Рому сияние звезд, видимо, действовало иначе. Брат внезапно начал рассказывать о детстве. Все истории были пронизаны меланхоличной радостью, и в каждой из них было место Антону. То Антон строил шалаш во дворе, где заседало их тайное общество, видное как на ладони всему дому. То он пытался опробовать лайфхак из сети и сделал лимонад из лимонной кислоты и соды, от которого Рому чуть не стошнило. Еще неудавшийся вызов Пиковой дамы с девчонками в подъезде, когда свет отключали. Их тогда напугал Рома, что Антон не удержался и обмочился, как маленький. Парень покраснел – он-то надеялся, что Рома не заметил, потому что тогда ничего не сказал, а оно вот как. Потом Рома вспомнил, как Антон с ребятами устраивал концерт во дворе. ♫Под грустный дэнс я отпускаю нашу любовь Только здесь я оттанцую всю свою боль♫ Рома пел и смеялся, вспоминая, что Антон еще и сопровождал исполнение хита авторским танцем. – У меня на старом телефоне видео сохранилось, такая умора! А Антон продолжал краснеть, мечтая, чтобы земля под машиной разверзлась и поглотила его. Спасла от этого позора. Рома же, отсмеявшись, замолчал. Уселся удобнее, и их голые колени соприкоснулись. Словно они целый день в синтетике проходили, их ударило током, следом по ноге расползся жар. Так уютно сиделось, что начало клонить в сон. Дурацкое состояние, как, когда едешь после салюта на День города, привалившись к холодному окну троллейбуса, и борешься с сонливостью. Тебе так мучительно и сладко, а голова тяжелая, и глаз не удержать открытыми. Так и сейчас. Балансируя между сном и явью, Антон слышал мягкий голос брата, чувствовал его руку на своем колене – горячая ладонь скользнула вверх по голому бедру, и Антон резко вынырнул из дремы. Посмотрел во все глаза на брата. – Замерз, спрашиваю, – повторил он свой вопрос, который Антон не услышал. Он мотнул головой, кусая губу. Тогда Рома положил руку на его макушку и с нажимом провел. Против воли, Антон прильнул к ласкающей его ладони – давно его вот так никто не касался. Мама, конечно, пыталась, но Антон, чувствуя себя слишком взрослым для телячьих нежностей, не давался. А оно вот как. Приятно. Рука брата соскользнула по его лицу, очерчивая по-детски пухлую щеку, кончики пальцев прошлись по шее вниз, коснулись ключицы. – Все в порядке? – спросил Рома, массируя его напряженное плечо. Антон мучительно покраснел и был благодарен звездной ночи, что холодный лунный свет скрывал жар его щек. Хотелось, чтобы брат еще погладил его. Продолжил говорить. Рассказал о себе. С этими мыслями Антон заглянул брату в глаза – в их глубине блестело нечто непроизнесенное вслух. Взгляд Ромы скользнул чуть ниже, и Антону показалось, что тот смотрит на его рот. Парень бессознательно провел кончиком языка по сухим, обветренным губам. Тогда глаза брата подернулись чем-то опасным, кадык дернулся – Рома сглотнул. – Поедем, наверное, – решил Рома. – Поздно.

***

Обратно они ехали в тишине. Брат ровно вел машину по витиеватой дороге, а Антон делал вид, что спит. Домой они вернулись за полночь. На пороге их встретила мама. Одарила Антона таким взглядом, что ему на мгновение показалось, что она может читать его мысли, как раскрытую книгу: знает, как он смотрел на своего родного брата, как Антону хотелось его прикосновений. Он коротко глянул на Рому и встретился с его напряженным взглядом. Антона обожгло. Больше всего он боялся, что мама почувствует это искрящееся напряжение между ними. Узнает больше, чем они сами понимают. Разглядит насквозь их постыдные мысли. «Вот бы прямо сейчас сквозь землю провалиться…» – А позвонить не догадались, Рома? – спросила она. Брат кашлянул, прочищая горло. – Телефон сел, – объяснил он, голос его звучал глухо. – Иди, Тох, еле на ногах стоишь. Мама ничего не сказала. Только скрестила руки на груди и проводила его тяжелым взглядом. А Антон поторопился скрыться в своей комнате. К черту душ, даже в туалет решил не заходить. Все потом, когда мама заснет. Антону было холодно. Даже под одеялом, которое он вытянул из верхней полки шкафа, холодно. Его трясло. Он закрывал глаза и видел Рому. Тот тяжело смотрел на брата, горячо, с нажимом гладил его по непокрытой одеждой коже, а Антон горел. Потом ему виделась мама, которая переводила взгляд с Ромы на Антона. Ее зрачки бегали, расширялись от отвращения и ужаса; лицо все бледнело, пока она не подносила дрожащую руку к кривящемуся рту. Проснулся Антон от ощущения чужого присутствия – его бедро горело от прикосновения. Распахнув глаза, Антон с ужасом увидел нависшего над ним Рому – глаза брата лихорадочно блестели, его ладонь касалась обнаженной кожи Антона. Внутри все сжалось от страха и заныло. – Пожалуйста, братик, не надо!