Пастбище без бабочек

Когда среди монахов-мужчин появляется женщина, ведьмы напрягаются. Каждая, кто хоть раз нарывалась на дисциплинарное взыскание, прекрасно знает, чем это чревато. Трикс ранее отбывали наказание в этом месте, они достаточно ознакомлены с правилами, а потому молчат и не создают проблем. По крайней мере, пока. И вот, по истечении недели умиротворённость этого места лопнула, подобно воздушному шарику. Впрочем, монахи солгали бы (чего делать категорически нельзя), если бы сказали, что это было неожиданностью. Трикс есть Трикс. Причина появления женщины здесь проста: кого-то ожидает незабываемая встреча с «деревяшкой», как называли паддл ведьмы. А в данном случае нескольких, решившись «объяснить» кулаками свою точку зрения. *** — Вашей преступной карьере пошёл уже третий год, — хмыкнула монахиня. — Хищение чужой магии и участие в группировке, которая сначала оккупировала Облачную башню, а затем вызвала некую Армию тьмы, — два года назад. Служение Даркару — год назад, и служение Валтору. До сего всего мелкие пакости. Внушительно. — Горжусь собой, — язвительно протянула ведьма. — Почему Вы здесь, Сторми? — Потому что тебе так захотелось. Женщина выглянула из-под очков-половинок, недовольно вздернув бровь. Ей рассказывали о неких Трикс. Но монахиня и подумать не могла, что всё будет настолько запущено. — Пожалуйста, соблюдайте субординацию, — с предельным спокойствием произнесла сестра Мариэтта. — Попробуем ещё раз, Сторми. По какой причине Вы здесь? — Потому что. Тебе. Так захотелось, — ухмыльнувшись, повторила ведьма. — Ответ неверный, — лицо женщины осталось непроницаемым. Не получив ожидаемой реакции, девушка нахмурилась. А как же крики? Как же угрозы? — Далее, — продолжила она, — Вы участвовали в драке? — Нет, — презрительно выплюнула ведьма. Обруч, располагавшийся у неё на голове, что обычно отливал мятно-зелёным, загорелся кроваво-красным. — Ложь, Сторми, — констатировала монахиня. Девушка закатила глаза, откинувшись на спинку сидения. Дождавшись, когда детектор погаснет сестра Мариэтта продолжила: — Вы были инициатором конфликта? — Нет. Волна энергии прошла по телу, ведьма поморщилась. — Снова ложь, — взглянув на обруч, произнесла женщина. — Вам кажется забавным злить меня? Сторми подняла голову и, посмотрев на монахиню, оскалилась: — Очень, — с издевкой протянула она. — Первая правда за сегодня, — на лице сестры Мариэтты отразилась тень ухмылки. Она, в последний раз пройдясь взглядом по делу девушки, поднялась из-за стола. Затем обошла его, поймав на себе пристальный взгляд. — Только вот, — по немому приказу один из ящиков открылся, а из него вылетел и устроился прямо в вытянутой ладони паддл. — Вам это не поможет. Ведьма сглотнула. Где-то глубоко внутри царапнул страх, на который она привыкла реагировать буйством, свойственным её стихии. Только вот обруч помимо детектора был ещё и блокатором, лишающим какой бы то ни было магии. — Двадцать ударов, — объявила женщина, пока Сторми детально продумывала как бы расплосовала тело монашки электрическими разрядами. — Займите позицию. Девушка не шелохнулась, пристально глядя на сестру Мариэтту. — Наказание будет исполнено в любом случае, — видя, что ведьма не торопится, предупредила монахиня. — Сопротивление карается штрафом. Каждую минуту к общему количеству начисляется по два удара. Ведьма все это знала и понимала. Не в первый раз. Но что-то заставляло сидеть на месте и играть с сестрой Мариэттой в гляделки. — До двадцати двух ударов осталось тридцать семь секунд. Сторми закатила глаза и поднялась со стула. После быстрых манипуляций женщины с монастырской рясой, та превратилась в самую настоящую смирительную рубашку. Затем девушка почувствовала, как тяжёлая ладонь опустилась ей на плечо несильно, но ощутимо сжав, и подтолкнула к столу. Ведьма, подойдя, обогнула и улеглась на него корпусом. — Хорошо, — сказала монахиня, подняв край рубашки и закрепив его на поясе ведьмы. По обнажённой коже пробежали мурашки. Сторми, переминаясь с ноги на ногу, снова сглотнула. Отвыкла она уже от такого унизительного положения. — Пора начинать, — спустя несколько секунд после того, как девушка устроилась, произнесла женщина. — Не забывайте вести счёт. Не медля более, сестра Мариэтта сжала паддл и, замахнувшись, опустила его на ягодицы ведьмы. Напряжённая, подобно струне, спина выгнулась, а её обладательница рвано выдохнула. — Не забывайте вести счёт, — повторила монахиня. — Вслух. Обтянутая кожей пластина вновь впечаталась в беззащитную задницу нарушительницы покоя. Сторми сцепила зубы, пытаясь не произносить звуков, рвущихся из глотки. То ли болезненные ощущения, запечатлевшиеся в её памяти с прошлых раз, порядком потускнели, то ли карательница попалась с уж больно тяжёлой рукой. — Не озвученные удары не засчитываются, — строго произнесла женщина. Третий. Четвёртый. Пятый. Глухие стоны и ничего кроме. Сестра Мариэтта хмыкнула: «Думаете, мне плохо делаете? Ошибаетесь». Больше она не напоминала о необходимости подсчёта, вместо этого молча порола. Ближе к пятнадцати ягодицы начали наливаться нездоровой краснотой, а Сторми дрожать и шипеть. — Когда я сбегу отсюда, — ведьма говорила в нос. — То обязательно вернусь, чтобы убить тебя к херам. Монахиня остановилась. — Вы совершенно не учитесь на своих ошибках, — сказала она с прискорбием. — Угроза расправы — пятнадцать. Нецензурная лексика — пять. Общее количество составляет сорок ударов. — Сука! — прошипела девушка. — Сорок пять. Сторми начинала конкретно подбешивать женщину. Практически без пауз ещё пятерка ударов опустилась ведьме пониже спины. Двадцать «горячих» было получено, и сейчас девушка должна была бы встать, морщась и ойкая, клятвенно пообещать, что такого больше ни за что и никогда... и всё бы закончилось. Ключевое здесь «бы». В случае Сторми у неё ещё ничего даже не началось. Это осознание подталкивало к непозволительному для гордости шагу. — Один. Впрочем, жжение в пятой точке вкупе с «45» срубило гордость на корню. Не надрывать глотку бессвязным воем ещё получалось, но вот глаза уже начало щипать. — Вы вспомнили цифры? Прогресс, — прокомментировала сестра Мариэтта. — К концу наказания и программу Облачной башни вспомните. Ведьма промычала что-то несвязное в ответ. Порка сейчас, на разгоряченной коже, ощущалась в разы больнее. — Два! — выкрикнула девушка. Голос начал ломаться. — Три-и-и! Удары сыпались, не прекращая, и Сторми без раздумий выкрикивала счёт. Ещё не хватало сначала начать! — Двадцать! — Обожгло ягодицы. — Ну, хватит же уже, а! Сколько можно? — Сколько заслужили, — хмыкнула монахиня. — Не больше, не меньше. Девушка всхлипнула. — Двадцать минут, — отложив паддл, произнесла женщина. Ведьма всем весом навалилась на стол, пытаясь отдохнуть и наконец выровнять дыхание. Осталось двадцать пять. Она подавила желание выругаться. Одна мысль о том, что ещё предстоит заставляла скулить от боли и досады. Идиотское желание что-то кому-то доказать! — Отдохнула? — послышался голос за спиной. Сторми невольно вздрогнула. — Не особо, ладно, по... -фиг, — попыталась махнуть рукой девушка, но вышло так себе. Смирительная рубашка не позволила. Поняла она, что боль всё же улеглась, когда на ягодицы прилетел очередной удар, разжигая потухший пожар. — Двадцать один! Ведьма выгибалась, шипела, подавляя проклятия, терлась щеками о поверхность уже влажного стола, пытаясь стереть слезы. Девушка не поверила своему счастью, когда с губ сорвалось заветное: — Сорок пять! — Сорок пять, — подтвердила сестра Мариэтта. — Наказание окончено. Можете вставать. Сторми наконец выдохнула, ощутив, что это действительно конец. Всё. Подняться сейчас было задачей трудной, а уж без рук и подавно — невозможной. Благо, женщина и сама это понимала, а по сему смирительная рубашка снова стала рясой. Руки и спина жутко затекли, но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило чуть пониже той самой спины. Девушка медленно выровнялась и наконец встретилась взглядом с монахиней. Каким-то шестым чувством (или все же пятой точкой) ведьма почувствовала, что от неё чего-то ждут. — Извините, — опустив взгляд пробормотала младшая из Трикс. — Мне очень жаль. Как не странно, обруч не засветился красным. Действительно, жаль. Главное не уточнять из-за чего именно. — Надеюсь на это. Кажется, этот ровный, ничего не выражающий голос ещё долго будет преследовать девушку в кошмарах. — Полагаю, Вы ещё успеете на ужин, если поспешите. Сторми сжала челюсти. — Прощайте, сестра Мариэтта, — ей бы очень хотелось сказать чуть иначе, но пульсирующий зад останавливал от этой затеи. — Скорее до встречи, — едва заметно усмехнувшись, поправила женщина. — Я забыла упомянуть, что меня закрепили за вами тремя. Так что прощаться, Сторми, нам точно ни к чему.