Long way (from) home

Следующее утро Юмэ начинается с таинственного Чонгука – и это не шутка. Они встречаются у туалета: неожиданно объявившийся вчера сосед выглядит заспанным и озадаченным, в который раз дёргая на себя ручку. − Доброе утро! − говорит он чуть сиплым после сна голосом и, вежливо прочистив горло, возвращает своё внимание ручке. − Вот, что-то совсем не могу открыть. Наверное, стоит позвать проводника и спросить, в чём дело. Юмэ хмурится, недоумевая. Этот парень сейчас серьёзно? − Доброе утро, − решает тоже быть вежливой. − Может, стоит попробовать в другую сторону? − она берётся за ручку соседней двери и давит от себя, легко её открывая. Чонгук несколько секунд смотрит на открытую дверь. Потом переводит взгляд на свою ручку и, нажав от себя, тоже с лёгкостью открывает. − Кажется, я ещё не проснулся, − его голос звучит задумчиво, а свободной рукой он чешет затылок. − Что ж, спасибо! Думаю, проводнику стоит тоже поблагодарить вас за лишние полчаса сна, ведь ему не пришлось объяснять двадцатидвухлетнему человеку, как работают двери. Хорошего дня! Заходя в свою кабинку, Юмэ чувствует, как уголки губ невольно ползут вверх. Кажется, с таким соседом ей не будет скучно.

***

После утреннего казуса, поедая принесённый проводником прямо в купе завтрак из сырников с джемом, Чонгук продолжал ругать себя за нерасторопность. Он был уверен в том, что произвёл на соседку по вагону ужасное первое впечатление. Неорганизованный, нерасторопный и, видимо, глуповатый парень. Он ведь совсем не такой, но почему у него всегда получается так, когда так не надо? После вчерашнего забега он планировал весь день проваляться на полке, отдыхая и читая «Тигра снегов» − автобиографию непальского альпиниста Тенцинга Норгея. Примерно до обеда всё шло неплохо: он спокойно лежал, попивая захваченный с собой лимонад, наслаждался книгой, которая оказалась действительно интересной. Но потом ему вдруг стало жарко, а кондиционер в вагоне показался недостаточно сильным. Поэтому Чонгук решил в дополнение к нему немного открыть окно. Кто же знал, что окна в поездах открываются раз и навсегда? Возможно, дело всё же было в Чонгуке, которому просто катастрофически не везло. Как бы там ни было, створка окна, которую он открыл, распахнулась полностью и больше никак не хотела двигаться, создавая в купе ужасный сквозняк – поезд шёл на полном ходу. Чонгук часто создавал проблемы и привык решать их своими силами. Но, потратив на борьбу со створкой пятнадцать минут, вынужден был признать поражение и позвать проводника. Мужчина в форме, увидев масштаб трагедии, только покачал головой. − Придётся вызывать техников из седьмого вагона. Они придут, как только освободятся. Теперь Чонгуку приходилось маяться в коридоре, перемеряя его шагами взад-вперёд. Мимо расположенных в ряд окон проплывали кусочки каких-то деревень, но ему было не до природных красот: его (временно) выгнали из купе (видимо, чтобы больше ничего не сломал), а он жуть как устал стоять и уже очень хотел куда-нибудь приземлиться. Подёргав ручки ближайших купе, Чонгук убедился в том, что они пусты и закрыты. Но на пятый раз ему, наконец, улыбнулась удача: дверь открылась, а перед ним застыла соседка. В наполовину расстёгнутой блузке. − Ой! Пожалуйста, простите! Я не хотел, − Чонгук тут же жмурится и хлопает дверью, прижимаясь к ней спиной и ударяя себя по лбу. Нет, всё же он действительно неудачник.

***

Юмэ, конечно, знала, что ей предстоит ещё не раз увидеть соседа – но уж точно не думала увидеть его у своей двери в момент, когда решила переодеться. К его чести, Чонгук не стал пялиться и сразу же захлопнул дверь, извиняясь за свою бестактность. Юмэ, впрочем, не сильно обиделась. Но причина, по которой Чонгук решил прямо так заглянуть к ней, вызывала вопросы. − Всё в порядке. Вы можете зайти, − говорит она, закончив с блузкой. Чонгук входит не сразу: сначала приоткрывается дверь, потом в ней показывается один глаз, затем второй и только потом уже – их обладатель. − Ещё раз прошу прощения. Мне стоило постучать, − Чонгук по корейской привычке кланяется, чем снова удивляет Юмэ. − Я сломал окно в своём купе, и теперь мне негде сидеть. Слишком ли нагло с моей стороны будет попроситься к вам, пока моё окно не починят? Юмэ снова не может сдержать улыбки. Её новый сосед оказался вежливым и вполне милым, но таким бедовым. И всё же, было в нём что-то, что просто не позволяло на него злиться. − Хорошо. Можете остаться, − немного подумав, отвечает она. − Я всё равно не занималась ничем особенным. А так мы хотя бы можем поиграть в шахматы. − О, это я умею! Могу составить вам компанию, − Чонгук шевелит пальцами и бровями, «разминаясь». − Кстати, забыл спросить. Как вас зовут? − Юмэ, − просто отвечает девушка, с лёгким чувством стыда осознавая, что так и не представилось, в отличие от Чонгука. − И, думаю, нам будет лучше перейти на «ты». Кажется, мы примерно одного возраста. − Мне двадцать два, − охотно делится Чонгук. − Еду на Кавказ, покорять Казбек. Я альпинист. Не профессиональный, конечно, но вроде ничего так, − добавляет немного смущённо. − Родился в Корее, но живу во Владивостоке больше десяти лет. А вы… ты, Юмэ, если не секрет, куда едешь? Улыбка девушки заметно меркнет, и Чонгук спешит замахать руками. − Прошу прощения, если это не моё дело. Просто, я думал, будет неплохо узнать друг друга получше, если мы собираемся провести за стенкой несколько дней. Но если это плохая идея, ничего страшного, я пойму. − Всё в порядке, − Юмэ снова улыбается, но выходит уже не так искренне. − Мне двадцать три, и я просто еду на другой конец света, чтобы начать с чистого листа. Я тоже родилась в Корее и ещё могу различить акцент. Ты из Пусана? − Ты тоже? Вот это совпадение! – кажется, новость о том, что они земляки, обрадовала Чонгука. – Это же здорово! Признаться, не думал, что когда-нибудь встречу людей из Пусана в этой стране. − Я тоже, − Юмэ коротко усмехается, меняя тему. − Так что, Чонгук? В какой руке у меня монетка? Спустя три часа в купе заходит проводник, чтобы подать Юмэ ужин, и с удивлением наблюдает, как его второй – и пока наиболее проблемный – пассажир устроился на соседней полке, с выражением особой сосредоточенности склонившись над онлайн-шахматной доской. Девушка рядом была не менее сосредоточена, поэтому мужчина мгновенно почувствовал себя лишним. − Ваш ужин, госпожа Им, − робко произнес он. − Господин Чон, окно в вашем купе починили, вы можете… − Тихо! − прервал его речь Чонгук, резко вскинув ладонь и не отрываясь от экрана. − У нас тут очень важный момент, от него зависит исход всей партии. Счёт два-два, патовая ситуация. Поэтому ужин и окна могут подождать. Постояв ещё полминуты, проводник сконфуженно улыбается и, оставляя ужин прямо на постели, спешит покинуть двоих гроссмейстеров.

***

Чонгук проиграл. Но было весело! То ли Юмэ надоело с ним церемониться, то ли в шахматах он слишком плох, но в последней партии она ловко применила скандинавскую защиту и поставила ему мат. Альпинисту пришлось признать поражение. Возвращаться в пустое купе, где уже наверняка десять раз остыл его ужин, не хотелось. Но и задерживаться дольше было не совсем прилично. Пока Юмэ доедала своё рагу, Чонгук смотрел в окно на догорающий закат и думал. Второй день в поезде подходил к концу, и он, пожалуй, готов был признать, что ему досталась действительно неплохая соседка. Юмэ оказалась спокойной, не ругала его за промахи и даже посмеивалась с его шуток. В целом, шла на контакт. Несмотря на то, что бежала от своего прошлого. Тоска по нему всё же чувствовалась. Наблюдательный Чонгук замечал, как лицо девушки иногда становилось печальным, а её взгляд – задумчивым, будто её одолевали не очень хорошие мысли. Чонгук не знал, что и как давно случилось с Юмэ, почему она ехала на другой конец страны совершенно одна. Но ему почему-то казалось, что искренняя улыбка, которой девушка улыбалась из-за его глупого поведения, в последнее время нечасто появлялась на её лице − настолько осторожно, будто скрываясь от него и от самой себя, Юмэ улыбалась. Поэтому Чонгук принял решение: как бы там ни было, если его причуды помогают Юмэ улыбаться чаще, он сделает всё, чтобы оставаться собой – чудаком. И именно поэтому он покидает купе со словами «Виват белой королеве!» и тоже улыбается, успевая снова заметить на бледном лице кроткую улыбку.

***

Юмэ так и не включает свет, когда Чонгук уходит. Сидя на своей разворошенной постели, она перебирает в пальцах телефон, вспоминая чонов шуточный «виват» − и снова с улыбкой. Она знает Чонгука всего два дня, но, пожалуй, может сказать, что он хороший парень. Немного неуклюжий, но такой по-детски непосредственный и живой, и наверняка способный собраться, раз увлекается таким серьёзным видом спорта. Горы ведь не прощают ошибок. Юмэ не стыдно признаться себе в том, что рядом с Чонгуком ей становится… легче. Он поразительным образом отгоняет тяжёлые мысли и помогает сосредоточиться на моменте, в котором есть место только приятным разговорам, шуткам, вкусной еде и пейзажам тайги за окном. И это был как нельзя лучший способ действительно начать заново. Юмэ заметила за собой привычку абстрагироваться от проблем и вообще от всего, что казалось её уставшей душе слишком сложным. Именно «слепота» в отношении действительно важных вещей привела к тому, что она теперь бежит от себя – уезжает. Знакомство с Чонгуком уже помогло ей увидеть жизнь с немного другой, более простой стороны. Но Юмэ не могла не заметить, как сам Чонгук порой стесняется своей «проблемности». Временами он напоминал ребёнка, который очень хочет понравиться, покорить. Было в нём что-то наивное, чуть испуганное. И это что-то вызывало желание одновременно и довериться, и защитить. Опуская штору и кутаясь в одеяло, Юмэ впервые за долгое время ждёт следующий день.