Feel me

      

***

       — Ты больше не видишь меня, да? — спросил Субин, перекатывая пальцами по столу скомканный телефонный номер. Он не поднимал своих глаз, но Ëнджун не мог дышать от того, как же сильно ощущались на шее прикосновения его плавленного тëмного шоколада.        У старшего нет сил на ответ. Он смотрит, чуть нахмурив брови, на то, как сполз с плеча Субина мягкий мятного цвета свитер. Смотрит, как сам Субин напряжëн, и как подрагивают в волнении его ресницы. Видит ли он его? Чувствует ли он его? Знает ли он его?        У Ëнджуна нет ответа. Он задумчиво перебирает фотокарточки мыслей в своей голове, не желая останавливаться окончательно ни на одном из сотен вариантов. Все кусочки пазлов, что сходятся друг с другом в его голове расходятся в тот же миг, разбиваясь о реальность. Он прислушивается к себе, прикрывает глаза и пытается, правда. Изо всех сил пытается нащупать то самое, родное и тëплое, что согревало его каждый раз, как переплетались их с Субином пальцы.        Но его изнутри колет холодом. Колет безразличием, мерцающим там, где когда-то было...        Нечто таинственное. Нечто прекрасное. Нечто, что их двоих, подобно путеводной нити, крепко накрепко связывало. Окутывало и оберегало.        Из задумчивости его выводит тихо скрипнувшая дверь и мелодичные перезвоны колокольчиков. Словно очнувшись, он вскидывает голову и, игнорируя упавшую на глаза чëлку, осматривается. Кафе, в котором они познакомились теперь кажется чужим и серым. Его обшарпанные диванчики красуются своим нищенским бархатом. Так нелепо. Ëнджуну хочется закрыть руками уши. Закричать. Вырваться.        Но разум упорно заколачивает его в коробку, в которой уже нет ответов.        Слышит ли он Субина? Видит ли он его? Ощущает ли так легко и приятно как раньше? И он снова поднимает на младшего глаза. Он видит его брови тëмные и чуть нахмуренные, видит его глаза, полные невысказанных чувств. Он видит линию подбородка. Красивую. Правильную. Видит губы плотно сомкнутые в беззвучной мольбе. И Субин всё ещё кажется ему прекрасным. Ëнджун видит его черты. Видит его смятение. Его боль робкую но всепоглощающую.        Но самого Субина Ëнджун больше не... Видит?        Ëнджун щурится, пытаясь пролезть меж его трещинок. Заглянуть под кожу. Субин поднимает глаза и в них океанские волны плещутся. Волны плавленного шоколада. Ëнджун тонет в этой сладости, и ему одновременно её так много, и так не хватает, что он невольно вдыхает воздух. Его горло сжимается судорожно. Он захлëбывается от того, как сложно вдруг стало дышать.        А ведь раньше они постоянно сидели у Субина на ковре в гостиной. И хотя младший никогда толком не умел готовить, его чай был самым вкусным. Он всегда пах полевыми травами, светом и шоколадом. Точно, Ëнджун помнит, как запахи оплетали его, заставляя сердце биться в несколько раз быстрее. Он помнит, как покой накрывал его с головой вместе с пуховым одеялом.        Но он Субина не...        — Я не чувствую твоего дыхания...        Субин подбирается весь, и Ëнджун видит, как ещё ровнее становится его спина, как ещё плотнее смыкаются губы, как бумажка выпадает из обессилевших пальцев. Он видит, что разрушает Субина с каждым словом всё сильнее, и он не знает, как сказать правильно. Как объяснить то, что у него внутри происходит.        Человек перед ним прекрасный до дрожи. Его глаза — озëра. Его глаза ловушка самая опасная. И всё в нём кричит о любви и ласке. И он смотрит на Субина и...        Не узнаëт.        — Ты же видишь меня да? — Субин смотрит на Ëнджуна, такого холодного и словно бы немного потерянного, и сам теряется. Видишь? Что ты видишь, когда смотришь на меня? Что ты чувствуешь, когда моя рука касается твоей? И Субину так много хочется спросить, но у него больше нет на это права. Он чувствует, как с каждым словом всё сильнее переступает невидимую грань дозволенного.        Он чувствует, как Ëнджун утекает от него сквозь пальцы, и заглядывая внутрь себя, понимает, что и сам уже чувствует его глуше, слабее. Связь между ними рвëтся медленно и невыносимо тягуче. Всё внутри Субина смешивается в одно сплошное нечто, чтобы окутать своей серой мерзостью и навсегда стереть из сердца до боли родные следы.        Следы дыхания Ëнджуна...        И пускай где-то на краю сознания ещё пульсирует слабой ниточкой надежда, Субин заглядывает старшему в глаза украдкой, и уже не видит в них любви. И он понимает, что для Ëнджуна это больно. Возможно, ещё больнее. Он понимает, ведь эти именно Ëнджун клялся ему долгими летними ночами, когда они лежали у Субина в кровати, спрятавшись под одеялом и плотно прижимаясь друг к другу коленками.        Ведь это именно Ëнджун подсел к нему почти два года назад, чтобы угостить кофе. Потому что кофе с шоколадом идеальное сочетание, а Субин сладко-терпкий, словно...        Но он не будет плакать. Он видит, как Ëнджун осматривается опасливо, словно не было его здесь раньше. Он смотрит на его лицо, и каждую чëрточку узнаëт. Каждую желает к сердцу прижать, но вот всё таки...        — Субин, ты видишь меня?