Ходячая гора Укуна

Запах цветов, сладкий и приятный, щекотал нос, когда Тэнг, глубоко задумавшись, остановился взглянуть на их красоту. Это легендарная оранжерея, в которую многие люди и колдуны стремятся попасть, лишь бы увидеть разнообразные цветы да забытья в их дурманящем аромате. Для Тэнга до сих пор было загадкой, как же Леди Костяной Демон так легко дала ему право гулять каждый день по её прекрасным садам, да и в принципе почему она была столь благосклонна к нему с самого начала работы на государства? Неужто он сам был столь чист в своих умениях? Или репутация его верной семьи тоже придавала окраску этому делу? Помотав головой, приводя свои мысли в порядок, он поспешно шагает к своему кабинету, который находился за оранжерей. Просто сокращать путь через неё было довольно удобно знаете ли! Ему завидовали многие по этой причине. Спустя несколько коридоров и поворотов, историк плавно заходит в свой кабинет, захлопывая за собой деревянную дверь с негромким скрипом. Он водит взглядом по своему кабинету, который больше похож на сборище антиквариата, нежели на обычную комнату из государственных зданий: какие-то старые картины, золотые украшения под потолком, старинная мебель, поражающая своей изощренностью, пару маленьких статуэток, одна из которых даже из мрамора, а самое главное. . . просто огромные слои пыли, чёрт возьми! Чихая уже в сотый раз, Тэнг клянётся себе, что когда-нибудь приберётся тут. Как ему рассказывали старички, это крыло, в особенности эта комната были и правда старыми. Но особенность была в том, что именно тут когда-то работал один колдун, которого величали чуть ли не богом за его добродушие и превосходные навыки! Имя ему было - Тан Сюаньцзан, навсегда оставшийся в памяти людей как олицетворение добродетели. Пусть он и не проработал тут долго, разойдясь взглядами с Леди Костяной демон, то, что он сделал при своей жизни было впечатляюще! Факт того, что это кабинет после его смерти долго пустовал, а сейчас перешёл во владения Тэнгу вместе с тем антиквариатом, который выбирал лично Тан Сюаньцзан давил, а ещё заставлял крайне кропотливо заботиться о каждой вещице тут. — Ты уже работаешь что ли? — Произносит Сунь Укун, заглядывая к историку в кабинет. Последний задумчиво смотрит в бумаги и лишь потом поднимает взгляд на рыжего колдуна. По спине бегут мурашки от неловкости, когда тот вспоминает свой фанатизм от него, когда он только устроился сюда. . . Боги, как же это было неловко! Он буквально не отлипал от Сунь Укуна с расспросами о прошлом, и просил автографы, и. . . даже вспоминать стыдно и сложно, с чем ещё. Сейчас воспоминания о подобном заставляли его поморщиться. Вздохнув, он кивает. — Да, работаю. — Спокойно говорит он. — Заходи, чего в дверях застыл? — Да так, ничего. — Непринуждённо говорит Сунь Укун, перешагивая порог и прикрывая за собой дверь. Он тихо насвистывает себе весёлую песенку под нос, когда ходит по кабинету, с толикой горечи глядя на столь знакомый антиквариат. Тэнг его понимает, когда в очередной раз замечает его взгляд и на самом себя. Многие говорили, что историк невероятно схож с Тан Сюаньцзаном, хотя сам он так не считал. Ну серьёзно, вы его видели? Вы читали, что он совершил, сколько тренировался, каким он был? А каким был Тэнг? Сравнивать их было бы смехотворно. А Сунь Укун вполне мог их сравнить. Тан Сюаньцзан был его учителем и мастером долгое время. — Слушай, Танг— — Тэнг. — Аккуратно поправляет историк. Частая ошибка этого рыжего колдуна, больно колющая сердце. — Тэнг. — Соглашается тот, продолжая говорить с невозмутимым лицом. — А тебе случайно нигде не нужна помощь? Ну там в магазин сбегать или принести что-то. — За что тебя нужно прикрывать перед Леди Костяной Демон сегодня? — Тэнг скептически поднимает бровь, наблюдая за тем, как собеседник неловко чешет шею, когда его намерения так точно раскусили. Последний очень часто ошибался, действовал себя импульсивно и далее, далее, далее. . . Стоит ли говорить, что это не нравилось Демону Белой Кости? Да. И что она строго наказывала за такую вольность? Тоже да. А кто же как не Тэнг, пользующийся такой благосклонностью её придворной магической милости мог в очередной раз смягчить гнев той? Правильно, никто. — Ничего такого, правда. — Прикрывает золотые глаза колдун и произносит как ни в чём не бывало. — Подумаешь привёл её винный погреб и лабораторию в полный беспорядок. — Ага, понятно. . . — Томно вздыхает историк, а потом подскакивает на месте, осознав сказанное тем. — ПОГОДИ, ТЫ— Раздражённо ругнувшись на другом языке, он встаёт из-за стола и топая ногами, выходит из кабинета, выводя Сунь Укуна за собой. — Ты же знаешь, какой на тебе большой долг теперь будет висеть? — Да не парься ты! — Цокает языком Сунь Укун и отмахивается. — Я обязательно всё отработаю. — Ну-ну. — Закатывает глаза он, поправляя очки. Должны признать, Тэнг тогда всё таки отмазал непревзойдённого Царя Обезьян от гнева придворной колдуньи. И ещё раз отмазал, когда тот что-то украл со стола той. И ещё раз за. . . он уже даже не помнит за что. Но спустя несколько лет, работать на государство становится трудно. За каждым его шагом следят сотни глаз, ему завидуют, стараются насолить чем-то, донести. Родители, которым историк пишет письма, тоже не особо помогают. Тэнг морщится и выбрасывает написанное ими в мусорное ведро, когда они в очередной раз говорят терпеть, усердно работать и молиться и просят баснословную денег, хотя, помнится, он уже давал им такую буквально на прошлой неделе, не услышав в итоге даже простого "спасибо". Отвратительно. — Танг, погоди! — Запыхаясь, произносит Сунь Укун, еле догнав историка. Первый недоверчиво, даже с опаской, глядит на коробку с вещами у того и поднимает свои глаза на того. Они на лестнице, тут блокируется магия, так что Тэнг может ясно разглядеть золотые глаза друга с ярко-красным, как кровь, белками. — Танг, ты и правда уходишь что ли? — Во-первых, Тэнг. Выучи ты моё имя уже наконец. — Недовольно ворчит он, поправив очки. — А во-вторых, да. Ухожу. — Продержался столько же. . . — Поджав губы, бормочет Царь Обезьян. Историк делает вид, что не услышал этого, хотя это, безусловно, его напрягло. — Боги. . . — Томно вздыхает он и кладёт одну руку на плечо опечаленного колдуна. На его бледном лице видна слабая улыбка. — Не волнуйся, отдашь ты ещё мне все свои долги. — Пхах. . . — Хихикает Укун в кулак , а после гордо выпрямляется, нагло скрестив руки на груди. — А может ты мне их простишь, а? — Ещё чего. — Усмехается он, убирая руку и беря коробку с вещами поудобнее. — Постарайся не помереть от рук Леди Костяной Демон от того, что опять сотворил что-то из ряда вон выходящее. Я тебя больше не смогу прикрыть. — Сделав паузу, он добавляет. — По крайней мере, до тех пор, пока не расплатишься со мной по счетам. — Ничего не обещаю. — В побеждённой манере поднимает руки Укун, глядя на удаляющегося Тэнга. Стоит последнему скрыться в толпе, его лицо становится хмурым за секунды. Они оба слишком похожи. И это, к сожалению, понимал не только Царь обезьян, но и до отвратительного умная и проворная Леди Костяной демон. Ему оставалось лишь ждать её следующего шага. - - - — Ты идёшь в колдовскую пустошь? — Неудомевающе спрашивает молодой юноша, который пас овец. Он был удивлён, что такой значимый и умный человек перед ним, буквально отправлялся чуть ли не на свою смерть! — Там же Паучья Ведьма и Великий Мудрец Равный Небу с его ходячей горой! Тебе не поздоровится, коль пойдёшь туда и попадёшься им. — Я буду в порядке. — Совершенно спокойно говорит мужчина, удаляясь по тропинке прочь. Его фигура плавно исчезает среди облаков тумана, а юноша-пастушок больше не пытается его остановить. Хочет умирать - пусть умирает, он сделал всё, что смог! А Тэнг в это время, усмехаясь с мнения пастуха движется дальше. Идти всё время в гору, откровенно признаемся, тяжело. Особенно для него, который никогда не был спортсменом, да и становится им не собирался. Со временем, он слышит, как к нему с тяжёлым скрежетом движется массивная железная гора, неприступная и величественная, частично обросшая мхом и испачканная землёй. Она остановилась прямо перед ним и со скрипом выдвинула тёмную лестницу, которая то ли была такой с самого своего создания, то ли замаралась от копоти. Впрочем, тот не обращает на это внимания, хватаясь за перила и поднимаясь по этим ступенькам на небольшое каменное крыльцо, а там, дёргая деревянную дверь за ручку. Проскрипев, та податливо открывается, приглашая его зайти внутрь, а после и вовсе сама закрывается, стоит историку пройти внутрь. Паутина под потолком, запах пыль и тихие шуршания в старом полу. Великий колдун, нахально прозвавший себя "Великий Мудрец Равный Небу", ни капли не изменился. . . Всё такой же бездельник. — Поднимайся! Чего там застыл? — Весело зазывает голос колдуна сверху. Тэнг, чихнув от количества пыли, протирает очки и спешно поднимается наверх, присаживаясь напротив того. Алое вино звучно разливается по хрустальным бокалам. Свой Мудрец берёт сразу, недолго рассматривая под светом лампы и в конце концов, выпивая в несколько глотков, кажется, искренне наслаждаясь его вкусом. Стоит ему увидеть, что собеседник не особо спешит выпивать напиток, тот удивлённо вскидывает брови. — Не будешь что ли? — Не хочу. — Отрезает Тэнг вздыхая и потирая переносицу. Смотря на то, как его собеседник с особым упоением поглощает второй бокал красного вина, он подмечает, что белок глаз того будто бы поменял свой цвет с их последней встречи, ведь он стал белым, как и должен быть у всех существ. Пожав плечами, он не придаёт этому большого значения. Сейчас его беспокоит то, зачем он собственно и пришёл сюда, напрягая не очень спортивное тело. — Ты же знаешь, зачем я к тебе пришёл, так? — Я мысли читать не умею. — Цокает Сунь Укун языком, слизывая со своих губ остатки алкоголя. — Ты просто сказал о том, что нам нужно встретиться в письме и всё! — Ах-ха. . . да, моя ошибка. — Тэнг неловко потирает шею, усыпанную морем коричневых родинок. Он не стремится смотреть собеседнику в глаза, зная, какой же сейчас допытывающий и до горькости прищуренный взгляд у того. Положив на стол руки и скрещивая между собой пальцы, он начинает издалека. — Помнишь, как я тебя часто отмазывал от Леди Костяной Демон, когда мы были моложе? — От этой редкостной ведьмы? Как же не вспомнить! — Укун поёживается, усмехаясь с собственной реакции. Рыжий хвост заинтересованно вильнул позади, пока его хозяин лишь поудобнее облокотился на спинку старого стула. — Помню, что крупно задолжал тебе тогда из-за этого, хах! Умора конечно. — Ага, и что ещё помнишь по поводу этого? — Кивает он, прикрыв глаза. — Что я тебя неправильно называл в то время? — Непонимающе наклоняет голову тот. Историк не может понять, искренне ли его собеседник ведёт себя так или это притворство. На самом деле, он настаивает на втором варианте. — Нет-нет! Другое, по поводу долга. — . . . что я тебе его до сих пор не отплатил? —Скептически поднимает бровь Великий Мудрец. — Молодец, угадал. — Хлопает в ладоши Тэнг и усмехается. — Ты растерял свою рассудительность с годами, не думаешь? — Брось ты! — Тот вздыхает, отмахиваясь. — Мы оба знаем, что это было не более чем притворство. — Сделав небольшую паузу, он продолжил. — Но неужто ты и вправду пришёл, чтобы про должок напомнить? — Верно. Нужно. . . — Начинает он, поправив очки на переносице, но рыжий колдун бесцеремонно его перебивать, заставляя лишь недовольно нахмуриться. — Очаровать, влюбить кого-то в себя? Наколдовать хороший статус или богатства? Убить кого-то? — Беспорядочно начал перечислять Сунь Укун, загибая пальцы. — Зачем мне это?! — Громче нужного вскрикнул Тэнг, стукнув по столу. — Успокойся ты! Я просто пошутил. — Отмахивается колдун. — Но если нужно, для своего дорогого друга, я смогу сделать всё в лучше виде. — Закрыли твоё баловство, я не за этим к тебе пришёл. — Томно вздохнул, скрестив руки на груди. — В портовый городок одна семья переедет: два ребёнка, один мужчина средних лет. Дети - колдуны, которых мы укрыли от колдовской школы. Пожалуйста, позаботься о них, обучи там, чему знаешь. — Ты мне предлагаешь с ними нянчиться что-ли? — Лицо Укуна скривилось в неприятной гримасе. — Я знаешь ты или нет, с детьми на вы. А обучать кого-то, да господи, я худший на свете учитель! И заботиться не умею! У меня даже кактус завянет! — Укун, пожалуйста. — Взмолился историк. — Мне правда некого ещё попросить. Ты сам знаешь, что с ними сделает Демон Белой Кости и школа колдунов! Царь обезьян, признаемся вам честно, пытался увильнуть от просьбы друга ещё несколько раз, прежде чем томно вздохнул, решая наконец согласиться. Они оба знали, какая ответственность ляжет на свободолюбивого Сунь Укуна, но, если говорить по правде, всё было с самого начала решено. Он бы в любом случае согласился взять этих детей под своё наставническое крыло. Просто не смог бы поступить иначе, ведь сам помнит ужасы обязательной работы на эту костяную ведьму. — Хорошо-хорошо, я согласен! — Сдаётся Царь обезьян, подняв руки в победном жесте. — Ты победил. — Спасибо. — На лице Тэнга расцветает широкая улыбка. Теперь он может и не беспокоиться о том, что МК и Мэй попадут в неприятности! Даже учитывая то, какой из Укуна мог выйти наставник. Уходит историк от рыжего колдуна ещё не скоро. Если быть точными, то вообще тёмным вечером, уж слишком не хотел его отпускать Мудрец, то и дело рассказывая и расспрашивая, как поживал он сам, или как поживал Тэнг. Но стоило захлопнуться входной двери, как со спины послышался негромкий зевок. На краю печи, скрестив ноги сидел Красный сын. Уже было поздно, так что он расплёл длинные алые волосы, которые отныне непослушно пушились у него на плечах, будто яркое пламя спускаясь вниз. Одежда перестала быть такой нарядной, превратившись лишь в красно-белый пижамный костюм. Огненный демон явно уже готовился отдыхать, даже очки отложил, забавно щурясь из-за их отсутствия. — Мне уже жалко тех детей, который попадут под твоё наставничество. — Хмыкнул демон. — Да ладно тебе, племяш. Не будет всё так плохо. — Царь обезьян пожал плечами и подойдя к Красному сыну, шустро взъерошил его волосы. — Я их только расчесал! — Шипит он, отползая с края тухлой печи в её глубь, чтобы его больше даже не думали трогать. Укун смеётся, но дальше и не лезет, неспешно поднимаясь по лестнице. — Спокойной ночи, племяш. — Ага. — Нехотя бурчит Красный сын, пропадая в языках яркого пламени. — Добрых снов, дядя.