Бесконечная сказка

Князь встал посреди ночи, услышав шум. В доме было темно, и он пробирался к источнику громких звуков на ощупь, больше полагаясь на интуицию, чем на глаза, которые после недолгого сна казались жутко сухими. Хотелось спать. Откровенно, хотелось вообще с кровати не вставать целые сутки. И утром ему не хотелось бы обсуждать планы. Вот прямо сейчас всё хорошо, и в этом моменте он бы согласился задержаться наподольше. Даже Горшок вёл себя так, словно и не был собой. Вся эта нежность, все эти чувства и те слова, что он успел ему наговорить под общим одеялом, грели его изнутри, но оставляли привкус какого-то обмана. Будто Горшка ему подменили. Или заколдовали снова. Нет, конечно, Князь всегда полагал, что заслуживает подобной нежности, но он не знал, что Горшок способен эту нежность ему дать. Другим — пожалуйста. Но вот ему… В последний раз он его видел таким воодушевлённым, когда тот висел у Повелительницы Мух. — Принцесса? — Князь вышел на кухню, где гремела посуда. — Ты чего не спишь? — Я не сплю, — отозвалась Принцесса. — Да я вижу, что не спишь, — усмехнулся Князь. — Почему ты не спишь? — Потому что я никогда не сплю, — Принцесса на него не смотрела, и всё искала что-то среди кухонной утвари. Там были половники, котелки, ножи, и она рассматривала каждый, словно собиралась использовать его вот-вот. — Мне тебе чем-нибудь помочь? Принцесса повернулась к нему с ножом и поманила его поближе. Князь трусливым не был, но что-то уж больно ему не хотелось двигаться с места. Но как только Принцесса с улыбкой спросила «боишься», он храбро сделал шаг. Потом сделал второй шаг. Дальше уже шагала Принцесса в ответ. — Как думаешь, твой друг будет сговорчив? — Мы с ним всё обсудили. Он готов рассмотреть вариант, где тебя не нужно будет никому отдавать. — Но, если ни один из альтернативных вариантов ему не понравится? — Принцесса повертела ножом из стороны в сторону. Как маятник. Князь засмотрелся на острое лезвие. — Это же риск, да? Он же сделает всё, что посчитает нужным для себя? И тебя на первое место не поставит. Слова больно кольнули, но Князь спорить не стал. Горшок прямым текстом ему сказал, что, если не найдётся помощи извне, он просто на свой страх и риск выкрадет Принцессу и вернёт её Королю. — Может, мы с ним того, — Принцесса с лёгкой улыбкой показала, что ножом перерезает себе горло. Князь нахмурился, а она весело рассмеялась. — Расслабься. Я же шучу. Ничего твоему Горшку не будет. Князь надеялся, что это и правда шутка. Ночная шутка, о которой утром никто из них не вспомнит. — Однако, проучить бы его, да? — Принцесса положила нож на стол. Князю стало намного спокойнее стоять рядом с ней. — О чём ты? — Он хочет продать меня отцу, который продаст меня уроду. Какая в этом справедливость? — глаза у Принцессы не то заслезились, не то засветились. Князь так и не понял. — Твой друг не думает о том, что чувствуют другие. И он ничего не поймёт, пока не ощутит на своей шкуре подобное. Он должен понять, каково это, когда кого-то продают, когда распоряжаются чужой жизнью. — Я не дам тебе навредить Горшку, — предупредил Князь. — А зачем ему вредить? Я заберу тебя. И тогда он поймёт, что значит потеря и несправедливость. Что значит, когда другого человека, который может быть кому-то дорог или нужен, отдают в нехорошие руки. Принцесса руками обхватила его лицо. Князь не мог пошевелиться. Он видел её горящие глаза, чувствовал её прохладные пальцы. А дальше — тишина. Он будто бы снова провалился в сон. * Горшок проснулся один. Он это понял даже с закрытыми глазами. Постель со стороны Князя была холодной и пустой, и это совсем немного раздражало. Нет бы наслаждаться возможностью и не вставать спозаранку, так нет! Он поморщился, выдохнул «чёрт» и открыл глаза. — Чёрт, — повторил он, вздрагивая. Потому что над ним стояла Вдова с ружьём и пальцем на курке. Она целилась ему в лоб. — Проснулся. Отлично. Где твой друг? — А я откуда, блин, знаю? Был здесь. Горшок хлопнул ладонью по пустой стороне кровати. Он же спал! Откуда ему знать, где Князь и что он уже успел натворить. — Принцессы и его нет в доме, — сказала Вдова. — На кухне перевёрнут стол. Возможно, была драка. Твой друг куда-то увёл Принцессу. — А, может, это она его увела? Вдова не ответила и ружье прислонила к его лицу вплотную. — Повтори, — сказала она. Горшок сглотнул и приподнял руки. — Может, ты мне одеться дашь сначала? А потом мы уже решим, что и к чему, — одеяло скрывало только то, что было ниже пояса. Ночью он так и не решился обратно натягивать рубаху и штаны. Он вообще рассчитывал на другое пробуждение. — Мёртвый я тебе всё равно не помогу. — Ты в сговоре со своим другом? Отвечай честно! — В каком сговоре, блин? Это я собирался Принцессу вернуть Королю, а Князь её защищал всё время. Чего ему её красть? Это, ё-моё, не вяжется с ним. Может, их вообще кто-то другой забрал? Или, не знаю, они в лес пошли охотиться и к обеду вернуться! Вдова убрала ружьё от лица Горшка. — Ты мои нервы лучше не испытывай. Я стреляю метко, а вот терпения у меня мало. Одевайся и спускайся вниз. Пойдём вместе в лес. Горшок нервно усмехнулся. В последний раз, когда ему предлагали прогуляться в лес, его просто-напросто хотели скормить волкам. — Да мне минуты хватит. Вдова ушла, а Горшок тяжело вздохнул. Не верилось ему, что кто-то кого-то украл, а уж тем более, что Князь сбежал со своей Принцессой, в которую вцепился мёртвой хваткой помощи. Не слышал он, что ли, в детстве, что добрыми намерениями вымощена дорога только в ад. Одежду он отыскал на полу, причём не хозяйскую, а собственную. Будто кто-то её принёс с кухни и швырнул сюда. Видимо, это была Вдова, обнаружившая на кухне стулья с вещами. Одетым, он вышел к ней и спокойно подошёл ближе. Когда ружьё в него не упиралось, говорить хотелось больше. — Возьмёшь коня и поедешь со мной по окрестностям. Поспрашиваем у людей, не видели ли они кого здесь. Спорить было и опасно для жизни, и несправедливо по отношению к Князю, который мог быть… да где угодно и в любом положении. Вспомнилось, как Принцесса уже огревала Князя булыжником по голове. Тогда она не забрала его с собой, но могла это сделать сейчас. Был ли у этого какой-то смысл? А всё возможно. Горшок вообще не понимал, что творилось у Принцессы в голове. Ну, понятно, не хотела она замуж, но как она сбежала от Колдуна и что планировала делать дальше? Кто-то всё равно бы её нашёл. Если не они, то сам Король. Если бы не Король, то снова Колдун. Или простой доходяга, которому бы понравилась её блестящая корона. Решено было не медлить, а седлать коней сразу. На голодный желудок, немного сонного, Горшка подгоняло только ощущение опасности. Если бы не оно, он бы помедлил, решая, к кому обратиться на этот раз, чтобы услуга за услугу. Только вот без адских гончих! — Можем, ты разделимся? — предложил Горшок, ведя лошадь вровень с лошадью Вдовы. — Так ведь быстрее будет. — Чтобы ты сбежал? Или первым нашёл Принцессу и вернул её Королю? — Да не собираюсь я её возвращать. Я ж пообещал! — Я не знаю, чего ты пообещал. Но уясни одно: я тебе не доверяю. Сделаешь что-то странное — лишишься головы. Первый выстрел будет предупреждающий, а второй — на поражение. Ещё вопросы? Горшок покачал головой. Он всё прекрасно понимал. Это ведь не размытые угрозы, а вполне ясный план действий. Оставалось только надеяться, что они увидят какие-то следы на влажной почве. Или люди из деревни подскажут путь. Однако пока преследовала их только тишина и собственная нервозность. Чем дальше шло время, тем больше Горшок начинал переживать. Появлялось понимание того, что Князь не отошёл на время по своим делам. Он неизвестно где, неизвестно с кем (только ли с Принцессой?) и неизвестно в каком состоянии. Вдова сжалилась над ним только через два часа пустых обходов по окрестностям. — Нам нужны люди. — Или не люди, — добавил Горшок. — Ты знаешь кого-то, кто может помочь? — Любые Гадалки, Ведьмы, Ведуньи, — пожал плечами Горшок. — Они видят обычно больше и могут подсказать путь. — Ты поэтому привёл к моему дому гончих? — Зато это было эффективно. И если нужно снова пойти на такой риск и заживо себя закопать, то я готов. Вдова громко хмыкнула, будто не поверила ему, однако слова её зазвучали мягко: — Ты на многое ради него готов? — Ага, — Горшок даже примерно не представлял степень того, как далеко мог зайти. У него не было очерченных границ, после которых жизнь Князя была бы менее значимой. Если Князь в беде, то пойти можно на всё. Буквально на всё. А если беды нет, то с ним можно спорить до сбитых кулаков друг о друга. Дело же не в том, что ему плевать или он считает что-то важнее друга, он просто уверен, что с Князем у него одна дорога, и идти они могут по ней как душе будет угодно. А душа просила одного — славы, денег и звание менестреля. — Давай разделимся? — всё же предложила Вдова. — Через час встретимся на этом же месте с новостями. — Теперь ты мне доверяешь? — Горшок заулыбался. — Надеюсь, что я об этом не пожалею, — Вдова схватила поводья двумя руками, оттянула их, чтобы конь отошёл в сторону. — Я поговорю с людьми. Ты поговори с нечистью или теми, кто с нечистью работает. Она направила коня к деревне, а Горшок остался стоять один. Он не был уверен, что отыщет за час хоть кого-нибудь, кто сможет помочь, но вызов себе самому всё же бросил — либо попытаться что-то сделать, либо опустить руки и позволить судьбе решать всё за него. Так дело в любом случае бы не пошло. Горшок погладил густую гриву коня, и вскоре двинулся в противоположную от Вдовы сторону — там тоже была деревня. А, как известно, где были люди, там были и знания. И неприятности. * Неторопливо оглядываясь по сторонам, Горшок задумался о том, как забавно, что столько людей вокруг не тронуты происходящим. Их жизнь привычно двигалась вперёд, заземлённая, простая и уникальная одновременно, но такая слепая, что замечали целую картину лишь старики и дети, все остальные же были так заняты делами, что не замечали того, что происходит у них под носом. А происходила там, собственно, всего одна вещь — жизнь. Горшок остановился у покосившегося забора и спрыгнул с коня. К нему под ноги бежала курица, а за нею гналась тучная женщина в грязном платье, поверх которого был завязан такой же грязный фартук. — Держи её, — крикнула женщина. Горшок схватил курицу за шею, та раскудахталась и клюнула его прямо в руку. Он отбросил её, и она побежала дальше, оставляя после себя пыльную дорожку. — Вот чёрт, — Горшок потёр больное место. Женщина, запыхавшись, остановилась рядом с ним. — Вот же бес в неё вселился, — сказала она. — Или желание жить. — Ты, часом, не из-за свадьбы забрёл сюда? Горшок покачал головой: «а что за свадьба?» — Так как же, — женщина заулыбалась, — даже звери вернулись в мёртвый лес. Эльфы весть принесли, что Водяной и Целительница из соседней деревни играют свадьбу. А как известно, Целительница близко с лесными эльфами дружит. — А Водяной? У них, вроде как, конфликт с эльфами был. — Был. Но любовь всё разрешит. Говорят, какой-то Лесничий эту свадьбу устраивает. — А где они сейчас? — Да готовятся. Вот и мы готовимся. Всей деревней отвечаем за накрытый стол. Это ж не только свадьба, это ещё и перемирие. Звери снова в лесу, это сколько же еды теперь будет! И жуков всех этих поедят. — А ты не знаешь, где они готовятся? — Да у себя где-то. Мы дальше леса не заходим. Мы границы соблюдаем. Горшок вздохнул. Курица совсем скрылась из виду, вскоре её даже стало не слышно. — Подскажи, пожалуйста, ещё кое-что. Может, ты видела здесь девушку, похожую на Принцессу? И молодого человека с ней? Светлый такой. Статный. Мог быть без сознания. Женщина нахмурилась. — Таких не видовали. — А у вас тут есть Ведуньи или Гадалки какие? — Дак мы ж всей деревней, если что не так, к Целительнице и ходим. Если что-то надо, то ждать придётся. Она сейчас только о свадьбе думает. — Женщины, — усмехнулся Горшок, и в ответ получил очень недовольный взгляд. Кажется, он обидел человека. Но, ё-моё, не его проблема же, что все такие нежные и ранимые. Он пошёл дальше, не представляя, куда даже держит путь. Не было времени на то, чтобы вспоминать дорогу к Ведьме-целительнице. Пустые тропинки были ветвистыми, как прорези листьев на дереве. Там, где заканчивался низкий забор, стоял мужчина и пытался тащить двух ослов в дом. Смутно Горшку показалось, что он уже видел эти морды и копыта. — Эй, мужик, — Горшок попытался улыбнуться дружелюбно. — Помощь нужна? — Да какая там, — отмахнулся мужчина. — Уведу уж двоих ослов. А там топор — и нет беды. Он махнул рукой, будто уже обезглавливал бедную животину. Ослы упёрлись в землю, отказываясь идти. Мужчина тянул за верёвки изо всех сил. — А ты погоди. С животиной подобрее надо, тогда они сами пойдут. — На убой-то кто сам пойдёт, на такое только люди горазды. Горшок усмехнулся. — А это, случаем, не от новоиспечённой невесты животные? — От неё. А ты откуда знаешь? — Так я вот посыльный. Их на стол никак нельзя. — Да как так? — мужик остановился и растерянно почесал затылок. — А зачем мне тогда их отдали, если они не для застолья? — Они удачу приносят, — бессовестно соврал Горшок. — Меня, собственно, и отправили сюда, чтобы я забрал этих ослов. Заодно разведать обстановку надо. Ты, скажи, у вас тут ведьмы, может, какие водятся? — Да какие ведьмы, — мужчина всплеснул руками, а после протянул две верёвки Горшку. — У нас отродясь никого не было. Ты забирай их, если на убой их нельзя. Мне нужно наготовить с тонну мяса, чтобы всем досталось. Некогда возиться с удачей. Её, как говорится, за рога сразу надо брать, а с этих… Мужчина махнул рукой. — Я их пристрою, ты не переживай. И Целительнице скажу, что ты хорошо с её скотиной обращался. — Это было бы кстати. Не успел Горшок и шагу сделать, как мужик его окликнул. — Вообще, у нас поговаривают, что дочь кузнеца ведьма. Может, она тебе нужна? — Всё может быть, — Горшок повёл ослов подальше от забора и мужчины. — Спасибо за помощь. — Ты слово за меня замолвить не забудь, — послышалось ему в спину. Горшок, конечно, кивнул, но на деле не думал даже запоминать лицо этого человека. А он в спину выкрикнул ему и своё имя. И то, что выручит ещё, если будет нужно. Конечно, неплохая могла бы быть связь, но внутри теплилась надежда, что возвращаться сюда не придётся. Теперь он знал, что Целительница действительно решила помочь Лесничему в его просьбе, и помирила его старого друга и эльфов. И, видимо, решилась даже сыграть свадьбу. Вот у кого исполнялись желания! И Горшок бы даже порадовался за них, если бы, например, его желание тоже сбылось. Легче радоваться за других, когда счастлив сам. Дочь кузнеца нашлась почти сразу. Измазанная в чём-то, она стояла у небольшой наковальни и вытирала рукавом со лба капельки пота. Черная полоса пролегала от самого лба вниз по щеке и до подбородка. — Красавица, мне тут нашептали, что ты можешь мне помочь, — Горшок вместо приветствия протянул ей верёвки с ослами. Конь топтался рядом и совсем не боялся суеты вокруг. — И уберечь эту скотину до самой свадьбы. — С чего бы это? — девушка нахмурилась, но ослов забрала. — С того, что поручение от Целительницы. Она сейчас слишком занята подготовкой к свадьбе. И тебе, как коллеге, решила довериться. — Коллеге? — девушка приподняла бровь. — Не видела, чтобы она мечи ковала. — У неё другой уровень работы. Поговаривают, что ты тоже не только мастерица одного дела. Можешь и в дела ведьмовские? — Обманывают, — девушка покачала головой. Когда она снова стала вытирать лицо, то испачкалась ещё больше. — Кто бы и что не говорил, но я с магией и близко дел не имею. — А знаешь, кто имеет? — не сдавался Горшок. — Знаю, — девушка усмехнулась. — Целительница. И снова она. Горшок тяжело вздохнул. — А видела, может, девушку, похожую на Принцессу? Она могла быть тут ночью или утром. Может быть, в компании. — Ты ищешь её? Зачем? — Она в беде. Помочь хочу. И друг мой, который был с ней, тоже в беде. Девушка помолчала, рассматривая ослов. — А твои помыслы точно чисты? Горшок настолько удивился, что не сразу ответил «да», хотя в помыслах своих был свято уверен. Если бы Князь был рядом, он бы его давно одёрнул, ещё бы возмущался, мол, как ты можешь так однобоко смотреть на мир. Без всяких сомнений, Князю бы не понравилось это всё. — Если твои помыслы чисты, то я могу помочь, — девушка о платье вытерла ладони. Белее от этого они совсем не стали. — Как? — Горшок недоверчиво сощурился. — Так правду про тебя говорят? — Правду за спиной редко шепчут, — заметила она, — но есть исключения, которые подтверждают правду, — она помолчала и спокойно продолжила. — Или же нет. — Ты мне голову морочишь, что ли? — нахмурился Горшок. — Ё-моё, я не могу тут с тобой стоять часами, размусоливая правила, блин, исключения. Помочь можешь? Да или нет? Девушка замолчала совсем, будто бы обиделась. Она смотрела на него, словно заглядывала в душу. Было внутри от этого внимания морозно. — Нам запрещено в этой деревне пользоваться… возможностями, — последнее слово она выделила так, чтобы Горшок понял, что эти возможности — то, что ему нужно. — Но если тебе можно доверять, то кое-что может произойти. — Что именно? — Я тебе дам путеводную нить, — ответила девушка. — Взамен, когда ты найдёшь то, что ищешь, я хочу, чтобы ты вернулся и поговорил с Целительницей. Чтобы она сняла запрет на использование колдовства. — Как ей удалось запретить колдовать всей деревне? — Горшок недоверчиво усмехнулся. Это была какая-то глупая шутка. Нелепая. Невозможная. — Нескольким деревням. Те, что отказались, стали пустыми. Там теперь только гробовщики живут. И смерть. Улыбка с лица Горшка растворилась. Даже самая лёгкая. Даже неловкая. Даже дружелюбная. — Я дам тебе нить. И надеюсь на твоё честное слово. И чистые помыслы. Горшок сначала протянул руку, только потом спросил: — Будут последствия, если не вернусь? Девушка заглянула ему в глаза. Из-под своего рукава она достала красную нить и повязала на его запястье, только потом ответила: «да, ты лишишься руки». Ну, это не самое страшное, подумал Горшок, однако всё равно обманывать не собирался. Прошлое научило тому, что нарушать обещания — не просто скверно, но и опасно. Нить затянулась на запястье крепче, и её концы будто бы впились под кожу. По венам и капиллярам зациркулировала не кровь, а красное волокно. Он не понимал как, но точно знал, куда идти. Будто бы направляло само сердце, а не ноги. — Вижу, что дальше ты справишься сам, — сказала она. Дочь кузнеца. Горшок смотрел на неё, как на человека, поэтому спросил: — Может, хоть ты имя скажешь? — Ты можешь называть меня Славой. Он заговорил с ней, как с возможностью, но распростился уже, как с живым, не обезличенным человеком. Она улыбнулась ему и ушла, а он перепрыгнул через низкий забор и остановился. Нужно было вернуться на место, поговорить со Вдовой, но сердце бешено стучало и гнало его совершенно в другую сторону. Не став медлить, Горшок забрался на коня, уводя его из деревни в глубокий лес. Половину пути он пытался пробираться верхом, но, когда чаща совсем сгустилась, а тропинки стали извилистыми и холмистыми, он слез в коня и повёл его за собой. Это замедлило путь, но сделало его хоть немного безопасным. По крайней мере так казалось ровно до первых увиденных вдалеке вершин тёмной башни. Нить тянула его вперёд, и вскоре он перешёл на полубег, а конь всё больше пытался оттянуть поводья назад, чтобы остановиться. Пришлось оставить его у лестницы, а самому бежать к плотно закрытой двери. Он толкнул её, и та со скрипом отворилась, впуская его в пустой и тёмный зал. Как хорошо было бы всё переиграть, найти новые слова и жанры, но лестница наверх никуда бы его не привела и пришлось, будто бы по старинке (словно это проделывалось тысячу раз до него, выученное наизусть всем миром) спускаться в подвал, откуда разглядывалось то фиолетовое, то зелёное свечение. Пахло людьми. Нить натянулась так сильно, что стало больно. Но он пошёл по зову и свету, и почувствовал облегчение только в тот момент, когда увидел Князя на холодном бетоне. Без сознания, но точно живого. * Князю не нужно было представлять, как загораются чужие глаза, — он видел это воочию, пока Принцесса снимала тела с широких крюков и относила их в клетку (в одну большую, общую для всех могилу). Князь чувствовал, что окажется там же, если просто будет сидеть. Поэтому он заговорил: — Принцесса, постой. Тебе не нужно это. Но Принцессе явно было нужно. Колдун взмахивал руками — и она шла туда, куда ей было велено идти. Он молчал всё то время, что Князь пытался достучаться до девичьего сознания, и когда запал иссяк, он громко и громко рассмеялся. — Как занятно! Князь видел его спину, вернее, чёрную мантию. За капюшоном у Колдуна блестела маска, а вот лица было не видно. Даже глаз в прорезях было не видно. Будто Колдун состоял только из вещей. Чистая магия. — Она тебя слышит, если что, — подначил Колдун. Он взмахнул рукой, и Принцесса подошла к небольшой подвешенной клетке, в которой Князь и находился. — Можешь попытаться заново с ней заговорить. Колдуну явно нравилась эта прыть, с которой Князь пытался спасти и себя, и Принцессу. — Я не знаю, слышишь ли ты меня действительно, — тихо заговорил Князь. — Но если это так, то знай, что тебе не нужно находить спасение в его идеях. — А какие у меня идеи? — встрял Колдун. Он обернулся, и его маска полностью показалась на виду. — Поделись, коли ты любишь сразу делать выводы, а не задавать вопросы. — Плохие! — ответил Князь. Колдун снова посмеялся, на этот раз его смех звучал искренне. — Это оценки субъективные, дорогой гость. И пусть ты так ничего и не спросил, я всё же поделюсь своим небольшим планом… — Да плевать мне на твой план, я хочу выбраться отсюда. — Один? Или с кем-то? — Колдун взмахнул рукой. Принцесса открыла его клетку. Но выходить Князь не спешил. Он смотрел на Колдуна, ожидая подвоха. — Ну же! Ответь на вопрос. — С Принцессой отсюда собираюсь выбраться. — Каков герой, — Колдун покачал головой. Он обвёл подвал рукой. — А остальные тебя не волнуют? Почему только она? Князь не ответил, а Колдун продолжил: — Ты долго её знаешь? Нет. Видел на один раз больше, чем всех этих людей. Или дело в том, что она Принцесса? Симпатичная. Притягательная. А если бы она была похожа на своего жениха, ты бы с той же смелостью её спасал? Князь не успевал уследить за всеми вопросами. Их было слишком много, чтобы зацепиться, а Колдун этим пользовался, ведь спрашивал не для того, чтобы Князь заговорил. А для того, чтобы задумался. Представил ситуацию в другом ключе. Уродливую принцессу, до которой страшно дотронуться. Спасал бы её? Быть может, если все карты бы привели сюда. Тогда почему же плевать на остальных? Князь осмотрелся на наличие живых людей. Те, что были в подвешенных клетках, похожих на птичьи — дышали и ждали своей участи. Те, кто были в общей клетке, не дышали и не шевелились. Жизнь из них была выпита, как в жару кружка прохладного эля — до самой капли. — Пока ты озадачен, мы продолжим, — Колдун снова начал водить руками по воздуху и всё приводить в движение. Принцесса отмерла и сняла с ещё одного крюка человека. — Понимаешь ли, — Колдун, казалось, смотрел на Князя, хотя глаза его… были ли они вообще? Князь не мог разглядеть, но чувствовал, что они сейчас точно смотрят друг на друга. — А чем Принцесса лучше? Избалованная, брезгливая… этот её побег дал ей хоть что-то! Пусть пользуется. Я, так уж и быть, её отпущу, как только свалю из этого мира. Но тебе на заметку: добродетель может быть маленькой, когда всё горит. Вынести из здания ребёнка или котёнка. Но можно ли считать добродетелью одно спасение, когда можно спасти всех? — К чему ты это ведёшь? — Ты вздыхаешь над Принцессой, когда тут горы трупов и ещё несколько жертв, включая тебя. Ты вздыхаешь над бедным страдающим ослом, когда ходишь на охоту за птицами. Сворачиваешь им шеи, но, если осёл издал болезненный стон — у тебя сжимается сердце! Ох, какая бедная судьба у Принцессы. Она выходит за урода! Такая Красавица — и за урода! Её срочно нужно спасти. Колдун взялся театрально за сердце. Его мантия на груди сжалась, появились глубокие складки на ней. А после всё разгладилось, как и ни бывало. — А, может, это урода надо спасти от Принцессы? Ты не подумал об этом? — Колдун поманил пальцами, и Принцесса, схватив Князя, потащила его к крюкам. — Остановись, — сказал он ей, но Принцесса даже не шелохнулась. — В ней столько обид, что заполучить её сознание было легко. Отец решил продать, полагаться можно было только на себя. Это было слишком сложно, и я протянул свою руку, если так можно сказать. Колдун болтал и болтал, и это так раздражало. Обо всём и ни о чём. Давал подсказки и запутывал ещё больше. Принцесса подняла его за шею над полом. — Погоди. Ты же не одна. Ты не на него полагаться можешь, и даже не на меня. Вдова… она искренне тебе помогала. И Горшок… я его переубедил. Никто бы тебя отцу возвращать не стал… Принцесса замерла. Она держала так крепко, что дышать было сложно. И силы в её руке становилось меньше и меньше. Князь упал на пол к ней в ноги и потёр шею, а она отшатнулась назад. — Ну хоть одну подсказку понял! — радостно отозвался Колдун. Он взмахнул рукой и Принцесса, пришедшая в себя, отлетела в стену. Она упала без сознания, а Князь поднялся на ноги. Колдун уже был перед ним. — А что ты думаешь насчёт всего остального, о чём я тебе уже сказал? Князь понял, что его речи лучше не слушать. Колдун поправил на нём одежду. На какой-то момент Князю даже показалось, что за маской скрывается знакомое лицо. — Друг отказался принимать твой путь. То находится рядом, то отталкивает. Это так утомляет, да? А пришёлся бы тебе по душе мир, где всё иначе? Где больше любви, больше ясности… Князь чувствовал, как в его сознание мягко стучат чужие руки. Как они обволакивают, унося от собственных чувств. В какое-то далёкое путешествие, где нет того, что так сильно гложет внутри. А есть много и много хорошего. Тёплого. И чтобы это заполучить, нужно сделать всего лишь шаг вперёд. Или взмахнуть рукой. Колдун, вон, мягко пальцами разрезал воздух, и Князь повторил его движение. Сверху раздался шум. Кто-то вошёл в замок и стал быстро-быстро взбираться по лестнице. Потом по ней спускаться вниз. Послышалось отчаянное «Князь», и Князь пришёл в себя. Колдун за маской закатил глаза. Князь понял, кого он ему напоминал. Горшка! Именно его. — Ладно, тебя оставим на потом, — сказал Колдун и взмахом руки отправил Князя в ту же стену, в которую не так давно отлетела Принцесса. Горшок вбежал в подвал, но Князь его уже не видел. Не чувствовал. Зато всё видел и чувствовал сам Горшок. Он проверил чужое дыхание, и облегчённо выдохнул. — Не хочешь побыть героем? — раздалось рядом. Горшок резко поднялся, сталкиваясь с Колдуном нос к носу. — Не тянет, — усмехнулся Горшок. — А придётся. — С чего это? — С того, что он, — Колдун указал на Князя пальцем, и по мере того, как поднимал он руку, поднимался и Князь над полом. — Побудет нашим предлогом к счастливой жизни. Он откроет мне портал, и я уйду. Ты заберёшь Принцессу и скажешь Королю, что одолел Колдуна, спас всех, кого спасти мог… вот тебе и безбедная, счастливая жизнь. — Не, мне жизнь без Князя нахрен не сдалась, — Горшок попытался толкнуть Колдуна, но тот выставил руку, останавливая его. Князь, тем временем, продолжил парить над полом. Очень скоро его за рубашку повесили на крюк. Он стал похож на маленькую рыбу, пойманную во врем рыбалки. — А ещё недавно ты хотел просто Бессмертия. Что изменилось? — Да ничего, блин, не изменилось. Ты мне Князя верни, иначе… — Что иначе? — Колдун весело всплеснул руками. — Ну, я перед тобой. Ты же даже без оружия! Горшок сжал руки в кулаки. Шевелиться было тяжело. Казалось, что воздух сгустился рядом с ним и удерживал в одном положении. Князь на крюке задёргался, точно пойманная рыба на суше без воды. И вот же — одних было жалко. Других — нет. Рыбу бы Горшок кинул в ведро, а вот Князя хотелось удержать. Верёвка на запястье снова стала сжиматься. Будто Князь становился дальше от него. Портал в стене стал открываться, и Колдун на радостях забыл о Горшке. Он двинулся к стене, где зелёное свечение затмило собой всё. Не осталось почти фиолетового дыма. — Князь, блин, — крикнул Горшок. Он попытался Князя снять с крюка, но Колдун отбросил его в сторону. Горшок упал на бетонный пол, поморщился и почувствовал, что в сапоге что-то сильно упёрлось ему в ногу. Блять. Блять! Горшок вспомнил, что забрал у эльфов нож. Он достал его из ботинка тихо-тихо. Поднялся и рванул к Колдуну. Нож вошёл в его тело со спины. Из груди торчал только кончик лезвия. Магия перестала выкачивать из Князя… чтобы она там не выкачивала. Горшок отошел на всякий случай от Колдуна, пытающегося вытащить из спины нож. Это было то самое время для действий: Горшок ринулся к Князю снова, снял его с крюка и медленно опустил на пол. Красная нитка на руке развязалась, как только Горшок погладил Князя по лицу. Кажется, он был рядом. Всё то, что было из него забрано, вернулось обратно — и портал закрылся. Зелёное исчезло. Нож со звоном упал на землю. Горшок невольно поднял голову, испугавшись. Он от колдуна осталась только половина тела. Другая же половина — точно такая же, только левая, скрылась, видимо, в другом мире. Или, вернее, оказалась там похоронена. Горшок погладил Князя по лицу повторно. — Князь, — позвал он. Подвал стал заполнять густой фиолетовый туман. Но Горшок думал только о том, что с Князем, а не о том, насколько здесь опасно. Камни стали с потолка падать вниз. И Горшок снова позвал «Князь». Стало страшно. По-настоящему страшно. Князь не реагировал ни на слова, ни на касания рук. Не прозвучало привычного «фу, они же грязные, чёрт, ты когда их мыл в последний раз». — Князь, — позвал повторно Горшок. Тихо-тихо, прижавшись своим лбом к его лбу. Не было слышно дыхания, оно не ощущалось кожей. Обычно при такой близости всегда опаляло губы, но сейчас Горшок только чувствовал холод внутри, липкий, вязкий, похожий на отчаяние, которое подступает удушающе к горлу. Горшок прижался к чужим губам, и почувствовал отпор. Мгновенно. — Ты чего творишь, я же не утонул, — прокричал Князь. Горшок, если честно, об искусственном дыхании рот в рот даже не думал. Но сделал вид, что всё у них строго по плану. — А ты чего разлёгся? Мы на свадьбу уже опаздываем. — Какую, нахрен, свадьбу? — поморщившись, Князь привстал на локтях. Рядом упала огромная каменная глыба. — Пиздец. А где Принцесса? Горшок оглянулся. У стены лежала Принцесса, с такого расстояния не было видно, дышит она или нет. Да и Горшок своим прогнозам не особо верил, на лекаря он не учился, а бардам не положено носить зеркала, чтобы прикладывать их к лицу всякого спящего, проверяя на наличие дыхания. Да, блять. Князь хлопнул его по плечу, приводя в чувства. — Ты чё замер? Хватаем тех, кто жив, и валим отсюда. Ага. На свадьбу. Горшок помог Князю подняться. — Ты только не обижайся, — сказал он, — но я сначала выведу тебя, а потом уже остальных. Князь протестующе замычал, но сил у него отбиваться не было никаких. Горшок вывел его из башни и на ступеньках столкнулся с недовольной Вдовой. Она смерила его всего одним взглядом, и он понял её мысли. Её не озвученный вопрос. — Всё нормально, нужно людей там из подвала вывести. Горшок посадил Князя на ступеньки, а сам побежал обратно. Он вынес Принцессу, пока Вдова вывела тех, кто мог, пусть и пошатываясь, идти на своих двоих. Самым последним вышел Безголовый. Князь и Горшок переглянулись: как он здесь оказался, они не понимали, но вопросы было задавать некому — голова была явно не здесь. Это тело бродило, в поисках себя. Побывало в приключении, но даже не узнало об этом. — Если поторопимся, то и на свадьбу успеем, — улыбнулся перепачканный в грязи Горшок. На этот раз, вопрос задал не только Князь, а все спасённые хором: — Какая, нахрен, свадьба?