Esthetic of ZhongWen

      Моракс никогда не был силен в понимании своих чувств. Он понимал как работают деньги, понимал основные законы мироздания и даже законы Небесного порядка, что стоял над всеми, он тоже понимал.       Он понимал тысячи вещей, но всех их вместе взятых, склеенных между собой в огромный воздушный змей, было недостаточно чтобы он наконец понял себя. Он не понимал природы своего чувства, понимая саму суть и природу подобного явления. Для него не было странным иметь чувства, но свои чувства у него совершенно не получалось осознать.       Словно сколопендра, заползшая между крепких каменных чешуек, это ощущение неправильности и непонимания зудело, сводя его с ума.       Он знал что любит Барбатоса, как знал, кто он, но знания было слишком мало, чтобы дать ему ответ на некоторые вопросы.       Моракс не понимал. Он смотрел на это прекрасное божество, парившее высоко над его головой с чаркой вина в руке, и не понимал, чувствую как сжимается сердце. Он не понимал этого бога, не понимал его, но так отчаянно хотел понять, что без конца загонял себя в углы и рамки.       Моракс осыпал его золотом, но юный бог смеялся, играя золотой монеткой в руках, после чего быстро наскучив, откладывал все богатства прочь, предпочитая игру на лире. Моракс обещал уберечь его от любого врага, предлагая копье и камень, а Барбатос пожимал плечами, уходя в свои опасные приключения один.       Моракс искал слова, что как истина, были высечены в камне, в Венти… тогда уже Венти искал слова лишь затем, чтобы сложить их в красивую песню.       Моракс не понимал. Его отчаянье достигало пределов. Он чувствовал, как между ними двумя разверзается бездна, чувствовал, но ничего не может сделать.       Он боялся подобрать слова, он боялся посмотреть в лазурные глаза и увидеть там эту пропасть. Потому что был слишком уперт чтобы признать очевидное. Моракс ненавидел проигрывать — все его проигрыши отразились глубокими и длинными шрамами вдоль чешуйчатого тела дракона. Но даже тогда, сжимая в руках копье из камня, он не боялся смерти, он не боялся смотреть в глаза судьбе, но не мог вынести молчащей синевы чужого взгляда.       Все вокруг падало и разбивалось. В самом сердце, в самой его сути — бесконечные мучительные толчки один за другим обращали воздвигнутые храмы в руины. Он чувствовал, как земля под ногами проваливается, как последняя опора покидает его, как на смену твердого основания приходит зыбкая и неустойчивая почва. Он чувствовал как внутри него дрожат горы — сотрясаются с каждым его невыносимо глубоким вздохом, но даже сотрись все они в пыль, где найти силы заглянуть в синеву чужого взгляда?       Моракс чувствовал, как все рушится. Не понимал, не знал, но чувствовал, он видел как заветная фигура поднимается все выше в небо, как Барбатос становится дальше и родной голос едва едва достигает его тонкого слуха.       Сердце дрожит от боли. Неясной, непонятой и высказанной. Гора, что подпирала небо, не выдержала, камнепадом опрокидываясь вниз в глубину моря, хороня эту странную тайну.       А прекрасный бог, что бессильно уснул на облаке, устав от борьбы с ветром, так и не понял, отчего разрушаются горы. Он проснулся в холодном небе бескрайнего одиночества, так и не заметив, как чужие пальцы не смогли удержать воздушного змея во время бури.       Гора упала, а вместе с ней и что-то ещё. Венти смотрел с края облака и видел как вода омывает камень, что так и не смог осознать простую, но грустную истину. Барбатос тоскливо улыбнулся, доставая лиру, играя колыбельную, сложенную из всех нужных слов, но уже ненужную и неуслышанную.