Мост через вечность

–Мой принц, я всё ещё могу быть вам полезен! — в глазах лорда Агареса отвратительная липкая надежда. В былое время Сиире бы не стал с ним связываться и высмеял бы такое подобострастие, но сегодня изменились времена и события — и даже в самом ничтожном кусочке сущности может таиться что-то важное. Поэтому принц Сиире взял себя в руки. Более того, вернулся в состояние милосердия. В последнее время его все подводили, и кому-либо доверять свои размышления больше не имело смысла. Но лорд Агарес был так виноват и так слаб, что, в общем-то, ему и не нужно было доверять. Достаточно было лишь использовать. –Полезен? Может быть и так, но я не желаю проверять тебя, — самое главное, выбрать для ответа правильный тон. Такой, в котором жестокий отказ, но в котором одновременно и открыта надежда на то, чтобы тебя можно переубедить. — У меня нет времени, Агарес, выяснять, насколько ты можешь мне пригодиться. –Принц! — Агарес в отчаянии. Конечно, ему хотелось к своим вампирам, которых уже прогнали по всем допросам, разобрали каждую личность, проверили всю память… Всё, лишь бы найти Агареса. А Агарес в плену Сиире. В безнадёжном. –Лорд! — в тон отозвался Сиире, — я говорю серьёзно, Агарес. Я, быть может, и хотел бы дать тебе ещё один шанс на исправление, слишком уж ты запутался во всём, перестал отличать верное от неверного, но, право слово… Самое главное — это подтолкнуть дурака к нужному ответу. –Я могу быть полезен. Все мои силы — это ваши силы! — Агарес давно забыл про стеснение и гордость, пластаться у ног вампира, пусть и того, кто выше тебя по рангу, будучи самому вампиром, да ещё и тем, кто и сам недавно был вхож в Совет? Это унизительно. Слишком унизительно. Но вечность длинная. Посмертие вампиром длиннее посмертия людей, а память коротка. –Дать тебе шанс, что ли…– Сиире размышлял сам с собою. Разумеется, это тоже было уловкой, но уже куда более тонкой. Сиире давал Агаресу запомнить и уяснить навсегда: принц Сиире ему царь и бог! Только он один. –Принц, я сделаю всё, лишь бы вернуться к прежнему. К прежнему вернуться не получится, лорд Агарес. Ты был слишком самовлюблён, чтобы решить посоветоваться однажды с Советом. Скажешь, что это одно преступление и нельзя тебя за него судить? Может быть, ты и будешь прав. Но именно это преступление, именно эта одна попытка самому справиться с ситуацией, вышла тебе боком и не выбраться тебе, Агарес! –Ну хорошо, — согласиться тоже надо уметь. Надо выждать паузу, чтобы твой собеседник успел подумать, успел испугаться, и чтобы облегчение упало такой же плитой на его плечи, как и отказ. — Хорошо, Агарес, ты поедешь с маркизом Лерайе. К старому знакомому поедешь! Агарес выслушал всё, не бледнея. Общество маркиза Лерайе, вышедшего из-за спины принца Сиире — пугало, да ещё как. Учитывая же то, что теперь Лерайе очевидно был в сговоре с принцем и вёл дела мимо Совета, становилось ещё страшнее, но не для того пластался и унижался лорд Агарес, чтобы сдаться и спасовать сейчас. Хотя не нравился ему спутник, ещё больше не нравился пункт прибытия — замок короля Стефана, но он не отказался. –Передадите ему это письмо, — объяснил Сиире, поколебался, как бы решая кому из них отдать запечатанный и клейменный собственной печатью конверт. Для себя он решил всё давно, но вся жизнь его и всё его посмертие всегда были набором театральных жестов. Поколебавшись для вида, он отдал письмо маркизу Лерайе, тот криво ухмыльнулся, демонстрируя уже пожелтевший вампирский клык. –Передадите королю письмо, — повторил Сиире. В последнее время его подводили даже на самых простых инструкциях, поэтому приходилось убеждаться, что каждый шаг его поручений поставлен чётко и не может толковаться как-то иначе. –А что в письме? — лорд Агарес невовремя поверил в себя. Он решил, что уже прощён или почти прощён, а значит, вроде бы имеет право на знание. Сиире его веры не разделил и ответил мягко, но всё же так, чтобы не возникало сомнений в том, что препирательство и попытки выяснить содержание можно продолжать: –Важная информация для короля. Он должен получить письмо запечатанным. В обмен он отдаст вам свёрток. Его вы тоже трогать не будете. Ясно? Им было всё ясно. Агареса вёл страх, что вело Лерайе? Агарес размышлял об этом краешком сознания и не мог определиться — власть? Страх? Давние счёты? –Точно ясно? — Сиире сомневался. — Лерайе, будь добр… Лерайе повторил хрипло. С лёгкой насмешливостью, но покладисто: –Письмо передать королю. Запечатанным. Получить от него свёрток. Передать сюда. Не трогать содержимое. –Агарес? — Сиире откровенно демонстрировал недоверие к интеллектуальным способностям и выдержке обоих. Но Агаресу это было обиднее, он был моложе и, хотя понимал, как шатко его положение, попытался вывернуться: –Я всё понял. –повтори, — настоял Сиире и Агарес решил не испытывать судьбу, и всё-таки повторил всё то же, что прежде повторил маркиз. А дальше была дорога. Быстрая для вампиров, но тяжёлая, ибо прошла она в молчании и полном презрении. Маркиз Лерайе не поддерживал ни одной попытки к беседе. Он не отвечал на вопросы, он не желал размышлять о содержимом письма или будущего свитка. И здесь Агарес был ещё молод, чтобы понять, в чём причина такого молчания. Она была не только в презрении Лерайе к Агаресу, она была в уязвлённой гордости! Насмешничая, улыбаясь, словно ему известно больше, чем Агаресу, упиваясь, маркиз тоже играл — ему самому не было ничего известно ни о письме, ни о каком-то, очевидно существовавшем договоре между Сиире и Стефаном, но он делал вид, что знает, и ложь этого вида, начавшаяся как игра, жгла больно. Потому он отмалчивался. Принцу Сиире можно было показать, что он не знает чего-то, принц Сиире был сильнее, в его руках было больше власти и знания. Ему можно было открыться, тем более и ставки были высоки. Но ничтожеству вроде Агареса? Нет уж, молчать приятнее! Тем более — молчать не так и долго, если сосредоточиться на визите к королю Стефану, у которого нет ни одной причины любить вампиров! Более того — у него сто причин для ненависти к ним, и возглавляет эту причину Роман Варгоши, убивший дочь короля Стефана. Но приняли их хоть и мрачно, а всё же так, словно они были почётными гостями. Даже не стали унижать обыском или вопросами о том, куда и зачем им нужно. Их ждали. Стражи было много, и она вся была сосредоточена в зале для приёма. Когда-то величественном тронном зале, в котором хорошо было бы устраивать пышные приёмы послов. Но сейчас тут всё ещё царил траур — чернота покрывал, приспущенные знамёна короля Стефана, чёрные драпировки на троне и ближайших к трону скамьях, да и сам король встретил их в тёмных одеждах. Говорить стал, конечно, Лерайе. –Ваше величество, — сказал он, выступая вперёд, — мы благодарим вас за то, что так скоро приняли нас. Это большая честь, и мы… –Я не имею ни малейшего желания видеть вас здесь. Я знаю кто вы. Наслышан. Более того, с некоторыми из вас знаком, — король Стефан не желал дослушивать. Маркиз Лерайе растерялся ненадолго — он не был дипломатом даже в лучшие свои дни и сам был удивлён тем, что принц Сиире выбрал именно его для дипломатической поездки. Даже хотел отказаться. Но Сиире сказал, что другие его верные соратники уже заметны, примелькались, а Лерайе доберётся легко и безопасно, никто и не заметит. Это было похоже на правду. Лерайе очень хотелось, чтобы Сиире хоть немного чувстовал себя ег должником, потому маркиз и согласился. Но сейчас, встретив холодную, неприкрытую враждебность короля Стефана, он запоздало спохватился, что это всё-таки была не лучшая идея! Но куда отступать? –У нас письмо! — выпалил Агарес, проламывая паузу неловкости. Маркиз наградил лорда Агареса тяжёлым, многообещающим взглядом, но это, пожалуй, был лучший выход. Король Стефан не желал церемоний, что ж, можно было и уважить его, тем более, если они приехали к нему действительно с письмом, и, видимо, с важным, раз Сиире не послал кого-то из своих вампиров, а воспользовался совершенно вроде бы несвязанными с собой. –В самом деле, ваше величество, — согласился Лерайе, поклонился ещё раз, и, выставив перед собой руку с письмом, сделал шаг к трону. Стража отреагировала незамедлительно, но король Стефан отозвал её взмахом руки и позволил вампиру приблизиться. Взял брезгливо конверт из руки его, Лерайе понял и, передав письмо, тотчас отошёл назад. Король сломал печать, вгляделся в строчки. Лицо его пошло красными пятнами, затем побелело, и затяжелели черты его, будто бы налились камнем. Лерайе вздохнул. Он прикинул возможную драку. Едва ли этого хотел Сиире! Да и стражи много! Не такой план они получили, не такую инструкцию, неужели не сработает? Но король Стефан боролся с собой. Видимо, письмо удивило его. Разгневало, обеспокоило и всё же привело к нужному Сиире решению. –Хорошо, — тяжело молвил Стефан, — вы получите то, что просите, но если и в этот раз обман… –Никакого обмана! — на всякий случай поручился ни разу не дипломатичный Лерайе. Король не отреагировал, подозвал к себе одного из ближайших стражников и шёпотом сказал ему наухо несколько слов. –Но, мой король…– стражник в изумлении воззрился на него. –Выполняй! — велел Стефан, и стражник поклонился, принимая какую-то удивившую даже его волю. Мгновение, и он исчез за спинами других стражников. Вернулся он быстро, Агарес и Лерайе не успели прожить ещё одно неловкое молчание, а стражник уже вернулся, бережно неся в руках свёрток. Это был кусок ткани, прошитый по всему контуру, а в нём что-то будто бы пульсировало… –Мой король, — стражник передал принесённый свёрток осторожно, словно ребёнка, своему королю. Стефан принял его с поклоном и сам, держа его в руках, сошёл к вампирам. –Я расстаюсь с этим, повинуясь договору, тому слову, что я получил от принца Сиире. Если вы нарушите своё же слово — на вас сойдёт кара, — сказал Стефан и передал маленький пульсирующий свёрток из ткани Лерайе. Сочтя, по логике, его главнее Агареса. Свёрток был лёгкий — теперь Агарес это видел, но Лерайе взял с тем же вниманием и почтением его из рук короля Стефана и тот демонстративно отёр руки о свой плащ. –Благодарим, — сказал Лерайе и пошёл из зала. Как человек. Видимо, имел на этот счёт тоже инструкцию. Агарес, неловко откланявшись, метнулся за ним. –Вроде нормально…– шепотом попытался порадоваться Агарес, нагнав в черноте коридора своего спутника, но Лерайе не ответил, во-первых, потому что не желал и всё ещё не понимал значения свершённого. Во-вторых, потому что не ожидал столкнуться с маленькой девочкой в коридоре. Вернее, в самой девочке вроде бы и не было ничего особенного. В конце концов, даже Агарес научился давно себя сдерживать, что уж говорить про маркиза? Но она смотрела на них с такой ненавистью, с таким бешенством, что становилось страшновато… Она будто бы точно знала, кто они. –Ох, Эва! Не убегай так больше! — к девочке приблизилась красивая женщина, бледная, худая, но с усталыми добрыми глазами. Она взглянула на вампиров, улыбнулась им, — простите, Эва просто любопытный ребёнок. –Ничего! — отозвался Лерайе, овладев собою, и двинулся дальше, по коридору, вспомнив, что есть такая категория чувствительных людей, что видят вампиров, даже не зная про них. Просто чувствуют как-то иначе. Он когда-то даже хотел это изучать. А теперь? Теперь не времени. Теперь у него много забот, а ещё обуза, в виде спешащего следом лорда Агареса. *** Оставаться здесь было нельзя. Ещё вчера, да какой вчера — сегодня утром она верила в то, что король Стефан — добрый и милосердный король, что он заботится о благе своих поданных, что он действительно может защитить их всех, и её тоже. Ведь он был таким милым и таким потерянным, когда она ещё не знала что он король. И она думала, что здесь о ней правда позаботятся. Но она заигралась, захотела вырваться от неуспевающей за ней нянечки, рванула по уже знакомым коридорам, пробежала вверх по галерее и увидела вампиров. Теперь она их видела точно. Узнавала. Их было двое и они несли что-то. Они были гостями в этом замке, судя по тому, что стража не бросилась на них. и они явно поняли, что она их узнала, поняла, кто они есть. У Эвы не укладывалось в голове. Она не была готова к тому, что теперь вдруг начнёт узнавать вампиров — ведь прежде такого не было! но потеряв всё, оказавшись здесь… Вампиры должны были остаться позади, а они были здесь. Зачем они пришли? А может за ней? да нет, глупости какие, тогда они бы её убили и всё дело с концом! Но оказалось, что они гости короля Стефана, а это означало только одно: король Стефан — друг вампиров. Да, все говорили, что вампир убил его дочь. Но почему он тогда вообще принимает их, пускает на порог? Почему его стража не накинется на них и не изрубит в куски? Почему не разведут святого костра? Потому что им не отдано приказа! Потому что король Стефан не против того, чтобы в его замке были вампиры — вот и весь разговор, вот и весь ответ. А это значит, что Стефан не лучше вампиров, а хуже их, ведь он человек, а всё же с ними в сговоре. Значит это и то, что здесь нельзя оставаться! У Эвы мир захлестнуло горем. Она видела мир ярким и славным, шумным и весёлым, а теперь он выцвел, и осталось всего два цвета: чёрный и белый. Будь она старше, она пошла бы к королю Стефану, спросила бы у него о визите недругов. Он бы не отказал ей в ответе и, отчаянно скорбя, поведал бы: –В обмен на благословение Святого Престола, на луч Святого Пламени вампир принц Сиире отдаст мне того, кто погубил мою дочь. Эву бы затрясло, но она бы сдержалась, и, может быть, поняла бы его. Может быть, они бы даже вместо пошли бы молиться об упокоении их общей боли. Но Эва была ребёнком. В её мире после гибели родных осталось лишь два понятия: плохое и хорошее. Хороший, хорошее, всё, что благо — это против вампиров. Всё, что с ними — это плохое и плохой. И король Стефан стал плохим в её глазах, а его замок увиделся ей темницей, из которой нужно бежать и бежать как можно скорее, пока не настигли и её вампирские когти! Бежать — это лёгкое слово. Но куда бежать? С чем? На улице холодно ночами. А сама она и костра не добудет, и потом — есть на свете и плохие люди, и много их — это Эва понимала. Она, прежде всего, утащила мешок. Кто их вообще считает, эти бесчисленные хозяйские мешки? Надо было наполнить его с умом. И Эва скрутила в него своё одеяло, молитвенник вложила между слоями одеяла — ей казалось, что так слова не замёрзнут, а дальше плотную флягу с водой. Это тоже сделать просто! Несколько лепёшек с кухни, да сухарей, яблоки, кусок сушеного мяса добылись легко. На себя Эва надела сразу два платья и жалела, что может взять только одни туфли — в мешок уже не входило. А обувь обещала истрепаться. Зато плащ на шею, да выскользнуть, пока молится нянечка, в сторону кухни, а там капюшон на голову, мешок — кто обратит внимание на скрытую плащом фигуру девчонки с мешком? Дождило! А девочку из служанок отправили на рынок или в деревню. Это ничего, это бывает. И пошла девочка Эва прочь. Прочь, пока её не хватились. Свернула в лес, сообразив, что могут её искать в сторону деревни, и, хотя тянуло шаги туда, к теплу и уюту, да мешок был тяжеловат, а всё же пошла она именно в лес. Вскоре и скрылась в чаще. На судьбу она уповала, а больше того — на слово святое. Куда идти не знала, знала, что идти нужно дальше от вампиров, да от королей, что с вампирами в сговор вступают… *** –В кои-то веки вы меня не разочаровали! — Сиире был доволен. Он бережно взял свёрток из рук маркиза Лерайе и осторожно ощупал его, — о, тьма! Как же я ждал этого дня! Как вас встретили? Доложил Лерайе. Слова его были сухи и касались лишь дела — об ином он распространяться не желал. Даже то, что Агарес вмешался в итоге в беседу с королём, опустил, рассудив, что сделано всё было в целом правильно. Сиире был доволен. –Ну, что же… откровенно говоря, я ожидал, что и вы провалитесь! — признался вампир, — но раз такое дело, то я, пожалуй, даже предложу вам угадать, что в мешке. Ну? Хотите? Они хотели. Причём оба, правда, это приходилось скрывать маркизу Лерайе — он шёл на поводу собственной гордости. –Там какой-то артефакт, — предположил маркиз Лерайе. Если принц спрашивал сам, значит, угадывать и правда можно. –Явно не камень! — веселился принц. — Агарес, что скажешь ты? –Там вампирский артефакт? — предположил Агарес и тотчас понял, что сглупил. Ну какого, спрашивается, чёрта вампирский артефакт будет храниться у короля людского? Лерайе не упустил возможности спросить об этом и захохотал. –Ну-ну, маркиз, грешно смеяться над дураками! — принц Сиире и сам развеселился, но посерьёзнел. Его руки покоились на свёртке, глаза посверкивали опасно, предвещая неладное и даже дурное. — Друзья мои, вы помните Каина и Авеля? Переход был неожиданным. Лерайе, однако, решил, что это намек: –Это камень, которым Каин убил Авеля? –Я же сказал, что здесь не камень, — напомнил Сиире без раздражения. — Вы сейчас поймёте. Обещаю. Я хочу лишь сказать кое-что. Позволите? Кто б не позволил-то? –Я всегда восхищался Каином, — продолжил Сиире, его руки замерли на свёртке, касаясь его бережно и осторожно, словно он и впрямь был живой. А свёрток продолжал пульсировать, отзываясь на холод его присутствия. — Кем надо быть, чтобы не побояться впервые поднять руку на себе подобного? и не по воле Владыки, а по воле собственных желаний? Это был первый мятеж, настоящий мятеж людей… и это надо помнить. Я долго размышлял о Каине. Он мог обвинить Владыку в том, что тот любит Авеля больше, мог просто попросить прощения и его бы простили, но он не сделал этого, хотя, конечно, знал, что мятеж его будет недолог. Это заслуживает уважения. Руки Сиире коснулись шва на свёртке и медленно повели по нему. Нитки, покорные его движению, словно зачарованные поползли в стороны. –Убить подобного себе, убить близкого себе, — продолжал Сиире, — это, конечно, не почётно, но это дорого стоит. Ради щелчка по носу бога! Агарес и Лерайе переглянулись. Они были разные в званиях и поведениях, в мировоззрении и в надеждах, и всё же им обоим стало одинаково не по себе. Что-то было зловещее в словах Сиире и в его поведении, в его спокойствии и в его равнодушных движениях. И в нитках, что ползли под его руками. –Так что же там? — скучным голосом спросил Лерайе. Он маскировал свою тревогу под этой скукой. –Иди и посмотри, — предложил Сиире, когда нити расползлись и осталось лишь отдёрнуть край ткани, чтобы увидеть. Лерайе пошёл. Неосторожно, падкий на гордыню, амбициозный…как зря он пошёл! Его руки скользнули к ткани, Сиире отошёл в сторону, позволяя маркизу первому прикоснуться к очевидному чуду. Но чуда не случилось, вернее, оно случилось, но не было названо бы чудом самим Лерайе. Из мешка полыхнуло белым, таким ослепительным и чистым белым, что стало больно глазам. Агарес пригнулся, пытаясь проморгаться, пытаясь спастись от ослепительной белизны, а маркиз Лерайе, прохваченный сразу с четырёх сторон пламенем, страшно и жутко кричал, пытаясь бороться с карающим пламенем. Именно карающим. Добродетельному пламени не может быть дано такой уничтожающей, всепоглощающей силы. Добродетельное пламя не жжёт с таким жутким треском и не плодит такого едкого смрада. Лерайе горел заживо, он бешено вращал глазами, он пытался сбить с себя пламя, но делал себе лишь хуже. Он метался — безудержно и страшно и не мог спастись, пламя прохватило его так, что он оказался как в клетке заперт и как в ней заглушен. А пламя подступало. Агарес не выдержал, бросился на помощь — Лерайе был ужасен, но он не заслуживал подобной участи. Её, по мнению лорда Агареса, вообще никто не заслуживал! –Ну что же ты? — поинтересовался Сиире, легко перехватывая его благородный порыв спасти вампира Лерайе, — не истери! Легко Сиире отшвырнул Агареса на пол, а сам повернулся к маркизу, не желая, видимо, пропустить ни одного мига из догорания его. А тот горел, и плавилась, словно восковая, его кожа, и оплывали его глаза, вытекали, смердели. И вдруг всё ушло. Погасло пламя, словно его не было, ушла отравляющая, всепоглощающая белизна. Дрогнуло, качнувшись, пространство, и всё стало прежним — и даже комната. Остался только серый смрад, в который обратился Лерайе, и всё. Даже пепла не осталось. –Это…как это…– у Агареса голос охрип от ужаса и тошноты. Первой тошноты за не первую сотню лет. –Это Святое Пламя, — объяснил Сиире весело, — вернее, один из его лучей. Занятно, да? Святой престол даровал это пламя еще прадеду короля Стефана, так хорошо известного тебе. Я хотел его получить. Сначала как артефакт, потом просто как реликвию, и наконец, как полезность. Но чтобы получить подобное, надо и отдать что-то ценное. Причём — пламени и отдать. У Агареса не находилось слов. Его трясло, его знобило, хотя холод смерти был так хорошо ему знаком, а всё равно прохватывало! От ужаса, что вампира можно низвести до серого смрада. От страха перед Сиире, что смотрел на это, не позволяя помочь, и от того, что он жестоко позволил Лерайе пойти на смерть. –Пламени нужна жертва, чтобы понять ему, против кого идти. Оно пойдёт против вампиров. –Как Каин против Авеля? — слабым, каким-то совсем чужим голосом спросил Агарес. –Начинаешь понимать! — одобрил Сиире, — да, это цена, которую нужно платить за мятеж. К тому же, маркиз Лерайе так хотел доказать что он может быть полезен. Он говорил, что в нём много полезности для моего дела, что же, не соврал, старый двурушник. Сиире захохотал, но Агарес не присоединился к его веселью. –Не смешно? — усмехнулся принц Сиире, — а ты ведь тоже хотел доказать свою полезность, Агарес… У Агареса пересохло во рту. –Вы меня тоже…тоже, — он ткнул рукой в страшный сверток, который сейчас выглядел тихо и мирно, и даже не пульсировал. –Зачем? — удивился Сиире. — Нет, Агарес, ты мне пригодишься в другом месте. Понимаешь ли, чтобы получить что-то ценное, нужно кое-что отдать, а что отдать? Выигрывает тот, кто отдаёт меньше, чем получает. Король Стефан очень хочет получить убийцу своей дочери. –Её убил Варгоши! — Агаресу показалось, что он стал понимать, — вы отдадите ему Варгоши? –Да ну его, доберись еще до него, — вздохнул Сиире. — Про Варгоши мы знаем. Ну Стефан догадывается. А мы ему другое скажем. Вот теперь Агаресу окончательно поплохело. –Мы скажем ему, — доверительным шепотом сообщил Сиире, — что её убил лорд Агарес, да? Агарес дернулся, пытаясь взмолиться, сделать что-то для спасения, но не успел. Свет померк слишком быстро.