Мост через вечность

–Спасибо, что пришёл так скоро, — в последние дни они и без того проводили достаточно много времени в бесконечных обсуждениях ни о чём и обо всём, но в этот раз у Влада Цепеша была действительно серьёзная просьба. Она давно уже сплеталась в его рассудке, становилась тенью-предвестием и висела, давила на душу, напоминая о том, что и вампирский век бывает короток. Особенно, когда Совет разваливается на глазах, принц Сиире плетёт свои интриги и явно не желает никого слушать, и когда с другой стороны всё отчётливее вырисовывается угроза в лице вампира Томаса. –Я пришёл раньше, просто не хотел заходить, — герцог Гриморрэ и сам не знал — пошутил ли он. Разумеется, постоянное присутствие во владениях Цепеша, не открывало для него никакой свободы. У него были свои вампирёныши, о которых следовало позаботиться — у самой молодой вампирши начали меняться клыки, и она дико нервничала и тряслась, да и вообще — мало ли забот? Гриморрэ полагал их неприятными и рутинными, изматывающими и скучными долгое время, но оказалось, что когда на горизонте появились более реальные угрозы, грозящие откровенной дракой да противостоянием, рутина уже не так отвратительна, и, хотя Гриморрэ был очень привязан к Цепешу, всё-таки он поймал себя на том, что не спешит к нему. Путь Цепеша всегда был чуть иным, чем у других вампиров. Во-первых, Цепеш стал чёрной легендой. Во-вторых, сохранил близость к людям. в-третьих, на нём висела тяжёлая тайна одного кусочка проклятой земли… –Не хотел? — Влад развеселился, в глазах его полыхнули оранжевые искорки веселья, хотя губы и остались плотно сомкнутыми, вырисовывая жёсткость черт. –Ага, стоял, пялился на границу, — Гриморрэ снова и шутил, и всё-таки шутка была не до конца шуткой. –И всё же пришёл — я ценю. Они помолчали немного. Гриморрэ чувствовал висевшую в воздухе серьёзность момента, но никак не мог разрядить её. –Пройдёмся? — предложил Цепеш, поднимаясь из своего кресла. — Тут недалеко. За моими пределами, но моё. Гриморрэ кивнул. Какой смысл было ему сопротивляться и требовать объяснений сейчас, если изначально вся их дружба строилась на постепенном открытии? Гриморрэ покорился и вскоре они с Цепешем оказались на клочке земли… Для больного, лишённого вкуса человека тут было бы даже красиво. Поэт нашёл бы здесь символизм — грань между жизнью и смертью. Но Гриморрэ не был поэтом, не был болен и даже не был человеком, так что ему убогий сероватый пейзаж, вплетавший в себя выщербленную сероватую, словно бы обожженную траву, да жалкое, будто заморенное деревце, показались противны и чудаковаты. Да и было от чего чудиться — буквально в пяти шагах трава была уже зелена, а тут её словно бы прибило. –Что за погань? — осведомился герцог и спохватился, сообразив. — Это что…то и есть? –То и есть, — признался Цепеш. — Здесь слишком много силы било из земли. Я, когда выиграл этот кусок, не понял сначала. Кругом почва плодородная, богатая, жирная, а здесь как мел… потрогай. Гриморрэ не очень любил касаться земли — та напоминала ему что-то дурное, но покорился, опустился на колени рядом с Владом и коснулся земли. Цепеш был прав — земля под его мёртвой ледяной ладонью была сухой и больше напоминала пережженный мел, чем что-то, на чём может расти что-то живое. –Люди считают, что эта земля проклята, — сказал Влад, — они правы. Земля, на которой зелень не набирает цвета — проклята. Вот только проклятие это из древности идёт. Тут исток силы, тут клубилась тьма, тут все эпохи, если захочешь…под нею. Гриморрэ не понял этого разумом, но понял тем, что заменяло ему людское сердце. Влад Цепеш говорил об истоке сил — о тёмном источнике, который, как говорили вампирские и людские легенды, где-то есть на земле. Познай источник, обнажи его, подчини себе, и тебе откроются эпохи мира, и двери между мирами будут стёрты — ибо источник есть мост, по которому хлещет сила, живая уходит во тьму — мёртвая приходит и всё подчиняет себе. –Я случайно нашёл, — продолжил Влад, — решил посмотреть, что я там выиграл… для людей это место дурное — трава не растёт, скот боится, причём как круг получается, видишь? На пять-семь шагов в сторону и всё нормально, а тут оно и сходится. Вся сила, считай. Благо, вампиры не слушают людских сказок и отдалились от них. –Сиире не отдалися, — заметил герцог, не отрывая взгляда от сухой, чёрной-чёрной мёртвой земли. — Охотится. –Охотится, — согласился Цепеш, — он не знал долгое время, что этот кусок земли, вернее, источник под нею, есть. Полагал что сказка. Кто-то его надоумил проверить или показал чего. Он попробовал поискать, да я тоже не вчера родился, всё прикрыл… он меня на свою сторону решил перетащить, думал, я ему всё открою. Я в отказ. Цепеш поморщился. Не нравились ему те плиты, что давили не первое уже столетие на его сущность. Мало ему греха было — стать вампиром, мало греха — обратить в вампира верного людского слугу, пусть и по его просьбе, но Амару теперь платить за суть в вечном пламени, так ещё и эта тайна. Но ничего — ничего! Всё от слабости мига, от слабости воли. Это проходит, всегда проходит! –Я следы долго путал, — Цепеш поднялся с земли, она налипла на его мантию, сделанную из лучших тканей, но он даже не заметил этого. Земля, хоть и сухая, держалась крепко, да и держала тоже. От того Гриморрэ и спохватился, запоздало сообразил неладное, принялся судорожно стряхивать её с пальцев, и поразился — как неохотно она отходит, точно с мёдом её намешали! Цепеш смотрел на его старания, но не говорил ничего об этом. Движения были знакомы и ему. И искушение, бившее от этой земли, от того, что таилось под нею, травило поверхность, выедало траву — всё было знакомо. Оно вползало неслышно, тихо и робко, а потом вдруг обрушивалось. Однажды Цепеш пришёл в себя в тот момент, когда руками, на манер собаки или безумца, разрывал проклятую землю. В другой раз его рот и клыки были в ней — он грыз её… В третий раз его пальцы только по ней скребанули, но он был готов и заставил себя отказаться от всякого соблазна. Теперь ему надо было видеть, как поведёт себя Гриморрэ и к огромному облегчению Влада, герцог был полон твёрдости. Что ж, хотя бы здесь ещё существовало «просто». –Я путал следы, — повторил Влад, — проигрывал эту землю, снова перевыигрывал, перекупал, короче говоря, надеялся на то, что если кто-то будет искать, то потратит время. Но — сам знаешь — время временем, а и мы не вечные. Тем более сейчас, когда Зенуним и Сиире заинтересованы. –Погань…– повторил Гриморрэ, смущённый землёй и поднялся, — нехорошая земля. –Не то слово, — Цепеш не стал спорить, — но я защищаю её. Если Сиире доберётся… Он не договорил, но и без этого было ясно — принц Сиире явно не для того ищет выход на Влада Цепеша, на его тайну, чтобы полюбоваться на мёртвую траву. Он считает себя каинитом, считает себя проводником мятежа высшей силы, и не задумываясь он попробует использовать этот клочок несчастной тьмы, истинной тьмы, чтобы перевернуть весь мир по своему замыслу. –Здесь висят обереги, сигнальные заклинания, а попасть может только тот, кому я позволю или кого приведу с собою, — Цепеш взял деловой тон, помедлил, — или у кого будет ключ к этой земле. –В смысле — ключ, как для скважины? — этого Гриморрэ не понял и против воли оглядел клочок серой мертвелой земли, вроде бы ища отверстие для ключа. –Ну почти, — усмехнулся Цепеш, — ключ — это любой носитель магии, связанный с доступом. Совсем без защиты оставлять нельзя было, сам понимаешь, а я ничего лучшего на тот момент не придумал. Словом, попасть сюда без травм и шума может либо тот, кого я приведу, либо тот, кому я позволю, сняв барьер, либо тот, кто раздобудет эту шкатулку… Шкатулку Гриморрэ уже видел, но сейчас она изменилась. Находясь на земле, с которой было связано её содержимое, шкатулка — узкая и тонкая, подрагивала в руках Влада Цепеша, словно и сама была живой. –В ней долговые расписки. За все времена, что она не на людях, а так или иначе за моей властью, — Цепеш спрятал шкатулку в плаще, та сопротивлялась и попробовала вылезти, но вампир слегка ударил по ней и та позорно уползла. Гриморрэ сглотнул. Близость силы, бьющей из-под земли, уже касалась его сознания. Ему пришло в голову, что если бы он был обладателем такой силы, то весь мир приобрёл бы совершенно другие черты! о да, он стал бы прекраснее — Гриморрэ занялся бы постройкой городов и флотов, занялся бы обустройством мира, и добродетелью, и… «Себе не ври!» — ехидный внутренний голос не спал. — «Ты можешь заняться всем этим хоть сейчас, хоть вчера. Ты вампир. У тебя есть всё. На кой тебе сила? Не нужны тебе города. Да и власть тоже. Ты ведь не Сиире, чтобы мир переделывать да Каина в боги избирать? Ну так и не рыпайся, не изображай из себя оскорблённую добродетель!» –Бодрит? — поинтересовался Цепеш, внимательно глядя на друга. –Да обалдеть просто, — буркнул Гриморрэ, — счастье ещё, что я устойчив. –На том и стою! — серьёзно ответил Влад, — другому и доверить сложно было, а ты ничего… Он смутился, понимая, что сболтнул правду, хоть и лишняя она была. –Такие тайны нельзя доверять всякому, — Влад извиняющее развёл руками, — это и бремя, и соблазн. –Да понимаю! — заверил Гриморрэ. — Какой-нибудь Сиире точно с катушек слетит, если вблизи окажется. А там — поминай как звали. И против своих пойдёт, и против людей. Гриморрэ стало жутко. Только сейчас он понял, что древнего вампира Сиире от победы отделяет так-то не такое уж и сложное препятствие. Что ему хитрость вампира Цепеша? Да даже если Цепеш всех своих обращенцев выставит против него, да даже если Гриморрэ со своим сбродом присоединиться — выстоят ли они? Да никогда! И будет у Сиире доступ полный и власть полная. Для начала он дочистит Совет, а потом… А в «потом» лучше не заглядывать. Да и сомневался Гриморрэ, что Сиире бы ему позволил досмотреть до «потом». Не нужны в идеальном мире, где властвует прогресс, где переписан Тёмный Закон, те, кто упорно отбивался от власти Сиире, хотя в самом начале вроде бы и не возражал против неё. Пока не стало совсем темно и страшно. Всё-таки, мир не просто из прихоти сложно устроен. Всё в нём уже сложилось и перекраивать его нельзя — неверный это путь. –О том и хочу сказать, — Влад даже немного обрадовался от того, что Гриморрэ и сам понимает всю тяжесть, да всю ответственность принимает уже вроде бы с ним наравне. — О том и беспокоюсь. Если с одним Сиире ещё, быть может, мы бы сладили, то этот Томас… –Фанатик! — рыкнул герцог. –Слуга Святого Престола. Да и Варгоши наш там — перебежчик, — Влад не позволил себе скатиться в откровенную брань, но тон его явно выдавал все чувства, которые вампир испытывал к неприкаянному, утомившему всех и вся Роману Варгоши. — Но не об этом. Я о том хочу сказать, что если что-то случится… Правильнее надо было бы сказать «когда что-то случится», но даже вампиры хотят надеяться на хорошее. –Так вот, если что-то случится, то я прошу тебя принять на себя защиту этой земли. От всех, — закончил Цепеш. Его взгляд мрачно впился в лицо Гриморрэ, подыскивая метания и сомнения. Гриморрэ выругался. Он так-то ещё в начале фразы понял к чему всё идёт, но даже вампиры хотят иногда ошибаться. –Ну, мать твою тёмную, если иначе никак…– герцог вздохнул, — приму, что делать-то? Дальнейшее могло оскорбить Гриморрэ — Влад понимал этот риск, но без него он не был бы спокоен. –И клятву дашь? — спросил он. Гриморрэ попытался обидеться, но не смог. Он понимал тяжесть этого решения, да и Цепеша он знал давно — тот бы не стал оскорблять по поводу и без. –И клятву дам, — тихо сказал Гриморрэ. — Принесу её в твоём доме. Он мог бы дать её и тут, у этой самой земли. Но из неё тянуло силой, а ещё внезапным холодом… находиться тут стало неуютно, не добавляла красоты и серость мертвой земли. –Спасибо, — слишком много было в этом простом слове. Но Гриморрэ не позволил себе раскисать в ответных любезностях и заверениях, вместо этого он проворчал: –Только давай уберёмся уже отсюда? Цепеш хмыкнул и вскоре чёртов клочок земли был оставлен. Вернулись прежние краски и свобода. Налипшая земля сама собой рассыпалась, точно не выживала она в реальном мире и даже вампирский холод жилища был ей губителен. Гриморрэ выдохнул — стало легче. И приносить клятву было тоже веселее. –Может сжечь всё это дело? — спросил он, пока Цепеш отдавал соответствующие распоряжения верному Амару о подготовке всего для клятвы. — И шкатулку, и землю. Пусть расползается. –Я думал об этом, — неохотно признал Цепеш, — но мы не знаем точно что будет при взаимодействии с огнём. Закрыть ключ, уничтожить его, можно, но если он попадёт в недобрые руки? –А если передать этот клочок Святому Престолу и пусть роют они? — у Гриморрэ идейность заработала. Сказывалось отсутствие соблазнов поблизости. Влад Цепеш посмотрел на него недоумённо — такая мысль ему в голову не приходила и её нужно было ещё обдумать. –Всё готово! — объявил Амар, появляясь перед своим господином. Цепеш от неожиданности — он уже успел забыть о своих же распоряжениях, подхваченный идеей Гриморрэ — едва не поперхнулся словами. –Ладно, сначала клятва! — зато герцог был бодр. Проводить ритуал клятвы мог только верный, преданный обоим, держащий тайну на молчании слуга. Гриморрэ даже не удивился тому, что у Цепеша этим занимался Амар. В самом деле, кому как не ему проводить подобное? Кому ещё? Кто был бы ближе к Цепешу, как не человек, который последовал за вампиром? По своей воле последовал, не желая разлучаться с хозяином. Гриморрэ не понимал такого. Нет, за ним влеклись люди — бывало! — но они шли, желая что-то получить от него: могущество, власть, жизнь, молодость… А так, чтобы из преданности? Но Цепеш как-то всегда по-особенному относился к людям, и те платили ему тем же, и, хотя плелась за спиной его посмертия чёрная легенда о нём же, всё-таки он неизменно находил среди людей сочувствие. –Клянёшься ли ты принять моё бремя, если меня не станет? — у Цепеша глаза полыхнули чернотой, той самой, что вроде бы их и явила в этот мир — вампиров. Ритуалы клятвы между вампирами — это редкость. Обычно всё приходит к договору и вере, чаще всего — в банальном понимании, что выгода должна победить амбиции. Но сейчас Цепеш был настроен серьёзно, да и случай был не тот. Угроза висела, вырисовывалась отчётливо ликом Сиире и его мощными планами на тайны, ему не принадлежащие, и это нельзя было не заметить, нельзя было проигнорировать. Поэтому клятва. Как хорошо что Гриморрэ всё-таки вырос уже помыслами и деяниями из людских иллюзий, нарочитости оскорблений и отчасти от гордыни смертных освободился. –Клянусь, — Гриморрэ был в ужасе. Он понимал, что сейчас его судьба делает последний разворот, и что от этого долга он уже не скроется. Нарушь вампирскую клятву и темнота, дающая кров вампирам, тебя разорвёт. Амар всё с тем же спокойным видом, не нарушая в себе этого покоя и не выдавая и тени волнения, коснулся запястий обоих вампиров — слева Цепеш, справа Гриморрэ… Вампирская кровь черна — в ней нет жизни. Вампирская кровь густа — в ней едва-едва есть движение, и чем древнее вампир, тем тягостнее и тяжелее кровь его. Но проступили на запястьях соратников капли чёрной крови — чуть светлее у Влада, хотя, казалось бы, какое там различие среди черноты крови? Но видишь — века поживёшь и видишь — кровь Цепеша светлее, он моложе Гриморрэ. Но тяжесть бремени выпала на Цепеша. –Клянёшься ли ты не допускать врагов до тайны, что была тебе открыта? — у Влада Цепеша голос уже проседал, дрожал от непривычного напряжения — отвык он от подобных усилий, отвык. Всё же посмертие его было рутиной. Ну и ещё цепочкой дел, на которые можно было бы и не обращать внимания. И не обращали ведь, сколько веков не обращали, пока принц Сиире не вылез из теней своих амбиций! –Клянусь! — зато Гриморрэ второй раз произнести слово клятвы было проще. Второй раз отозвался в нём уже чем-то человеческим, забытым. Оказалось, что говорить и обещать было так легко и так привычно! И что-то из древней, почти забытой им жизни, проступило на краткий миг в памяти, отозвалось не то дождём, не то солёным морем, хлестануло и отступило, оставляя на его запястье вторую каплю чёрной крови. Вторая капля крови. Второе слово клятвы. –Клянёшься ли ты следовать тайне… Цепеш не просто не привык к подобным усилиям, он вообще уже не помнил последней клятвы. Когда ж это было? И с кем? Мысли путались. Словно ожившие в едином клубке, они стремились создать что-то единое и цельное, но каждая из этих мыслей тянула в свою сторону. Мысли сделались похожими на змей, хвосты которых были связаны, и каждая рвалась из этой связки, но каждая на свой лад и в своей резкости. И вспыхивали, вспыхивали далёкими огоньками какие-то забытые моменты прошлого и неприкаянного настоящего, что-то из отрывков чёрных легенд о нём… –Клянусь! — Гриморрэ был сильнее, а его память устойчивее. Он не выдержал, да и не захотел выдержать муки друга и потому перехватил его клятву, поняв, что Цепеш не может закончить фразы. Амар взглянул на него с укоризной, но что значила эта укоризна? Да и не была она настоящей — Амар тоже тревожился за Цепеша, и видел не хуже герцога, что Влад находится уже не в той бодрости сил, и надо спешить! Третья тягучая капля крови. Третий раз чернота — такая разная, ведь даже тьма неоднородна и Амар разжал руки, выпустил запястья обоих и снова сделался не хранителем тайн, а простым слугою, что уже склонился над рухнувшим в кресло хозяином. –Господин? Повелитель, вы слышите меня? Влад Цепеш слышал. Он коротко кивнул и едва повёл рукою, прося Амара удалиться. Верность верностью, а перекладывать бремя на кого-то ещё — это и самому быть дураком, и проявить удивительную жестокость… А Цепеш не хотел быть жестоким без причины. Ещё когда был человеком — уже не хотел. Жизнь и войны вынуждали его, приходилось проявлять себя с самых дурных сторон, приходилось жертвовать репутацией, показывая черноту души и мыслей, выдумку извращённого рассудка, но Влад раз за разом убеждал себя в том, что это его вынуждают, а сам он не испытывает никакого желания поступать грубо и жестоко и кровью вести свой путь. Но больше всего он боялся даже сейчас, в посмертии, когда восставали за его спиной чёрные легенды о днях его славы, потерять для себя это оправдание и понять краешком, хотя бы самой малостью своего чувства и сознания, что ему нравилось быть грозным, и в боли и огне он видел величие. Но посмертие стирает границы. Сейчас он не показался бы даже себе грозным, скорее наоборот — жалкой тенью, посмешищем. –Всё не так плохо, — Гриморрэ тоже ослабел. Всё-таки клятва — это непочётное занятие среди вампиров. Отдавать на какие-то там обещания собственную, такую драгоценную кровь? И всё же он пошёл на это. И сейчас даже бодрился, желая обмануть этой бодростью и Влада, и себя. Цепеш слабо улыбнулся — силы возвращались к нему, но всё равно требовалось время. В этом и трагедия посмертия — ты бы и не зависел от времени, но оно всегда тебе необходимо. И неважно что ты мёртв. –Да, не так плохо, — согласился Цепеш. Он действительно начинал думать что это так. В конце концов, он был больше не один в этой тайне, и даже если что-то произойдёт, Гриморрэ обязательно позаботиться обо всё и попытается исправить ситуацию. Когда что-то произойдёт — Цепеш не сомневался, что времени у него мало. Так или иначе, но Сиире будет продолжать действовать, и что-то подсказывало Владу, что принц просто так не отступит. Гриморрэ, конечно, тоже теперь был в опасности. Впрочем, он был в опасности ещё давно, ещё до клятвы, но герцог принимал на себя этот риск, знал, на что идёт и был согласен принять клятву всё равно — и как это могло не радовать и как это могло отрицать то, что всё не так уж и плохо? –Как поступим? — спросил Гриморрэ, видя, что к Цепешу возвращаются силы. — Может и правда отдадим права на этот клочок земли Святому Престолу и пусть они гребут всё это дело сами? Предложение было соблазнительным. Но от него пришлось отказаться: –У Сиире есть верные прислужники в городе Престола. Тот же Варгоши… –Не думаю, что Варгоши вернётся к Сиире, — заметил Гриморрэ, хотя, конечно же, вопрос был совсем не в Варгоши. Вопрос был во множестве других, из числа людей, слуг, которых мог поймать или перетянуть на свою сторону вампир Сиире и сделать это без лишнего усердия. –А если Хранителю Престола? — что-то было в самой этой идеи, кощунственно-весёлое, дерзкое, из породы той дерзости, что определяет победу или поражение. И Гриморрэ не мог оставить этой мысли, цеплялся за неё хмуро и недовольно, но цеплялся. –А он что, не человек? Сиире до него не доберется? — поинтересовался Цепеш. –Это сложнее, — Гриморрэ продолжал упорствовать, — согласись, это такое дело, которое решать не только нам. Не ты один должен охранять мир от этого проклятого клочка земли и того, что под этим клочком! –Я не один, — возразил Влад, — это раз. Ты сам подтвердил это своей клятвой. И потом — да, я хотел бы не быть в одиночестве за подобное дело, но всё же — кому довериться? Пока Сиире не знает точно где искать, кого спросить и как проникнуть — это время, это возможность выгадать себе победу. Цепеш был прав и за одно это Гриморрэ очень хотелось познакомить лицо друга со столешницей. Но он сдержался. В конце концов, нельзя ненавидеть кого-то за его правоту, даже если хочется. Так уж выходило, что положиться невозможно было даже на своих собратьев-вампиров, а людской век? Впрочем, Гриморрэ уже перебирал в памяти вампиров, начиная из числа Совета. Мари Лоу нет, да и нельзя ей верить. Сиире — с ним всё ясно. Самигин… нет, он не сделал ничего дурного и всегда был открыт к переговорам, но и Цепеш, и Гриморрэ испытывали к нему какую-то необъяснимую неприязнь, так что этот вариант отпадал. Зенуним на стороне Сиире. Малзус…в ад ему и дорога! Лерайе… Нет, среди советников никто не подходил по мнению Гриморрэ. Либо будет попытка перетянуть власть источника силы на себя — всё-таки, это страшный шанс! Либо будет передача всей информации Сиире. Некоторых же членов Совета Гриморрэ и вовсе не видел уже не один десяток лет и не мог сказать насколько те ещё разумны. Гриморрэ хмурился. Но не от того, что у него не было решения, а от того, что дерзкий план всё же вырисовывался в его мыслях. Вот только ему не нравился этот ответ. –Томас, — коротко рубанул Гриморрэ, будто бы само это имя было ответом. Но герцог уже взвесил многое. Тот служитель престола, во тьме не заинтересован, фанатичен… Вот только собратьев своих-вампиров рубит, скотина, но, с другой стороны, у всех есть какие-то изъяны, да? Или это не изъян, а конкретное влипалово? –Вообще-то, я Влад, — у Цепеша ещё хватило сил на нервную шутку, хотя, конечно, никакой шутки быть не могло, и Цепеш уже понимал, куда ведёт мысль Гриморрэ. –Ты не понял! — в горячке мыслей, захвативших его деятельную сущность, Гриморрэ и не заметил нервно-иронического тона Влада Цепеша и принялся вышагивать по комнате, сослепу натыкаясь на кресла. Всё это было неважно, всё это не значило, ведь его захватила идея. — Томас может нам помочь! Если мы откроем ему тайну, он… –Непременно воспользуется этой силой против нас, — к несчастью, у Цепеша хватило уже времени на раздумку. — Он мог бы устоять против Сиире, но мы получим врага на хвост. Ты понимаешь? Этого Гриморрэ не учёл. Он забыл, что фанатики тем и опасны, что не умеют договариваться, и всегда будут биться, биться со всяким злом, с тем, что себе определяют злом, не обращая внимания на то, что зло тоже бывает разное и оно тоже неоднородное по черноте и глубине мотивов. Герцогу безумно захотелось возразить, переубедить Цепеша, но что он мог? Логика и правота вставали каменной стеной, преодолеть которую он был бы и не в силах. –А если попробовать? — уняться бы Гриморрэ, начать бы всерьёз раздумку о том, что делать. но нет — люди разные. Вампиры и подавно. Посмертие оттачивает их черты, полирует характеры, и каменеет во времени суть. –Договориться? — Цепеш даже усмехнуться забыл, так он был удивлён. План был дерзким и грозил потерей посмертия. — С Томасом? –Ну-у…– Гриморрэ был старше, но тон Цепеша не оставлял сомнений в том, что именно Цепеш сейчас думает об умственных способностях друга. И это, надо сказать, смущало. Влад покачал головой, как бы себе не веря. Гриморрэ проворчал: –Сжечь эту землю было бы проще!