Мост через вечность

–Исповедуй меня…– прошелестело из-за тёмного угла, и Гвиди, который так и не смог привыкнуть к этому ослабленному голосу, вздрогнул. –Чего удумал! — обозлился Гвиди, но в гневе его было больше страха. Он понятия не имел о том, что делать, если Томас умрёт. А вероятность была. Впрочем, отчасти Томас и сам нарвался — Гвиди убеждал его, что идти на встречу с поганцем-принцем Сиире —дурная затея. Убеждал? Убеждал! Послушал его Томас? Не послушал! А теперь что? Ранен Томас. Но чёрт бы с нею, раной, если бы Гвиди знал что делать. так он не знает. Шла бы речь о человеке — это одно дело, тут всякому ясно — покой, бульоны, побольше воды и повязки. А с вампиром?.. Гвиди сначала ране и вовсе значения не придал. Ну подумаешь — бок разодран, он уже видел и не раз, что Томас исцеляется в считанные мгновения. Да и по сути работы ведал — у вампиров есть собственная регенерация, превосходящая во много раз по скорости восстановление людское, да и посильнее их регенерация будет. Но вместо того, чтобы заняться самоисцелением, Томас вдруг как-то охнул и некрасиво и страшно осел на пол. Гвиди задёргался вокруг него, занервничал, даже от испуга крикнул хозяина постоялого двора, где они устроили себе штабницу, да только пока тот по ступеням проскрипел, Гвиди Томаса и сам перенёс на постель — легко оказалось, вампир словно и не весил много. –Беда-беда, — заохал хозяин постоялого двора, узрев Томаса. — Бульону подать? Может целителя?.. Гвиди уже пожалел о том, что позвал его. Толк-то от человечины? Но раз уж позвал… –Бульону, — ответствовал Гвиди, прекрасно понимая, что даже лошадиная доза его не поможет вампиру. Смысл, если он не ест обычной пищи? Если она ему — ничто? Но надо было отвлечь внимание. Бульон в итоге он съел сам, а Томас так и лежал — мертвец мертвецом, лишь иногда тихо вздыхал, да пытался повернуться на изуродованный, израненный принцем Сиире бок. А ведь Гвиди говорил, Гвиди предупреждал! Кто ж его слушал? А начиналось просто — получили они письмо на исходе позапрошлой ночи. Принёс его, позёвывая отчаянно, мальчишка. Конверт был дорогой, бумага тоже, да и посланца отправили с письмом явно за монету побольше привычной — иначе б не пошёл по ночи. А в письме строки, выведенные суровой твёрдостью: «Приглашаю тебя на встречу. Есть что обсудить. Предместье Длоуга, полночь, у северных врат. Принц С." –Выглядит сомнительно, — сразу вынес тогда вердикт Гвиди. — Когда ему надо, он не стесняется появляться сам, а тут тащит на встречу? –Разумно, — согласился Томас, — но не идти — это не наш вариант. Сиире явно преследует свои цели, так было всегда… –Так это Сиире! — фыркнул Гвиди. — А я думал принц Скотина, ну или принц Свинья! Несмотря на неловкость шутки, Томас расхохотался. Слишком уж неожиданной и праведно-гневной была реакция Гвиди. – Скотская Свинья Сиире! — подвёл итог Гвиди. — Но идти не стоит. Во всяком случае туда, куда он приглашает. Где это, кстати? – Хороший вопрос, — Томас потянулся за картой города. Такое у него было правило — отправляясь в долгую дорогу, он всегда брал с собой карту, чтобы быть готовым ко всему. Ну или почти ко всему. Сейчас они были в землях, частично принадлежавших власти Влада Цепеша. Рядом были предместные земли вампира герцога Гриморрэ, и это значило, что очень легко они могут встретиться с Владом Цепешем на его условиях. Учитывая же, что вампира на переговоры они вызывали пожаром, пусть тот пока и не явился на их зов, расслабляться не стоило. Вдвоём склонились над картой. Длоуг оказался захолустным местом, удалённым от Тракта и от крупных проездных дорог. Судя по всему, это был закуток чьей-то прошлой жизни, на сегодняшний день доходящий в агонии. –А если это не Сиире? — сомневался Гвиди. –Цепеш? — Томас и сам колебался. Учитывая пожар, который они развели на землях Цепеша, чтобы привлечь его внимание, могло быть и так. Про Влада Цепеша они уже были наслышаны о том, какой он заботливый хозяин своим землям и людям. Месть? Что ж, она вписывалась в общую картинку. Единственное — Влад Цепеш не пошёл бы мстить окольно. –А вдруг Варгоши? Святой Престол мог отследить куда мы… –И что? — перебил Томас, — отследят, и? да и глуповат Варгоши. Он бы так напал. А вот Сиире как раз любит таинственность, интриги, встречи… ему подавай игрища власти, как можно больше загадочности. –Позёр! А, у нас же «С», — Гвиди задумался. — Принц сноб. Принц… Подобрать не получилось — мысли летели тревожно. –У Варгоши мозгов не хватит, — Томас повторил свою мысль, — а Цепеш…не походит он на того, кто будет так играться. –Тогда надо переназначить место! — Гвиди был неумолим. –Тут всяко его территория, — возразил Томас, — и потом — может, он этого и хочет. Может он хочет привести меня на территорию Гриморрэ или Цепеша. Или свои. –А так что, можно? –Придётся. Придётся! придётся, видите ли! Гвиди был против, и оказался прав. Но тогда, конечно, он не смог переубедить Томаса. Томас всё решил. –Я пойду с тобой, — это Гвиди тоже не смог отстоять. –Будешь держаться чуть поодаль, — Томас и тут остался верен себе, — человека поблизости он учует. Там посмотрим где тебе схорониться. А схорониться было где. Длоуг когда-то в прошлом, наверное, должен был потрясать своим великолепием. Роскошный дом, видневшийся с самих холмов, извилистые, когда-то выложенные, а ныне разбитые дорожки… несмотря на отдаление от Тракта, тут должна была теплиться та самая мирная, ставшая столь чужой, жизнь. Тут находились разломы конюшен, и гниющие лодки — обитатели всё оставили, то ли за ненадобностью, то ли в спешке. А может просто не могли собрать всего? Тут и там попадались полуразрушенные комки прежнего величия — обломки беседки, резной колодец, навсегда заколоченный, куски каких-то истерзанных дверей и мотки древних тканей, безжалостно втоптанных в грязь. Северный ворота были, похоже, когда-то въездными. Тут ширилось пространство, подходящее для целого воза. Но ворота ныне обветшали, пришли в негодность, и с них спала позолота-краска, и в лунном свете всё это выглядело ныне разбитее и тоскливее. –Спрячешься тут, — коротко велел Томас, указывая за складилище пожухлых, подгнивающих бочек. Он уже учуял Сиире, и не мог вести Гвиди следом. Хотелось спорить, но куда там! Гвиди только успел нырнуть за бочки, стараясь не задохнуться и дышать поначалу мелко-мелко, чтобы свыкнуться со смрадом гниющего дерева, а тень Сиире уже возникла позади Томаса. – Доброй ночи, — поприветствовал Сиире. Томас не удивился, не испугался. Он развернулся к вампиру спокойно, с достоинством, лишив того удовольствия наблюдать собственный испуг. В ночи голоса звучали приглушённо, отражаясь от заброшенных, забытых стен, и большую часть диалога Гвиди слышал. –Что здесь было? — спросил Томас. Он проигнорировал пожелание о ночи. Для него она не была доброй. –Одно из моих владений, — вежливо ответил принц Сиире, — когда-то я был тут полноправным хозяином. Но я не смог ответить на зов времени. Как и многие из нашего рода, я был слишком костным и слишком застывшим в своём посмертии. А надо было развиваться. Я этого не понял и потерял это место. Теперь тут разорение и проклятие. Оно продержится недолго, но и этого мне хватит. Может быть, я смирюсь. Я любил это место… Кому-то это могло показаться даже сентиментальным, но Томас в это число не входил. –Какая прелесть! — едко заметил он. — Принц Сиире скорбит о гнезде! –Мы не люди, мы меняем за свою жизнь очень много мест, — Сиире не стал спорить, — теряем корни и вьём новые гнёзда. Кстати, доброй ночи и тебе, Гвиди. Он всё-таки его учуял. Гвиди не стал реагировать. – В засаде, что ль? — хмыкнул Сиире. — Ну ладно, будь по-вашему. Я пришёл с мирным предложением. – У меня от твоих предложений желудок сводит, — процедил Томас. — Что ещё? –Ты начал дело Цепеша? –Не твоё дело! -Значит, начал. Заметь — я не спрашиваю как именно ты будешь его гнать. Заметь, не спрашиваю даже, почему ты оставил Святой Престол и почему привязался к человеку. Я всего этого не спрашиваю. Я спрашиваю лишь о том, хочешь ли ты по-прежнему очистить мир от нашего брата? от нашего-вашего, если быть точнее. Уколол, всё равно уколол! –Хочу. Ваша братия, — Томас намеренно выделил «ваша», чтобы подчеркнуть, что он к этой братии больше отношения не имеет, — есть надругательство над всем благим! –Тогда пора подумать о будущем! — Сиире не стал спорить над «вашей», согласившись как будто с выводом Томаса. — Нужно решить о том, что будет дальше. –Выторговываешь себе льготу? — поинтересовался Томас, даже не пытаясь скрыть из голоса яд. –Не себе, а людям! — возмутился Сиире, но его возмущению и белый кролик бы не поверил. — Я сдал тебе все земли Цепеша и ты идёшь по его следу. Что будет тогда, когда ты его убьёшь? Что будет с его землями? –Что тебе вдруг до людей? –Люди наша общая кормовая база. –Люди наши братья. –А ты их не пьёшь? Разговор зашёл в тупик. Томас пытался совладать с собою, Сиире держался расслабленно. На взгляд Гвиди, самым правильным решением было бы проткнуть чем-нибудь в эту минуту принца, и делать ноги. Но кто про его взгляды сейчас спрашивал? Он был человеком, а они — вампирами. –Я же хочу серьёзно решить, — миролюбиво начал Сиире всё своё, — ну что толку с нашей стычки? Что будет, если ты разгонишь Цепеша, а? он рачительный хозяин. У него много земель, людей… –И что ты предлагаешь? — с тенью насмешки спросил Томас. Он хотел знать, как далеко зайдёт Сиире в своём стремлении завладеть землями Цепеша. От этого ответа зависело очень многое. –Предлагаю своё покровительство над этими землями, — ответил Сиире и даже улыбнулся. Луна услужливо высветила остроту его клыков. — Не как вампир, а как такой же рачительный хозяин. Потом мы разберёмся, разделим, если захочешь, а люди будут в безопасности. Они не потеряют сильной руки. –Твоей? –Какая разница! Люди всегда нуждались в вождях, руководителях, тиранах, в сильных руках, что могут и голову отвернуть, и по этой самой голове погладить. –В помещики потянуло? — рассмеялся Томас, но веселья в этом смехе не было. –Что тебе до людей? А мне плата. –До земель, ты хотел сказать до земель. Томас явно понял куда больше, чем хотел этого Сиире. Но приходилось держать маску. –Я сдам тебе всех. Всех, кто есть в совете. Гриморрэ, Зенуним, Самигина… Как же ему были нужны земли Цепеша! Можно было бы и согласиться ради такого числа жертв, но согласиться — пойти на поводу у Сиире, дать ему то, что он явно так хочет. –Я тебе не ручной пёс, — Томас с огромным удовольствием произнёс это. Это было опрометчиво, но сейчас оно того стоило. Томас не думал в этот миг о будущем, о том, что будет после столь резкой фразы, но ещё более важно — отказной фразы. И будущего не существовало. В глазах Сиире полыхнуло злобным огоньком. Всё — Томас не оправдал его ожиданий, значит, время Томаса должно было закончиться. Но убивать вампира по-вампирски? Зачем? Не для того он запасался. Агнесса — вампирша-кокетка, сама не знала силы медальона, который когда-то ей надел на шею князь Малзус. Зато её распознал Сиире. Простой медальон, хоть и изящной работы, изображавший крест и свечу на своей крышке, снятый с шеи Агнессы с её смертью… Окончательной смертью. Сиире не забывал о подобных вещах. Он знал, что убить вампира, который провёл годы на службе Святого Престола, вампирскими способами будет непросто. Здесь требовалась хитрость, задача амулета, который так вовремя подвернулся ему. Медальон сверкнул в руках Сиире сначала крестом, затем свечой, а в следующее мгновение острая боль ошпарила Томаса в бок. Он рванул в сторону, на ходу вскидывая усовершенствованную крестом и верой в этот крест, свою защиту. Но амулет жёг насквозь. Гвиди, не в силах терпеть такого вероломства, выскочил из своего укрытия, даже не представляя, что ему, собственно, делать. Не с вампиром же тягаться? Но он выскочил, и Сиире, ослабляя хватку артефакта, рассмеялся: –Пёс к псу! — а в следующий миг, то ли положившись на артефакт, то ли осознанно не добивая, он исчез. И Гвиди в ужасе наблюдал за темнеющим по небу пятном — его телом… Дальше же всё как в полусне, и сквозь тревогу: –Исповедуй меня… –Чего удумал! — можно было ворчать сколько угодно, но рана выглядела плохо — не хватало целого шматка плоти. Мёртвой плоти. И она не хотела восстанавливаться. –Что это хоть за дрянь? –Малзус…– слабо отозвался Томас, — был собирателем артефактов. Та ещё сволочь. –развелось их! — Гвиди не знал куда себя деть. — Чем тебе помочь? –Исповедуй меня, — повторил Томас свою страшную просьбу, — не хочу идти на высший суд без…совсем без… –Ты не умрёшь. Ты уже умер! — Гвиди сердился, Гвиди нервничал и совершенно не знал что делать. если бы речь шла о человеке, то одно дело, понятное. Но тут-то? –Я не помню своих родителей. Даже не знаю откуда они родом, — Томас прикрыл глаза, он слабо шевелился, пытаясь удобнее устроить израненный, истекающий чернотой бок. –Ну и не надо! — злился Гвиди, вскакивал, метался по комнатёнке, натыкаясь всё время то на неловкую скрипучую мебель, то на тарелки и миски с бульоном, который нужен для выздоровления одним лишь смертным. –Зато помню первую жертву, — продолжал Томас. Он прикрыл глаза, смотреть на свет, даже через плотно закрытые окна, ему было больно. А может уже не было сил. — Корнелия. Дочь сенатора. Её планировали выдать замуж за…как же его…как же… Он затих. Его бормотание сделалось совсем невнятным и Гвиди снова заметался по комнате. Целителя? Бульона? Повязки? Всё это было не то и всё это совсем не работало. Впрочем… Взгляд Гвиди коснулся миски с бульоном. Это для людей, верно, но и вампиры кое в чём регулярно нуждаются. Томас, конечно, всегда этот вопрос обходил, пока не признался, что Святой Престол тайно снабжает его, покупая ему нищих или добровольных блаженцев на съедение. Вернее — испитие. Но сейчас, что если ответ в крови? Поймать, что ль, кого? Гвиди представил эту картину — она его не впечатлила. Хиловат он был, да и не убийца вовсе. И потом — вдруг увидят? Нет уж, инициатива наказуема. Рискованно. И мерзко. Но если не станет Томаса, то ему куда податься? Престол его не примет, люди тоже. А вампирынаверняка знают о том, что он держался подле Томаса и поспешат с ним свести счёты, раз не сумели свести счёты с самим Томасом. Нет, это уже не эгоизм, это спасение. Хотя мерзко, мерзко. Гвиди знал устройство человека, но одно дело видеть на картинке или в пыточной при престоле, а другое прикидывать, как удачнее резануть себе руку, чтобы и кровь была, и кровью сразу не истечь. А может не надо? Гвиди глянул на Томаса — может так очухается? Да и метод не стопроцентный, сомнительный, просто потому что никому в голову ещё не пришло написать должную методичку по скорейшему восстановлению вампиров! Упущение, чтоб его. Но Томас был неподвижен. Он казался мёртвым, впрочем, так оно и было — смерть была уже с ним давно, не первый десяток лет, не первое столетие, но никогда не забирала полностью. Она давала ему существовать и, как теперь ясно видел Гвиди, без движения от этого существования не оставалось и тени. Если человек пока спит или лежит без сознания, всё равно дышит, как-то подрагивает, то Томас был упокоен — не вздымались ни плечи, ни грудь, ни шевелилось в его теле ничего. Труп, как есть труп. И он собирался попытаться спасти этот труп. Колебаться дальше было бы глупо. Гвиди наметил место пореза, и, зажмурившись, резанул себя по коже. Боль обожгла его. Он был живым, и боль напомнила ему об этом, и даже показалась какой-то прекрасной. Но, что важнее, проступила кровь. Тёмные, тугие капли его крови — его смерть и чужое существование по возможности, проступили на коже. Гвиди, чувствуя себя полным безумцем, склонился над Томасом и коснулся израненным куском кожи его губ, радуясь тому, что на постоялом дворе мало любопытных — со стороны такое действие было бы очень сложно объяснить. Ничего как будто бы и не произошло, Гвиди уже подумал о том, что надо еще раз резануть себя по этому месту, когда Томас весь подорвался и вдруг впился в его запястье с такой свирепой жадностью, в которой не было и тени людского. Острые клыки выдвинулись, сверкнули отвратительной белизной, впились в растерзанную руку, полыхнули глаза. Гвиди честно пытался не орать, но не вышло. Боль побеждала всё. Томас рассказывал ему, что когда вампир охотится, он усыпляет жертву, погружает её в блаженное состояние полусна-полубреда, и тогда она даже не может сопротивляться, и боли тоже не чувствует. Это было совсем не похоже на то, что сейчас испытывал Гвиди. Он пытался вырвать своё запястье, добровольно вроде бы предложенное, и потому к чему был полубред? Но Томас не слышал и не видел его. И только когда Гвиди качнуло и ему показалось, что рука благословенно отваливается, Томас взглянул на него и пришёл в себя. –Тьфу…– он оттолкнул его руку. Лицо его становилось прежним, клыки скрывались, угасал огонь в глазах. Гвиди без сил, в ужасе и отвращении к произошедшему, сполз на пол. Хватит с него геройства! –Кто тебя просил? — Томас обрушился на него. — Я же мог тебя убить! –Это я уже понял… –Кто тебя просил вмешиваться? — Томас никак не мог успокоиться. Он, столько раз сдержавшийся в дни служения Престолу, пил кровь своего последнего друга и единственного соратника! Да, эта кровь была ему предложена добровольно, но от этого она вином не становилась. –Да пошёл ты! — Гвиди хотелось крикнуть, но крик потонул в шёпоте. Оказалось, что горло пересохло. Он закашлялся. –Глупец! Безумец! — Томас всё не успокаивался, и когда он вдруг осёкся, Гвиди даже решил, что наконец-то оглох — его выходка перестала ему казаться героизмом сразу, как только Томас впился ему в запястье клыками. Из попытки спасения она стала чем-то мерзким, грязным, от чего ему ещё предстояло оттереть израненную руку. Но почему замолчал Томас? –Это странно, — сдавленно сообщил Томас и Гвиди соизволил взглянуть на странность. Изуродованный, оборванный как будто бы невидимой лапой бок, больше не истекал чернотой. Медленно, словно неспешные бабочки шнуровали, он затягивался, нарастала новая мёртвая плоть… – Мерзость…– отозвался Гвиди честно и перевязал кровоточащую руку полотенцем, брошенным на пол кем-то…когда-то. — Какая же мерзость. Гвиди не заметил как жадно проследил за его взглядом Томас. Да, они были друзьями, соратниками, и Гвиди всегда был на его стороне. Но в нём текла тёплая, желанная кровь. И это всегда будет их разделять. Одного от другого. Пропастью. –Зря ты так, — уже спокойнее сказал Томас. — Ты мог погибнуть. Вампир в болезни себя не контролирует. Гвиди мотнул головой — он уже понял, к чему говорить-то? –Но спасибо, — это сказать было сложнее. — Я не был готов к такому вероломству от Сиире и поплатился за это. Можно было сказать, что он, Гвиди, предупреждал, что не надо лезть на эту встречу, можно было упиваться своей правотой. Но, во-первых, для этого нужны были силы. Во-вторых, разве друзья так поступают? Ну доказал бы он, что был прав, и что бы изменилось? как будто без его ехидства Томас об этом не знал! –Сколько ещё оно будет восстанавливаться? — спросил Гвиди вместо упрёков и напоминаний о своей правоте. Он чувствовал, как слабость находит на него, и знал, что ни за что не встанет пока с пола. Тем более, сидеть на полу, прислонившись к кровати, оказалось так удобно! Рука ныла, и ещё было жарко от крови, налипшей уже на полотенце, но пока не просочившейся… Томас покосился на перевязанное запястье, наверное, чуял кровь, но ничего не сказал. Он умел себя держать в руках. Гвиди, однако, понял этот жест и с благодарностью принял ещё одно полотенце от Томаса, завязывая его ещё одним слоем. Рука ныла, невыносимо ныла, и хотелось чего-то холодного, чтобы приложить к ней, чтобы снять эту боль. –Может сутки…двое, — ответил Томас, пряча взгляд. — Это всё моя вина. Ты мог пострадать там, и мог пострадать здесь. –Твоя вина, моя вина…какая разница? — осведомился Гвиди, — один чёрт. –Я попрошу, чтобы тебе принесли что-нибудь поесть, — Томас поднялся, — тебе нужны силы. И, пожалуйста, сделай перевязку. –Да пошёл ты, — слабо отозвался Гвиди, но всё-таки, когда за Томасом закрылась дверь, принялся освобождать руку. Рана уже не кровоточила, но по нижнему полотенцу растекалось поганое бурое пятно. Придётся уплатить хозяину постоялого двора за испорченную вещицу. Впрочем, это малая забота. Гвиди смочил слюной свободный от пятен край полотенца, отёр запястье, чтобы наверняка ничего не оставалось, и приложил к нему абсолютно чистое, верхнее полотенце, завязал. Рука отказывалась шевелиться, благо, он порезал левую, не ведущую руку. Перед тем как войти, Томас постучал. Это не имело отношения к вежливости, просто он хотел не видеть крови своего друга. Гвиди дозволил войти. Томас принёс ему крепкого мясного бульона, кувшин вина, и большой кусок пирога. –Тебе нужно всё это съесть, тогда станет легче, — объяснил Томас. — Хозяин был рад видеть меня в здравии. –Ну хоть кто-то, — буркнул Гвиди. Он хотел взять поднос с едой сам, но рука не позволила ему даже потянуться к нему, отозвалась болью до самого плеча. Томас торопливо поставил всё перед ним. – Несварение и переедание, — вздохнул Гвиди, но за еду принялся с большой охотой. В этом месте, вопреки всем ожиданиям, вполне прилично готовили. Еда принесла действительное облегчение. То ли бульон подействовал, то ли вино отозвалось мягкостью, но свершилось неожиданное — рука перестала ныть, и у Гвиди улучшилось настроение, захотелось действовать. –Почему эта скотина готова сдать всех? Он хочет власти? — он сам заговорил о Сиире, хотя со времени ранения Томаса, и не вспоминал о нём. –Ему нужна земля Цепеша, — возразил Томас, — но не могу понять для чего. Не в фермеры же он заделывается. –Я бы на это посмотрел! — хмыкнул Гвиди и поморщился, он неудачно повёл рукой, разгорячившись вином, и та напомнила о том, что она, вообще-то, ранена! Картинка и впрямь представлялась Гвиди потрясающая. Принц Сиире в гордой повязке от солнца на всю голову, в крестьянской красной рубахе, с косою, выкашивает траву. А на него с умилением оглядываются его люди, подносят ему крынку крови… –Фу, — Гвиди скривился, вкус крови, как по заказу, отразился на его собственных губах, колыхнул весь рот, подкатил к горлу. Пришлось сделать большой глоток вина, чтобы избавиться от этого вкуса. –Вино плохое? — встревожился Томас. Он чувствовал себя виноватым. –Сиире плохо выглядит в моём воображении, — ответил Гвиди, и впервые подумал о том, что вампирская жизнь отвратительна хотя бы от того, что приходится постоянно глотать эту отвратительную кровь. Стоит оно того? По мнению Гвиди — ни разу! –С какой стороны ни взгляни, — Томас не оценил слова Гвиди, скорее всего, не понял их или не был склонен к шуткам, — вот с любой — а всё ведёт к Цепешу. Сиире, конечно, всегда на уме, но что же ему от Цепеша надо настолько, что он готов сдать всех своих вампиров мне, лишь бы получить его земли? –Золото? — предположил Гвиди. –Сам понял? — спросил Томас мрачно. — На кой чёрт вампирам золото? –Тогда…магическое что-то? Запас крови? Не знаю… Гвиди развёл руками. –Цепеш очень хитро сделан, если Сиире не может к нему подобраться сам, — размышлял Томас. — Нам нужно только понять — хорошо это или плохо? Для нас. Именно для нас, а не для Престола или Сиире. — Сиире нервничает, — заметил очевидное Гвиди, — это, наверное, хорошо. –Нам точно нужно встретиться с Цепешем, а он ещё не объявился после нашего пожара. –И это плохо. Помолчали. –Может ещё где пожар устроить? — размышлял Гвиди. — Или не надо? –Он нам и прошлого не простит, сдаётся, — возразил Томас. — Надо на поклон идти. или как-то его вывести. Не знаю, но надо. –Главное, чтоб не как с Сиире! — Гвиди знал, что должен был удержаться от смешка, но не смог. Он смертный, ему можно. Томас даже не отреагировал, только криво усмехнулся, демонстрируя отвратительную остроту клыков.