В Лабиринте Разума

Я долго собиралась с мыслями перед дверью клиники доктора Нокса. В руках дрожал блокнот — мне хотелось выглядеть уверенной, но тревога всё равно стучала в груди. Я слишком много думала об этом деле, слишком остро чувствовала, что мистер Барнс мог быть невиновен. Но для этого мне были нужны детали, которые знал только его психиатр. Я зашла внутрь и меня приветливо встретила секретарша. Она была женщиной средних лет с аккуратно уложенными светлыми волосами и строгими очками в тонкой оправе. Выглядела она безупречно. Строгий костюм, едва уловимый аромат дорогих духов, идеально ровная спина. — Мисс Хилл? — уточнила она. — Да, это я вам звонила. — Доктор Нокс уже ждёт вас — сказала она и жестом указала на массивную дверь слева от себя. — Прошу, проходите. Я робко зашла внутрь. У двери меня встретил мужчина. Тёмные волосы и резкие, неправильные черты делали его лицо по-своему привлекательным. Особенно выделялись льдисто-голубые глаза, которые смотрели на меня внимательно, чуть настороженно, во взгляде скользила едва уловимая опасность. А когда его взгляд задержался на мне чуть дольше, чем требовал профессиональный этикет, я почувствовала, как по спине пробежал холодок. — Добрый день — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо — Я Кэти Хилл, адвокат мистера Барнса. Могу ли я задать вам несколько вопросов о его психическом состоянии? Доктор Нокс кивнул и пригласил войти. Его кабинет был строг и безупречен. Книги, аккуратные стопки бумаг, запах дорогого кофе и лёгкая тень усталости во всём облике хозяина. — Присаживайтесь, мисс Хилл — его голос был низким, сдержанным, почти бархатистым, но в нем слышалась осторожность — Я готов ответить на ваши вопросы в рамках профессиональной тайны и только если у вас есть соответствующее разрешение суда. Я улыбнулась — чуть шире, чем следовало бы — Конечно. Все документы у меня с собой. Надеюсь, вы не против, если я также задам пару уточняющих вопросов? Иногда детали имеют решающее значение. — Детали — моя профессия — он усмехнулся уголком губ, но глаза оставались внимательными и насторожёнными – Вы уверены, что хотите знать всё? Иногда информация способна изменить ваше восприятие клиента. Я протянула ему бумаги, случайно коснувшись его пальцев. От этой близости по коже пробежала дрожь. — Я всегда предпочитаю правду, доктор. Особенно если речь идёт о жизни человека. Скажите, были ли у мистера Барнса симптомы диссоциативного расстройства, эпизоды потери памяти или признаки навязчивых состояний? Он посмотрел на меня с интересом, будто взвешивал каждое слово, привычно оценивая собеседника. — Вы хорошо подготовились, мисс Хилл. Не часто адвокаты знают такие термины… Ваша вовлечённость впечатляет. Я чуть склонила голову, чувствуя, как между нами возникает едва уловимая симпатия. — Возможно, мне просто хочется докопаться до истины. И, быть может, вы мне в этом поможете? Доктор Нокс медленно кивнул, и в его ледяных глазах мелькнуло что-то тёплое, но голос остался отчуждённо-деловым. — Я готов предоставить вам выписки из истории болезни и дать профессиональную оценку состояния мистера Барнса. Всё остальное — только в рамках врачебной тайны. Он старался держать дистанцию, но в его взгляде я заметила искру интереса. В этом кабинете, среди строгих формулировок и профессиональных терминов, между нами впервые проскользнула напряжённый, скрытый интерес. Я вошла в кабинет судьи твёрдым шагом, но внутри ощущала лёгкую дрожь. Ведь на кону была судьба мистера Барнса. Судья, пожилой мужчина с усталым взглядом и сединой на висках, встретил её без особого энтузиазма. — Ваша честь, я прошу пересмотреть дело мистера Барнса — начала я, стараясь говорить чётко и уверенно — В материалах обнаружены новые обстоятельства, которые могут свидетельствовать о его невиновности. Прошу предоставить мне срок для сбора доказательств. Судья долго молчал, листая бумаги, словно намеренно затягивая паузу. Его взгляд был недоверчив, но в голосе прозвучало нечто похожее на интерес. — Мисс Хилл, вы понимаете, что подобные ходатайства — исключение, а не правило? Вам придётся представить веские аргументы и убедительную доказательную базу. — Я готова взять на себя обязательство предоставить все необходимые документы, показания и экспертные заключения — я не уступала. Он устало вздохнул, а затем нехотя пожал плечами — Хорошо. Я даю вам месяц. Если за это время вы не предоставите достаточных доказательств, дело останется без изменений. Я почувствовала, как напряжение спало. И поблагодарив судью и поспешила в коридор. На выходе из зала я столкнулась с адвокатом стороны обвинения — мужчиной с медными волосами и тёмными глазами. Гарри Бакер. Ему было не больше тридцати пяти, он носил элегантный тёмный костюм и держался уверенно, почти вызывающе. — Вот как, мисс Хилл — с лёгкой, почти одобрительной улыбкой обратился он, шагнув ближе — Не ожидал увидеть вас с ходатайством о пересмотре. Профессиональный азарт или вы действительно верите в невиновность Барнса? Его голос звучал мягко, с ноткой иронии, но в темных глазах скользнул живой интерес. Взгляд задержался на мне чуть дольше, словно он пытался разгадать мои мотивы — и находил в этом особое удовольствие. — Я верю в необходимость объективного расследования, мистер Бакер — спокойно ответила я — И намерена использовать все предусмотренные законом инструменты. Повторные допросы, судебно-психиатрическую экспертизу, анализ улик. Мужчина внимательно посмотрел на меня, чуть приподняв бровь, и на его губах появилась едва заметная тёплая улыбка — Смелый шаг. Не все решаются спорить с прокурором. — Мне важна справедливость, мистер Бакер — твёрдо сказала я — А не статистика обвинительных приговоров. — Это достойно уважения, мисс Хилл — негромко произнёс он, и в этот момент в его взгляде промелькнула не только симпатия, но и искреннее восхищение. Он проводил меня взглядом, в котором смешались профессиональный вызов и неподдельный интерес. Я давно замечала этот личный интерес мистера Бакера, но упорно старалась не придавать этому значения, ведь ответить взаимностью я не могла. Я продолжила приходить к доктору Ноксу. Теперь между нами не было той неловкости первого знакомства — только напряжённое внимание друг к другу и делу мистера Барнса. Мы встречались в его строгом кабинете, где пахло кофе и его едва уловимым парфюмом. — На основании ваших наблюдений, доктор, были ли у мистера Барнса признаки психотических эпизодов в период предполагаемых преступлений? — спрашивала я, листая медицинскую карту. Доктор Нокс откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди. Его льдисто-голубые глаза смотрели внимательно, чуть прищурившись. — По результатам ММPI и клинических интервью, я фиксировал выраженные симптомы диссоциативного расстройства. Однако галлюцинаций и явных бредовых идей на момент последнего обследования не было. — А как вы оцениваете уровень его внушаемости? Мог ли он взять на себя вину под давлением? — я старалась говорить максимально профессионально. — В рамках моей экспертизы — Нокс сделал пометку в блокноте — Я отметил у него высокую степень тревожности, а также склонность к суггестивности. Это подтверждается и тестами Роршаха, и результатами опросника Айзенка. Он мог поддаться давлению, особенно со стороны следствия. Мы обсуждали детали. Иногда он смотрел на меня чуть дольше обычного, и я ловила себя на мысли, что его внимание волнует меня не меньше, чем сам диагноз Барнса. Между нами постепенно возникла лёгкая симпатия, и в его присутствии я чувствовала себя удивительно спокойно и свободно. Общаться с доктором было комфортно, и мне всё чаще хотелось задержаться в его кабинете хотя бы на пару лишних минут. Порой мне казалось, что наш профессиональный интерес друг к другу давно перерос во что-то большее — и доктор, похоже, ощущал то же самое. Но, несмотря на это, я не могла позволить себе поддаться чувствам. Наше общее дело сейчас стояло между нами, и было бы неэтично переходить черту. Да и суд вряд ли увидел бы в этом только профессиональные отношения — любой намёк на личную симпатию мог бы поставить под сомнение нашу работу. — Вы уверены, что не хотите подключить к делу независимого эксперта? — спросил он однажды, голос его был чуть мягче. — Доверяю вашему профессионализму — ответила я, встречаясь с ним взглядом — Но, если понадобится, я готова рассмотреть любые рекомендации. Сейчас мне важна ваша оценка. Способен ли мистер Барнс к осознанным действиям? — Это вопрос комплексной экспертизы — кивнул доктор — Но по моим наблюдениям, его связь с реальностью была крайне неустойчивой. Я бы не стал однозначно утверждать его виновность без более тщательного анализа. С каждым разговором я всё больше убеждалась, что правда сложнее, чем кажется. И где-то между сдержанными интонациями, профессиональными формулировками и внимательным взглядом доктора возникала тонкая, едва заметная симпатия, не переступающая границ дозволенного, но всё же делающая наше общение особенным. Я, как уже сотню раз прежде, пришла в этот знакомый коридор. Кажется, я уже могла бы с закрытыми глазами найти кабинет доктора Нокса. Но, в этот раз секретарша встретила меня особенно пристальным взглядом. В её глазах промелькнула тень, похожая на ревность и осуждение. Мне стало немного не по себе, и я быстро отвела взгляд и, чтобы скрыть смущение. Доктор Нокс ждал меня в своём кабинете. Он улыбнулся так тепло, что я невольно расслабилась. — Кэти, рад вас видеть — произнёс он, и его голос прозвучал неожиданно тепло, почти по-домашнему. От этих слов по спине пробежал приятный холодок. Он стоял у кофемашины, ловко орудуя мерной ложкой. В каждом его движении ощущалась собранность, но за этой маской уравновешенности скрывалась неуловимая опасность, будто хищник лениво наблюдает за своей добычей, пока сам предлагает ей угощение. — Хотите кофе? — спросил он, и в голосе прозвучала лёгкая улыбка. — Да, спасибо, — едва слышно ответила я. — Какой предпочитаете? — продолжил он, не сводя с меня глаз — Эспрессо, американо, капучино, латте, ристретто, доппио, фраппе… или что-то ещё? Я растерялась от такого многообразия и на секунду даже забыла, зачем вообще пришла в этот кабинет. В воздухе повисла пауза, наполненная ароматом свежемолотых зёрен. — Капучино, если можно — наконец выдохнула я, стараясь говорить ровно, но голос всё равно дрогнул. Доктор Нокс кивнул с таким видом, будто и не сомневался в моём выборе. Его длинные пальцы ловко управлялись с кнопками и рычажками, а я невольно засмотрелась на него. Казалось он вкладывал в каждый жест частичку заботы. На мгновение даже забылось всё что было до этого утра. Был только этот кабинет, аромат кофе и он. — А вы какой пьёте? — спросила я, чтобы заполнить тишину. Алекс взглянул на меня с лёгкой усмешкой, в глазах зажглись игривые искорки. — Тут наши вкусы совпадают, мисс Хилл — улыбнулся он, и в этой улыбке было что-то заговорщическое. Густой аромат кофе заполнил кабинет. И я впервые за долгое время почувствовала себя защищённой, словно все тревоги остались где-то за пределами этой комнаты. Было ощущение, что весь мир сжался до размеров этого кабинета. Доктор Нокс аккуратно поставил чашку передо мной, и я почувствовала его внимательный взгляд на себе — тёплый, чуть взволнованный, как будто он ждал, что скажу или сделаю я. Мои пальцы дрожали, когда я обхватила чашку ладонями, и только тепло керамики помогло немного унять внутреннюю дрожь. Я подняла глаза, встретилась с его взглядом и улыбнулась, чуть смутившись. — Спасибо — прошептала я, и в этом простом слове было больше, чем просто благодарность за кофе. Я осторожно сделала глоток — Так вкусно. А вы всегда сами готовите кофе? Мне всегда казалось, что именно для этого существуют секретарши. Доктор Нокс рассмеялся. В его смехе не было ни капли насмешки, только лёгкость и искренность. Он слегка наклонился вперёд, будто делясь со мной маленьким секретом. — На самом деле, нет — признался он, улыбаясь чуть шире — Но мне действительно нравится делать это самому. Я опустила глаза и медленно провела пальцем по ободку чашки. Сердце билось всё быстрее — смущение и лёгкое волнение охватили меня, и я старалась взять себя в руки, чтобы не выдать своих чувств. — Вы интересный человек, доктор Нокс, — тихо сказала я, и голос предал меня, дрогнув на последних словах. Он улыбнулся мягко, взгляд стал особенно тёплым и внимательным — Как и вы. Я неловко улыбнулась, в груди стало тесно от нежности. Хотелось сказать что-то ещё, но слова застряли на языке. Я нервно отпила кофе, пряча взгляд, но горячий напиток только сильнее разбудил во мне трепет. — Мне всегда было интересно… — я тут же осеклась, смутившись, и опустила глаза — Нет, забудьте, это глупо… Доктор чуть придвинулся, его взгляд стал ещё мягче, и в нём промелькнул неподдельный интерес, словно он действительно хотел услышать мой вопрос. — Я настаиваю, Кэти. Кому ещё вы можете довериться, как не психиатру? — он улыбнулся, и в этой улыбке было столько поддержки, что я почувствовала, как дрожь уходит. — Хорошо… Вы хороший психиатр. За то время, что мы работаем вместе, я заметила, что вы чувствуете людей очень тонко — я замолчала, ожидая насмешки, но он только внимательнее слушал — Что вы чувствуете? Что вы поняли обо мне? Доктор сделал глоток кофе, не торопясь отвечать, и с нежной улыбкой посмотрел мне прямо в глаза. — Спасибо за такую высокую оценку — мягко сказал он. Его взгляд стал чуть серьёзнее, проявилась привычная внимательность специалиста. — Если говорить, как психиатр, я бы сказал, что у вас выражены черты эмпатичного и интровертированного психотипа. Вы очень чутко ощущаете состояние других людей, умеете сопереживать, но при этом предпочитаете держаться чуть в стороне, чтобы сохранить внутреннюю гармонию. Такие люди склонны к самоанализу, часто переживают из‑за мелочей, но именно эта глубина восприятия и позволяет им видеть мир иначе. На миг Алекс словно поколебался, затем добавил уже совсем по-деловому, но с прежней мягкостью — Конечно, чтобы сделать более глубокий и точный анализ, нужны специальные тесты и дополнительные консультации. Мне было бы интересно провести их с вами, если вы не против. Я чуть улыбнулась, почувствовав себя одновременно смущённой и польщённой таким вниманием. Я опустила глаза, будто обдумывая услышанное. — Я не против. Он снова улыбнулся, на этот раз чуть шире, и добавил — Если решитесь, дайте знать. А пока просто наслаждайтесь кофе и не зацикливайтесь на этом. Я едва заметно кивнула. — Доктор Нокс — я сделала глоток кофе, чтобы собраться с мыслями — Сегодня я была у мистера Барнса. Он снова говорил о голосах в голове. Утверждает, что таблетки не помогают, но почему-то боится признаться вам в этом. Доктор чуть наклонил голову, внимательно слушая. — Такое поведение характерно для пациентов с хроническими психическими расстройствами. Иногда страх разочаровать врача или утратить поддержку мешает им быть честными. Нам важно сохранить с ним доверительный контакт и очень аккуратно скорректировать лечение, чтобы он не замкнулся в себе ещё больше. Мы продолжили внимательно изучать документы, обсуждая состояние мистера Барнса и детали, которые могли бы помочь выстроить его защиту. Работать с доктором Ноксом было по-настоящему легко. Он читал материалы с такой концентрацией, что мне хотелось стремиться к тому же уровню вовлечённости. Аромат кофе наполнял комнату, создавая особую, почти интимную атмосферу. Доктор внимательно изучал бумаги, иногда что-то записывал в свою тетрадь. А я ловила себя на мысли, что любую его мелочь — как он поднимает взгляд, как слегка улыбается уголками губ — хочется запомнить. Вдруг он задержался на одном из документов, его взгляд стал особенно серьёзным. Он осторожно перевернул страницу и, чуть приблизившись ко мне, мягко сказал — Кэти — произнёс он тихо, но с уверенностью, протягивая мне страницу. Его пальцы чуть коснулись моих, и я почувствовала, как по коже пробежал лёгкий ток — В третьем приложении есть запись с видеокамеры, где появился мистер Барнс. Вы, кажется, пропустили этот абзац. Но он может оказаться существенным для вашей линии защиты. Я внимательно посмотрела на предложенный фрагмент, сразу признавая свою ошибку. — Спасибо, доктор Нокс. Действительно, это важная деталь — я смущённо улыбнулась и чуть наклонилась ближе, чтобы рассмотреть текст — Честно говоря, иногда очень сложно вчитываться в длинные и запутанные тексты. Приходится заставлять себя, но не всегда получается… Мне было легко признаться ему в своих слабостях. Он слушал внимательно, с мягкой улыбкой, не осуждая и я чувствовала его поддержку. Как он сам не раз говорил, кому ещё я могу довериться, если не психиатру? — В таких делах важна любая мелочь — мягко ответил доктор Нокс — Я вижу, как вы стараетесь, и, пока мы работаем вместе, это не страшно. Если вам когда-нибудь надоест этот нудный текст, просто скажите мне — он улыбнулся по-настоящему тепло — Я всегда рад помочь вам, Кэти. В его словах было столько тепла и поддержки, что мне стало почти невыносимо хорошо. Я медленно опустила взгляд на чашку, нервно провела пальцем по её краю, собираясь с духом. Просить о помощи для меня всегда было сложно, но рядом с ним — всё казалось возможным. Между нами уже возникла та особая близость, которая заставляет верить, что в этой команде я действительно не одна. — Алекс... — тихо начала я, стараясь говорить уверенно — Мне очень нужна ваша поддержка в деле Барнса. Я бы хотела пригласить вас выступить на судебном заседании в качестве свидетеля. Ваше мнение может многое изменить. Он внимательно выслушал меня, и в его глазах отразился не только профессиональный интерес, но и что-то ещё — мягкое, человеческое. — Конечно, Кэти — ответил он после короткой паузы — Если я могу вам помочь, с радостью соглашусь. Я почувствовала, как на душе стало легче. Между нами повисла особая пауза — наполненная чем-то новым, едва уловимым. Мне показалось, что он тоже это почувствовал. В его улыбке было чуть больше тепла, чем обычно, а в голосе — мягкая нотка симпатии. Я не смогла сдержать ответную улыбку. На мгновение мне захотелось, чтобы этот момент длился дольше — чтобы аромат кофе и ощущение взаимного доверия никуда не исчезали. — Спасибо вам. Мне правда важно, что вы верите в меня и поддерживаете. Не каждый бы согласился — я смотрела на него искренне, не пытаясь скрыть свою благодарность. Он улыбнулся в ответ, и в этой улыбке было что-то по-настоящему тёплое. Я почувствовала, как в груди разливается приятное волнение, и вдруг поймала себя на мысли, что мне хочется задержаться здесь ещё хоть на пару минут. Но вместе с этим я ощущала в докторе что-то опасное — словно в его взгляде, в повадках скрывалась сила, способная смести всё на своём пути. Это немного пугало, но почему-то притягивало ещё сильнее. Мне хотелось узнать его ближе, понять, что же прячется за этой сдержанной улыбкой и внимательными глазами. Я попыталась взять себя в руки, напомнив себе о деле Барнса и о том, зачем я здесь, но не могла не признать, что мой интерес к доктору Ноксу уже давно перестал быть исключительно профессиональным.