Вечное сияние чувств

Много веков назад эльфийские мастера-ювелиры создали две шпильки — изящные украшения, достойные королевской крови. Пара почти одинаковых заколок из белого золота, инкрустированных россыпью драгоценных камней, была преподнесена королю в дар. Единственным различием между ними было то, что одна сияла холодной глубиной голубых топазов, а вторая — прозрачным блеском бриллиантов. Именно эту историю рассказал Аэлар Эвану вечером перед зеркалом. В конце эльф добавил, что шпилька с топазами получила название «Вечное сияние утренней звезды» и была преподнесена королём в качестве подарка своей невесте — будущей жене и королеве Нимериль. После ее кончины, заколка была похоронена вместе с ней, как знак любви и вечного уважения, что не может быть даровано ещё кому-то. Аэлар говорил мягко, не глядя Эвану в глаза. И только на миг его пальцы замерли в волосах генерала, когда он вставлял заколку в прическу. Оставшись наедине с собой, Эван долго стоял у окна, вглядываясь в небольшой сад. Слова эльфа не переставая звучали в его голове. «Ваша шпилька — пара «Вечному сиянию утренней звезды». Почему король преподнес ему такой дар? Или он просто решил помочь ему, заметив, что волосы постоянно мешают? Следует ли вернуть заколку? Мысли генерала неслись сплошным потоком, смешивались, сбивались, не давали выдохнуть. Уже лёжа в постели, Эван принял решение вернуть шпильку Тарфаэлю. Оставить у себя такую вещь было бы слишком самоуверенно с его стороны, а чрезмерная самоуверенность приносит слишком много боли. Эван не стал заранее готовить речь. Он просто глубоко вздохнул и закрыл глаза. Этот день принес ему слишком много мыслей, которые в свою очередь внесли хаос в его устоявшийся мир. Аэлар неспешно шёл по дорожке через сад. Его жилище находилось недалеко от покоев генерала. Прислуживать Эвану не было в тягость — пленённый человек обладал достоинством, которое чувствовалось с первого взгляда. Эван многое делал сам, почти не оставляя эльфу забот по дому. Не только Аэлар, но и другие прислужники относились к генералу с уважением. Его имя всё чаще звучало в разговорах, и многие расспрашивали Аэлара, каким он был — человек, живущий среди них. Аэлар отворил дверь своего дома. Его окутал лёгкий полумрак и теплый аромат древесины, витающий в воздухе. Легко ступая по мягким коврам, эльф прошел в комнату и зажёг лампу. Размытые тени задвигались по стенам и мебели. Его жилище было обставлено не столь изысканно, как у Эвана, но тоже со вкусом. Аэлар подошёл к столику и поджёг благовония в медной курильнице, которая была очень похожа на ту, что стояла в спальне у генерала. Опустившись в мягкое кресло, Аэлар сделал глубокий вдох. Он пытался понять, что чувствует. Мысли не хотели обретать форму, растекаясь и ускользая каждый раз, когда он, казалось бы, уже настиг их. Аэлар понимал, откуда эта вещь у генерала и знал, что она означает. По крайней мере, знал, что она когда-то значила для того, кто её дарил. «Свет, дающий надежду» — такое название носило украшение, что он вставил в волосы человека. Это была вторая заколка из набора украшений. Сестра «Вечного сияния утренней звезды». Аэлар откинулся на спинку кресла, не открывая глаз. Это не могло быть случайностью. Король знал, что и кому он дарит. И Аэлар просто не мог оставить генерала в неведении. Пусть это было эгоистично, но Эван должен был узнать историю этого украшения. Аэлар встал и прошел в спальню, на ходу расстегивая лёгкий пояс своих одежд. Застёжки тихо звякнули когда пояс упал на столик из светлого дерева. Продолжая раздеваться, Аэлар разглядывал себя в зеркало. По человеческим меркам ему можно было дать не больше двадцати. На самом же деле, его возраст перевалил за отметку в сотню лет. Длинные светлые волосы, свойственные всем эльфам и серые глаза, что смотрели пытливо, с интересом. Светлая кожа с лёгким розовым подтоном была гладкой и мягкой. Стройное подтянутое тело без изъянов и довольно высокий рост завершали образ. Аэлар разделся, оставив на себе только нижние одежды и лег в кровать. Он не обманывал себя — место, что он занимал в этой истории, было слишком ясно очерчено.