Секрет черного шелка

Der erste Auftrag

Прошло всего два дня, а Дора уже отправилась на задание. «Притвориться подругой покойной куртизанки, отдать несуществующий долг… Господи, какая же это авантюра!» — мелькнуло в голове, пока пальцы нервно перебирали край конверта с деньгами, спрятанного в складках платья. Дора привыкла виртуозно играть на мужских слабостях, вытягивая нужные сведения одним лишь томным взглядом. Но пожилые женщины… С ними всё иначе. А ведь именно такой была фрау Миллер — единственная родственница Эммы Динер. Поэтому с самого утра Дору не отпускало тягостное предчувствие, и теперь, под низким свинцовым небом, оно сжало горло так, что едва можно было дышать. Дора даже остановилась посреди шумного проспекта, пропуская мимо себя пару рабочих с ящиками инструментов. Ветер рванул с новой силой — шляпка едва не слетела, юбки взметнулись, обнажив щиколотки. Дом № 42 по улице Линденштрассе оказался обычным доходником — выцветшая краска, потёртые перила, запах капусты и дешёвого пива в подъезде. Лестница скрипела, как старый корабль в шторм, ступени местами просели от времени, являя спотычки каждому новоприбывшему. Дора отыскала нужную квартиру и постучала. Тишина. Она уже занесла руку для второго удара, когда дверь внезапно распахнулась с такой силой, что воздух хлопнул ей в лицо, а деревянная кромка едва не зацепила лоб. На пороге стояла женщина лет двадцати пяти — худая, с острыми скулами и подведёнными чёрным глазами. Хищный взгляд, вызывающая поза делали её похожей на хищную птицу. — Вам кого? — весьма недружелюбно и бойко спросила незнакомка, окинув Дору подозрительным взглядом. — Я к фрау Миллер. Губы женщины искривились, и её взгляд стал ещё более подозрительным и острым. — По поводу Эммы? — резко бросила она. — В таком случае вам лучше уйти. Неожиданный напор едва не сбил Дору с толку. Мысли рассыпались, как бусины с порванной нитки. — Я… её подруга… — проговорила Дора. Она намеренно опустила руку в карман, будто проверяя конверт, — жест, который незнакомка тут же отметила взглядом. — Послушайте, я заняла у Эммы немного денег. Она оставила адрес и сказала прийти сюда, если не увидимся. — Заняла у Эммы? Очень странно. Обычно она сама у всех занимала. Да и ни о какой подруге я не слышала. Теперь Дора почувствовала под ногами почву. — И всё-таки я не уйду, пока не передам деньги лично фрау Миллер. Женщина пристально осмотрела Дору с ног до головы, тонкие брови скептически приподнялись. — А не журналистка ли вы? — голос её звучал едким полушёпотом. — Уже приходила тут одна с блокнотом и бесцеремонными вопросами. Дора ощутила, как предательский румянец заливает её щёки. «Так, главное — смотреть в глаза, не суетиться». — Я даю вам честное слово, — голос Доры прозвучал твёрже, чем она ожидала. — Разве можно спокойно жить, зная, что ты должен покойнице? Она намеренно сделала паузу, позволяя словам обрести вес. Незнакомка задумалась на мгновение, её острый взгляд внезапно затуманился, будто кто-то стёр углём набросанные линии. — Ну что ж, поверю вам. Фрау Миллер сейчас отдыхает — придётся подождать. Или оставьте деньги мне. — Пожалуй, подожду. Комната, куда женщина провела Дору, напоминала склеп: тяжёлые бархатные шторы, поглощающие свет, дубовый гарнитур с потёртой обивкой и фотография в траурной рамке. На столе стоял фарфоровый сервиз с трещиной через розу в центре. — Меня зовут Криста. — Дора. Она не стала добавлять ничего лишнего. Тиканье маятниковых часов на камине заполнило паузу. Криста подошла к окну, приоткрыла створки и закурила. Дора украдкой изучала Кристу, отмечая каждую вызывающую деталь её облика. Эти короткие, гладко зачёсанные волосы — не просто дерзость, а настоящий вызов общественным устоям. Узкое платье, словно вторая кожа, обрисовывало каждый изгиб тела, подчёркивая хрупкие плечи, небольшую грудь и тонкую талию. Отсутствие корсета — ещё один сознательный протест против условностей, делающий фигуру Кристы одновременно изящной и неестественно свободной для берлинской моды. Криста повернулась лёгким, почти кошачьим движением. Её бровь едва заметно дрогнула вверх, а на губах мелькнула тень улыбки — словно она не только заметила направленный на себя взгляд, но и прекрасно понимала все мысли, промелькнувшие в голове у Доры. В улыбке Кристы читались смесь любопытства и вызова, будто она задавала безмолвный вопрос: «Ну что, осмелишься?» — То, что случилось… ужасно, — Дора искусно сделала голос чуть дрожащим, позволяя ему оборваться на самом проникновенном месте. — Примите мои соболезнования. Криста резко передёрнула плечами, выпустив струйку дыма в открытое окно. — Я не была знакома с Эммой. — Как так? — вырвалось у Доры. Криста медленно выдохнула дым, рисуя в воздухе дымное кольцо. Её взгляд скользнул по лицу Доры, задержался на чуть приоткрытых губах, затем опустился ниже — к груди, где слишком заметно колотилось сердце. Надолго. Намеренно. — Настоятельно прошу не задавать фрау Миллер лишних вопросов. Она и так на нервах. — Жаль. Я хотела бы узнать больше об Эмме. Если бы я к ней прислушивалась, всё сложилось бы иначе. Мы были хорошими знакомыми, но в последнее время мало общались — ужасное упущение, — проговорила Дора. Но Криста лишь прикусила сигарету, оставив на фильтре след помады. — И всё же не тревожьте фрау Миллер. Она третий день пьёт успокоительный отвар. — Из-за Эммы? — Нет. Не совсем… Криста не успела договорить — в комнату заглянула весьма безобидная пожилая женщина в чёрном шерстяном платье. — Фрау Миллер, — сообщила Криста. — К вам пришли. — Что вам угодно? — тоненьким голосом спросила женщина, глядя на Дору усталыми глазами. Дора набрала в грудь побольше воздуха. — Добрый день. Я Дора Нисс, подруга Эммы. Я занимала у неё деньги и пришла отдать долг. Фрау Миллер моргнула в недоумении, затем кивнула: — Ну, пойдёмте. Они прошли в комнату, плотно заставленную старинной мебелью, помнившей времена Фридриха Великого. Но, несмотря на обилие вещей, помещение казалось пустым и безжизненным: пылинки кружились в луче света, пахло затхлостью, а идеальный порядок наводил на мысль, что к этим вещам давно никто не прикасался. — Присядьте, — предложила фрау Миллер. Дора опустилась на ближайший стул. Молчание затягивалось. — Простите, что потревожила, — наконец заговорила Дора, борясь с чувством вины. — Я хотела бы поддержать вас. Не представляю, как вам тяжело… Она сделала паузу, наблюдая, как тонкие пальцы фрау Миллер нервно перебирают край шали. — Я могла бы помочь, выслушать или просто посидеть рядом. Эмма была славной девушкой, — произнесла Дора. Фрау Миллер подняла глаза к потолку, где в углу темнело пятно сырости. — Да. Эмма была славная девушка, — проговорила она. — Жаль, что не заходила… Писала письма, да и то редко. Фрау Миллер продолжала говорить, но её слова превращались в монотонный поток — бессвязные воспоминания о коротких записках, случайных фразах, ничего не значащих обещаниях навестить. Дора кивала, поддакивала, но внутри её грызла совесть. «Зачем я вообще согласилась?» Всё это казалось ей теперь грязным и недостойным — врать старушке, копаться в её воспоминаниях, выуживать обрывки информации, как вор, роющийся в чужих письмах. «И где же обещанные аристократы? Где блестящие салоны, где опасность, оправдывающая всё это?» Вместо этого — пыльная комната, бессмысленные разговоры и чувство, что Дора опускается всё ниже. — …один раз упомянула, что появился жених, — вдруг проговорила фрау Миллер, и в её глазах мелькнуло что-то живое. — Цветы дарил… — Жених? — встрепенулась Дора. — Вы что-то о нём знаете? — Старушка посмотрела на неё с внезапной надеждой. — Нет… — Дора опустила глаза. — Эмма ничего не рассказывала. Фрау Миллер снова съёжилась, словно погасла. — Жаль. Эмма призналась, что доверяла ему. В комнате повисло молчание, нарушаемое только тиканьем старых настенных часов. — Простите, мне нужно побыть одной, — наконец сказала старушка, и её голос снова стал безжизненным. — Конечно, не буду вас беспокоить, — Дора встала, оставив конверт с деньгами на потёртом комоде из красного дерева. «Полный провал». В прихожей её остановила Криста, прислонившаяся к косяку с неизменной сигаретой в пальцах. — Ну как, вернули долг? — Да… — Послушайте, Дора, — неожиданно смягчившись, заговорила Криста. — Вижу, вы девушка неплохая. Хочу загладить свою резкость. Я могу поговорить с тётушкой и разузнать что-нибудь о вашей подруге. Считайте, это извинением за то, что накричала на вас. Договорились? Во взгляде Кристы сверкнул странный огонь. — Да, да, я буду очень благодарна, — Дора ухватилась за это предложение, как тонущий за соломинку. — Тогда встретимся в кофейне «Централь» на углу. В шесть.