Восемь шагов до края пропасти

      Джессика не находила себе места, расхаживая по просторной гостиной из угла в угол вот уже третий час. Гейб не появлялся в собственной квартире вторые сутки, а его телефон почему-то был выключен. Робертс уже не знала, что и делать: покорно ждать, оставаясь на месте, или обращаться в полицию? Девушка на секунду остановилась посреди комнаты, тяжело вздохнув. Она не могла допустить даже мысли о том, что с её возлюбленным что-то случилось. После всего, что с ней произошло за последние несколько недель, она не могла потерять последнего родного человека. Не могла. Иначе она просто больше не вынесет этого.       Взглянув на часы, которые показывали уже пять вечера, Джессика решила забить тревогу, но не перегибать палку. По крайней мере, пока. Практически моментально схватив телефон, Робертс обзвонила Рэйчел, Кэмерона, Брайса и ещё парочку близких друзей своего парня, но никто из них, как оказалось, даже не догадывался о его местонахождении. — Да что за хрень, где тебя носит? — возмущённо пробормотала себе под нос девушка, потирая пальцами виски и усиленно стараясь не поддаваться охватывающей её панике.       Прождав на пределе собственных нервов около десяти минут, Джесс сделала ещё несколько тщетных попыток дозвониться до Джонсона, но абонент был по-прежнему не доступен. Чтобы хоть немного успокоить себя, Робертс подошла к окну и, открыв его, вдохнула полной грудью свежий, прохладный воздух.       Где-то вдалеке слышался шум машин, проезжающих по улице. Их хозяева наверняка проживали самые обычные жизни. Скорее всего, они жили сейчас так же, как когда-то жила сама Джессика: учились в хороших университетах, имели стабильность и никогда не отказывали себе в своих хотелках. Вероятно, они так же никогда не сталкивались со смертью, болью, насилием и считали проблемами только мелкие неприятности. Не знали о том, как всего одно событие может разрушить жизнь раз и навсегда.       Джессика продолжала неподвижно стоять у окна, бесцельно смотря куда-то вдаль и отчаянно пытаясь вспомнить, что же такого ужасного она успела сделать за девятнадцать лет своей жизни, что теперь расплачивается за это самым дорогим для неё.       В это же время на другом конце страны Алекс Беннет сидел в новой, купленной для него родителями квартире и точно так же смотрел в окно, наблюдая за разбушевавшимся снаружи ливнем. Ему не хотелось ни с кем говорить, да и вообще ничего не хотелось. Всё было неважно. И он просто сидел, уставившись в пустоту и стараясь ни о чём не думать. Это не было похоже на обычный депрессивный эпизод, вызванный заболеванием Алекса. Сейчас его чувства были осознанными, и для того, чтобы их испытывать, была достаточно объективная причина. Ему было жаль. Действительно жаль, что его отец поступил так с семьёй Джессики.       Алекс отлично умел быть клоуном на публику и прятать свои настоящие эмоции где-то очень глубоко внутри. Однако сейчас он понимал, что пришло время перестать бояться показать их. Он должен был сделать то, что уже давно хотел и отплатить Джессике хоть чем-то хорошим за всё, что она для него делала.       На самом деле Беннет путался в собственных чувствах. На все сто процентов парень был уверен только в одном: он любил Джесс в тысячу раз больше своей никчёмной жизни и будет любить её до тех пор, пока не умрёт.       Совсем другой вопрос, на который Алекс уже не знал ответа, заключался в природе этой любви. Он не мог с точностью сказать, любил ли он Робертс как девушку, или же это были платонические чувства. Их отношения всегда были сложными, но когда Джессика три года назад сказала, что больше не хочет быть с Алексом, его сердце рухнуло и разбилось об пол с такой силой, что склеить его после этого было уже невозможно.       Со временем романтическое влечение к Джессике, конечно, поутихло, но жизнь всё ещё никак не хотела возвращаться в прежнее русло. Беннет любил эту девушку до сих пор. Любил так, как никого и никогда больше не полюбит. Алекс был уверен, что никогда в жизни не сможет отпустить её. Он знал, что рано или поздно обязательно наступит день, когда судьба окончательно разведёт их по разным полюсам, но он никогда не думал, что этот день настанет так скоро. Жизнь без Джессики сразу становилась серой и безрадостной, даже когда Алекс не видел девушку пару-тройку дней, а теперь жить не хотелось вовсе. Парень винил во всём произошедшем только одного себя, хотя бы из-за того, что никак не смог повлиять на категоричное решение своего отца, которое теперь наверняка разрушило жизнь Джессике. Он ненавидел себя за то, что становился овощем под ударной дозой лития каждый раз после того, как напьётся, но всё равно напивался и портил жизнь всем окружающим его людям. И неизбежно продолжит в том же духе, ведь по-другому он уже просто не умеет.       Алекс знал, что Джесс уже никогда не простит его после случившегося, но чувствовал, что обязан был сделать хотя бы раз что-то хорошее, чтобы ей стало лучше. Наблюдая за тем, как капли дождя скатываются по стеклу, Беннет вдруг понял, что именно должен сделать: он должен поговорить с Джессикой. С той, кого любил больше жизни — попросить прощения за то, что натворил и рассказать ей то, о чём узнал на вечеринке в начале учебного года.       И Алекс нашёл в себе мужество, чтобы осуществить задуманное. Он позвонил девушке по телефону. Следовало сразу ожидать, что та не возьмёт трубку, поэтому после мучительной речи автоответчика Беннет тихим дрожащим голосом начал диктовать голосовое сообщение: — Джесс, привет, это Алекс. Беннет. Я знаю, что ты меня презираешь. Знаю, что я сам во всём виноват. Я люблю тебя, Джесс, и прошу у тебя прощения. Прости меня. Я знаю, что такое не прощают, но ты должна знать кое-что. Я хочу сделать для тебя хоть что-то хорошее, поэтому, пожалуйста, выслушай меня. На той вечеринке… Помнишь, в честь начала учебного года? Я подрался с Джонсоном, но ты тогда не захотела меня слушать, когда я пытался объяснить причину. Я чувствую, что всё-таки должен сделать это сейчас. В какой-то момент я тогда случайно подслушал разговор Брайса Коулмана с каким-то парнем, и он, кажись, случайно обмолвился, что Джонсон задумал что-то относительно тебя. Я жутко разозлился, помня, сколько этот человек принёс тебе боли, нашёл его в толпе и попытался доходчиво объяснить, чтобы даже не смел подходить к тебе. В ответ на мои слова этот муд*к рассмеялся мне в лицо и сказал, что после этого тр*хнет тебя, не задумываясь, хотя бы ради того, чтобы увидеть моё лицо, когда я пойму, что ты снова выбрала его, а не меня. Он так и сказал. После этого я заехал ему по роже, а дальше ты и сама знаешь… Если честно, Джесс, я не знаю, что ты будешь делать с этой информацией, и это уже меня не касается, но я просто хочу, чтобы ты знала, что Джонсон — муд*к, который скорее всего поспорил на тебя с кем-то, и он не стоит внимания такой замечательной девушки, как ты. Наверное, мне больше нечего сказать. Прости меня, если сможешь.       Слушая сообщение на автоответчике, Робертс почувствовала, как её рука, в которой она держала телефон, начала мелко дрожать, а глаза застелили слёзы. На какое-то мгновение Джессика задумалась, и, казалось, невооружённым глазом было видно, как в её голове начали вращаться шестеренки. Гейб, Алекс, Кристина… В голове девушки вдруг промелькнула мысль, которая вмиг заставила её окончательно смириться со сложившейся ситуацией. Её плечи опустились, и она медленно сползла вниз по стене, в очередной раз осознавая, что ничего хорошего из отношений с Гейбом никогда не выйдет.       Джессика злилась. Злилась на Алекса за то, что после всего, что его отец сделал с её жизнью, он вообще посмел снова ворваться в неё, чтобы добить ещё сильнее. Злилась на Гейба за то, что он снова бросил её без объяснений и просто свалил в закат, даже не удосужившись прямо сказать о том, что вся эта «любовная» история была дешёвым спектаклем. Злилась на саму себя за то, что в очередной раз доверилась не тому человеку и снова обожглась, опустив собственную жизнь ко дну ещё глубже, хотя, казалось бы, глубже было уже некуда.       Тяжело вздохнув и с трудом сдерживая отчаянное желание разрыдаться, Робертс медленно, но уверенно поднялась с пола и начала собирать свои вещи с чётким намерением больше никогда не появляться как в этой квартире, так и в жизни Гейба Джонсона.       По прошествии нескольких часов Джессика взглянула на время, между тем забрасывая в сумку последние признаки своего присутствия. Стрелки на циферблате показывали около восьми часов вечера, и девушка без особой радости прикинула у себя в голове, что вполне успеет доехать до общежития, пока не наступил комендантский час. Переехать жить к отцу она, конечно, тоже могла бы, но дорога от родительского дома до университета по утрам занимала не меньше трёх часов, что несомненно грозило ей либо жутким недосыпом, либо ужасной успеваемостью.       До этого дня Джессика никогда в жизни не ездила в общественном транспорте, но к счастью, всегда хорошо ориентировалась по картам в онлайн-приложениях и, с превеликим трудом дотащив тяжёлые сумки до остановки, успела на один из последних трамваев до кампуса. Карманных денег у Робертс теперь было не так уж и много, и девушка рассудила, что лучше было бы их сэкономить, нежели лишний раз тратиться на такси. В конце концов, многие люди ездят на трамваях изо дня в день, и хуже им от этого не становится. Наверное.       Проложив путь от остановки до общежития по хорошо освещённой асфальтированной дорожке, Джессика заметила на подходе к крыльцу кучку студентов, в компании которых стояла смутно знакомая ей рыжеволосая девушка и достаточно громко смеялась над историей какого-то парня. На мгновение они даже встретились глазами, и неизвестная, судя по выражению её лица, тоже нашла в Джессике нечто знакомое. Впрочем, девушка почти сразу же повернулась обратно к своим друзьям и как ни в чём не бывало продолжила беседовать с ними, полностью игнорируя появление Робертс.       Немного помешкав перед дверью общежития в нерешительности, Джессика, наконец, вошла внутрь, после чего предъявила свой пропуск всё той же самой неприятной вахтёрше и проследовала в сторону лифта.       Итак, комната двести двадцать восемь. Теперь это место с беспорядком, тараканами и странной соседкой вынуждено было стать новым домом для Джессики Робертс.       Девушка остановилась прямо перед дверью комнаты и тяжело вздохнула, по-прежнему сомневаясь в правильности своего выбора. Однако идти на ночь глядя больше было попросту некуда, и Джессика, временно смирившись с бренностью бытия, неуверенно приоткрыла дверь. В комнате сразу раздался торопливый шум и громкий кашель, после чего всё та же темноволосая соседка-стипендиатка почти вскрикнула: — Чёрт, это всего лишь ты! Я думала, вахтёрша или того хуже — заведующий.       Отойдя от шока, Джессика, наконец, заметила в руке Евы дотлевающий окурок и осознала, что в помещении пахло сигаретным дымом. — Извини, я не знала, что ты снова здесь появишься. Если тебе не нравится запах, я не… — затараторила соседка, оправдываясь и наспех выбрасывая бычок в окно. — Всё в порядке. Ты можешь делать всё, что захочешь, мне плевать. Просто представь, что меня здесь нет, лады? — холодно произнесла Робертс, залезая на верхний ярус неудобной общажной кровати. — Без обид, но я не хочу заводить в этом… месте ни друзей, ни врагов. И вообще, сегодня я точно не в настроении разговаривать.       После этих слов Джессика молча легла и отвернулась к стене, даже не желая разобрать вещи или спуститься к коменданту за постельным бельём. Ей действительно было на всё глубоко плевать. — Как скажешь, — спокойно согласилась Ева, закрывая окно.