Восемь шагов до края пропасти

      Приближалась сессия. А в жизни и в голове Джессики по-прежнему творился какой-то кавардак. Уже третью неделю Робертс думала о том, что скоро вообще-то настанет время платить за следующий семестр, но от этих мыслей в мозгу сразу же образовывался логичный вопрос: где взять деньги?       Отец и без того еле-еле сводил концы с концами, отваливая кругленькие суммы с продажи дома юристам из-за всех предстоящих судов. У самой Джессики в кармане был кукиш, потому что раньше она себе даже представить не могла, что сможет оказаться в подобной ситуации, и «на будущее» никогда не откладывала. Из родственников, у которых можно было попросить взаймы, на ум приходила только тётя Хелен, и Джесс даже позвонила ей в один прекрасный день. Но очередной удар судьбы добрался до неё вновь, когда на том конце трубку поднял муж тётушки и опустошённым голосом объяснил, что после смерти единственного сына Хелен сошла с ума, и ему пришлось отвезти её в Израильскую клинику в последней надежде на спасение. После таких новостей не было и речи о том, чтобы выпрашивать деньги у убитого горем дяди.       Джессика снова ощутила приступ отчаяния, окутавший её сильнее прежнего. Приближающаяся сессия добавляла острых эмоций к уже и без того сложной ситуации. Девушка с каждым днём всё больше погружалась в раздумья, пытаясь придумать новые способы решить свою финансовую проблему.       Может быть, она сможет найти подработку? Робертс начала активно искать объявления о работе и отправлять резюме. Она даже обдумывала возможность подработки в университетской библиотеке или кафе. Но невысокая зарплата и ограниченное количество свободного времени могли затруднить совмещение работы с учебой.       Ещё одной возможностью было привлечение стипендий или грантов для финансирования обучения. Джессика начала исследовать возможности, доступные в её университете. Она обратилась к финансовому отделу и получила информацию о наличии стипендий для студентов со сложным материальным положением. Консультант предложил ей рассмотреть вариант помощи от организаций или фондов, которые финансируют обучение студентов на основе их академических достижений и потребностей. Однако и здесь Джесс поджидало одно огромное «но»: подготовка, представление и рассмотрение заявления на получение таких средств занимало уйму времени, которого у неё уже не было.       Приближение сессии и неразрешённые денежные проблемы только усугубляли чувство безысходности. Плюсом ко всему, вишенкой на торте по-прежнему оставалась Сэм. С того злополучного утра после вечеринки они практически не общались. А Джессика с каждым днём всё сильнее чувствовала, что ей катастрофически не хватало этой девушки.       Робертс погрузилась в ощущение пустоты, отчаянно скучая по стипендиатке. Она и сама не могла понять, почему оказалась в таком состоянии, и что конкретно чувствовала к Сэм. Однако по мере того, как проходили дни, Джессика стала ощущать, что пропасть между ними становится всё более непреодолимой. Они лишь изредка обменивались короткими приветствиями, а их холодные встречи каждый раз становились для Робертс целым событием. Казалось, будто жизнь снова в одночасье стала серой и однообразной.       Видеть, как Сэм намеренно избегает её и уходит при любой удобной возможности, было разрушительным для Джессики. Она чувствовала отчаянное желание поговорить со стипендиаткой. Только так она смогла бы вновь почувствовать себя полной и целостной. Но Робертс попросту не знала, с чего начать и что сказать.       Пару раз, сидя на совместных лекциях, Джессика даже ловила себя на том, что отключается от занятия и увлекается бессмысленным разглядыванием стипендиатки. В такие моменты Робертс полностью забывала, что происходит в аудитории. Её внимание целиком поглощала Сэм — серьёзная, загадочная и недосягаемая Сэм.       Джессика уже тысячу раз пыталась разобраться в собственных чувствах и найти объяснение такому странному влечению. Ведь они так мало были знакомы, так мало разговаривали и так мало знали друг о друге… И тем не менее, притяжение к этой девушке было невероятно сильным.       В голове всё чаще всплывали обрывки воспоминаний о той ночи, когда между ними случилось то, чего не должно было случиться. У Робертс возникало всё больше вопросов. Что такое настоящая влюблённость и чем она отличается от привязанности? Может ли она проявиться так внезапно и бросить вызов всем разумным объяснениям? Эти мысли мучили Джессику и лишали сна. Каждую ночь она лежала в кровати, размышляя о настоящей природе своих чувств к Сэм и о том, что делать дальше. Бог знает, сколько раз она строила в голове воображаемые диалоги, представляя, как они встречаются и всё выясняют. Но страх перед отказом и возможностью услышать что-то неприятное сковывал Джессику и мешал сделать первый шаг.       Дни превращались в недели, а Сэм по-прежнему оставалась таинственной тенью в жизни Робертс. И всё же, она ни в какую не могла отпустить мысли о ней. Больше всего ей хотелось найти способ сказать стипендиатке о том, что она испытывает, независимо от исхода, но Сэм оставалась такой же холодной и избегала любой возможности разговора.       Джессика ещё плохо умела распознавать настроение этой девушки, но достаточно хорошо его умела определять чуткая и внимательная Ева, которая всё это время находилась в эпицентре событий, между двух огней. С каждым днём она всё сильнее убеждалась в собственных предположениях, подмечая для себя, каким взглядом Робертс смотрела на Сэм на парах, и как сама Сэм всё сильнее выставляла свои колючки, полностью абстрагируясь от Джессики и любых разговоров о ней.       В один из заснеженных декабрьских вечеров Ева на свой страх и риск всё-таки решилась вмешаться, в очередной раз подумав о том, как безнадёжно глупо эти двое вели себя по отношению друг к другу. Девушка осторожно постучалась в комнату старой подруги, желая окончательно прояснить хотя бы для самой себя, права она или нет. — Кто там? — из-за двери послышался как всегда спокойный голос Сэм. — Ева, — ответила темноволосая. — Заходи, открыто.       Переступив за порог комнаты, Ева сразу же почувствовала присутствие в помещении морозного воздуха, после чего перевела взгляд на подругу, сидевшую на подоконнике и курившую сигарету в открытое окно. — Привет, — темноволосая поздоровалась, подходя чуть ближе и доставая свою пачку. — Ты хотела что-то или просто так? — Всё вместе. — Тогда давай начнём с первого пункта, — Сэм подвинулась, освобождая место рядом с собой. — Спрошу прямо: ты долго собираешься бежать от самой себя? — оценив обстановку, Ева решила не медлить с разговором. — Не понимаю, о чём ты. — Даже не думай говорить мне, что не чувствуешь к Джессике того же, что и она к тебе, — темноволосая подкурилась, облокачиваясь на подоконник. — Если ты пришла промыть мне мозги, выход там, — подруга, как и ожидалось, решила в очередной раз показать шипы, указывая на дверь. — Это глупо, Сэм. Почему нет? Тебе же самой стало бы проще. — Я сама способна разобраться в своих чувствах, окей? — Я вижу, — Ева разочарованно покачала головой. — Может, хватит уже всех девушек в своём окружении сравнивать с Эшли? Столько времени прошло… Не пора ли попробовать что-то новое?       Рыжеволосая тяжело вздохнула, потирая переносицу, после чего всё же ответила: — Я не сравниваю с ней всех девушек. Но Джессика — отдельный случай. Ты же сама это понимаешь? — Что я должна понять? То, что Джессика тоже выросла в обеспеченной семье, и поэтому она автоматически становится для тебя ред-флагом? Не будь такой упрямой. Ты же прекрасно знаешь о её отношении к наркотикам. Да и не только к ним. Она совершенно другой человек. — Да, она другой человек. А ещё, спешу напомнить, она натуралка. Тебе очень хочется, чтобы меня поматросили ради эксперимента и бросили? — Господи… Дай мне сил, — Ева устало закатила глаза. — Если бы ты интересовала её просто в качестве «эксперимента», как ты выразилась, она бы забила на всё это сразу же, а не вздыхала бы при каждом взгляде на тебя уже третью неделю. — Никто ни на кого не вздыхает, что за ерунда? — Ты видишь только то, что сама хочешь видеть, — Ева выбросила бычок в окно, намереваясь уйти. — Я пас. Зря полезла туда, куда не надо было. — Стой, — Сэм окликнула подругу, когда та уже выходила из комнаты. — Она в порядке? — Нет. И ты тоже, — коротко заключила темноволосая, плотно закрывая за собой дверь.       Бой с упрямством Сэм был проигран. После разговора с ней Ева только почувствовала себя уставшей. Она подтвердила свои догадки, но в итоге всё равно осталась ни с чем, не сумев убедить подругу забыть о своём печальном прошлом.       Следующий день был для всех законным выходным — воскресеньем. А потому Джессика с Евой проводили его в своей комнате, болтая обо всякой всячине и в перерывах занимаясь подготовкой к предстоящим экзаменам. В какой-то момент они звонко смеялись, вспомнив об очередном приключении Питера с его новым объектом воздыхания, как вдруг телефон Робертс зазвонил, прерывая их беседу.       Взглянув на дисплей, Джессика увидела на нём имя Гейба, что в целом не вызвало у неё никаких эмоций, кроме удивления. — Обалдеть. Посмотри, кто звонит, — девушка показала подруге на экран, не переставая улыбаться после их безмятежных разговоров. — Ответь. Интересно, что ему надо, — Ева пожала плечами. — Алло, — Робертс всё-таки приняла вызов, мысленно согласившись с соседкой. — Здравствуйте. Джессика? — на том конце раздался незнакомый мужской голос. — Да, это я, — девушка слегка напряглась. — Вас беспокоят из клиники Фримена на Харли Стрит. Сегодня утром к нам был доставлен молодой человек в бессознательном состоянии. По анализам предположительно передозировка наркотиками. У него не было с собой никаких документов, но был мобильный телефон. Разблокировать его мы не смогли, но ваш контакт оказался единственным в опции «экстренного вызова». Подскажите, пожалуйста, кем вы приходитесь этому молодому человеку? — Я… — Робертс на секунду опешила. — Не могли бы вы приехать в клинику, чтобы помочь нам с оформлением медкарты? — продолжил врач, не дожидаясь ответа. — Да, хорошо, скоро буду, — почти бледнея от услышанного, Джессика положила трубку, не отрывая взгляда от лица Евы. — Что случилось? — обеспокоено спросила стипендиатка, увидев, в какое состояние пришла подруга после разговора. — Если б я сама понимала… — обдумав слова доктора, Джесс продолжила. — В общем, я уеду на пару часов. Вечером вернусь и всё расскажу, ладно?       Не обращая внимания на ошарашенную Еву, Робертс быстро обулась и накинула на себя куртку, сама не зная, почему ей вообще не было плевать на эту ситуацию. Она была настолько потрясена звонком из клиники, что не слишком задумывалась о своих чувствах.       Джессика вышла из общежития и тут же вызвала такси, несмотря на то, что денег у неё и так было немного. Она хотела добраться до больницы как можно быстрее, чётко ощущая непонятной природы тревогу, смешанную с непониманием.       В машине Робертс сидела молча, сжимая в руке мобильный телефон и размышляя о том, что же могло случиться с её бывшим парнем. Её сердце бешено колотилось, а мысли были так запутаны, что было трудно сосредоточиться на чём-то конкретном.       По приезде Джессика быстро выскочила из такси, прошла через входные двери и направилась к регистратуре. Её руки дрожали, когда она описывала администратору клиники ситуацию. Ответив на пару формальных вопросов, девушка дождалась врача и заполнила анкету с личными данными Гейба, которые очень хорошо знала. Со слов доктора, Гейба привезли с улицы, после чего он оставался без сознания больше трёх часов, а его состояние продолжало ухудшаться. Врачам удалось провести несколько обследований, в результате которых и выяснилось, что Гейб словил передозировку.       Джессика была шокирована, узнав, что Джонсон мог оказаться в столь критическом состоянии именно по этой причине, потому что по её памяти он никогда даже не пробовал наркотики.       В конечном итоге Джессика провела в больнице несколько часов, ожидая хоть каких-то изменений в состоянии парня. Врачи продолжали делать всё возможное для спасения Гейба, но каждая минута казалась вечностью для Джессики. Она испытывала мучительное беспокойство и страх за его жизнь, даже несмотря на то, как ужасно Джонсон поступил с ней. Её мысли путались, а сердце билось сильнее, чем когда-либо.       Наконец, после долгих часов ожидания, врачи сообщили Джессике, что Гейб начал приходить в сознание. Девушка тут же почувствовала невероятное облегчение. — Можно к нему? — не задумываясь, спросила Робертс у доктора, который передавал ей все новости. — Думаю, да. Через несколько минут я вас приглашу.       Джессика кивнула и присела обратно на кушетку. В голове по-прежнему оставалась уйма вопросов. И к Гейбу, и к самой себе. Она терпеливо подождала, пока врач даст разрешение к посещению, и вскоре доктор, наконец, позволил ей пройти в палату.       Робертс проследовала за мужчиной по коридору, наполненному запахом медицинских препаратов, и остановилась у двери, собираясь с мыслями. Сердце болезненно сжалось, когда она всё-таки решилась войти в комнату.       Гейб лежал на кровати, бледный и безучастный. Джессика подошла к нему и присела рядом, молчаливо рассматривая его лицо. Переведя свой взгляд на посетительницу, Джонсон немного оживился и слабо улыбнулся: — Не думал, что ты будешь здесь. — Я тоже не думала, — Робертс устало вздохнула, разводя руками в стороны. — И как это понимать? — Что именно? — Наркотики, передоз, больница… Дальше по списку? — Буду честным, я не планировал, чтобы меня откачивали, — Гейб говорил хрипло и тихо. — Как ты до этого докатился? — Я не люблю её. — Кого? — Джессика и вправду сначала не поняла сказанного. — Я не люблю Рэйчел.       Робертс многозначительно промолчала, продолжая взглядом исследовать лицо парня. Вопросов стало ещё больше. Понимая, что девушка никак не отреагирует, Гейб продолжил: — Джейк подал в суд на меня за драку. Я не мог ничего сделать, пришлось ехать к отцу и просить помощи. Иначе я бы сел. Отец согласился отмазать, но с условием: «нашей семье нужна обеспеченная невестка». Я… Я правда ничего не мог сделать. Прости.       Джессика просто не знала, что можно было на это ответить. А потому решила задать ещё один интересующий её вопрос: — Ты поэтому исчез? — Да, — коротко ответил парень, грустно усмехнувшись. — В тот день, когда я от тебя съехала, мне позвонил Алекс. Он много чего тогда сказал, но я всё-таки хочу услышать от тебя внятный ответ. Это правда, что ты на меня просто поспорил? — Чего? — на лице Гейба отразилось искренне недоумение. — На вечеринке в начале учебного года. Вы тогда подрались у всех на глазах. Алекс сказал, что ты просто поспорил на меня. — Всё было не так, — Джонсон тут же поспешил оправдаться, наконец осознавая ситуацию. — В тот вечер, как ты и сама могла видеть, я знатно перебрал с алкоголем и всё обернулось так, что я растрепал Брайсу о том, что всё ещё не могу перестать о тебе думать. Не знаю, чем я тогда руководствовался на свою пьяную голову, зная, что Коулман не умеет держать свой длинный язык за зубами.       Гейб нервно закусил нижнюю губу и выдержал короткую паузу в разговоре, пока Джессика снова не перервала тишину: — И? — И Брайс не стал медлить с тем, чтобы оповестить об этом Беннета, — продолжил парень. — Потом этот урод сильно взбесился и выдернул меня из толпы, чтобы сказать, что у меня всё равно ничего не выйдет с тобой, и вообще «она тебя ненавидит», — Джонсон попытался процитировать Алекса его же голосом. — Я, опять же, будучи пьяным, решил подействовать ему на нервы и ляпнул, что сделаю всё что в моих силах, хотя бы ради того, чтобы стереть эту дурацкую надменную улыбку с его лица, и почти сразу же получил за это по носу. Мы подрались и… В общем, та стычка с Беннетом просто отрезвила меня и дала мотивацию к действию. Всё, что я говорил тебе о своих чувствах, было правдой. И… До сих пор ей остаётся. Прости меня за всё, пожалуйста. Я просто невероятный придурок.       Робертс задумалась. В голове тут же возникла вереница из приятных воспоминаний, связанных с Гейбом. Этот человек был с ней рядом в период жизни, когда всё было действительно очень плохо. Она вспомнила те моменты, когда Джонсон слушал её и поддерживал. Он был тем, кто не оставил её в трудную минуту, когда она не могла довериться никому из своего окружения. Джессика чувствовала глубокую благодарность к Гейбу за то, что он был её опорой в те времена, даже несмотря на то, что впоследствии всё равно оставил.       Смотря на него теперь, лежащего на больничной койке после неудачной попытки самоубийства, Робертс понимала, что он всё равно заслуживал её прощения. Девушка осторожно взяла его руку, и едва заметно улыбнулась: — Ты и правда был и остаёшься придурком, который не умеет разговаривать и сразу объяснять, в чём дело. Но я прощаю тебя. — Я очень сожалею обо всём, — парень всё так же тихо продолжил. — Пожалуйста, не оставляй меня. Я прошу у тебя последний шанс. И если я упущу его, я никогда себе этого не прощу.       Джессика задумалась снова. Ещё месяц назад она готова была простить и снова быть рядом с Джонсоном. Но за это время многое успело измениться. Измениться с приходом Сэм в её жизнь. Робертс всей душой хотела бы не усложнять всё ещё больше и попросту согласиться сейчас на просьбу Гейба. Однако сердце уже не давало ей этого сделать. Оно тянулось к холодной и неприступной Сэм. Её утопичному рыжему счастью.       Джессика вновь посмотрела на Гейба, глаза которого были исполнены искренней мольбой и сожалением. Робертс понимала, что его слова отражали чистое желание измениться и исправить свои ошибки. Она чувствовала внутри себя борьбу между прошлым и будущим, между тем, что было, и тем, что могло бы быть.       Но когда она вспоминала свою единственную ночь, проведённую с Сэм, её сердце сжималось от тепла, которое пробуждала в ней эта девушка. Бабочки в животе тут же просыпались и начинали трепетать своими тонкими крылышками, стоило Джесс только подумать о рыжеволосой стипендиатке. Робертс понимала, что её чувства к Гейбу были искренними, но с каждым днём неожиданная влюблённость в Сэм пересиливала всё остальное.       Хорошо обдумав просьбу парня, Джессика медленно отпустила его руку и сказала: — Я прощаю тебя, Гейб. Но я больше не могу быть с тобой. В моей жизни слишком многое изменилось за последний месяц. Я очень хочу, чтобы ты был счастлив и нашёл человека, который сможет изменить твою жизнь.       С этими словами Робертс осторожно встала и вышла из палаты, не желая больше ничего слышать. Ей было больно от прощания, но её сердце твёрдо приняло свое решение.       Покинув стены клиники, девушка добралась до троллейбусной остановки и обратно поехала уже на общественном транспорте. На душе было необычайно тепло и спокойно. Джессика была полна состраданием к Гейбу за его боль и душевные терзания, но при этом чувствовала, что сделала правильный выбор для себя. По дороге домой она глядела в окно, наблюдая за улицами города и чувствуя внутренний покой, который охватил её после разговора с Джонсоном. Её лицо освещалось улыбкой, а глаза сияли радостью. Пусть прошлое хранило в себе моменты боли и слёз, но будущее по-прежнему представлялось Джессике светлым и наполненным надеждой.       На подходе к общежитию Робертс увидела стоящую на крыльце Сэм, которая как всегда курила с почти безразличным выражением лица. Робертс снова непроизвольно улыбнулась, чувствуя, как бабочки снова проснулись и начали отчаянно подавать признаки жизни. Её сердце как будто бросилось в бег, ещё яростнее, чем когда-либо раньше, ощущая эйфорию от этой мимолётной встречи.       Сэм медленно повернулась, услышав шаги, и их глаза тут же встретились. В этот момент внутри Джессики зашевелилось что-то тёплое и приятное, словно невидимые бабочки начали летать вразброс. Она почувствовала, как её улыбка становилась все шире, а пульс звучал громче. — Где ты была? — неожиданно спросила стипендиатка, испепеляя взглядом счастливую Робертс. — А что, ревнуешь? — игриво ответила Джесс, вмиг забывая обо всех своих опасениях. — Пф, ещё чего, — тут же отворачиваясь, бросила Сэм.       Мысленно закатив глаза, но по-прежнему пребывая в слишком хорошем настроении для того, чтобы это могло её расстроить, Джессика прошла мимо рыжеволосой и, войдя внутрь здания, тут же направилась к лифту.       Когда Робертс уже нажала на кнопку своего этажа, по коридору послышались быстрые шаги, после чего чья-то нога моментально остановила закрывающиеся двери. Запыхавшаяся Сэм незамедлительно влетела в лифт вслед за Джессикой и схватила её в охапку, снова встречаясь с ней глазами: — А что, если ревную?       Джессика хотела уже было ответить на это хоть что-нибудь, но не успела. Изо рта вырвалось лишь довольное мычание, потому что губы стипендиатки захватили её собственные в жадный поцелуй.