Граница Раздела

      – Итше Ренске.       Знакомый голос вызвал у меня некоторый всплеск эмоций, и я обернулся.       – Икран Орто, – поприветствовал его я. – Добрый день.       Мужчина прошёл сюда, по пути здороваясь с остальными работниками. Те молча кивали в знак приветствия, после чего опускали головы, но не взгляд – было отлично видно, как они продолжают коситься на Икрана. Ну, ещё бы. Человек из верхнего ряда Совета. Я бы тоже смотрел на него, приди он к кому-то при мне.       – Вы сегодня не у себя? – приблизившись, спросил Икран.       – Там проводят обработки. Те, при которых лучше не присутствовать даже мне.       Икран слабо посмеялся. Он на удивление хорошо помнил о моих особенностях, а я такое ценил. В силу своих способностей я помнил всё и обо всех, но обо мне обычно никто ничего не помнил. Кому я нужен, конечно, я всё понимал и никогда ничего ни от кого не требовал. Но как же приятно, когда хоть кому-то есть до тебя дело.       – Так что пока заполняю отчёты, – я оглянулся на стол, на котором были разложены бумаги. Хорошо, что некоторая работа не привязана к твоему рабочему месту. Я бы и у себя в комнате мог поработать, при желании, но такое надо регистрировать, а проходить все эти процедуры.. Спасибо, я лучше прогуляюсь до Библиотеки и поработаю в каком-нибудь другом зале. Всё равно обстановка в комнате расслабляет, и по факту ты не работаешь, а занимаешься прочими делами. Тискаешь кошек, бегаешь в столовую, ешь, пьёшь по десятой кружке чая.. В Библиотеке же не погуляешь, ерундой не позанимаешься. Само место организует твою работу. Так что, что ни говори, но лучше тут.       Икран молча покачал головой, глядя на меня почему-то с сочувствием. И я уже хотел было прямо спросить, в чём дело, как он сам заговорил:       – Если не возражаете, давайте отойдём. У меня к вам разговор.       Я кивнул и направился за Икраном. Было предельно очевидно, что он хочет узнать, так что я сразу "достал на поверхность" всё нужное. Икран занимался делами гражданских, и в частности очень интересовался случаями самоубийств. Стоило чему-то произойти – он тут же появлялся и начинал выпытывать подробности. Кто это был, каким он был, что произошло, принимал ли он таблетки.. Своеобразно, Икран был нашим покровителем. Ну или мне нравилось так о нём думать. С другой стороны, можно было заметить, что в последнее время он стал появляться реже. Вероятно, его утомило слышать каждый раз одно и то же? Каждый раз видеть, что уже принятые меры не работают. Это тяжело, наверное? Хотя моя прямая обязанность – осматривать тела преступлений, трупы, составлять рапорты, то есть, я напрямую связан с теми же событиями, что и он, меня это особо не задевало. Икран же сильно переживал. Насколько я знал, над ним ещё и посмеивались в Совете? Что он тратит время на такие глупости и так ответственно к этому подходит. Такое явно не воодушевляет. И поэтому, наверное, я очень ему сочувствовал, и пытался оказывать любую поддержку. Хорошие люди заслуживают лучшего отношения.       Уведя нас подальше от остальных людей – а было отлично видно, как все прислушиваются и разворачиваются к нам, – Икран заговорил:       – Вчера снова был случай самоубийства.       – Быстро вы узнали, – отметил я. – Передали солдаты?       – Да. Они рассказали об этом своим товарищам, а там уже дошло и до меня.       Я слабо улыбнулся, не зная, как реагировать. Но всё-таки я был прав, когда думал, что эти мрази пойдут смеяться над нами? Впрочем, ладно. Ничего удивительного. Между солдатами и гражданскими такая пропасть, что даже представить невозможно, что должно произойти, чтобы у нас хоть сколько-то выросло понимание и уважение друг к другу.       – Вы ещё не составляли отчёт по самоубийствам в этом месяце, – Икран продолжал. – Но я хотел узнать уже сейчас. Количество выросло, так?       Подождите буквально пару секунд..       – Да. Вчерашний случай был семнадцатым за месяц, хотя в прошлом было всего три и пять – в позапрошлом.       Отчитавшись, я сфокусировал взгляд на лице Икрана. Интересует ещё что-нибудь? Лучше задавать мне конкретные вопросы, чтобы разговор был как можно более информативным и быстрым.       – В прошлых годах не было увеличения количества самоубийств в этом месяце?       Так, количество самоубийств в одиннадцатом месяце за последние.. Возьмём десять лет, хорошо.       – Нет. Пять лет назад в этом месяце было рекордно низкое количество самоубийств.       Вероятно, Икран надеялся, что есть взаимосвязь между числом самоубийств и временем года? Но нет. Да и довольно глупо даже думать о таком, но ладно..       – В последнее время в случаях самоубийств было что-то необычное?       Об этом долго думать мне не потребовалось – я уже всё достал:       – Нет. Все жертвы принимали антидепрессанты, не было замечено, чтобы кто-то пропускал приём или избавлялся от таблеток. Библиотекарями было пятеро, остальные были промышленными рабочими. У троих при обыске были найдены записи депрессивного содержания, остальные от навязчивого поведения не страдали. Одиннадцать человек не состояли ни в каких социальных группах, остальные не проявляли депрессивных настроений. По крайней мере, по словам их.. Друзей.       Я не считал, что этот термин можно использовать, но какие есть другие? "Товарищи"? В моей голове это был исключительно солдатский термин, к гражданским неприменимый. Для себя я использовал термин "компания" и "группа", но не использовать же это в официальных документах и при разговорах с людьми из Совета? Поэтому будем выражаться, как можем.       Закончив, я задумался, были ли ещё какие-то интересные подробности. Животные, которых всем раздают для положительного влияния на психологическое состояние, так же были у всех, но к этому, мне кажется, уже никто серьёзно не относился. Кошки – забавные сожители, но точно не замена и не помощь антидепрессантам. Одно время, помнится, нам – департаменту по делам граждан, – приходилось даже информационные плакаты об этом развешивать. И рассказывать на каждом шагу. Нет, если вы получили кошку, не значит, что можно прекращать приём назначенных вам препаратов. Нет, даже если кошки две.       Икран задумчиво молчал, и я не отвлекал его, сам пока занимаясь анализом данных. Раз Икран так заинтересован последними событиями, надо полагать, к концу месяца меня заставят сделать масштабную сводку. Если я всё обдумаю уже сейчас, потом мне будет легче. Впрочем, я в любое время могу выделить целую пару минут для этого безумно сложного дела. Я же такой занятой человек.       – Итше, – наконец заговорил Икран. – Вы же тоже принимаете таблетки.       – Да.       Антидепрессанты полагались всем – даже замечательным солдатам. Почему тогда количество самоубийств у нас и у них просто несравнимое? Надо полагать, дело не в них, или ведущий фактор настолько силён, что никакие таблетки не способны помочь. Или я должен сравнить возраста, в которых чаще совершаются самоубийства у гражданских и солдат. Если подумать, в Капсуле находятся только молодые солдаты. Все взрослые отправляются на фронт. Возможно, там они просто не успевают дожить до того возраста, когда кажется, что самоубийство – единственный выход? Или маскируют своё самоубийство под убийство в сражении.. Очень сложно сказать. Есть ли люди, которые расследуют подозрительные смерти солдат снаружи? Есть ли там кому-то дело до этого?       – У вас нет странных мыслей? – продолжал Икран. – О том, что вы хотите повеситься или утопиться?       Я отрицательно покачал головой. Мне самому было плохо понятно, как я справляюсь, но я благодарил свою устойчивость к различным условиям. Даже Библиотека не смогла убить меня, в конце концов? Именно библиотекари чаще всего становились самоубийцами. С нервными истощениями и припадками к врачам так же чаще всего обращались именно мы.. В общем-то, многие полагали, что проблема в самом месте. Один только вид здания Библиотеки вызывал у многих припадки и подобие панических атак. И в самом здании тоже многие не выдерживали.. Приходилось на каждом этаже держать по аптечке с успокоительными и всегда быть начеку и следить за уважаемыми коллегами. Чтобы вовремя успеть поймать падающее тело, или привести товарища в чувство. Такие вот развлечения у нас в Библиотеке. Приходите, будем рады вас видеть.       – Как? – Икран усмехнулся, в отчаянии. – Вы все растёте одинаково, в одних и тех же условиях. Почему кто-то не выдерживает?       – Я думаю, это может быть врождённым качеством психики. Кто-то будет переживать событие три года, а кто-то уже завтра забудет и спокойно вернётся к работе.       Разве это не очевидно? Почему я это понимаю, а человек из Совета, который получал то же образование, что и я, нет?       – Я не являюсь медиком или психиатром, – аккуратно напомнил я. – И знания в психологии у меня соответствующие уровню среднего социального работника. Простите.       Икран задумчиво покачал головой. Выглядело так, будто он уже узнал всё, что хотел, но пока никто не сказал, что разговор окончен, уйти я не мог.       Когда со стороны зала послышался гул, я оглянулся – узнать, что вдруг так обеспокоило сотрудников. Ещё гости? Или кто-то упал в обморок?       Увидев Терара, я сперва даже не поверил своим глазам и просто отвернулся – разговор с Икраном был не окончен, и было грубо отворачиваться от него. Но когда Терар направился к нам, мне стало немного тревожно – кто это так грозно вышагивает сюда? И только посмотрев на него ещё раз, я осознал.       Терар вернулся. Он здесь.       Развернувшись, я внимательно проследил за его приближением. Кажется, мне всё никак не верилось, что я вижу то, что вижу? Но просто я уже твёрдо решил, что он умер.. Я знал, что он в Капсуле, слышал о его прибытии сюда ещё когда его только привезли. Но после двух недель пустых ожиданий было очень странно наконец увидеть его. Это точно реально?       – Сегодня что, приёмный день? – пробормотал я, больше от потребности поговорить с кем-то.       Икран вскинул одну бровь, оглядываясь на меня.       – Утром заходил Ронве Заур. Потом вы, – я указал на него рукой. – А теперь Терар Верье появился.       – Библиотека – оживлённое место, – Икран пожал плечами. – Особенно на нижних этажах.       Ну да, это я сижу на своём верху, один. Ни с кем не пересекаюсь, людей вижу только утром и вечером, когда мы все вместе приходим и уходим. А внизу тем временем кипит жизнь.       – Икран Орто, – приблизившись, поприветствовал Икрана Терар.       – Терар Верье, – протянул тот, кажется, действительно довольный встрече. – Очень рад вас видеть. Вы всё-таки оправились.       Я решил удалиться – было невежливо подслушивать чужие разговоры. И так же мне нужно было успокоиться. Что-то я слишком переволновался. С другой стороны, почему я должен быть спокоен? Если даже члены Совета удивлены, что Терар смог выжить, что же с ним было? И конечно, мне, как всегда, ни о чём не расскажут. Мне понятно желание Терара не беспокоить меня, конечно, но какая разница, если я всё равно буду переживать? Всё равно же всё выяснится тем или иным способом? Так зачем это всё. Только мучает меня в лишний раз.       Отойдя и скрывшись за шкафом, я остановился. Изначально я хотел пойти и заняться работой, но теперь там был Терар, и мне было интересно, что они будут обсуждать. Сам он не любил что-либо мне рассказывать, так что любые способы что-то о нём выяснить были хороши.       – Сам не думал, что справлюсь на этот раз, – кажется, он прошёл ближе. – Но спасибо медикам.       – Вот уж кто постарался, – согласно проговорил Икран. – Вы так быстро встали на ноги.       – Быстро? Я пролежал там две недели.       – В вашем состоянии, – Икран говорил с неким осуждением, – то, что вы вообще встали на ноги, – отличный результат.       Терар ничего не сказал – только засопел, по ощущениям, на всю Библиотеку. Сидел бы я у себя, на своём двадцать третьем этаже, – и там бы услышал, наверное.       – И как только вы встали, – Икран продолжал, – сразу попытались сбежать?       Я обречённо покачал головой. Мы совершенно безнадёжны, да?       – Дела в Капсуле, – невозмутимо отозвался Терар.       – В Библиотеке? – выделил Икран, и мне стало ещё хуже. Точно безнадёжны.       – Да.       – Стремление к знаниям, – протянул Икран, кажется, довольно. И, наверное, можно было облегчённо выдохнуть? Но мне казалось, он не настолько глупый. Наверняка уже весь Совет знает, почему Терар постоянно появляется здесь, но просто никто не хочет говорить об этом. Хотя официальных запретов на отношения у нас нет, и даже между социальными группами. Поэтому, фактически, ничего плохого мы не делаем. И потому, наверное, никто никому ничего не говорит. Ну, и даже если запрет на отношения солдат и гражданских существовал, Терар не получил бы выговора. Солдатам в целом многое позволяется, а идеальным можно простить и того больше.       – Да, – вздохнул он, и специально или нет, но решил сменить тему. – У нас назначена встреча через три дня, я правильно помню?       – М-м, – согласно протянул Икран. – Мы все очень вас ждём. Поэтому отдохните, как следует. Вспомните всё. Запишите, если боитесь забыть. Мы хотим знать каждую мелочь.       – Хорошо. Какие были потери?       На этом моменте мне захотелось уйти – началось обсуждение каких-то солдатских дел? Мне такое было неинтересно, и, возможно, даже запрещено слышать. Но всё же я решил задержаться. Немного послушаю голос Терара. Сколько мы не виделись? Семь месяцев его не было здесь? Я хочу побыть рядом побольше.       – Мы не потеряли вас, так что незначительные.       – Простите, но я серьёзно.       – Высший состав не лишился никого, – хотя бы после этого Икран посерьёзнел. – Рядовых.. Пятнадцать. Совсем молодые ребята. Но тем и лучше. Было бы жалко терять опытных бойцов, верно?       – Конечно, – Терар говорил спокойно, хотя я помнил, он говорил, что терпеть не может такое отношение Совета. Но, наверное, он уже привык? Он давно получил пост генерала, и отчёты перед Советом, разговоры с ними, эти их шутки уже не новы для него? Как для меня – все самоубийства. Каждому своё, как говорили раньше.       – Главное, что вы и Нельке Розкоза живы, – продолжал Икран. – Остальное трагедия, безусловно. Но самые ценные люди выжили. Это главное.       Я нервно усмехнулся. "Самые ценные"? Им не стыдно так говорить? Хотя и у гражданских был рейтинг. От одного до десяти оценивалась твоя ценность для генофонда. Всем, оценённым ниже восьми, проводили вазэктомию, остальные с некоторой периодичностью должны были сдавать генетический материал. К счастью или нет, меня эта участь избежала: я был оценён в единицу. Но однозначно от этого было одной проблемой меньше? А в остальном этот рейтинг ни на что и не влиял. Утопленными и повешенными я и оценённых на десять находил, в конце концов.       – Я как раз хотел спросить про него, – Терара упоминание имени очень заинтересовало. – Где он и что с ним?       – Он уже доставлен в безопасное место. Можете не беспокоиться за него.       – Я плохо помню, куда он делся во время налёта, – объяснил Терар. – Хотелось бы узнать.       – С ним всё хорошо. Вы знаете, он не любит с нами взаимодействовать, – Икран как будто очень сожалел. – Поэтому много информации он нам не предоставил. Обсудите с ним всё сами, когда вернётесь на фронт. К слову, вы ещё не решили, насколько хотите остаться?       – На самый большой срок, – быстро отозвался Терар. – Извините, но я хочу отдохнуть.       – Не нужно извиняться, – протянул Икран. – Мы прекрасно вас понимаем. Вы так много отдаёте своему призванию. Вы заслужили отдых. Я попрошу Ордо за вас.       – Спасибо.       На этом моменте Икран решил закончить беседу:       – Пожалуй, оставлю вас. Пожалуйста, Терар, не перенапрягайтесь и больше отдыхайте. Очень важно, чтобы вы восстановились.       – Спасибо, – хмыкнул Терар, и послышались шаги. Я осторожно выглянул, но выходить пока не стал – стоило дождаться, когда Икран уйдёт, и мы с Тераром останемся одни. Он такой любитель приходить ко мне на работу, конечно. Нет бы дождаться конца рабочего дня и прийти сразу ко мне в общежития? Где никого кроме нас не будет, мы можем нормально поговорить..       Когда Икран исчез за шкафами, Терар, даже не оборачиваясь, двинулся в мою сторону. Правда, быстро замер – как только всё же развернулся и заметил, что и я вышел ему навстречу. А вот бы врезались друг в друга? Что же мне это напоминает.       Приблизившись, я внимательно оглядел Терара, выискивая все отличия между ним "обычным" и ним настоящим. Много усилий не требовалось, чтобы заключить – выглядел он очень плохо. Ну, судя по услышанному, он опять сбежал из больницы, как только смог более-менее самостоятельно передвигаться? Ну, на этот раз хотя бы без костылей.       Не то смущённый, не то выведенный из себя появлением Терара, я опустил голову и медленно выдохнул. Это же взаправду? Я не сошёл с ума? Нет, но раз Икран разговаривал с ним, значит, Терар реален?       Его большие солдатские ботинки, ещё и тёмные, очень чужеродно смотрелись на полу красивой и светлой Библиотеки. И очень контрастировали с моими, белыми аккуратными, "гражданскими", туфлями. Как будто Терар не должен тут быть и стоять рядом со мной. Ну, и вообще-то? Запах больницы и неровное дыхание как бы намекали, где он должен сейчас находиться. Дело даже не в разнице между нами.       – Ты же ещё не оправился? – посмотрев на него, сказал я.       – Я уже просто не могу там сидеть, – Терар устало закатил глаза. И не успел я даже рта раскрыть, чтобы напомнить про ответственное отношение к себе, как Терар вдруг приблизился ко мне и крепко обнял. Пришлось на время отложить нравоучения. Что ни говори, но я тоже по нему скучал. И конечно же, я был рад его видеть. И мне очень льстило его желание встречаться со мной, как только он прибывает в Капсулу, но не делать же это в ущерб себе? Почему он не понимает.       Тоже обняв его, я поудобнее устроился головой у него на плече. Не то чтобы я думал, что мы больше никогда не увидимся. Не то чтобы для меня это вообще было чем-то необычным – я живу с мыслью, что последний его визит может оказаться последней нашей встречей, и мне даже будет неоткуда узнать, мёртв он или жив. Но эти две недели – я думал, я сам умру. Никогда ещё такого не было, чтобы он так долго пропадал после возвращения. И где он был? Лежал в больнице. Что с ним случилось, что его две недели не могли поставить на ноги? Учитывая его положение, к нему должны были приставить лучших медиков. И даже так, он всё равно поправился только сейчас? И то по нему видно, что ему стоит выдерживать постельный режим. Это уже совсем не смешно.       – Наконец-то, – в конце концов отпуская меня, сказал Терар.       – Тебя точно отпустили? – сразу уточнил я. – Если тебе плохо, может, стоит вернуться в больницу?       – Тебе не стыдно отправлять меня куда-то? Сколько мы не виделись?       Я уже хотел ответить, – я же знаю? Могу до дня сосчитать, – но Терар продолжил возмущаться:       – Я думал о тебе, как только.. Да кого я обманываю, я всегда о тебе думаю. С тех пор, как я более-менее начал осознавать происходящее, то вдвойне.       О, да, спасибо. Очень здорово и я рад, конечно..       – И ты отправляешь меня обратно.       – Можно было хотя бы дождаться конца рабочего дня, чтобы не сидеть здесь?       – Великая мне разница, где сидеть? Тут хотя бы ты есть.       Я устало вздохнул. И вот что с ним прикажешь делать?       – А там – кровать и врачи.       Терар отвернулся, тяжело сопя. Ему не нравилось, когда я заботился о нём, но кто-то же должен, раз он сам не в силах? Мне и самому не хотелось ругаться, но как я должен реагировать, когда такое происходит?       – Я хочу сесть, – обозначил Терар, направляясь к столам.       – Можешь пойти к себе, – я пошёл за ним. – Ты же не будешь сидеть тут три часа? Что ты будешь делать?       – Спать, – сухо отозвался он.       – Сидя?       – Могу хоть стоя. Могу не спать. Трое суток. Хочешь?       Разозлившись, я уже хотел было тоже как-нибудь пошутить. Сказать что-нибудь в духе "Ты уже заработал себе эпилепсию так однажды, хочешь ещё что-нибудь подхватить?". Но сдержался. Хотя тема подорванного здоровья не была больной для Терара, но всё равно это очень грубо.       Пройдя за стол – каким-то образом он понял, что это именно моё рабочее место, – он уселся напротив меня. Мне не нравилась некая демонстративность в его движениях, но я связал это с тем, что он разозлился из-за моего поведения, и так же из-за повышенного внимания к нему у остальных людей. Но что вы хотели. Солдат в Библиотеке – это всегда событие.       Активно общаться с Тераром на людях мне было неловко, а сейчас, когда это могут счесть за безделье и отлынивание от работы, тем более было нельзя. На моём этаже с этим, конечно, было проще. Там я сидел один, и если Терар приходил, мы могли хоть спать за одним столом, хоть сидеть, держась за руки или соприкасаясь ногами под столом.. У нас своеобразные виды романтических взаимодействий, да. Но сейчас нельзя было позволить себе даже этого. Только сидеть напротив друг друга с суровыми лицами.       Вскоре Терару стало скучно:       – О чём вы говорили с Икраном?       – Выросло количество самоубийств. Он приходил разбираться.       Терар осмотрелся, и я заметил, как несколько человек спешно отводят взгляд.       – Ты можешь о таком рассказывать? – похоже, Терар решил, что людей интересуют мои слова, а не его появление.       – Не было приказа молчать. Да и смысл. Кто сосед, кто видел труп, когда проходил мимо, кто слышал от свидетелей. Все уже обо всём знают. Узнали ещё раньше меня.       – Икран собирается разбираться с этим?       – Совет всегда так переживает, – я пожал плечами. – Только не похоже, что возможно выявить причину, почему это происходит чаще или реже. Даже жаль Икрана. Он так волнуется, и всё впустую. Занялся бы чем-нибудь другим уже. Себе же на благо.       Девушка, сидевшая через стол от нас, зачесала волосы за ухо. Интересно, это правда помогает лучше слышать? Или они просто ей мешали, и совсем она нас не подслушивает.       – Его право, – хмыкнул Терар. – Пусть занимается, чем хочет. Хоть кто-то заботится и о гражданских, а не обхаживает солдат.       Вообще-то.. Икран Орто был в ответе за граждан – за солдат в том числе. Так что немного некорректно считать, что он заботится о гражданских. Он заботится о гражданах. Так же как и департамент по делам граждан, а не гражданских. Но я заметил, солдаты любят игнорировать разницу этих двух слов, и считать за своего покровителя исключительно Омена Секури. Хотя он и правда отвечал за охрану в Куполе и жизнь солдат.. Но куда больше вопросов контролировал Икран Орто. Может, и правда, ему стоит перестать тратить время на всякую ерунду? Мало дел, что ли.