Граница Раздела

      Терар ушёл чуть раньше окончания моего рабочего дня: ему нужно было вернуться в больницу, чтобы забрать оставленные там вещи. И я очень хотел успеть, пока его нет, сходить нам за едой, чтобы когда он вернулся, у нас уже был ужин. Но, похоже, не смотря на своё состояние, Терар всё ещё мог ходить очень быстро. Успел же он как-то за эти жалкие пятнадцать минут дойти до солдатской больницы, решить там все дела, и вернуться?       Теперь, когда у него было с собой оружие, он стал выглядеть ещё более неприятно, и мне большого стоило даже просто подойти к нему. В целом, на мой взгляд, вид вооружённого солдата возле своей комнаты ни одного человека не воодушевит. А с моим страхом перед оружием так тем более.       – Тебе не кажется это странным? – только я приблизился, спросил Терар. – Что промышленные рабочие и вы, библиотекари, должны быть дисциплинированнее нас?       Я приложил карту к панели, и когда послышался писк, открыл дверь.       – Ну, – мне было нечего сказать. Да и не сильно хотелось, если честно. Опять Терар хочет рассказать мне, как плохо я живу? Я уже знаю всё, что он хочет мне сказать. Может не тратить силы и время.       – На истории говорили, что раньше армия была самой организованной единицей. И к поведению солдат было больше требований. Но сейчас всё почему-то наоборот. Мы делаем, что хотим, а вы живёте по расписанию и передвигаетесь по контрольным пунктам.       – Зато всегда можно легко отследить, кто где был и что там делал. Не передвигались бы мы по пунктам, как бы ты меня искал? – я посмотрел на него. – И солдаты тоже отмечаются о передвижениях.       Хотя правильнее будет сказать, что устроенные повсюду в Капсуле контрольные пункты сами улавливали датчики часов и идентификационных карт. Отмечаться и что-либо делать никому и не требовалось – твоё перемещение отслеживалось само собой. Терар всё возмущался из-за этого, но мне, как сотруднику департамента по делам граждан, ещё и имеющему отношение к преступлениям, были очевидны все плюсы этой системы. Произошла кража? Можно легко отследить, кто появлялся в месте преступления и в какое время. Человек пропал и неизвестно, где он и что с ним? Можно легко выявить последнее место, где был он или куда кинули его часы и карту. Кто был в это время поблизости, а значит и более вероятно сделал это, тоже легко отследить. Обычно людям не хватает ума снять карту и часы. То с себя, то с жертвы..       Ну, в любом случае. Что Терару не нравится? Система полного отслеживания – это восхитительно удобно.       – Но не маршируют по улицам двумя стройными рядами. Ещё и разделёнными по полу. В чём смысл? – Терар недовольно посмотрел на меня. – В Библиотеке вы спокойно сидите рядом. Но приходить и уходить надо обязательно мужчины справа, женщины слева.       – Какое тебе дело? – уже устало выдохнул я. – Тебе-то не надо следовать этим правилам.       – Просто непонятно, – буркнул Терар, скрещивая руки на груди. Недолго он дулся, правда.       – Было бы здорово, если бы к солдатам тоже были дисциплинарные требования. Чтобы когда они приезжали к нам, не были такими наглыми и не считали себя за самых умных.       Я не знал, как обстоят дела на фронте – меня это не касалось, – да и Терар в обычное время предпочитал много мне не рассказывать. Интересно, что его сейчас так смутило. Или он всё это время стоял тут и смотрел, как мы, сотрудники Библиотеки, возвращаемся в общежития? Думать ему больше не о чём. Лучше бы о себе побеспокоился хоть раз, борец за права гражданских.       – Наверное, Совет любит вас больше? – всё же, я решил поделиться размышлениями. – И пытается дать вам больше свободы, пока вы не уехали.       Терар не стал отвечать, расстроенный и задумчивый, и я про себя решил, что у него это после больницы. Я не бывал в больницах для солдат, и не знал, какая там обстановка, но после наших обычно хотелось принять двойную дозу антидепрессантов. Если и солдатские такие же, унылое настроение Терара легко объяснимо. Ну или это из-за травмы. Всегда во всём виноваты две вещи.       – Я так и не узнал, – решил спросить я. – Как.. Как ты вообще?       Ещё было неплохо узнать, что случилось. Две недели назад я слышал, как Ордо Солар – важнейший человек под Куполом, между прочим, – обсуждал Терара с парой людей из Совета. Они говорили, Терар сильно пострадал и его пришлось срочно доставить в Капсулу – на месте ему помочь не могли. И вот, только сейчас Терар смог встать с койки. Хотя за его восстановление, как я уже думал, наверняка отвечали лучшие врачи. И очень бы хотелось узнать, как Терар – один из лучших солдат за всю историю нового человечества, – получил такие повреждения.       – Хорошо, – он спокойно пожал плечами. – Говорю же, надо мной постарались. Хотя я удивлён, на самом деле, что они потратили столько сил на меня. Я думал, это будет последний раз.       Повисла неловкая тишина. Терар обычно не стеснялся говорить о своих травмах, и я уже успел более-менее привыкнуть. Но после двух недель сплошных переживаний говорить мне такое очень грубо, я считаю.       – Почему? К тебе всегда было много внимания.       – Ну да, – согласился он. – Но всё же.       – И как ты себя чувствуешь? – заметив, что его потрясывает, спросил я.       – Тревожно, – Терар усмехнулся, тоже смотря на свои дрожащие руки. – Но это из-за Совета. Пока я не вернулся сюда, всё было отлично.       – Всё будет нормально.       Как идеальный солдат, ещё и лучший из лучших, Терар был на особом положении – это был не секрет и не выдумка. Но это не мешало Терару бояться Совета и каждый раз перед встречей нервничать так, будто его вызывают на суд. И сколько раз мы уже проходили через это: Терар приезжал, нервничал из-за предстоящей встречи, потом она проходила, ему не говорили ничего страшного, он успокаивался, потом его снова забирали, и так по кругу. Меня, на самом деле, уже раздражало его паникёрство, но я не хотел наседать, а потому старался поддерживать его по мере возможностей. Да и мне думалось, у Терара это из-за рода деятельности. И его нервозность, и бессонница, и прочие проблемы. Ну, с этим уже будут разбираться врачи. Раз Терар здесь надолго, его наверняка отправят на обследование? Может, в этот раз он останется на полноценный курс лечения. Он идеальный солдат, их всегда держат до последнего. "Выпивают всю кровь", как говорит Терар.       Он только покачал головой, но тут же встрепенулся и принялся осматриваться.       – Тебя переселили? – похоже, он хотел спросить это раньше, но мы отвлеклись.       – Да. Дали комнату получше.       – Это даже не комната, – проходя дальше и заглядывая в следующее помещение, протянул Терар. – Неплохо.       Я попытался улыбнуться, но быстро оставил это. Терар ушёл осматриваться, так что любезничать было не перед кем. И чего кожу тянуть зря. Говорят, от этого появляются морщины? Не то чтобы я хотел оставаться молодым и красивым – для кого, в конце концов. Но допустим, я забочусь о своём внешнем виде и потому стараюсь ярко ни на что не реагировать. И совсем я не эмоционально тупой.       Рабочий день был окончен, и я с большим удовольствием избавился от рабочей одежды. Какое-то время пришлось потратить на развешивание её на вешалке, и то, что Терар так и не появился, немного меня смутило. Из второй комнаты не раздавалось ни шума, ни шагов, так что я, вконец обеспокоившись, пошёл проверять. Куда он там делся?       – Ты уже всё? – в конце концов найдя его развалившимся на кровати, спросил я. – Не належался в больнице?       – Очень смешно.       Подойдя ближе, я уставился на него. Терар лежал с открытыми глазами, и некоторое время мы так и рассматривали друг друга. В какой-то момент мне захотелось просто лечь рядом и не вставать уже никогда. Терар ещё смотрел на меня как будто с вызовом или приглашая. Но мы не могли лечь спать сейчас. Не хватало ещё сбить себе режим дня. Хотя бы ещё несколько часов надо что-то поделать. Терар не голоден? Не хочет пройтись?       – Я думал, мы сейчас сходим за ужином. Останешься тут?       Он очевидно не хотел никуда идти – кажется, он даже расстроился после моих слов? Ну, я без проблем могу сходить за едой для нас обоих. Но я уточнял больше на случай, если Терар хочет чего-то, что готовят только для солдат. Всё-таки, у гражданских и солдат и столовые разные. Хотя не в его состоянии бегать из гражданских районов в солдатские десять раз на дню, так что пусть лежит. Немного подавится нашей едой, но хотя бы будет соблюдать постельный режим.       – Придётся есть невкусную еду для гражданских, – так и не дождавшись ответа, напомнил я. На самом деле, она была нормальной, Терар сам это признавал. Но как же не пошутить, что по сравнению с тем, что готовят для солдат, это даже не еда.       – А я не могу дать тебе свой пропуск? – предложил Терар.       – С ума сошёл? Чтобы меня остановили и спросили, что я забыл в солдатских районах? Проблем хочешь?       Хотя они будут только у меня. Это же я взял чужой пропуск и расхаживал с ним по чужим районам? Хотя я и так могу бывать в солдатских районах, но исключительно по работе. Если меня увидят там просто так, ещё и с чужим пропуском..       – Можешь надеть мою одежду, – Терар пожал плечами. – Тогда вообще никто ничего не заметит.       – Совершенно, – с выражением протянул я. – Мы же так похожи.       Терар только поморщился.       – Я бы понял, если бы мы хоть чем-то отличались. Но у тебя наш рост. И оттенок волос у нас почти одинаковый?       Я вскинул брови, не удержавшись. Да, ведь оттенок волос – решающая деталь в образе. То, что я ростом с солдата, может, меня и спасёт. Был бы я ещё таким же широким, как они, и тогда уж обязательно.       – И черты лица, – отметил я. – Кто нас спутает? Слепой?       Думаю, хватит одного взгляда, чтобы понять, что человек нагло пользуется пропуском другого. Другое дело, что неизвестно, как часто и с какой тщательностью эти пропуски проверяют. Держать его на видном месте и, может, никто даже проверять не будет? Отметят наличие и спокойно пропустят мимо? Ладно, плевать. Мы всё равно не будем заниматься этим.       – Все же так рассматривают наши лица. Ты хочешь чего-то конкретного? – видимо, Терар решил, что я хочу, чтобы он принёс мне что-нибудь.       – Нет, я спрашивал на случай, если ты хочешь чего-то из вашей еды. Но раз нет. Будут пожелания?       – Не знаю, – он двинулся телом будто в попытке отвернуться от меня. – Просто возьми что-нибудь вкусное.       – Хорошо. Скоро вернусь.       Первые полтора часа после окончания рабочего дня за едой приходили буквально единицы. Я был среди них и в обычное время, но сейчас это было тем более важно: не хотелось задерживать очередь или чтобы меня видело большое количество людей. Кому какое дело, да, но, может, я тоже немного паникёр. Мы с Тераром идеально подходим друг другу, конечно.       Заметив на пропускном пункте Игал, я даже обрадовался. Мы не общались из-за разных сфер деятельности, но в юношестве были в одной группе. Наверное, только поэтому мы так радовались друг другу? Ну или не радовались, а просто выделяли друг друга из толпы. Так я, конечно, не думал, что кто-то будет мне радоваться. И сам я радоваться никому не умел. С одним только исключением, и то это, скорее, была не радость, а облегчение.       – Привет, – приблизившись, поздоровался я.       – Привет, – Игал из вежливости улыбнулась на секунду и принялась осматривать мой поднос. – Опять собираешься работать всю ночь?       Я немного опешил, сперва не поняв, что она имеет в виду, но быстро догадался. Когда было много работы, мне приходилось брать какую-то часть на дом, и сидеть за ней допоздна. Обычно в такие вечера я так же запасался едой, чтобы было не так тяжело. Видимо, Игал увидела некоторую закономерность. Интересно, они отчитываются о таких вот яростных едоках? Но я точно знаю, что люди не съедают всё, что готовят для нас. То есть, нет ничего плохого, что я порой уношу с собой две, а то и три, четыре, пять, порций? Надеюсь.       – Да. Много работы.       – А-а, – характерно для себя протянула дама. – Ты не приходил три дня.       – Ты про всех всё помнишь? – спросил я, осмотревшись. Очередь пока не копилась, так что мы могли немного поговорить. Но её интерес правда казался мне странным. Я помнил всё и обо всех, но это моя особенность. Другие люди таким не страдают, я знаю, и зачем бы Игал меня помнить?       – Многих, – она покачала головой. – Ты просто запоминающийся. То не появляешься по несколько суток, то приходишь и уносишь еды чуть ли не на четверых.       Я бы пожаловался ей, сколько едят солдаты, но о таком не стоило распространяться. Это будет странно.       – Нет аппетита, – коротко объяснил я. – Иногда.       – А-а. Будь аккуратнее. Ты часто посещаешь врачей, – Игал глянула на мой пропуск, где была соответствующая отметка. – Если там заметят снижение веса или недостаток нутриентов, будет неприятно. А ещё это похоже на компульсивное переедание. Ты же не хочешь лечиться от РПП. Тем более, что сейчас из-за Ирси за вами могут усилить контроль.       Это было имя последнего попавшего в больницу библиотекаря. Обычное нервное истощение, с кем не бывало. Да и усиление контроля уже давно было только номинальным. Уж я-то отлично знал, что верх, что Совет сделает – это сгонит нас на какую-нибудь беседу и устроит диспансеризацию. Больше им нечего предложить.       – Спасибо, – я постарался звучать не агрессивно. – Я уже думал над этим. Займусь собой. До свидания.       – Удачи, – привычно попрощалась Игал, и на этом мы разошлись.       Терар, по ощущениям, даже на миллиметр не сдвинулся, и, заметив это, я откровенно забеспокоился. Он никогда так тихо себя не вёл, и хотя всё можно было легко объяснить, я всё равно забеспокоился.       – Терар? – позвал его я, заглядывая в спальню. – Всё в порядке?       Подойдя ближе, я заметил, что его всё ещё так же потрясывает. И даже когда он сел и попытался напрячься, это не прекратилось.       – Тебе холодно? Поднять температуру?       – Нет, всё нормально, – он подвигал рукой. – Не знаю, что со мной.       Я не знал, что делать, но уйти не решился, как и напомнить про еду. Мне казалось, это невежливо. Человеку плохо, а я начинаю переводить внимание на какую-то еду. С другой стороны, это отличный способ согреться и расслабиться. Вряд ли это критично что-то изменит, но хоть что-то? Всё лучше, чем сидеть и ничего не делать.       В конце концов, я прошёл к нему и сел рядом. Мне есть и без того не хотелось, а состояние Терара отбило последний аппетит. Будет лучше посидеть с ним. Вряд ли и я смогу его успокоить, но хотя бы побуду рядом.       По его одышке было понятно, что он совсем не в порядке, и вскоре я поймал себя на том, что сам соплю, как после хорошей нагрузки. И конечно, вины Терара в этом не было, но я всё равно немного разозлился на него. Почему нельзя или сразу сказать, что происходит, или изначально не переживать из-за всякой ерунды? Почему я должен страдать из-за него?       – Что-то страшно стало, – в конце концов Терар неловко усмехнулся. Кажется, ему самому было стыдно за своё состояние? Ох, как за пять секунд пройти все стадии беспокойства, злости и стыда.       – Здесь-то почему? – я старался говорить как можно более спокойно. – Ты в Капсуле. Это самое защищённое место..       – Я знаю, – остановил меня Терар. – Но каждый раз так.       – Так трясёшься ты впервые, – отметил я. Пусть даже не заикается про "каждый раз". Нервничает он да, каждый раз, не спорю. Но чтобы настолько – это первый раз. Уж я-то могу точно сказать.       – Но страшно и раньше было. Не знаю, почему. С непривычки, наверное, что я здесь? – Терар осмотрелся.       – Тебя новое место так пугает? Или в целом то, что ты в Капсуле?       – Наверное, Капсула.       Я хорошо помнил (ещё бы), как Терар говорил, что многие солдаты боятся появляться в Капсуле, и потому даже не пользуются правом на увольнительные. И дело как будто бы в том, что Совет может вспомнить о тебе, припомнить все твои оплошности и отправить под суд. Поэтому все предпочитали по возможности держаться подальше от Купола и не возвращаться сюда ни под каким предлогом. Страх Терара связан с чем-то подобным? Он в чём-то провинился и сейчас боится выговора за это? Опять же – я впервые вижу его таким. И впервые с ним произошло что-то настолько ужасное. Я, может, ищу связь там, где её не должно быть. Но просто хотелось бы разобраться.       – Принести успокоительное? – в конце концов сдался я. – У меня есть алкоголь.       – Не надо. Само пройдёт.       – А кошек? – был ещё один вариант, как раз для таких случаев, и надо же, он Терара заинтересовал больше. Впрочем, он любил моих кошек. Кто вообще не любит кошек? Это, наверное, самое лучшее, что мы сохранили от прежних людей. Милые животные-компаньоны.       – А где они вообще? – Терар принялся осматриваться, но конечно, это было бесполезно.       – Ты их напугал, – поднимаясь, хмыкнул я. – Попрятались.       Глупые животные, всё никак не привыкнут к гостям. Терара уж можно было и запомнить? В конце концов, он бывал тут довольно часто. Но, похоже, недостаточно, чтобы полюбиться животным.       – Кс-кс-кс.       Печенька не умела не отзываться на зов, так что её получилось найти за несколько секунд. Такое печальное и тихое "мяу" из-под стола.. Ещё грустнее она мявкнула, когда я достал её оттуда и понёс к Терару. Но для этого кошек и разводили – чтобы люди немного отдыхали, общаясь с ними. Мои постоянно отлынивали от работы. Хотя не то чтобы я часто к ним лез.. Ну и они обе любили спать со мной, так что какое-то общение у нас всё же было. Но когда в Капсулу возвращался Терар, работы у них заметно прибавлялось. И вот поэтому они, вероятно, и прятались. Не хотели работать сверхурочно. И если Печеньку было легко найти и поймать, с Креветкой было сложнее. Она была умнее и никак себя не выдавала, так что каждый раз приходилось осматривать все углы и поверхности, а порой и ящики. Кошки существа такие, всё-таки. Вездесущие. Вездепросачивающиеся. Как-то же она умудрялась идеально скрываться в двух комнатках.       – Ты так грубо её хватаешь, – забирая у меня Печеньку, Терар недовольно оглядел меня. – Можно и повежливее?       – Для них нормально, когда их так держат.       Терар снова посмотрел на меня с осуждением и пригладил Печеньке шерсть. Ну, сразу понятно, кого тут больше любят.

******

      Я проснулся от тихих стонов рядом с собой, и тут же подскочил – нужно было разбудить Терара.       – Терар?       Он уже лежал, весь вытянувшись, и пока ещё слабо дрожа в судорогах, а потому я, кое-как усевшись (и очень вовремя запутавшись в одеяле), схватил его за плечо.       – Терар!       К счастью, он всё же смог проснуться. Схватив меня за руку, он уставился на меня с широко раскрытыми от испуга глазами, но больше ничего не сделал. Видимо, всё же смог осознать, кто перед ним, и что волноваться не из-за чего? Но лезть к спящему Терару очень рискованно. Я бы не стал, но сейчас это нужно ему же.       – Всё хорошо, – выждав ещё немного, заговорил я. – Просто приступ.       – А, – выдохнул он, всё ещё весь взъерошенный. – Понятно. Хорошо. Спасибо.       – Хочешь пить? – предложил я. – Проветрить комнату?       – Нет-нет, – Терар только отмахнулся, наконец отпуская меня. – Всё нормально.       Ложиться я не хотел, окончательно разбуженный, так что просто придвинулся ближе к Терару. Мне очень хотелось обнять его, но я опасался, что ему и без того может быть плохо после приступа, а если кто-то ещё и прильнёт к нему.. Сам обнимет меня, если захочет побыть рядом.       – Всё хорошо, – но поговорить с ним было нужно, я считал. – Ты в Капсуле. Это самое безопасное место в мире. Никто тебя здесь не тронет.       Терар усмехнулся, кажется, действительно развеселившись.       – Почему ты считаешь, что мне нужно это слышать? Но спасибо.       Я покачал головой, задумчивый, и вскоре Терар всё же захотел близости. Взяв меня за руку, он немного посжимал мою ладонь, а потом притянул её к своей груди.       – Я.. – как будто испуганный, начал он. – Так рад тебя видеть. Я очень скучал.       – Я тоже, – отозвался я. – И очень переживал, что тебя так долго не было.       Не то чтобы мне хотелось внушать ему чувство вины или осуждать его. Но просто хотелось, чтобы он знал.       – Прости. Я пришёл в сознание примерно неделю назад, но не мог ни двигаться, ни говорить. Так бы передал тебе что-нибудь.       Что-то мне подсказывало, что ничего он бы не передал, даже при всём желании, но всё равно приятно слышать. Он помнит обо мне, не хочет, чтобы я волновался. И почему только в результате мы всё равно здесь?