Дай мне жить

Часть I.

Глава 1. Ожидания

      1997, Август       На Нью Коурт стрит кипела жизнь. Туда-сюда сновали прохожие, норовя обогнать друг друга. Не отличались терпением и водители легковых машин, сигналя с таким усердием, словно поднятый ими шум мог привести дорожные заторы в движение. В кафе напротив полицейского участка не переставали хлопать двери.       Само здание полицейского участка не было новым и давно нуждалось в ремонте, что особенно чувствовалось летом: вентиляция в кабинетах не справлялась с августовской духотой и вполовину. Молодой человек, заняв стол в дальнем углу от окна, оставил, тем не менее, окно закрытым и даже опустил ролл-штору. Недостаток света едва ли компенсировала включенная на столе лампа, но ему хватало. В его возрасте, — немногим более двадцати, — что жара, что полумрак воспринимаются как трудности временные и оттого не стоящие и крупицы внимания, но вот кое-кому в этой комнате приходилось куда туже.       На диване напротив, по диагонали, беспокойно спал пятилетний ребенок, мальчик, тревожно прижимая к груди плюшевого медведя с потертой мордой — единственную вещь, какую он забрал из дома.       На пороге появился мужчина, тоже полицейский. Эти двое не были напарниками, но делили кабинет. Вошедший был вдвое старше и легко сгодился бы первому в отцы.       — Мальчика ждут в Ньюхэм, — сообщил он, аккуратно прикрывая дверь. — Там неплохо. И готовы принять уже сегодня.       От звуков его низкого голоса мальчик всхлипнул, но не проснулся. Он спал крепко, даже когда его несли в машину, — сказывался сильнейший пережитый стресс, и только на подъезде к детскому приюту ребенок пришел в себя. Худенький, щуплый, с огромными от испуга глазами — совсем как вчера, когда его пришлось увозить из родительского дома.       Машина заняла свободное парковочное место — не слишком близко ко входу, придется немного пройти. Ребенок деловито вылез из машины, от полицейского потребовалось лишь придержать ему дверь, в остальном мальчик вел себя вполне самостоятельно. Взрослая ладонь опустилась на светловолосую макушку — приободряющий жест. Ребенок принял произошедшее за ласку и поднял личико, все еще чуть сонное.       — Ты здесь живешь? — робко спросил он и, словно спрашивая нового разрешения, улыбнулся впервые за сутки.       — Говорят, здесь неплохо, — полицейский подхватил его на руки. — Послушай, я буду присматривать за тобой. Наверняка тебя скоро заберут. Тебе всего пять, шансы хорошие. Красивые дети пользуются большим спросом.       Некоторое время они просто смотрели друг на друга. Маленькие плечики нервно дернулись, а серые глаза наполнились слезами. Молодой человек закрыл машину и направился к зданию. Ни один из них не вспомнил о медведе, брошенном на заднем сиденье.

***

      2013, Июль       Пряча наготу лишь за табачным дымом, Найджел затянулся, выпуская в открытое окно сизую струю. Вместе со свежестью его обдало и влажной прохладой. Найджел поежился — слишком зябко даже для вечера. Благо хотя бы не лил дождь; порядком испортив последние дни, погода, наконец, дала городу передышку. Горожане и туристы, радостно свернув зонтики, заполнили улицы и разбредались теперь по открытым террасам заведений, все еще мокрым из-за разразившегося в полдень ливня. На площади Порт-Рояль заиграл музыкант. Выходит, распогодилось до утра: приятель со скрипкой обладал на непогоду чутьем поистине феноменальным, за все три года Найджел не мог припомнить и случая, чтобы тот рискнул инструментом.       — К чему такая спешка? — донеслось Найджелу в спину. — Побудь с нами еще неделю. Хотя бы отметим диплом.       — Ты забыла, Жаклин? Он здесь прозябает и только теряет с нами время, — второй голос принадлежал мужчине. — Он теперь человек важный, куда нам до него, — его низкий смешок осел в шорохе простыней.       Найджел провел пальцем по пыльному подоконнику, начертив кривую линию в никуда. Последнее, про важного человека, он не говорил, но Найджел не стал спорить и тем более оправдываться: лишним было даже то, что он действительно сказал. Весь на взводе, он оставлял Париж с тяжелым сердцем, и теперь Оливер не упускал случая припомнить ему неосторожные слова. Найджел промолчал. Отвечать на дурно пахнущий намек на его, Найджела, будущее, подавно не имело смысла — разве мог он что-то изменить? — только поругаются.       — Отстань от него, Оли, — Жаклин задорно рассмеялась. — Какого черта ты такой зануда?       — Я зануда? — картинно возмутился «Оли». — Я?       Сокращенное имя не подходило тому совсем, оно оболванивало Оливера и раздражало его самого, но изящными усилиями Жаклин прилипло намертво. И да, Оли, ты зануда. На постели завозились. Найджел обернулся на чмокающие звуки. Жаклин, оседлав Оливера, дразнила его рот намеренно громко и вызывающе. Острота ее лопаток — волнующая, драматичная, — в который раз захватила внимание Найджела. Не саму Жаклин, но ее спину Найджел любил со всей страстью художника, и было за что. Даже на академической выставке эта спина произвела истинный фурор. Его работу оценил не кто иной как сам профессор Арне Бюжо, учитель по художественному рисунку. До того дня Найджел и не подозревал, что самый требовательный на потоке профессор придерживается о нем мнения сколь-нибудь выше среднего. Сама муза тоже удостоилась комплимента.       — Ты, что, с ним трахалась? — прошептал Найджел ей на ухо, едва профессор от них отошел.       — С кем?       — С Бюжо, с кем еще! — фыркнул Найджел. — Хватит юлить! Он узнал тебя.       — Ты что-о? Да как можно! Я же его студентка! — картинно возмутилась Жаклин.       Найджел не выпытал подробностей, но похотливый взгляд учителя на задницу Жаклин стал красноречивее любого молчания. Нет, Найджел не ревновал. Жаклин не была его девушкой, они просто проводили время. Днем вместе посещали одно Ателье, вместе учились у месье Бюжо, а вечерами торчали на студенческих тусовках, ходили в театры и зависали по различным кабаре. Они и подружились-то не сразу: первые полгода Найджела поглотила учеба: его приняли в лучшую художественную академию Европы. Дега, Моне, Ренуар дышали тем же воздухом, и для Найджела это значило многое — все. За мечту пришлось сражаться, и Найджел не намеревался растрачивать свою горькую победу на бестолковые развлечения. Он приехал в Париж с единственной целью — стать художником, а остальное не имело смысла. Однако под натиском Жаклин его размеренная жизнь все же дала трещину, за что Найджел был ей теперь бескрайне благодарен: без Жаклин он бы никогда не узнал весь сумбур Парижа — настоящего, а не того романтического сиропа, что продавали туристам в рекламных буклетах Оливера. Где еще люди так страстно любят свободу, вино и друг друга? Веселая мадемуазель Кастан была истинной парижанкой, элегантной и легкой на подъем. Прадеду с испанскими корнями она была обязана не только угольными волосами и грубоватым носом, но и бурным темпераментом. Эгоистичная и шлюховатая, — нельзя сказать, что это сочетание свело Найджела с ума, но он не устоял. Что однако держало рядом с ней и Оливера — точнее, с ними двумя, — для Найджела так и осталось загадкой. Оливер Атталь был популярным фотографом, давно сделавшим имя на путеводителях, а они всего лишь выпускники Академии — не тосковал же он по студенческой жизни настолько! Секс? С этим едва ли могли быть проблемы. Оливер вовсе не был уродом, как раз наоборот, сложен был весьма хорошо: в меру широкие плечи, узкие бедра, худые длинные ноги, красиво смуглая кожа. На него всегда засматривались женщины, и Оливер, в свою очередь, смотрелся удивительно гармонично с любыми из них — молодыми и не очень, блондинками и брюнетками. Он с легкостью приспосабливался к среде и людям, нутро хамелеона умело пряталось за глубиной его приветливых глаз. Впрочем, ломать голову над французскими загадками не представляло более ни малейшего смысла. Уже завтра он, Найджел, будет в Лондоне.       Почувствовав, что за ней наблюдают, Жаклин обернулась, демонстрируя Найджелу заостренные соски.       — Присоединишься? — спросил Оливер, тоже без тени смущения пялясь на встающий член Найджела.       Найджел показал зажатый в пальцах дымящийся косяк: еще минуту.       Ждать его, правда, никто не собирался: Оливер уложил Жаклин на простыни и занялся ее округлостями, смачно вылизывая ей груди и сминая пальцами чувствительные соски. Жаклин застонала.       Вскоре матрас прогнулся и под весом Найджела. От травы его повело, он был возбужден и хотел трахаться. Рука приласкала нежные складочки Жаклин, затем Найджел склонил голову между ее ног и прошептал туда, где было уже влажно и горячо.       — Хочешь? Нас двоих сразу?       Так они еще не пробовали.

***

      Найджел поблагодарил носильщика щедрыми чаевыми: без сторонней помощи едва бы он справился с багажом. Дальше его встретят у южного терминала, оставалось лишь дать о себе знать.       Подъехавшая машина вывезла Найджела на автостраду А-23, спустя полчаса позади была половина пути, однако ничто в нем не отзывалось радостью возвращения. Мужчина за рулем был Найджелу знаком столь хорошо, что он и не вспомнил бы, как долго их знакомство длится. Найджелу он никогда не нравился. Ричард Бакстон, немолодой мужчина с подстриженными всегда на один манер волосами, работал на Адама личным водителем и сопровождал того везде и всюду. Найджел считал чистым кичем таскать того за собой: Адам прекрасно умел водить и сам.       Бакстон убавил музыку.       — Кажется, во Франции вы хорошо провели время, — произнес он.       — Так и есть, — Найджел отозвался коротко и неохотно: не стоит ждать от него впечатлений путешественника.       — Да и мисс Кастан, должно быть, довольна вашим вниманием. Если, конечно, каблуки и платья предназначались не вам, — многозначительно хмыкнув, Бакстон набрал скорость, явно выходя за положенный предел.       — Вам тоже стоит взять отпуск. Не можете же вы вечно довольствоваться сплетнями о чужом.       Найджел разочарованно отвернулся в окно: вот как этот человек может нравиться? Да и Адам немногим лучше — кто еще из обслуги посвящен в детали его личной жизни? Будто бы решив, что справился — испортил Найджелу и без того гнилое настроение, — Бакстон оставил его в покое и сосредоточился на дороге.       Автотрасса не отличалась особым разнообразием пейзажей. Довольно однотипные, они могли навеять разве что уныние. С нарастающим раздражением Найджел подумал, что этой дороге не будет конца: Бакстон уже дважды свернул по не тем указателям и только отдалялся от района Сити, рискуя застрять в вечерней пробке.       — Вы меня решили покатать по окрестностям? — спросил Найджел, не выдержав.       — Апартаменты возле Гайд Парка. Припоминаете? Я вас везу туда.       — Зачем? Мне сказали, он ждет в офисе.       — Уже нет. У мистера Норманда образовались срочные дела. Освежитесь и передохните после дороги. Он приедет, как только освободится. Рано — не ждите.       Найджел промычал что-то нечленораздельное: он и сам знает, что ему делать, обойдется уж без советов.       В доме, состоящем из семи апартаментов, — каждый стоимостью потеряешься-в-нулях-фунтов, — не обнаружилось лифта. Преодолевая лестничные проемы с чемоданами в руках, Найджел довольно скоро растерял любую симпатию к этому месту — не подкупала даже перспектива заселиться в спальню с окнами на Гайд Парк. Всю дорогу мечтавший поскорее от Бакстона избавиться, он был вынужден терпеть его дальше и, в конечном счете, еще и благодарить за то, что не оставил его с вещами один на один.       — Мистер Норманд отпустил домработницу до конца недели. Ужин найдете на кухне или закажите что-нибудь из ресторана, — Бакстон протянул Найджелу ключи. — Не нервируйте его и не сгущайте краски. И все у вас будет хорошо. Южная спальня — ваша.       Не сгущать краски? Найджел втащил чемоданы в прихожую. Да Адам предпримет все от себя зависящее, чтобы о красках он вообще забыл! Дверь Найджел захлопнул с размаху.       Эту квартиру Адам приобрел до его отъезда в Париж, но до вылета всего за неделю, так что пожить им вдвоем здесь пока не довелось. Найджел даже не догадывался, в какие безумные деньги обошлась покупка, и знал лишь некоторые детали, как например, четыре спальни, каждая с живописным видом на парковые площади. Он никогда не испытывал присущего Адаму голода к роскоши и на самом деле не понимал, зачем человеку, живущему одному, так много комнат. Даже если представить то сумасшедшее будущее, в котором оба они живут под одной крышей, для кого в запасе еще две спальни? Интерьер в георгианском стиле и вовсе превосходил по дороговизне любые нормы приличия.       Южная спальня нашлась не сразу; ожидаемо, Найджел заблудился и сперва забрел в комнату домработницы. Но когда добрался до своей, то с изумлением обнаружил, что и она вовсе не пустовала, как стоило бы разумно предположить. Господи, да он же здесь никогда не жил, откуда все это взялось? Книги на полках, на вешалках гардеробной — рубашки и костюмы, — все то, что он не забрал в Париж терпеливо дожидалось своего хозяина! И дождалось. Найджел досадливо пнул ближний чемодан. Да пройдет неделя, прежде чем он избавится от ненужного хлама!       Разложив кое-какую одежду из чемоданов по пустым ящикам, — к счастью, такие нашлись, — Найджел принял с дороги душ и направился на кухню: он пропустил обед и проголодался настолько, что овощное рагу прямо из холодильника его вполне устроило, он не стал разогревать. Вместе с тарелкой, не включая свет, Найджел устроился на диване в гостиной — кажется, Адам напрочь забыл, что ему давно не четырнадцать, чтобы спрашивать разрешения включить канал для взрослых: телевизора в комнате Найджела не было.       По третьему каналу показывали фантастический сериал. Таинственный энергетический барьер отрезал американский городок от остального мира, — Найджела захватил сюжет, но через полчаса, поев, он уже спал крепким сном.

***

      Больше всего Найджел ненавидел привкус нечищенных с вечера зубов. Хотя нет, «Уэйн Норманд» он ненавидел яростнее, но, как бы та ни норовила испортить ему жизнь, к сегодняшнему пробуждению она все же отношения не имела.       Проснувшись, Найджел обнаружил себя на диване в гостиной. Ему спалось мягко и сладко, и он совсем не чувствовал себя разбитым, хотя всю ночь провел в домашней одежде и на одном боку. Взявшись первым делом за зубную щетку, он умылся и направился на кухню выпить воды, а лучше — кофе, но на последнее он не рассчитывал. И напрасно. В кофемашине его ждал приятный сюрприз — сваренный кофе был еще теплым. Найджел взглянул на настенные часы: без четверти семь, значит, Адам ушел совсем недавно.       Во сколько Адам вернулся вчера, Найджел и не догадывался, но тот точно ночевал дома: шерстяной плед, в тепле которого Найджел проснулся, и оставленный ему завтрак не взялись из ниоткуда. В холодильнике так же нашлись свежие сэндвичи с тунцом, и Найджел проглотил сразу два. Брошенная на журнальном столике тарелка тоже исчезла, Найджел обнаружил ее в посудомоечной машине, когда сгрузил посуду, использованную за завтраком.       Не зря он чувствовал себя так бодро — похоже, что проспал он полвека, иначе как могла столь измениться на планете жизнь? Жаклин вместе с Оливером сорвались в Нормандию и уже успели забить ленту приложения счастливыми физиономиями друг друга. Оливер говорил, что его родители родом из тех мест и там до сих пор живет его старшая сестра. Найджел лайкнул фотографию, но потом щелкнул по ней пальцем еще раз: эти двое и так не скучают. Конечно, никто не обязан носить траур по случаю его отъезда, но то, как быстро Жаклин переключилась, его задело. Еще вчера она везла его в объезд пробок в Руасси, выжав из него на прощание сразу несколько обещаний: не бросать живопись и махнуть всем вместе в августе в Ниццу. Найджел дал ей слово, однако без особой уверенности, что выполнит хотя бы одно, — пообещал, лишь бы отстала. Неумелая ложь Жаклин вполне устроила. Всю дорогу до аэропорта она весело стрекотала, но в последнюю минуту, прежде чем махнуть ему рукой, вдруг заплакала. Сегодня же на ее лице не осталось ни тени недавней печали. Бывшие однокурсники тоже радовались жизни. Что ж, Найджелу тоже было что показать этим лузерам — свое новое роскошное жилье. Он сделал четыре фотографии гостиной, но выложил в сеть только одну. Через полчаса, правда, он и ее удалил: разлом между окнами на Порт-Рояль и окнами на Гайд Парк обратно не стянуть, а посыпавшиеся лайки только разозлили — было б чему радоваться.       Его полная капитуляция была намечена на сегодня — Найджел вернулся к себе в комнату и занялся чемоданами. Он управился за пару часов: развесил вещи в шкафу, заменил на полках старые книги новыми и разложил по ящикам кисти, бумагу и краски. Дал себе слово тренировать каждый день руку и приступил к наброску, изобразив стопку ненужных книг с письменного стола — сюжет был не важен. Важно просто рисовать, а в душ он и позже сходит: он не планировал выходить из дома, идти все равно было некуда. Когда зазвонил мобильный, Найджел, дотянувшись до трубки, включил режим громкой связи, чтобы не отвлекаться от работы.       — Мистер Уилбер, — с ним поздоровался предельно вежливый голос Линды Баркер, секретаря Адама. — Мистер Норманд просил передать, что за вами пришлют машину через полтора часа. На пять заказан столик в «Jazz Café Royal». Риджент стрит. Столик на четверых. На встречу вы поедете из офиса мистера Норманда вместе.       — На четверых? — переспросил Найджел.       — Все так. Мистер Джек Уэйн и мистер Джеральд Уэйн приняли приглашение и составят вам компанию. Мистер Норманд счел благоприятным познакомить вас в неформальной обстановке.       Вот оно что, — Найджел мысленно усмехнулся, — клятая работа мистера Норманда не заставила себя долго ждать.       — У мистера Норманда к вам особая просьба надеть костюм, — продолжила Линда. — Темно-синий «Армани», четвертая вешалка справа. И рубашка, вторая, тоже справа и тоже «Армани», — судя по всему, Линда сверялась с записями, чтобы избежать случайной ошибки. — Так, белая, верхний ряд. Галстук на ваше усмотрение.       — Линда, вы серьезно? — карандаш царапнул бумагу: это шутка?       — Я передаю дословно. Что-то не так с костюмом?       — Откуда мне знать? — озадаченно бросил Найджел.       — Могу я попросить вас проверить?       С шумом втянув носом воздух, Найджел бросил альбом на покрывало и распахнул указанную секцию шкафа. С костюмом все было хорошо, каждый из предметов висел на указанной вешалке, но вот было ли так все хорошо с Адамом, с каждой секундой Найджел уверялся в обратном. Не иначе, как этот человек сведет их всех с ума!       — Соедините меня с мистером Нормандом, — карандаш снова оказался в пальцах, Найджел стиснул его что было сил.       — У него видео-конференция. Кажется… Да-да, точно, мюнхенский филиал, — сообщила Линда тем загадочным голосом, будто бы произнесла какое-то магическое заклинание.       Найджелу услышанное говорило примерно ни о чем. — Я могу передать мистеру Норманду от вас сообщение, — предложила Линда. — Как только он закончит.       Что ж, для мистера Норманда было что передать. Мистера Норманда нестерпимо захотелось послать к черту! Взять билет на первый же самолет и свалить! Неважно куда, куда угодно, только бы подальше от Лондона! Говорят, несложно затеряться в Латинской Америке: днями можно поработать официантом, а картинами заниматься вечерами. Кажется, идея и не была столь плоха!       — Мистер Уилбер?       — Передайте мистеру Норманду, что машина не потребуется, — выдохнул Найджел, окончательно возвращаясь из фантазий в реальность. — Я доберусь сам. Сразу в ресторан, — видеть Бакстона и сегодня не хотелось, хоть вой.       Линда пообещала все передать, и Найджел вернулся к рисунку. Ненадолго, увы: карандаш больше его не слушался. Решив не мучить бумагу, Найджел отправил эскиз в ящик. Карандаши — туда же вперемешку, разложит как положено потом.       Едва ли Адаму понравится его ответ. Не теряя времени, Найджел наспех помылся, влез в первые попавшиеся джинсы и свитер и рассовал по карманам ключи, карту и телефон. Штаны он, конечно, на бегу не застегивал, но казалось, что, если он не поторопится, то в лестничном пролете обязательно натолкнется на подосланного Бакстона. Тот заставит его немедленно переодеться, и вместо пары часов утекающей свободы Найджел угодит в клетку с табличкой «Уэйн Норманд».       До Парижа он справлялся куда лучше, но сейчас прогулка в одиночестве наполняла Найджела лишь глухой скукой и усталостью — Жаклин сделала его социозависимым. Прошел всего день, а он уже скучал по Парижу, друзьям и вечеринкам, — всему тому, что полагается в его годы каждому. Что из этого могло быть у него здесь, в Лондоне? Рядом с Адамом его ждало лишь изнурительное противостояние с предопределенным финалом: противиться воле Норманда легко издалека, но живя с ним под одной крышей, это у Найджела получилось лишь однажды.       Успев вернуться домой и сменить одежду на ту, что от него требовалась, до Риджент стрит Найджел добрался без опозданий, ровно в пять. Адам тоже был вовремя и дожидался приглашенных в центре зала. Появление Найджела он отметил скупым кивком.       — Присаживайся, — Адам смерил его нечитаемым взглядом, не то оценивающим, не то с укором, будто бы Найджел успел уже натворить дел, и добавил, словно из необходимости: — Привет.       Переведя дыхание, Найджел занял стул.       Три года ничуть Адама не изменили, разве что добавили совсем немного седых волос на висках. В общей черноте те смотрелись редкими, но яркими серебряными ниточками.       Углубились морщинки на лбу, но и они не портили картину. Адам выглядел так, каким Найджел его и помнил: подтянутым, солидным и сосредоточенным, даже если дело касалось лишь прочтения меню. В сияющей белизной рубашке, с выглаженным высоким косым воротничком. Строгий темно-серый костюм, что был надет сегодня, указывал на владельца как на человека требовательного и с хорошим вкусом. Впрочем, Найджел не нуждался в тому подтверждениях, он знал Адама до мелочей, от галстуков до кончиков ботинок: деловой стиль Норманд соблюдал эталонно и в то же время эффектно.       Молча, без малейшей идеи, с чего начать, Найджел обвел глазами пустой стол. О чем говорить? «Спасибо за сэндвичи? А вот кофе, Адам, ты выбрал не очень — кислит».       Адам же тему нашел тему с легкостью.       — Что за фокусы? — строго спросил он. — С каких пор я должен прерывать совещание и решать вопросы, для которых есть мой секретарь? Почему ты отказался от сопровождения?       Прерывать совещание? Отказался от сопровождения? Найджел медленно поднял на него взгляд. Неужели это то, с чего стоит начинать после трех лет неразговоров? Будто бы последний раз они виделись за завтраком?       — Почему бы тебе не поинтересоваться моими планами? — Найджел, впрочем, и сам позабыл о манерах. — Прежде, чем распоряжаться моим временем?       — Какими планами? Ты только приехал.       — И что?       Адам смерил его внимательным, с легким прищуром взглядом. Похоже, за три года он окончательно посадил зрение работой по ночам и теперь щурился чаще.       — У тебя нет планов, Найджел, вот что, — сказал Адам, затем добавил: — Я заказал стейк, не возражаешь?       Найджелу пришлось напомнить, что мясо он не ест.       — До сих пор? — протянул Адам, но Найджелу не казалось, что тот был хоть сколько удивлен. — Думал, ты перерос.       Найджелу казалось другое, и он готов был поспорить на что угодно: все эти штуки Адам проделывает с ним нарочно. Чтобы под его точным, изучающим прицелом он растерял и без того хрупкую уверенность. Фирменный взгляд Норманда? Подайте, пожалуйста, двойную порцию. Но Найджел пока справлялся.       — Как же так вышло, что ты не в курсе? — спросил он.       — Откуда мне знать, что ты ешь?       — Перестань. Ты следил за мной. Твой водитель проболтался.       — Присматривал, — Адам поправил его без тени смущения. — И вовсе не напрасно. Назвать твое поведение нормальным можно с большой натяжкой, но избавь меня от необходимости читать тебе мораль.       — Адам, когда тебе удобно принять слова благодарности? Я имею в виду за то, что не упек меня в психушку? Сейчас или по окончании ужина? — брошенная накануне отъезда угроза, конечно же, не забылась.       — Там, в Париже, было твое дело, каких блядей таскать в постель, — оборвал его Адам. — Однако повторения подобного здесь я не допущу. Имей в виду, я буду за тобой присматривать.       — Как ты заботлив, — протянул Найджел, — спасибо.       — Тебе пора взрослеть. Ты мой единственный наследник. Моя доля в компании перейдет тебе, — последнее Адам выделил голосом, отчетливо набирающим тяжесть. — Но ты, к сожалению, об этом постоянно забываешь. Точнее, делаешь вид, мне назло, что не помнишь.       — Ну так подари ее кому-нибудь другому! — Найджел не выдержал: не нужно ему все это. Ни о чем таком он не просил и не просит! — Более взрослому и благодарному. С хорошей памятью. Кому хочешь, в общем… Кто тебе вообще сказал, что я собираюсь на тебя работать?       Отвечать на последнее Адам не торопился. Откинувшись на спинку стула, он уставился на Найджела неотрывно и почти не моргая, напоминая удава или какую-нибудь тропическую змею, не менее опасную. Его молчание длилось вечность. Найджелу казалось, что не только он сам — все окружающее увязает в тяжелом молчании Адама: Найджел почти не слышал звуков приборов и разговоров за соседними столиками.       — Ты, — Адам наконец озвучил то, что и так знали оба. — Ты дал свое слово. Если, конечно, пьянки, кислота и ебля не разъели тебе мозги.       Найджел тоже умел качать головой. Признаться, он и не рассчитывал на многое, но вот, значит, какого Адам о нем мнения?       — Не боишься? — он вдруг взглянул на Адама в упор, хотя бы за одни эти слова Адама стоило проучить. Хотя бы слегка. — Что прямо сейчас я все испорчу?       Но Адам ответил ровно и спокойно, его было не пронять. Напрасно он, Найджел, нервничал, все у него шло под контролем — Адам даже едва заметно улыбнулся:       — Думаю, мне по силам исправить возможные огрехи. Если, конечно, ты не станешь строить из себя идиота целенаправленно. Мне стоит просить об этом отдельно? Хорошо, попросить мне не сложно, — Адам театрально выждал несколько секунд. — Я рассчитываю на тебя, Найджел. Поверь мне, этот вечер важен.       С губ Найджела слетел нервный смешок: ни о чем просить его не надо, лучше бы вовсе оставить в покое, — но Адаму он ответил без враждебности:       — Целенаправленно не стану.       — Хорошо.       Удовлетворенный его ответом, Адам подкрепил свой кивком. Его взгляд при этом неожиданно резко устремился куда-то вперед, Найджелу за спину. Адам встал из-за стола, улыбаясь открыто и приветливо. Найджел обернулся. Двое мужчин двигались по направлению к их столику. Найджел поднялся со стула вслед за Адамом.       Обменявшись с Уэйнами приветствиями, Адам представил Найджела пришедшим. Он никогда их не видел, — самых весомых партнеров Адама, — и знал о них, пожалуй, только имена. Но еще Найджел довольно неплохо знал, как именно следует вести себя на встречах, подобных этой, и оттого его немало удивило, почему Джеральд поздоровался первым с ним, оставив за Адамом лишь инициативу рукопожатия. Сам Найджел действовал на автомате: легкий кивок и крепкое рукопожатие в ответ.       — Мистер Уилбер, — старший Уэйн поприветствовал его с улыбкой, столь же широкой, как и у племянника. Схожая мимика указывала на родство между ними, в остальном они мало напоминали друг друга внешне. — Рад знакомству, — он протянул Найджелу руку. — Можно просто Джек.       Джек Уэйн был определенно старше Адама. На вид ему было прилично за пятьдесят. Загорелое лицо было исчерчено заметными морщинами, а волос коснулась изрядная проседь. Впрочем, подтянутое тело и идеально ровные белые зубы успешно выправляли картину: Джек следил за собой, оставаясь в хорошей форме. Его манера держаться, напоминавшая, скорее, нагловато-американскую, нежели европейскую, тем не менее настраивала на доверие и ответную симпатию.       Все четверо заняли места за столом. Перекинувшись с гостями вежливыми репликами о текущей погоде, особенно благоприятной для игр в гольф, недавно открытом для себя новом производителе вина, Норманд пообещал отправить бутылочку Джеку и следом обратился сразу к двоим, уже по делу:       — В первую очередь, я рад, что мы смогли собраться в обстановке неформальной. Мне не хотелось знакомить вас с мистером Найджелом Уилбером в ланч тайм в коридоре.       — Отличная идея сменить обстановку, почему нет? — Джек Уэйн явно был тем, кто охотно поддержал идею.       — Мистер Уилбер недавно вернулся из Франции, — продолжил Адам, — но уже проявил интерес к нашей компании. Несмотря на юный возраст и отсутствие опыта, мне импонируют его быстрый ум и готовность приступить к обязанностям в самом скором времени. Я принял решение ввести его в курс дел, — Адам обвел взглядом каждого из Уэйнов. — Что скажете?       Найджел ослабил галстук быстрым, нервным движением. Ему вдруг стало душно и тесно дышать, и он едва удержался от того, чтобы расстегнуть пуговицу на воротнике. Господи, как же хотелось обратно в Париж — в свою настоящую жизнь, в которой он был кем-то большим, чем лишь марионеткой в руках Норманда. Его жест не укрылся от Джеральда, и теперь ярко-голубые глаза того смотрели на Найджела с деликатно скрываемым, но все же интересом. Найджел поспешил отвести взгляд — его смутило любопытство Джеральда.       — Скажу, что я и Джеральд полностью поддерживаем твое решение, — произнес Джек. — Мы всегда доверяли твоему чутью.       Джеральд кивнул, соглашаясь, и вступил в разговор.       — Как прошла поездка, Найджел? Ничего, что по имени? Не переношу неуместный официоз.       — Все нормально… Джеральд, — Найджел тоже решил перейти на тон менее формальный.       — Добро пожаловать в команду, — Джеральд уверенно улыбнулся. — В этом мире не так много людей, кто решится работать бок о бок с нашим президентом. Будет горячо, — хмыкнул он. — Мистер Норманд, без обид, надеюсь?       — Найджел, а как насчет небольшой стажировки и под моим началом? — вдруг спросил Джек. — Обмозгуй это дело, парень.       — Узнаю себя пару лет назад, — бодро выдал Джеральд и прошептал нарочито громко, снова обращаясь к Найджелу: — Не давайся им живым. Раздерут на части.       Джек поддержал шутку коротким смехом и добродушно хлопнул Джеральда по плечу, окончательно разбивая рамки деловой встречи, что ужину пошло только на пользу. Найджелу удалось расслабиться и получить в собравшейся компании некоторое удовольствие. Уэйн старший много шутил, всячески выдавая себя за своего парня и пуская в ход ровно столько обаяния, сколько требовалось, чтобы понравиться наверняка. Джеральд, напротив, больше молчал, но поддерживал любые ответы Найджела подчеркнуто одобрительным взглядом. И все это без капли снобизма, хотя Уэйны явно принадлежали к породе людей сверхдостатка. Найджел ловил это не только по дорогим костюмам или часам — Адам не уступал ни в том, ни в другом, — вот уж в чем ирония. Но Найджел был готов на любую ставку: от Уэйнов потребовалось лишь родиться на свет и заплакать с первым вдохом, в то время как Адаму пришлось на вершину карабкаться.       — Признавайся, Адам, — протянул Джек, налегая уже на десерт. — Уже наметил год, когда посадишь Найджела в президентское кресло?       — Джек, это не мне решать. Ты лучше остальных знаешь.       Адам ответил тем же снисходительно-шутливым тоном, но Джек все же помрачнел. Впрочем, контроль над ситуацией он вернул довольно быстро, продолжив сверкать своей американской улыбкой. Когда Адам сообщил о завершении встречи, взяв все расходы на себя, и еще раз поблагодарил Уэйнов за их присутствие, все вчетвером покинули ресторан. На прощание Джеральд подал Найджелу руку и крепко ее пожал:       — Как насчет проветриться завтра после работы? Я знаю неплохое место.       Найджел пожал плечами: почему нет.       — Отлично. Вот моя визитка, — он достал из портфеля глянцевый листок.       — У меня пока еще нет своей, — ответил Найджел. — Я пришлю ее в ближайшее время.       — Тем лучше, — Джеральд достал следом мобильник. — Внесу твой номер сразу в контакты.       Попрощавшись, Уэйны разошлись по машинам, каждый по своей, а Найджел последовал за Адамом. Погруженный в мысли, тот шел молча, словно бы Найджела и не было рядом. И только когда машина на парковке, ожив, мигнула фарами, Адам обратился к нему с довольной и слегка горделивой улыбкой:       — Зацени?       — Она вообще твоя? — спросил Найджел, усаживаясь на пассажирское сиденье: он глазам не верил.       — Как видишь, — Адам включил приборную панель.       Найджел бросил взгляд на руль. Как и на капоте, посредине руля красовалась эмблема «Порше». Но даже не марка, а то, что Адам выбрал двухместный суперкар, вот что изумляло. Образу, какой успешный юрист Адам Норманд впаял в окружающих собственными же руками, куда больше соответствовал «Мерседес» S-класса или что-то типа того, но едва ли спортивная тачка. Но похоже, что Адам и сам устал — то ли от одних и тех же игрушек, то ли даже от себя самого, — и захотел какого-никакого разнообразия. В кризис его среднего возраста Найджелу верилось с трудом.       — Это круто, — выдохнул он: бесспорно, машина была идеальна.       — Мне и самому непривычно, — Адам снова улыбнулся. — И плевать, насколько нелепо все это смотрится.       — Ты не смотришься нелепо, — Найджел поспешил возразить. Что угодно: необычно, броско, в каком-то смысле — вызывающе, но только не нелепо.       Казалось, это слово вообще Адаму не подходило, хоть клеем клей — не зацепится. А что о самой машине, она Адаму точно нравилась, это чувствовалось. Найджел позволил себе улыбку. Прямо сейчас он переживал какой-то фантастический, абсолютно нереальный флешбек в прошлые времена, когда общение между ними таким и было — легким и открытым, когда и полуслова хватало друг друга понять.       — Как я держался? — спросил Найджел, наблюдая за руками Адама, тот налаживал температурный режим для салона. — Ты доволен?       — В целом, неплохо, — Адам кивнул. — Но не отдавай инициативу в разговоре. Это плохая привычка, мешает управлять.       — Ближайшие лет двадцать управлять ты и сам в силах.       — Двадцать — возможно. Но что потом? Кому достанется компания? Джеральду?       — Он племянник Джека, — напомнил Найджел: почему нет? На кресло главы компании Джеральд имеет те же права, что и он. Да и кто угодно, по большому счету.       Адам нахмурил брови.       — Тебе не стоит завтра соглашаться на встречу. Ни завтра, ни когда бы то еще.       — Почему это? — не понял Найджел.       — Потому.       Найджел уставился в лобовое стекло.       — Я ненавижу твою работу, а ты делаешь все возможное, чтобы заставить и меня ею заниматься! — процедил он, начиная распаляться. — Но тебе и этого мало! Я уже не имею никаких прав? Просто развеяться — не слышал о таком? Вот дерьмо!       — Поначалу будет скучно, но со временем ты втянешься и войдешь во вкус. В этом я абсолютно уверен. Тебе присущ азарт, — машина плавно тронулась с парковки. — Что касается Уэйна, я сказал нет. И будь добр, следи за языком.       Найджел фыркнул и поспешил отвернуться, стиснув зубы: такая злость его брала! Нет, Адам его не слышал! Что-то новенькое? Да куда там! Слух в должном объеме возвращался к Норманду лишь тогда, когда выгодно было ему самому. Найджел потребовал не беспокоить его в Париже? Что ж, Адам сдержал обещание более чем точно. А он… Да каким надо было быть недоумком, чтобы в день вручения дипломов искать глазами Адама в толпе! Найджел до последней минуты надеялся, что тот все-таки приедет, но поздравления не поступили даже в виде вежливой отписки. Впрочем, и здесь удивляться не стоило: свою позицию по поводу Академии Адам выразил предельно четко еще три года назад.       — Видишь, когда ты правильно настроен, нам вполне по силам вести разговор, — на повороте на Саус Ламбет-роуд Адам нащупал его ладонь и легонько сжал. Затем снова вернул руку на руль. — Признаться, я опасался обратного.       К моменту, когда машина остановилась у их дома, Найджел был поставлен в известность, что уже осенью полновесно займется делами на фирме.