Gremlin

Ночью не единожды пришлось убирать руку мужчины в сторону, когда тот пытался обнять во сне. Чэвон сто раз пожалела, что осталась ночевать с Минхо. Ему не выдалось случая истосковаться по нежностям в постели, кровать не пустовала, пока девушки не было в городе. Спасали лишь кошки, примостившиеся между ними, не дав тому обнаглеть в конец. Трель телефонного звонка разбудила обоих. Пак накрыла голову подушкой, мысленно взмолившись, чтобы парень послал подальше того, кому не спалось самому, и кто не хотел дать поспать другим. — Что, мам? — нащупав на тумбочке очки, Хо надел те и сонно пробормотал, приложив к уху мобильник. — Что ты сказала? — мужской голос в миг стал бесцветным, и девушка испугалась. Тишина затянулась, Чэвон лишь смогла понять, что тот резко сел. Желудок стянуло в узел от плохого предчувствия. Она поднялась, приобретая болезненную бодрость, и уставилась на Ли. Ли бегал взглядом по комнате от предмета к предмету, ни на чём не останавливаясь, пока не уронил телефон на кровать. Тот потерялся среди складок одеяла, пока из динамика продолжал доноситься неразборчивый голос его матери. — Всё в порядке? — только и смогла выдавить из себя Пак, надавливая мужчине на плечи, чтобы он положил голову ей на колени. Чэвон не смела больше спрашивать, хотя незнание и сводило с ума. Стала гладить его по волосам, не пыталась развернуть к себе. Быть рядом, но не слишком. Боялась вздохнуть, боялась касаться Хо, будто тот резко стал хрустальным, способным сломаться лишь от одного неаккуратного движения. — У папы, — промолвил мужчина, резко набрав воздух через нос, чтобы суметь произнести слова, будто пока он их не озвучил, те не были правдой, — случился инфаркт ночью. — Как он сейчас? — сглатывая, тихо произнесла Чэвон. Девушка знала этого человека с детства и иногда считала, что тот лучше, чем её отец. Может, он и был. Ещё прошлым вечером планировала разорвать все связи с Ли и его семьёй, а сейчас стало дурно от мысли уйти. Пак не могла себе позволить оставить парня. Не сегодня. Возможно, Хо — последняя скотина, но она— нет. Сколько не убеждала себя, что парень для неё никто, это не являлось правдой, не совсем ею. За много лет вместе, принимая все недостатки другого человека, пусть больше не испытывая к нему прежней нежности или страсти, не могла назвать чужим. Минхо был её до кончиков пальцев. Чэвон знала его страхи, видела взлёты и падения. Больше не любила как мужчину, но как могла уйти? Отвернуться от него? Если из книги вырвать большую часть страниц, она рассыплется. Другие листы, переплетённые с теми, тоже выпадут. Но если не сделать этого, что останется в сухом остатке? — Ему теперь долго восстанавливаться, — тяжело вздохнул Хо, поднимаясь с кровати. — С его характером он не примет новые ограничения. — У него нет выбора. Нужно сделать всё, чтобы сохранить здоровье. — Ты ему это скажи, — мужчина обречённо промолвил в ответ. Особняк семьи Ли их сын давно не посещал. Отнекивался делами и работой, отказываясь приехать в гости. Родители перестали настаивать, ожидая, когда тот сам соскучится. Теперь Минхо соскучился и боялся, что опоздал. Рассматривал сад, в котором никогда не играл в детстве, потому что они переехали сюда только пять лет назад, и вспоминал такой же в Сеуле. Другой континент, а зелень казалась одинаковой. Те же подобранные матерью клумбы, за которыми ухаживали садовники. Она любила во всем порядок. Мужчина почти не видел её без улыбки. Сильная женщина. Такую же всегда хотел себе и Хо. Чем-то Чэвон на неё похожа, он думал. — Вы приехали, — через силу улыбнулась Пансок, всё равно старалась держаться при сыне, хотя глаза покраснели от слёз. Перевалило за полдень. Солнце не пряталось за облаками, хотя могло бы постыдиться, но человеческие трагедии ему чужды. Пак не позволила себе смалодушничать, поехала к семье Минхо вместе с ним. Мистера Ли только выписали из больницы, тот вернулся домой и нуждался в поддержке. Девушка убеждала себя, что поддержка нужна ему, а не его сыну, с котором та сюда приехала. Похожи в том, как справлялись с проблемами и царившим внутри опустошением. Молчали и надевали маски, изображали отстранённость. Другой брони не знали и не умели иначе. Зеркало души человека — его партнёр, поэтому выбирали его под стать себе и своим травмам. Вместе росли и травмы наносили друг другу сами. Если родители давно не видели в гостях сына, что говорить о его девушке? Чэвон бы и чувствовала себя здесь, как дома, если бы так было с самим Ли. Для него же это место настоящим домом не стало. Не успев подняться на второй этаж, Пак почувствовала вибрацию в кармане джинсов. Спешно достав мобильник, увидела на дисплее имя отца. Они давно не созванивались, а когда тот решил это исправить, выбрал самый неподходящий момент. Девушка извинилась и отошла в гостиную, принимая звонок. — Да, алло, — она поджала губы, нервно рассматривая мебель вокруг, захотелось что-то схватить, чтобы занять руки. Вокруг царила идеальная чистота, всё на своих местах, единственно верных местах — Ли Пансок умела. Однако резко стены с дорогими картинами стали давить, кислорода в воздухе поубавилось, стоило услышать мужской голос на другом конце провода. Ни один разговор с папой не проходил без нотаций, никогда Чэвон не отключалась с улыбкой на лице, разве что от облегчения. Она заранее отсчитывала минуты, Ённам всегда краток, минут десять и пытка закончится. Только стрелка настенных часов не двигалась, словно решила передохнуть от извечной гонки. — После произошедшего мы с Бэкхёном решили, что вам стоит поторопиться, — Пак услышала, как он мерно барабанил пальцами по столу, наверняка сидел в кабинете, откуда вообще редко выходил. — Вы давно вместе, пора уже пожениться. Мужчина не предлагал, не размышлял — уже принял решение. Принял его ещё до звонка дочери. Чэвон привычно на иголках, потому что понимала, что до настоящей причины отцовского внимания нужно пробраться через обыденные вопросы. Как её работа? Не хочет ли вернуться в Корею? Как будто мужчина каждый раз верил, что её ответ мог измениться. — Это наше дело, — девушка пресекла тему, надеясь, что сегодня это тоже не больше, чем обычные нравоучения. — Он опасается за своё здоровье, думает уже сейчас передать дела компании Минхо. Могу понять его страхи. Я тоже недавно столкнулся с проблемами со здоровьем, — голос звучал четко, будто Ённам отрепетировал фразы заранее, но признать факт собственного бессилия ему всё равно удавалось с трудом. Столкнулся с ними давно, но игнорировал, уверенно и безапелляционно игнорировал. Чэвон много раз просила отца сходить к врачу, пройти обследования, когда начались первые ухудшения. Тот о них не рассказывал, только мама не могла молчать, ругая мужа за переработки. Если о ком-то можно сказать, что он женат на работе, так это о Пак Ённаме. — Пап, хватит решать за меня. Я уже давно выросла, если ты забыл, — девушка настаивала на своём сквозь подступающий к горлу ком. Смысла продолжать разговор не было, как и начинать его. Только сбросив вызов через несколько мучительных минут, она позволила себе расслабиться и почувствовать почву под ногами. Ковёр с орнаментом, если точнее. Пак уставилась на изогнутые линии на полу, пытаясь вернуть самообладание. Какая ещё свадьба? Не теперь, когда девушка приняла решение закончить отношения. Чэвон: «Ты слышала тот бред, что придумал отец?». Отправив смс сестре, надеялась, что та скоро зайдёт в сеть. Ей хотелось скорее обсудить, выплеснуть негодование, скопившееся внутри, чтобы затем выкинуть из головы. Ханыль: «Он тебе позвонил? Они с мамой давно обсуждали, но я думала, что перебесятся». Пак ошиблась, раздражение лишь усилилось, стремясь выбить из колеи окончательно, но пришлось насильно стряхнуть лишние мысли. Со второго этажа доносились голоса, их будто прибавилось. Чэвон зацепилась за ослабленный голос Бэкхёна и, собрав волю в кулак, поднялась по лестнице к нему в спальню. — Добрый день, мистер Ли, — она улыбнулась тому, что смогла стереть с лица все эмоции, вызванные беседой с отцом, и что сделала это вовремя, чтобы поздороваться. — Как вы себя чувствуете? Папа Минхо любил костюмы, его редко увидишь в чём-то домашнем, а не в официальном, но сейчас тот был безоружен. Сидел в постели, подперев спину подушками. Девушка могла догадаться, каким слабым и никчёмным он себя чувствовал. Как и её отец, окажись на его месте. Младший Ли уставился в окно, быстро устав от родительской компании, желал скорее оказаться там, куда смотрел. Пак подошла к нему, тоже облокотившись о подоконник, только лицом к кровати, и заметила Кристофера Бана, сидевшего на кресле у противоположной стены. Сейчас его взгляд не такой, как в первую встречу. На мужском лице отразилась растерянность от присутствия Чэвон. В голове крутились шестерёнки в поиске удачной колкости. Он готов был поделиться шуткой, но опомнился, вспоминая о семье Хо. Мелькнула догадка, что быстро подтвердилась, когда Ли положил руку на женскую талию. Неужели решил очертить границы? Девушке польстило, что недавнее откровение его задело. — А это? — вопрос непроизвольно сорвался с губ Бана, и он указал на неё. — Крис! — возмутился Бэкхён после приветствия. — Вы с Чэвон вовсе не знакомы? Ну, Минхо, вот же поганец, — нарочито цокнув, тот рассмеялся. — На свадьбе планировал познакомить невесту с лучшим другом? Пак задохнулась от возмущения, почувствовала, как сердце забилось в бешеном ритме. Такое решение принял отец или в словах мистера Ли нет ничего общего со странной тирадой того? Кого она обманывала? Сложить два плюс два не составило труда. Всё сочувствие к мужчине, как рукой сняло. Не стоило приезжать, не стоило пускать всё на самотёк. Почему девушка не умела рубить с плеча? Было бы полезно. Минхо к ней не повернулся, хотя боковым зрением увидел, как она на него посмотрела. Зато убрал руку, которую та лишь с силой сжала, чтобы не вызывать вопросов у присутствующих. Во взгляде легко читался гнев, смешанный с разочарованием. Разочарованием от того, что Чэвон не закончила их отношения по возвращению из Сеула, когда застала его с другой. В бессильном негодовании Пак застыла, не смея ничего говорить, грубить старшим не в её привычках, а парню она нагрубит, как только покинут особняк. Пусть не сомневается. Изумление оттого, что сумасшедшая фанатка, с которой он даже не переспал, преследовала его, отпустило Чана. Ему стало даже смешно. Имя пассии друга помнил, только не знал в тот вечер. Они же не представлялись друг другу. Сам билеты выделил, считай, придумал, настоящие же раскупили. Судьба насмехалась то ли над ним, то ли над самим Ли. Бан с любопытством оглядел девушку, которую прежде видел без одежды. Сейчас та не выглядела его поклонницей, видимо, никогда ею и не была. Так это Чэвон захотела им воспользоваться, а не наоборот? Она точно узнала его, в отличие от мужчины. После всем наскучившим светских бесед и просьб следить за здоровьем Бэкхён захотел поговорить с сыном наедине. Пак только укрепилась в стремлении дождаться Ли — хватит тянуть и молчать. Теперь ей многое хотелось сказать. Слишком многое. Задержавшись внизу с матерью Минхо, Пак решила подождать того на улице. Сегодня в этом доме не хватало кислорода. Однако вышла не раньше, чем попросила у женщины обезболивающее, головная боль сводила с ума. Чэвон к ней почти привыкла, иногда не замечала вовсе, пока та не становилась совсем нестерпимой. Увидев на крыльце Бана, девушка попятилась назад, но желание покурить и проветрить голову оказалось сильнее. Она чиркнула зажигалкой и присела на лестницу. Время замедлилось, и весь мир сжался до размеров тлевшей меж пальцев сигареты. На языке привкус табака смешался с негодованием, которое не терпелось выплеснуть. Взгляд Криса оторвался от роз, украшавших внутренний двор, и прошёлся по территории, пока не остановился на тёмной макушке. Пак стала свидетельницей его падения, когда он столкнулся с призраками прошлого, которых никак не мог отпустить. Или те не могли отпустить его. Убеждал себя, что отпустил, но вся жизнь превратилась в сплошное бегство. Чан давно упал и в тот день понял, что за все годы не сумел подняться на ноги. Понял, что побег от себя тоже иллюзорный. Мужчина всё время был заперт наедине с собственными демонами, какие бы маски не надевал он или его черти. Знал, что отношения у Ли так себе, видел, как друг спит с кем попало, подобно ему самому, но никогда лично не сталкивался с его спутницей. И лучше бы не сталкивался, было бы легче убегать, верить, что правда делал это. Сегодня на её шее тот же кулон, что в прошлый раз, Бан ещё в доме заметил, рассматривая ворот чёрной рубашки. — Ты собираешься уходить? Чэвон докурила и забыла, что позади неё стоял Крис. Мысли унесли ко времени, которое уже не вернуть, память над ней насмехалась. Лучше бы ничего не помнила, не хранила внутри себя воспоминания, больше казавшиеся тёплыми. Они стали мучительным напоминанием о том, как больше никогда не будет. Их огонь обжигал до гадких волдырей на коже. Всё светлое в них под нынешней оценкой померкло. Увидев, что их проблемы с Минхо давно пустили корни, Пак замечала их на любом случайном воспоминании. Словно моль испортила всю киноплёнку. Только Чэвон сама позволила насекомым остаться рядом с альбомом дорогих сердцу моментов. Сама позволила тем стать никчёмными. — Тебе не всё равно? — не оборачиваясь к Чану, спросила девушка. Ему тошно, что она здесь сидит? Пак же забыла о его присутствии, тот тоже мог бы не обращать внимания. Почувствовала мужской парфюм, шлейфом протянувшийся от Бана, когда он присел на ступеньку позади. От него больше несло табаком, нежели духами, но Чэвон уловила древесный аромат, который с жадностью вдыхала после концерта лишь бы забыть цитрусовый, который с годами впитался в слизистую носа. Если сейчас посмотреть, можно заметить, что тот её выел, оставил раны, из-за которых сложно дышать, а запахи и вовсе с трудом различимы. — Симпатичная вещица, — задумчиво произнёс мужчина, касаясь цепочки на женской шее, мимолётно задев бархатную кожу. Он сжал кулон между большим и указательным пальцем, рассматривая под солнечными лучами. Такой же поношенный, те же царапины — сомнений нет, что это тот самый, что Крис видел не раз. — Это подарок, — отстранённо ответила девушка, отодвигаясь в сторону, чтобы увеличить между ними расстояние. Бан осёкся, когда понял, что сфамильярничал, что не сдержал порыв, рождённый глубоко внутри и неподвластный контролю. Стоило лучше следить за руками, подумал Чан, обезоружено поднимая те вверх, показывая, что извиняется. В самом деле, он мог ошибаться, сколько таких ещё есть? Спустя шесть лет память многое примет за правду, жонглируя фактами, чётких воспоминаний не сохранилось. Однако одной проведённой им параллели хватило, чтобы заставить всё перевернуться с ног на голову. — Минхо знает? — неожиданно поинтересовался Крис, впервые поймав её взгляд. — Лучше спроси, что знаю я, — ей пришлось приложить усилия, чтобы выдавить слова, голосовые связки будто одеревенели. — Поверь, я знаю больше, — на его лице заиграла улыбка, но в ней не нашлось ничего ни весёлого, ни сочувствующего. Он назвал бы Ли законченным подонком, если бы сам не был таким. Только одно различие между ними оставалось: Бан не строил воздушных замков, никому ничего не обещал и не врал, что его сердце кому-то принадлежит. Оно ему-то не принадлежало. Чан не уверен, осталось ли оно у него. Но если нет, почему так одиноко? Крис и Чэвон не сомневались. Убеждены, что мышечный орган изжил себя, превратился в рудимент — прошлый этап эволюции. Сидели рядом, не понимая, что у них слишком много общего. Возможно, знали интуитивно. Если у одних людей может быть похожий блеск в глазах, то почему другие не могут иметь одинаково погасшие? Погасшие мечты, огонь и надежду. В них истлела вера в людей и себя вместе с сигаретами, бычки которых валялись под ногами. — Сколько? — бесцветным голосом спросила Пак, не зная, хочет ли знать. Да и смысла откровенничать у Бана нет, зато стимул соврать, чтобы обелить друга, был. — Сколько чего? Сколько баб у него было? Девушка кивнула, подперев подбородок рукой. Столько, сколько раз она пропускала его вечеринки, сколько раз уезжала в другой город? Ей показалось, что каждый раз, не будь её рядом, рядом с Хо была другая. — Много, я не считал, — Чан склонил голову вбок, изучая женское лицо. — Ты тоже не невинная овечка. — Могла бы не быть ею, если бы у тебя тогда встал, — Чэвон усмехнулась своим словам, откровенности, с которой говорила с мужчиной. — Не говори то, чего не знаешь, — покачал головой Крис, упираясь руками в половицы за ним. Стало забавно, Ли не говорил, что его девушка такая. Бан не мог подобрать точной формулировки, чтобы описать, что он подразумевал под этим «такая». Прямолинейная, простая и честная? Да что он о ней знал? Ни черта. Он ни черта о ней не знал. Но верил, не сомневался в язвительных словах, с которыми Пак обращалась к нему. Может быть, дело в мимике или прямом взгляде, который та не прятала, не опускала, словно бросала ему вызов. Игры в гляделки затянулись, но никто не хотел уступать, продолжая изучать собственное отражение в чужих зрачках. — То есть всё-таки встал? — Чэвон стала подначивать Чана, окончательно развернувшись к нему. Она ловила чертей, плясавших в его взгляде, сама их дразнила, найдя в этом странном диалоге спасение от сказанного мужчиной. Много. Девиц, которых перетрахал Хо, много. В её жизни был только один мужчина, девушка не знала других ласк, других привычек в сексе кроме тех, которым научил Минхо. Они выучили тела друг друга, и те им наскучили. — Хочешь проверить? — Крис усмехнулся, облизнув губы. Словно не сидели на крыльце дома семьи Ли, словно Хо не должен скоро выйти, словно Пак уже с ним рассталась. Чэвон хотела сострить в ответ на предложение Бана, но прервала неожиданно распахнувшаяся дверь. — Ты подумай, — Чан наклонился к её уху, опаляя горячим дыханием открытую шею. Захотелось одёрнуть воротник, но девушка сдержалась. Больше обжигал взгляд Минхо. От претензий, которыми сочился, удалось избавиться, когда Ли, сев за руль, перевёл его на дорогу. Пак только больше вскипала от его реакции. Молчал, не сыпал упрёками, или чем там хотел, но смотрел как на предательницу. Ею была не она. — Какая к чёрту свадьба? — не выдержала Чэвон, нарушив тягостное молчание, царившее в автомобиле. — Придуманная нашими родителями, — покачал головой Хо, тяжело вздохнув. — Не говори, что удивлена. Давно стоило ожидать, а после инфаркта… Они засуетились. Девушка знала, что Минхо был прав. Только в очевидной истине не было его мнения. А зачем оно ей вообще? Пусть думает, о чём пожелает, хочет того, что вздумается. Её это больше не касалось. Пора заканчивать затянувшийся на несколько лет дольше положенного спектакль. — Пусть прекращают, — она следила за дорогой так же тщательно, как и мужчина. Просто, чтобы не смотреть на него или собственные руки, начавшие болеть оттого, как больно Пак впивалась ногтями в ладони. — А почему нет, Чэвон? — Ли сжал руль сильнее, силясь не взглянуть на неё украдкой. — Мы с тобой столько лет вместе. У нас выйдет хороший брак. Ей стало смешно только в первые секунды, пока гнев не уступил место задумчивости. Пак никогда всерьез не размышляла о замужестве. Тем более не думала о нём, как о чём-то выгодном и логичном. С детства казалось, что свадьба — это про чувства. Про любовь. Однако ни брак её родителей, ни брак родителей Минхо не подходил под невесть откуда взявшееся описание у неё в голове. Если изменами задета лишь гордость, а не давно угасшие чувства, то почему их отсутствие становилось краеугольным камнем при мыслях о том, чтобы связать их с Хо штампом в паспорте? Согласиться приравнивалось к тому, чтобы простить его, а если Чэвон сделает это, то не будет иметь права уколоть, припомнить предательство. Он просил от неё слишком многого, того, что Пак дать пока не могла. — Хороший брак со свободными отношениями? — натянуто рассмеялась девушка, найдя глаза Ли, когда машина остановилась на светофоре. — Ты такой хочешь? — она пыталась заглянуть в ему в душу хотя бы сейчас, если до сих пор не получалось. То, что тот себе и так позволял, вполне укладывалось под предложенный вариант. Однако впервые Минхо понял, что сам делить Чэвон с другим мужчиной не хотел. От представленной связи с Баном, от их переглядок при разговоре с его отцом и от того, как Чан наклонился к ней, когда Хо вышел из дома, Ли вскипал. Пак не давала поводов для ревности, и он уже давно не чувствовал, что может её потерять. Не чувствовал этого, пока спал с другими, даже тогда, когда девушка поймала с поличным. А сейчас осознал, что они могут расстаться ещё до того, как подъедут к дому. — Можем попробовать заново, — выдохнул мужчина, проведя рукой по голове, зачёсывая чёлку назад. — Ты и я. Больше никого в отношениях. — Кому ты врёшь? — она больше не желала наступать на знакомые грабли, отчётливо глядя прямо на них. Минхо будто снова стал подростком, влюбившимся в девчонку до беспамятства. Раньше правда было страшно, что Чэвон его бросит. Уйдёт к другому, к тому же Крису. Может, из-за этого он их так и не познакомил. Боялся, что стоит ей увидеть вариант получше, и девушка откажется от него. Сплошь и рядом всегда куча вариантов получше. Проще дать повод, тогда не нужно искать причину в себе. Только себя с каждой новой девушкой в постели Хо терял. — Я не хочу тебя потерять, просто не могу, — признался Ли, задыхаясь от честности и от страха, с которым пришлось столкнуться лицом к лицу. — Спроси, чего хочу я, — Пак сказала, как отрезала, не давая даже шанса, снова присесть на уши. Ни в этот раз. Чэвон могла представить их историю в страницах, отчаянно вырванных и спешно растоптанных, потерянных среди прочего хлама и стремящихся утонуть в пыли. Она любила в горячке и до исступления, необузданно и откровенно, без границ и стыда. Так любила, что окунулась в холод и задохнулась в пресном и потухшем чувстве. Девушка запуталась в том, чего сама хотела. Тоже не могла подумать, что потеряет мужчину, но не позволяла себе признаться в постыдной слабости. Пак знала, что хотела Кристофера Бана. Да кого угодно, лишь бы выбить из груди всю боль вместе с сердцем.