Gremlin

Будучи теперь в квартире Ли, Крис думал о том, что здесь живёт ещё и Чэвон. Всё время жила, обходя его жизнь стороной. Ближе не придумаешь, а всё равно не пересекались, будто Минхо специально всё подстраивал так, зная, чем закончится их знакомство, пусть они сами до сих пор не знали. То ли Бан на самом деле рассчитывал застать девушку дома, то ли просто соскучился по компании друга. Сомнения последнего во втором варианте легко читаемы на его лице, когда тот открыл дверь незваному гостю. — Написал бы хоть, — лениво бросил мужчина, проходя внутрь, не тратя время на бессмысленную вежливость. После разговора на вечеринке, что тот устраивал, они даже не переписывались особо, поэтому визит Чана казался широким жестом. Он притащил с собой две бутылки виски и заявил, что они весь вечер будут слушать Эда Ширана. Минхо даже не удивился, свою музыку Бан сейчас терпеть не мог, но прослушиванию чужой отдавался с удовольствием. Крис тоже хотел бы писать баллады о любви, даже не рассчитывая на малейшую выручку с них. Просто наслаждался бы процессом создания, вкладывал в текст эмоции, которые его переполняли. Когда жизнь покинула единственная муза, он подумал, что больше не напишет ничего стоящего. Однако он написал, только не чувствовал души в хитах, принёсшим ему известность и признание. По прошествии времени последнее вдохновение, что та ему оставила, исчезло, и осталась только боль, от которой спёрло дыхание. Чан задыхался каждое утро, просыпаясь в пепле от пожара, покромсавшего и истерзавшего его. Смыть следы удавалось лишь алкоголем, хотя стоило взглянуть в зеркало, мужчина сразу понимал, что сажа никуда не делась, не отмылась, как бы рьяно он ни тёр. — Чего залип? — раздражённо поинтересовался Бан, когда разливал спиртное по бокалам. Хо уткнулся в мобильник, не замечая ничего вокруг, нервно стучал пальцами по чехлу, видимо, не получая ответа. — Чэвон игнорит, — тот быстро взял протянутый напиток, осушая горло, и последний раз взглянул на непрочитанное сообщение, откладывая телефон в сторону. Минхо: «Когда будешь дома?». Ли видел, что девушка сопротивлялась здравому смыслу и хорошей перспективе брака из-за упрямства, будто в самом деле могла пойти на поводу эмоций. Мужчина считал, что знал её лучше, чем она сама себя. Сколько бы та ни ворчала на отца и его предложения, никогда не от них отказывалась. Сдавалась перед авторитетом и аргументами. Хо хотел думать, что так же будет, если они поженятся, что он станет такой же значимой фигурой. Самонадеянно, но никто не мог лишить его возможности помечтать. Разве что Пак старательно пыталась подчёркнутым холодом и пренебрежением, с которым уже перегнула палку. Минхо бесился, что она не отвечала, хотя наверняка увидела входящее сообщение. Просто демонстративно отложила телефон или смахнула уведомление, продолжив заниматься делами. Бан одним своим присутствием подливал масла в огонь, вынуждая Ли испытывать нечто похожее на ревность, словно тот посмел коснуться чего-то, что всецело принадлежало мужчине. Этим он заставил усомниться Хо в его правах, которых давно не осталось. Признавать отчаянно не хотелось, в общем решении их семей Ли увидел возможность исправить собственные огрехи. Последний шанс не потерять её. — Дай телефон, я позвоню, — попросил Минхо, покосившись на собственный с недоверием. — У неё есть твой номер? Если был, и она ответит на звонок Криса, то Ли точно выгонит его из квартиры. Долой с глаз, чтобы не втащить. Его неуверенность в себе и в Чэвон не должна превозмочь здравый смысл. Просто не могла сделать это, хотя Ли с каждым разом сомневался всё больше. — Держи. Мы не обменивались номерами, — хмыкнул Бан, подумав о том, что сейчас Хо сам всё устроит. На колени запрыгнула тёмная кошка и принялась тереться об его ноги. Сопротивляться не стал и пригладил ту, чью кличку путал с остальными животными Минхо. Друг давно перестал обижаться, хотя казалось, что порой косился неодобрительно, если Чан промахивался с именем. Гудки продлились недолго, трубку быстро взяли. В глубине души мужчина надеялся, что девушка просто занята, но подобная вера слишком наивна, не обнадёживала в полной мере. Когда он успел так опростоволоситься? Пора взять себя в руки, чтобы не показаться совсем жалким для неё и для окружающих в лице Бана. — Сложно ответить на сообщение? — с порога завёлся мужчина, услышав будничный голос Пак. — Не подумала, что я волнуюсь? Самому захотелось надавать себе пощёчин за повышенный тон, который та точно не оценила. Сейчас вообще скинет вызов и назло ему задержится или вообще не придёт ночевать. Когда раньше так делала, Ли было всё равно. Он знал, что девушка могла остаться только у Блэр. Теперь его терзали странные подозрения, от которых становилось невыносимо, те делали поведение безрассудным и импульсным, что совсем не похоже на него. Не в его стиле и привычках быть столь эмоциональным и несдержанным. — Ты не мой папочка, Минхо, — донеслось с того конца трубки после продолжительного молчания. — Вообще нам лучше разъехаться, чтобы ты себе не надумывал ничего. Крис едва сдержал смешок, пряча ехидную улыбку, когда из-за громкого динамика услышал едкий ответ. Он точно припомнит ей это, когда та не сможет не признать, кто же тогда её «папочка». Даже думая об этих фантазиях рядом с Ли, Чан не чувствовал себя предателем. Минхо никогда не позиционировал свои отношения так, как пытался сейчас. — Хочешь расстаться? — не выдержал Хо, сжав свободную от мобильника руку в кулак, но и в сам девайс ухватился мёртвой хваткой. — Сам знаешь, что хочу, — бросила в ответ девушка, после чего послышался шум, и она громко вздохнула. — Всё, я пошла. Потом поговорим. Чей это номер? Ли покачал головой и, сбросив звонок, почувствовал, что погряз в трясине, из которой не осталось выхода. Никто не протягивал ему руку помощи, а сам, чем активнее пытался сопротивляться и грести к суше, тем больше тонул. Мужчина захлёбывался и неминуемо шёл ко дну, теряя всякую связь с реальностью, оставаясь наедине с демонами, которые грызли его изнутри. Первая бутылка виски, принесённая Баном, быстро закончилась. Посмотрев на вторую, Ли понял, что той мало, что вообще алкоголя мало. Мозг подкинул идею, к которой он давно не прибегал, всегда хватало одного лишь спиртного, но не сейчас. Чэвон бы его убила, если бы узнала, что хранилось в квартире. Крис бы тоже отвесил ему пару тумаков, но Минхо будто знал, что однажды сорвётся. Рука не поднялась выбросить, и теперь это стало лучшим выходом из возможных. Пока Чан отдавался во власть чарующего голоса, как и обещал, не переключая Эдварда, Ли нашёл в спальне оставленный им до худших времён пласт таблеток. Всё же надеялся, что Чан не заметит, что он закинулся. Тот всегда реагировал слишком остро, хотя Минхо этого не понимал. Даже травку Бан терпеть не мог, хотя раньше сам чем только не баловался. Для Криса любые психотропные вещества навеивали болезненные воспоминания. Чёртовы наркотики испоганили ему всю жизнь. Возможно, не будь хотя бы их шесть лет назад, всё бы не пошло наперекосяк. Бан не мог отделаться от чувства вины и чужой поломанной судьбы, как и своей собственной. В шоу-бизнесе всё быстро пресыщало, многие находили нестандартные способы разукрасить реальность, этим не погнушался и он. Хуже лишь то, что Чан потянул в эту пропасть за собой ту, что никогда не касалась звёздного мира. Если бы не он, то не подсела бы на препараты, жила бы спокойно дальше, обходя острые углы, не стремясь угнаться за ним. Всё равно не угналась, а пожинал плоды теперь он, оставшись будто ни при чём, что раздражало ещё больше. — Всё в порядке? — спросил Крис, когда друг вернулся на кухню. — Почему ты так вцепился в Чэвон? Чёрт бы побрал проницательность Бана, подумал Хо. Нисколько не в порядке он, но скоро будет. Гори всё синим пламенем, ему пора перестать бежать за поездом, последний вагон которого ушёл. Или подумать об этом завтра. Утро вечера мудренее, а вечер теперь обещал окраситься в яркие краски. Плевать ему, каким способом. Главное, что нашёл хоть какой-то. Любимой традицией девушек в их дружбе стали совместные посиделки у Дэвис в гостиной за разговорами, о чём придётся, и за кофе с мороженым. Чэвон покупала шоколадный пломбир, а Блэр варила самый вкусный напиток, что когда-либо пробовала подруга. Лучшее окончание рабочего дня ещё не придумало человечество. Фанаткой места, где сейчас работала, Пак никогда не являлась. Ей казалось, что есть, куда стремиться, что стеклянная многоэтажка в центре Бостона, где они с Дэвис познакомились, не потолок. Отца устаивал нынешний расклад, он не поддерживал идеи дочери о развитии собственного бизнеса. Уверен, что набравшись опыта за границей, та вернётся в Корею и устроится к нему в компанию. Начнёт приобщаться к семейному детищу, к тому, что он однажды ей передаст. Одному Чэвон одному точно рада. Не устройся она именно в эту контору, вряд ли бы их пути с Блэр когда-нибудь пересеклись. Не сидели бы сейчас у той на диване, ковыряясь ложками в десерте, и не обсуждали бы всякую чепуху. Именно такие разговоры напоминали Пак, что жизнь прекрасна в маленьких деталях. Не только в победах и грандиозном успехе, повышении на работе или во всём подобном. Иногда достаточно комфортного и непринуждённого общения с человеком, который тебя понимал. Большего не хотелось, только остаться под лучами чужого нескончаемого позитива, озаряющими серость собственных будней. В комнату влетела полная детской непосредственности Ноа, недовольная тем, что из-за дневного сна пропустила приход Чэвон. Девочка запрыгнула к ней на колени и стала болтать ногами. — Как дела, малышка? — улыбнулась Пак, наклонив голову. — Какие красивые косички, тебе их мама заплела? — Нет, — гордо размахивая волосами, ответила та, — дядя Бин. Он утром приходил. Вскинув брови, Чэвон перевела взор на подругу, которая сначала смущённо прикрыла глаза и поджала губы, а потом глянула в ответ, нервно сглотнув. Как бы всё хорошо ни казалось в отношениях с Со, что-то терзало её сердце. Когда дверь за маленькой проказницей закрылась, оставляя их наедине, Дэвис вдруг сжала женское запястье, набрав в грудь побольше воздуха. Ей словно мало кислорода, что находился в комнате. Даже на улице его не было бы достаточно, чтобы собраться с духом, поэтому Блэр решила действовать в условиях его нехватки. Сейчас или никогда. — Есть кое-что, о чём я тебе никогда не рассказывала, — она сосредоточилась на собственных пальцах, которыми неосознанно сжала руку Чэвон, и сразу нехотя убрала те, пряча в складках юбки, которую резко начала теребить. — А сейчас хочешь это сделать? — растерянно уточнила девушка, всеми силами стараясь не давить на неё. Нервозность, захватившая подругу, испугала Пак. Ей самой стало не по себе от тайны, которую захотела поведать Дэвис. Неожиданно и будто бы без единого намёка прежде, подводившего к откровению. — Я думала, что смогу забыть, убрать секреты в дальний ящик и никогда его не открывать, — насупилась Блэр, кусая губы, вся мимика и движения кричали о захватившей её нервозности. — Мне кажется, я обманываю Чанбина. — Блэр, ты ни в чём не виновата. Пусть он, как и я, не знает деталей, но это ничего не меняет, — с уверенностью произнесла Чэвон, в своих словах она не сомневалась ни на минуту. — Всё равно мне тяжело хранить секреты от близких. Они даже не мои… у меня есть сестра, — стоило последней фразе слететь с губ, как Дэвис напряглась всем телом, будто позабыв, как дышать, разучившись это делать. Грудная клетка невольно застыла, не предпринимая попыток продолжить циркуляцию воздуха между её организмом и окружающей средой. Девушка не говорила об этом ни с кем. При редких встречах с матерью они делали вид, что у той никогда не было старшей дочери. Запретную тему никто не смел трогать, словно ящик Пандоры, открыв который спасения не сыскать. Только Блэр устала молчать, особенно, когда в её жизни появился Со. Она жаждала откровенности в их отношениях, но не могла её требовать, пока собственное прошлое нависало грозовым облаком, готовым насмерть ударить молнией в любой момент. — Я видела снимки в фотоальбоме. Это та девушка? — им обеим понятно, что Блэр не рассказывала лишь об одной фигуре оттуда, оставшейся на общих фотографиях. — Что с ней случилось? — Я больше не считаю её своей сестрой, — сталь мелькнула в женском голосе, не оставляя сомнения в том, что человек, о котором она собиралась рассказать, сильно ранил её, оставив после себя сплошные шрамы. — Она сейчас в тюрьме. Джойс долго сидела на наркотиках… Господи, я только вспоминаю это, и сразу хочется забыть. Не знаю, с кем она таскалась, но эти люди такие же гнилые, как и она. Возможно, из-за них такой и стала. У неё был парень. Они вместе употребляли, тусили невесть где, — слова давались тяжело, как и воспоминания, в которые пришлось погрузиться. Дэвис выдохнула, переводя дух, и произнесла совсем тихо, страшась лишь сказать это вслух. — Ноа — не моя дочь, Чэвон. Джойс залетела от этого утырка, а потом её повязали за сбыт наркоты. Она была в таких долгах из-за наркотиков, что ввязалась в какую-то схему по их продаже. Личные фото, портреты и любые напоминания давно спрятаны в коробку, убранную в самый тёмный угол в шкафу среди прочего хлама. Рука не поднялась выкинуть или порвать их, будто однажды Ноа потребует их, а Блэр не имела права лишить её возможности увидеть мать в молодости. Быть может, именно из-за того, что не сожгла их, не превратила в пепел, призраки прошлого продолжали терзать её, периодически вовсе пытаясь задушить. В воздухе повис рассказ, отдавая ощутимой горечью. Слова, сказанные Блэр, повязли в сознании обеих. Одна захлёбывалась леденящими душу картинами прошлого, а другая не могла прийти в себя от услышанного. Пак всегда думала, что Дэвис просто не повезло с мужчиной, которого она встретила, что подонок оставил её, когда узнал о ребёнке, но всё оказалось в разы хуже, чем она себе представляла. Если девушка прежде восхищалась стойкостью подруги, то сейчас совершенно не понимала, как та вообще со всем справилась, встала на ноги и смогла двигаться дальше. — Блэр, я даже представить не могла, что ты пережила такое, — почти шёпотом вымолвила Чэвон, боясь сказать что-то не то, боясь вообще сказать хоть что-то. Дэвис не отпустила это, как бы ни скрывала от остальных. Подобное вообще никогда не отпустишь, показалось Пак. Непосильный груз стал частью жизни Блэр и её самой, отравляя все мысли и близкие отношения, которых желала подруга. — Пока шло следствие, она родила малышку, но ей не нужны были дети. Ей вообще ничего не нужно было кроме грёбаной наркоты. Я не узнавала её, — девушка закрыла лицо руками, пытаясь держать себя в руках и унять эмоции. — Я забрала Ноа и решила, что воспитаю, как свою дочь. Мне страшно, что Джойс выйдет из тюрьмы и захочет отобрать её. — Ты её настоящая мать, Блэр. Ты и только ты, — четко выделяя каждое слово, произнесла Чэвон, взяв руки подруги в собственные. — Я уверена, что Ноа тоже так скажет, если однажды узнает правду. Ты ведь этого боишься? Что она узнает? — Я боюсь женщины, которая когда-то была моей сестрой. Боюсь потерять Ноа, которая стала смыслом моей жизни. Боюсь, что всё это помешает мне найти счастье с кем-то вроде Чанбина. — Он сам решит, чего хочет. Если ему нужна ты, то ничего не помешает быть с тобой, — без всякого сомнения сказала Пак, считая именно так на самом деле. Даже их извращённые взаимоотношения с Минхо подтверждали это. Отчего-то после всех измен мужчина всё еще хотел быть с ней и в этом желании, в том, как сильно пытался его показать, уже раздражал Чэвон. — Я чувствую, что не достойна кого-то настолько хорошего, — сдерживая подступающие слезы, вымолвила Дэвис и потёрла лицо, пытаясь прийти в себя. — Ты достойна всего самого лучшего, моя дорогая. Ты уж точно не сделала ничего плохого, — Пак не могла найти слов, подобрать нужные, чтобы правильно поддержать подругу, ей хотелось вместить в речь всю любовь и безусловное понимание. — Ты — мой герой и герой для Ноа. Что бы она делала без тебя? Блэр взглянула на девушку, и её глаза заполнила теплота к подруге. Она не пожалела, что доверилась той, что смогла перешагнуть через страхи, преследовавшие её по пятам. Выговорившись, озвучив то, чего страшилась больше всего на свете, Дэвис почувствовала долю облегчения, будто ей не хватало хотя бы одного честного разговора, когда она сбросит маску, приросшую к коже. — Я не знаю, Чэвон. Я просто боюсь, — подытожила Блэр и несмело улыбнулась. — Прости, что мне пришлось вывалить всё это на тебя. У самой же жизнь не сахар. — Мои проблемы — пустяки, — усмехнулась Чэвон, находя собственные переживания ничтожно малыми по сравнению с теми, что испытала и испытывала по сей день подруга. — Парень изменил? Да боже, чёрт с ним. Ты мне в сто раз дороже. — Будь твоим парнем кто-то, кто относился к тебе получше, по-другому запела бы, — покачала головой Дэвис и рассмеялась. Откровения, на которые с трудом нашла силы Блэр, сделали их с Чэвон намного ближе, чем прежде. Подарив одной каплю свободы от истязающих её демонов, а другой показав, что доверие может быть всецелым. Не важно, дружба это или любовь. Пак вдруг открыла в себе такую же потребность быть кем-то безусловно понятой и принятой. Девушка даже подумала, что их с Минхо погубила она сама же тем, что никогда не позволяла себе открыться другому человеку настолько сильно. Ей нестерпимо думать, что окажется беззащитной, покажет свою уязвимость. Только весь смысл заключался в именно этом. Чтобы обрести хотя бы призрачное счастье или шанс на него, нужно идти на риск.