Gremlin

Кофе в пластиковом стаканчике остыл, а его даже горячим пить — ощущение не из приятных. Жижа, предлагаемая в больничном автомате с напитками, не могла сравниться со свежесваренным шедевром подруги, что ещё вчера ласкал вкусовые рецепторы. Глаза слипались от недостатка сна, и Чэвон быстро влила в себя содержимое одноразового стакана, которое совсем не помогло взбодриться, лишь заставило поморщиться от горького привкуса. Сахар дело не исправил, только добавил приторности — теперь сводило скулы. Протесты Минхо ехать в больницу стали понятными, когда у него взяли анализы. Вечер перетёк в ночь разбирательств, что он употреблял, и оценке увечий, нанесённых по вине нерадивого подростка, писать заявление на которого у мужчины не осталось сил. В коридоре между палатами, когда Ли увезли на компьютерную томографию, Пак устало осела на банкетку, сняв кроссовки — ноги гудели. Голова едва ли не взорвалась от боли, стянувшей её тугим обручем. Стоило попросить у проходящих мимо медсестёр аспирин, иначе девушка не выдержит. — Засыпаешь? — хмыкнул Крис, смотря, как та отчаянно боролась со сном, накатывающим на неё даже в неподходящей обстановке. Будь её воля, хоть стоя заснула бы. — Нет, — буркнула Чэвон, хотя голова сама по себе опустилась на мужское плечо. Дремота быстро и неумолимо взяла верх над ней. Бану понравилось, как Пак с абсолютным доверием засопела рядом, хотя причина крылась, скорее всего, в банальном переутомлении. Он и сам бы не прочь вздремнуть, однако уже давно привык не спать по несколько дней кряду. Ничего из ряда вон выходящего не произошло. Отголоски недавней близости пробегали по телу мужчины, возвращая к приятным воспоминаниям. Ему действительно чертовски приятно. Да он погряз в девушке без шанса выбраться, когда понял, что повторил бы всё не один раз, что получил удовольствие задолго до самого оргазма. Дождавшись результатов обследования Хо с заключением, что тот отделался лёгким испугом, как сказал врач, и неимоверной удачей, но пусть бы больше не принимал ничего, хуже того с алкоголем, они втроём покинули больницу. Ночь выдалась долгая и изматывающая для всех, но подходила к концу — за окном светало. — Объяснишься? — пробурчал Крис, пройдя за другом в спальню, чтобы поговорить без Чэвон. — Хотя в пизду объяснения. Вскипел Бан быстрее, чем думал. Раздражение копилось и только увеличивалось с того момента, как увидел парня на полу в прихожей. Не таким пьяным тот уходил, точно не объёбанным. Умудрился же под колёса попасть, если бы только под автомобильные… В медпункте, пока ждали Минхо, только Пак хоть немного отвлекала от желания втащить тому. Сейчас именно это хотелось сделать больше всего. — Я помню твою историю, — устало отмахнулся Ли и без сил лёг на кровать. — Херово вышло, но у меня всё нормально, окей? Хо не настроен на обсуждение произошедшего, не настроен выслушивать нравоучения и вообще лицезреть Чана. От всего его вида, выражения лица и отвращения, сквозившего в мимике, тошнило. Будто самому Минхо нравилось то, что случилось. Однако было и было, пусть теперь его оставят в покое. — Херово, блять, просто херово? — повысил голос мужчина, едва держа себя в руках, до боли сжав чужое плечо, за которое развернул того к себе. — Ты помнишь, чем она закончила, нет? Того же хочешь? Предательские картины, женское лицо, которое всеми правдами и неправдами пытался забыть, всплыли в памяти, отвесив смачную пощёчину. Никакой алкоголь или бездумные половые связи не помогали, а когда зацепился за возможность выбраться из пучины, в которой погряз по уши, из порочного круга, уже невозможно осточертевшего, друг вытворил то, что перечеркнуло все усилия, окунув обратно в темноту прошлого. Сомнения Криса насчёт Чэвон имели основания. Он предпочитал игнорировать совпадение, которым то не могло быть. Лучше бы не ворошить давно сгинувшее и сгнившее, похороненное под тяжёлой каменной плитой в груди Бана. Чан не хотел думать, что неведомым образом её тоже коснулись те события. Пусть остаётся непорочной, нетронутой тем кошмаром. Молил об этом того, в кого не верил. — Не нужно всех судить по себе, — отмахнулся Ли и подошёл к зеркалу, чтобы снять линзы, показав, что больше не намерен продолжать диалог. В планах только сон. — Я тебя кучу раз предупреждал, — напомнил мужчина, обречённо вздохнув. — Если ты не придурок, сам бросишь наркоту. Я умываю руки. Хлопнув дверью, Крис вышел оттуда, пытаясь усмирить внутреннюю бурю, готовую прибить его самого и всех поблизости. Сколько он не пытался вставить Хо мозги на место, всё без толку. Пока на своей шкуре не прочувствуешь, то не поймёшь. Минхо не последний человек для Бана, хотелось его предостеречь, отвести подальше от пропасти, из которой сам едва выбрался. Чан хотя бы смог это сделать, пусть и изменился, пока хватался за обрыв, самостоятельно вытягивая тело на поверхность. Чужие скелеты остались внизу, поэтому он боялся оглядываться. — Кофе? — спросила Пак, набирая в чайник воды и доставая с полки банку. — Но у меня только растворимый. Крис тряхнул головой, хмыкнув, когда девушка достала две кружки, не дожидавшись ответа. Он же всё равно не отказался бы от чего угодно, что предложила бы Чэвон. — Лучше поспать, — резонно подметил тот, рассматривая женский силуэт в напряжённом ожидании, когда всё устаканится в голове. — Не хочу ложиться с ним, — Чэвон тряхнула плечами, будто сметая с них подобную перспективу, и наклонилась за кормом, чтобы наполнить кошачьи миски. — Ты же живёшь здесь, — напомнил Чан, будто та могла и вправду забыть об этом факте. Мысль об их совместном сожительстве и дальше неприятно отозвалась внутри, словно отторгаемая всем существом. Бурная реакция показалась Бану странной, но контролировать её он никак не мог. — Планирую съехать, — Чэвон вспомнила собственные планы, которыми поделилась и с самим Ли, когда говорили по телефону в последний раз. — Правда не знаю, как мы поделим кошечек, — она поджала в задумчивости губы и тяжело вздохнула. Тогда больше сгоряча, но сейчас вдруг присмотрелась внимательнее и серьезнее к идее, которую прежде боялась рассматривать. Лучше перетерпеть неудобства переезда один раз, чем терпеть неудобства проживания с Хо каждый день. — Смотрела варианты? — уточнил Крис, расслабленно облокотившись на спинку стула. — Пока нет, так что выпью кофе и гляну прямо сейчас, — усмехнулась девушка, наливая кипяток в кружки. — Поехали ко мне, хотя бы там поспишь, — предложил мужчина, желая уже убраться из квартиры, где спал его друг. Желательно сделать это не одному. От компании Пак не хотелось избавиться, только подольше растянуть время вместе. Чэвон ожидала, что квартира Чана встретит холостяцким запустением, что отчасти и случилось. Однако помимо мерного тиканья настенных часов зазвучал собачий лай, и она изогнула брови в удивлении. К ним навстречу выбежал радостный спаниель, который сразу бросился к ногам хозяина, прыгая на него и пытаясь облизать руки. — Это Берри, — улыбнулся Бан и, присев на корточки, начал гладить питомца. — Она ласковая, поэтому можешь не бояться, — сразу предупредил тот, но девушка даже не думала о страхе, ей только захотелось скорее подружиться с очаровательной малышкой. Та принюхалась к незнакомке, и пыл, обращённый к Крису, медленно спал, но она позволила себя погладить. — Такая милая, — заворожённо проговорила Чэвон, принявшись чесать собаку за ухом. — Сколько ей? — Год, но ощущение, что она была со мной всегда. Позабыв о пакетах из магазина, что собиралась разобрать, и обо всём на свете, Пак была готова так и остаться в прихожей, но Чан напомнил, что Берри, скорее всего, успела проголодаться, хотя он всегда оставлял ей побольше корма на случай, если вдруг задержится. — Не думала, что у тебя есть собака, — призналась девушка, когда Бан насыпал в миску лакомство. — Почему? — спросил он, оглянувшись на гостью, которая неловко стояла посреди его кухни. Казалось, что Чэвон вообще не бывало неловко, либо та всегда искусно скрывала любые неудобные эмоции под маской непроницаемости. Если бы он сам испытывал больше хоть каких-то чувств, уверен, что не смог бы их сдерживать, просто не стал бы. Какой в этом толк? Только для той в этом заключался весь смысл — оставаться непоколебимой, всегда закрытой книгой для других. Так безопаснее, но сколько побочных эффектов от подобного лекарства? Что она вообще пыталась лечить? Бан подумал, что искреннюю растерянность от нахождения в его доме заметил лишь оттого, что пытался сделать это. Чан присматривался к девушке, следил за едва уловимыми изменениями в мимике и хотел разгадать смысл незримых метаморфоз в тоне. Ему интересно узнать Чэвон. И подобное чувство, что до секса, что после него позабыто им, поэтому само наличие того позволяло поверить, что Пак творила с ним небывалые вещи. Ему это нравилось столь же сильно, как её присутствие, голос и тело. — Ты не выглядел заинтересованным в чём-либо, — задумалась та, встряхнув волосами, которые начали лезть в глаза. Забыла собрать их в хвост, как всегда делала, когда только заходила на кухню. — А домашнее животное про большую ответственность и не меньший интерес. — Ты наблюдательна, — взгляд Криса потеплел, встречаясь с таким же напротив — отражением его. — Только всё равно просчиталась. Возможно, Берри единственная, кто не давал мне опустить руки. — Разве ты их уже не опустил? — не задумываясь о грубости слов, произнесла их Чэвон, находя в честности и прямоте больше преимуществ, чем в замалчивании и бессмысленной лести. — Ты права, опустил, — хмыкнул он, и печальная улыбка заиграла на лице, — но не окончательно. Иначе бы мы вовсе не познакомились или наше знакомство закончилось бы в гримёрной, так и не начавшись. — Если бы тогда переспал со мной, то больше не испытал бы интереса? — продолжила нападки Пак, внимательно следя за реакцией мужчины на провокационный вопрос. — А сейчас особый случай, что после секса ещё общаешься со мной? Я — особенная? — девушка выделила с особым ехидством последнее слово, понимая, что действует прежними методами. С Минхо всегда так делала, уже и не знала, от кого из родителей научилась подобной манере. Однако неприятные сомнения, мельтешащие в голове, всегда стремилась скорее прояснить, прикрывая собственную неуверенность в себе под смелой бравадой, полной неприглядных предположений и сочащегося изо рта яда. Наступление лучше тревожного ожидания в подтверждении досадных догадок. Либо сразу услышит всё, как есть, и не будет наивно верить в несбыточное, либо не будет полна пустых обвинений в чужой адрес, если для них нет оснований. — Я всё равно бы очень удивился, когда увидел тебя с Минхо у его родителей, — рассмеялся Бан, хотя Чэвон оставалась серьезна, умело пользуясь стойкостью в нужной ситуации. Ему не удалось разбавить атмосферу между ними смехом, напряжение оставалось легко осязаемым в воздухе. — Не знаю, что было бы дальше. Ты же особенная, — на её манер произнёс мужчина, прямо смотря в ответ. Нечего скрывать, почти нечего, но если что-то он хотел оставить при себе, то с такой же стойкостью, как у девушки, сделает это. — Ладно, — уступила Пак, приняв за победу сам факт того, что озвучила очевидные выводы, не дав тому возможности подумать, что она не понимала, как обстояли дела. Мужчина отлучился из комнату, и зажмурился, оставшись наедине с собой. Зачем притащил сюда? Зачем вообще тащил в свою жизнь? Теперь это стало отчётливо видно, когда перед глазами встали картинки знакомства девушки с Берри, когда до него донеслось, как девушка копошилась в ящике с посудой. Чан не мог не признать, что ему нравилось. Нравилось, что Чэвон надела его тапочки, готовила за плитой в его квартире, и шлейф её духов уже остался в прихожей. Ещё больше нравилось, как она стонала его имя накануне, смотрела с неприкрытым вожделением и обнажилась перед ним. Неожиданно решил, что хотел раздеть не только тело, но и душу. Чтобы та доверяла ему, и тогда бы он ни за что не обидел, не предал. — Что это за запах? — удивился Крис, когда вернулся на кухню, где во всю орудовала Пак, уговорившая того зайти за продуктами, чтобы что-нибудь приготовить для них. Не ели они даже дольше, чем не спали. — Душица и зверобой, — пожала плечами Чэвон, а у самой губы растянулись в довольной улыбке, что тот обратил внимание. — Мама всегда делает чай с ними. Если было что-то, по чему она скучала наравне с самими родственниками, какими натянутыми не казались бы их отношения с отцом в последние годы, то это мамино мастерство заваривать чай. Та всегда подбирала его под погоду, настроение и, наверное, сверялась с положением планет и звезд на небе, иначе Пак не могла объяснить магию ароматных напитков, которые той удавалось делать неизменно каждый раз. В Бостоне первым делом девушка зашла в чайную лавку и снабдила кухонные шкафчики хурмой, женьшенем и мятой, которые по заветам матери всегда должны быть в арсенале. — Память традициям? — он кивнул на кружки, что та поставила на стол. — Не только, — Чэвон прикусила губу, не отводя взгляда от пара, исходящего от кипятка в тёмном стекле. — Я правда считаю этот чай самым вкусным. Попробуй. Мужчина сделал осторожный глоток, перед этим подув, чтобы не обжечься, хотя обжигали только карие глаза, которые смотрели на него с надеждой, что он по достоинству оценит вещь, которую девушка сама очень любила. — Вкусно, — коротко заключил Чан и с лукавством добавил, — но чего-то не хватает. — Здесь идеально сбалансированный вкус, — возмутилась Пак, скрестив руки на груди. — Не нравится — не пей, — цокнула она, попытавшись отобрать кружку из мужских рук. Тот не позволил ей сделать это и, отодвинув чай подальше, потянул девушку на себя. — Так будет вкуснее, — прошептал Бан на ухо и вынудил Чэвон сесть ему на колени. Тут же оставил пылкий и одновременно с тем трепетный поцелуй на шее, быстро сорвав с женских губ стон. В кармане джинсов завибрировал телефон. Как обычно и бывало, менеджер умела испортить любой момент. Он бы давно уволил её, но кажется, что сварливая женщина — единственная, кто мог повлиять на него из всего агентства, либо обладала неслыханным терпением. Выругавшись, Крис принял вызов, не позволив Чэвон слезть с него. — Что такое? — без приветствия и доброжелательного тона начал тот. — Ладно тебе, ещё успею, — отмахнулся от ругани из динамика, как от назойливой мухи, зарывшись свободной рукой в волосы и взъерошив те, пока слушал гневные нотации и принуждения в работе. — Хорошо, скину демку до вечера. Пак всё же встала, возвращаясь к готовке, которую давно планировала начать. Ничего банальнее и вкуснее пасты она не придумала, всё равно кулинарные изыски — не её конёк. — У тебя сроки с треками горят? — уточнила она, набрав воды в кастрюлю, которую нашла среди немногочисленной кухонной утвари. — И помножены на творческий кризис, — хмыкнул мужчина, закатив глаза. — Со сниженной до нуля планкой качества всё просто, скину любое дерьмо, а они его схавают, деваться некуда. — Чем больше дерьма ты делаешь, тем меньше шансов вынырнуть из творческой ямы, не думал? — Я это знаю, — небрежно бросил Бан в ответ. Сам прекрасно понимал, но ничего поделать не мог. После сытной трапезы проспали они долго, мобильники давно трещали от уведомлений. Спальня утопала в закатном свете, а из-за окна доносился шум с улицы, когда Крис проснулся. Он принял несколько попыток вернуться ко сну, но те не увенчались успехом. Берри лежала у него в ногах, как и любила, а девушка уткнулась носом в ребро, когда перевернулась. Почти сжалась в клубочек и выглядела такой беззащитной, какой Чан и представить её раньше не мог. Успел поверить, что заслужил спокойствие и тепло, разливающееся в груди. В душ Чэвон ускользнула первой, поэтому Бан, последним вернувшись из ванной комнаты, застал девушку на кровати, лениво листавшую ленту в социальных сетях. В одной бесформенной футболке, принадлежащей мужчине, Пак выглядела лучше, чем в дорогом дизайнерском платье. Только всё равно ему захотелось снять даже этот приятный глазу наряд. Мокрые пряди волос намочили футболку, и Крис мог разглядеть женскую фигуру, скрытую под большим размером его одежды. Стоило той оторвать глаза от мобильника, к себе их приковал мужчина. Полотенце норовило соскользнуть в любой момент, а по торсу с волос стекали капли воды. Девушка привыкла к подтянутому телу Ли, но от одного вида полуобнажённого Чана у неё нестерпимо тянуло внизу живота. Отчётливо проникали в голову свежие воспоминания их близости, усиливая предательское возбуждение. Мужчина навис над ней, придавив всем весом к перинам. Чэвон проваливалась и тонула в светлых простынях. Запах хлопкового постельного белья смешался с мускусным ароматом, источавшимся от Бана. Его влажные кудри, что тот не успел выпрямить, что, видимо, обычно и делал, пахли цитрусовым шампунем. Она подумала, что каждый день выливала бы на себя хоть целый флакон парфюма с такой смесью, заставлявшей нечто трепетать в желудке, органы будто вышли за пределы орбиты и парили в невесомости внутри неё. Проведя рукой по животу, он начал спускаться к ногам, попутно сдавив пальцами затвердевший сосок, и нетерпеливо сжал грудь через тонкую ткань. Девушка почти давилась стонами, которые невозможно сдержать от одних только прикосновений Криса. Вид того, как он опустился меж её ног, заставил сердце пропустить удар. Потом ещё один и ещё один. Мысли путались, пока Пак терялась в ощущениях и ставшем уже болезненным возбуждении. Зазвонивший телефон ей захотелось швырнуть в стену или выбросить в окно, лишь бы тот не прерывал их. Можно просто выключить звук, но досада от надоедливой трели слишком сильна. — Господи, это Минхо, — пробормотала девушка, закатив глаза от разочарования. — Поговори с ним, — требовательно произнёс мужчина, когда обнаружил, что Чэвон не надела бельё, — или я остановлюсь, — лукаво улыбнулся он, дразнящими движениями растерев влагу, образовавшуюся на внутренней стороне бедер от возбуждения. — Алло, — собрав последние остатки сил в кулак, настолько непринуждённо, насколько могла, ответила Чэвон, чувствуя, что места, где мужские пальцы прежде касались её, теперь Чан покрывал поцелуями. — Где ты? — раздражённо спросил Ли, даже удивившись, что та не проигнорировала его звонок, хотя вероятность присутствовала. Когда Бан обхватил губами набухший клитор, Пак едва ли не застонала прямо в трубку, на конце которой был всё ещё её парень. Именно этого эффекта и добивался Крис, когда затеял заранее проигрышную для девушки игру. Та не смогла бы отрицать, что это ещё больше её заводило, если было, куда больше. — Какая разница? — максимально ровным голосом, на который сейчас способна, попыталась сказать она, слыша, как Хо недовольно цокнул на том конце провода. Если он изводил себя мыслями о том, что Чэвон поехала к Чану, то был абсолютно прав в своих терзаниях. — Большая, блять. Как ты не поймёшь? — сердито произнёс Минхо, силясь сдержать разрастающийся внутри него гнев. — Раньше тебя вообще… — девушка задохнулась в немом стоне, когда Бан погрузил в неё язык. Говорить по телефону, тем более с Минхо, совсем не хотелось. Пак желала лишь дойти до точки, когда перед глазами запляшут искры оргазма, и лучше почувствовать в себе не только язык. — Вообще не ебало, где я и с кем, — она с трудом закончила предложение, почти до крови прикусив губу. — Я же тебе сказал, что всё будет иначе, — послышалось из динамиков, но Чэвон пропустила сказанное мимо ушей, потому что в этот момент Бан ввёл в неё пальцы, растягивая напряжённые от перевозбуждения стенки. — Всё, потом поговорим, — не выдержала девушка, силясь сбросить вызов, когда убрала мобильник от уха. — Кри-ис, — застонала она, а затем с ощутимой мольбой вымолвила, пытаясь совладать со сбившимся дыханием, — я хочу тебя. Карие глаза стали почти чёрными, и Пак могла бы рассмотреть собственные в них, если бы взгляд хоть немного фокусировался. Она притянула мужчину к себе ближе, несдержанно проникнув языком в рот. Подбородок от мужского стал влажным, и увеличившаяся пошлость момента окончательно снесла крышу Бану. Сам изнывая от желания, он больше не мог сдерживаться. Полотенце потерялось среди складок одеяла, а женскую футболку Чан рывком скинул на пол. Их обнажённые тела переплелись, подобно языкам, которыми те жадно ласкали друг друга. Внезапно ощутив наполненность, Чэвон громко застонала, цепляясь ногтями за спину Криса. Оставляя от них красные полосы на чужой коже, девушка прикрыла глаза, растворяясь в абсолютном наслаждении. — Смотри на меня, — требовательно произнёс мужчина, вынудив посмотреть на него. Он просил сделать сейчас, но между ними повисло осознание того, что требовал он большего. Чтобы смотрела только на него. Всегда лишь на него одного. Толчки стали резче, когда Чан поймал женский взгляд. Бан хотел знать, что та будет видеть его, когда её захлестнёт удовольствие. Это и произошло, когда пальцами он надавил на чувствительную точку на теле, доведя Чэвон до исступления. Пак сжалась, вынуждая его вскоре последовать за ней. Насытиться друг другом казалось невозможным. Он понял, что вовсе не хочет выпускать девушку из объятий. Крис провёл бы так целую вечность, наслаждаясь чужим дыханием рядом и щекочущими касаниями его груди, когда та водила пальцами по ней. В этот момент ему больше ничего не нужно, чтобы на губах расцвела довольная и расслабленная улыбка. Хотя Чэвон ушла, в квартире осталось её присутствие. Аромат яблочных духов держался на одежде, пропитал кожу. Мужчина схватил блокнот, который пришлось поискать среди ящиков, что он давно не открывал без надобности. Её внешность, то, какой Крис видел девушку, хорошо легло на рифмы, но больше всего на бумагу просился образ её, сидевшей у края бассейна в полном одиночестве на шумной вечеринке. Озябшая, разбитая и отрешённая. Он помнил слабость и потерянность в его объятиях на лавочке. Чужая боль слишком сильно перекликалась с той, которую сам прятал глубоко внутри. Боялся захлебнуться в ней, если подпустит к горлу. Об этом хотелось написать, хотелось объять в музыку и помочь тем самым справиться с гнетущим чувством, разъедающим сердце. Родилась вера, что это поможет. Слепая и наивная надежда на целительное свойство творчества и чувств к другому человеку.