Gremlin

Возвращение домой не принесло радости, несмотря на соскучившихся кошек. В прихожей Чэвон приласкала пушистых любимцев и почти поверила, что ждало лишь их общество. Однако всё оказалось не так. С порога Минхо встретил недовольным взглядом. Она простила бы его за это, заметив незатянувшиеся ссадины на лице, если бы тот не открыл рот. — Где ты была? — претензия, сквозившая в голосе, никак не вязалась с поступками и поведением самого Ли. Пак ему ничего не прощала, не соглашалась на игру в «мы всё оставили в прошлом». В прошлом желала оставить лишь парня. — Сбавь пыл, — холодно отозвалась девушка, повесив куртку на вешалку. — Не тебе высказывать мне претензии, — вся нежность, наполнявшая после времени, проведённого с Баном, мгновенно схлынула, будто той никогда и не было. Осталось только недовольство, подобно сквозившему и легко читаемому в глазах человека напротив. Удивительным образом Чэвон удавалось искренне копировать, буквально отражать чужие эмоции, испытывая ровно те же в адрес собеседника. — Ты будешь попрекать меня целую вечность? — несдержанно вымолвил тот, подойдя ближе, и уловил запах мужского парфюма, который оказался ему знаком. — Ты тоже не святая, — зло бросил Ли, почти вдавливая девушку в стену, настолько близко подошёл, не обращая внимания, как та отступала синхронно его шагам. — Не святая, — согласилась Пак, вздёрнув подбородок. — Но это не делает тебя меньшим мудаком, — она выплюнула едкие слова ему в лицо и взглянула с вызовом. Пусть попробует выиграть, всё равно у него не получится, в этом девушка не сомневалась. Уступать не планировала. Больше никаких уступков, никаких вторых шансов, их она уже дала ему сотню. — Хватит, Чэвон, — мужчина навис над ней, чувствуя, что, несмотря на мнимый десяток сантиметров между ними, та отдалилась от него так сильно, как никогда прежде. Ему не казалось, что она ускользает. Ли уже давно её потерял. Осознание неизбежно замаячило на задворках сознания, только Хо старательно пытался его игнорировать, всеми силами не придавать значения. — Что «хватит»? Хватит устраивать спектакли? Хватит делать вид, что мы ещё вместе? Может быть, хватит твоего присутствия в моей жизни? — Замолчи, — ему захотелось закрыть ей рот ладонью, чтобы не слышать того, что она говорила. Не услышать, чем закончит тираду. — А то что? Что ты можешь сделать? — теперь, не стесняясь, рассмеялась ему в лицо, не скрывая эмоций. — Бросишь меня? Вперёд. Минхо не слушал насмешливые и гневные речи, напрочь позабыл о духах Криса, которыми какого-то чёрта пахла его девушка. Только смотрел в упор на женские губы и больше не мог сдерживать себя. Не хотел делать это, потому что сейчас, как никогда раньше, почувствовал, что больше не будет шанса. В движениях сквозила безысходность, безуспешная попытка удержать то, что ему уже не принадлежало. Поцелуй вышел торопливым, смазанным и отвергнутым. Девушка резко повернула голову в сторону, пытаясь избежать нежелательной близости, чем заставила уткнуться губами в шею. — Отойди, — твёрдо промолвила Чэвон, с силой отпихнув мужчину, и тогда он сдался, потеряв последнюю надежду. Пак толкнула его в плечо, пройдя мимо. В душе бушевали противоречивые чувства и неиствовали настоящие демоны: с одной стороны, она хотела отомстить, растерзать в клочья обидчика в лице Ли, а с другой — одолевали сомнения. Они беспощадно грызли её, но быстро померкли на фоне уверенности. Уверенности в том, что рядом с Минхо девушка не чувствовала ничего, кроме сожаления об отсутствии хотя бы толики прежних эмоций. Решимость перевесила все остальные мысли. Жалкие остатки и слабые отголоски былой привязанности, ошмётки минувшего тепла тускнели на фоне того жаркого огня, что Чэвон испытывала к Бану. Колоссальная разница послужила главным доказательством и аргументом в пользу давно принятого решения, которое боялась озвучить. Боялась произнести слова вслух, потому что потом не смогла бы их вернуть. Однако долго оттягивать неизбежное тоже нельзя. Молча они вышли на балкон и простояли там добрых полчаса, не глядя друг на друга и не пытаясь ничего сказать. Просто смотрели на открывавшийся вид на город, в котором похоронили свои отношения. Может, им не стоило сюда переезжать, и их устои испоганил Бостон, а не они сами? Легче спихнуть ответственность на что угодно: на улицы, по которым ходили, или на чужую страну, так и не принявшую их. Они оставались приезжими, мигрантами, в конце концов, но точно не стали своими. Зато теперь ещё и не являлись таковыми для тех, кто раньше был ближе всех остальных — друг для друга. Немой крик у них застрял в горле одновременно. Закапывали вглубь самих себя совместные воспоминания, чтобы двигаться дальше, чтобы не спотыкаться о происки памяти, пока не смогут вздохнуть полной грудью, не оборачиваясь постоянно к прошлому. Чэвон достала спички, чтобы к чертям спалить мосты, оставшиеся между ними. Минхо обречённо принял поражение, проделав то же самое. Если бы знал, что то, к чему неминуемо приведут его действия, мужчина никак не захочет принимать, как бы ни старался, возможно, поступал бы иначе. Отчаянно боялся быть отвергнутым, считал себя недостаточно хорошим, что в итоге превратился в человека ещё хуже. Сожаление, поглотившее сейчас, стало невыносимым, однако Хо полагал, что иная причина расставания стала бы болезненнее. — Это всё? — выдохнул он, едва взглянув на женский профиль. Ветер трепал волосы, и те лезли в лицо, но Чэвон игнорировала это, прикрыв глаза. Наслаждалась порывами стихии, приносящими свободу, испытать которую оказалось живительнее и желаннее всего прочего. Словно избавилась от кандалов, врезавшихся в кожу и оставивших после себя глубокие шрамы. — Это всё, — шёпотом ответила ему, растеряв весь запал и силы, чтобы даже придать голосу стойкости. Солнце спряталось за горизонтом, уступив место луне. Однако и ту заволокли тучи, скрывая даже тот блеклый и слабый свет, что она оставляла на крышах высоток, отражаясь от стеклянных поверхностей. Девушка докурила сигарету и провела аналогию с пеплом, который только что стряхнула, и их отношениями с парнем. Всё истлело. Бросив последний взгляд на спину Ли, Чэвон зашла внутрь. Чувствовала, как её часть, безнадёжно и неразрывно связанная с ним, осталась вместе с мужчиной за дверью, которую сама же и закрыла. Вопрос с переездом оставался открытым и нерешённым. Пак подбирала подходящее жильё, но Ли не давил на неё. Она сама на себя давила, желая скорее сжечь последнюю перекладину моста, что осталась между ней и Минхо. В этом помогали риелторы и скроллинг объявлений на всевозможных сайтах. Съезжать хотелось в место не хуже того, где она жила. Ещё подальше бы, но лучше рядом с работой. Картины лаконичнее и правильнее, чем Чэвон, танцующая на его кухне, пока готовила ужин, Крис не мог себе представить, да и не хотел. Пока он заканчивал работу над песней, о содержании которой умолчал, чтобы сразу удивить девушку результатом, та успела свести его с ума одним лишь ароматом приготовленной курицы. Не выдержав, Бан решил прерваться, чтобы утолить голод. Пак почти жила у него всю последнюю неделю: часто ночевала в его квартире или коротала там вечера. Раньше мужчина проводил их в одиночестве, неизменной компании алкоголя и Берри или посещал шумные вечеринки в поиске приключений и продолжения на ночь. С Чэвон они смотрели ромкомы или исследовали собственные плейлисты, делились вкусами и предпочтениями, а потом лучше изучали друг друга в плоскостях горизонтального характера. — Где я только нашёл фанатку Кендрика? — покачал головой Крис и показательно закатил глаза, когда заметил игравшую с колонки песню, которой та тихо подпевала. — Я сама тебя нашла, — парировала девушка, не обратив внимания на нарочитое недовольство собеседника. — И вообще, это говорит мне человек, у которого на будильнике стоит Адель, — не удержалась напомнить Пак, которая, услышав это в первый раз, значительно поразилась. — Ещё я люблю Ариану… — беззаботно продолжил Чан, оперившись о столешницу руками по двум сторонам от неё, преградив пути к отступлению, о котором она даже не думала. — Эда Ширана ты любишь, кого пытаешься надурить? — рассмеялась та, состроив торжествующее выражение лица и заострив внимание на том, как глаза мужчины потемнели, оглядывая шёлковую ткань на её груди. — Что тебя не устраивает? — усмехнулся тот, обернувшись к источнику звука. — Давай Дрейка включу. — Да вперёд, у него есть тоже нормальные треки, — не сдавалась Чэвон, не желая уступать победу в их небольшой перепалке. Безмолвная битва тянулась дольше, чем могла длиться, если бы проигрышем считалось моргание. Обмениваясь настойчивыми взглядами, попутно пристально проходившимися по телам и заползавшими под одежду. Они молниеносно перетягивали всё в интимную плоскость, стремились перейти на новый уровень, в котором бы посоревновались. Бан сжал талию, забравшись пальцами под пижаму, и самодовольно улыбнулся тому, как Пак прикрыла глаза от одного только прикосновения. В его руках млела и теряла запал спорить, лишь желая найти согласие во взаимном удовольствии. — Напишу новый альбом, — хмыкнул Крис, сам поразившись, как губ коснулись смелые слова, а в голове родились дерзкие мысли, — чтобы ты слушала только меня. И с твоих прекрасных губ слетали только строчки, написанные мной. — Размечтался, — прыснула от смеха девушка, раззадорившись его порывом. Наваждение медленно таяло, и она резво принялась придумать колкость. Однако Чан посмотрел так, что шутить перехотелось. — Серьёзно, Чэвон, — своим тоном стёр забаву с женского лица. — Если с музыкой — ладно, то в остальном я не собираюсь тебя с кем-то делить. Пак облизнула верхнюю губу и неловко улыбнулась, растерявшись от услышанных слов. Будто сама не замечала, что их отношения стремительно перетекли в нечто большее, чем просто секс. Заметила это ещё до него, то ли на пляже, куда тот её отвёз, то ли у бассейна на вечеринке. Задолго до первой близости. Навешивать ярлыки, пытаться найти всему название рядом с Баном не хотела. Боялась обжечься, когда начала понимать, что мотивы стали значительнее и серьёзнее, чем в их неудавшуюся встречу после концерта. — Ты же понимаешь, что я тоже не хочу тебя ни с кем делить? — уточнила она, осознав, что подводила себя к новым отношениям, толком не разобравшись с прошлыми. — Мне уже хватило, как ты знаешь. — Я — не Минхо, — уверенно произнёс Чан. Сделал это медленно, выделяя каждое слово. Ему Чэвон верила. Всем существом тянулась к мужчине и желала верить во всё, что тот говорил. Безрассудное и рискованное решение, не свойственное ей до сих пор. Пойти на поводу у чувств, позволить тем затмить разум — не в её привычке. Только те не оправдали себя, и, возможно, разумнее сменить тактику и дать шанс тому, кто ещё ни разу не причинял ей боль. — Я верю, — выдохнула Пак и потёрла лицо, пытаясь совладать с собой. — Мы с Хо поставили точку, ты помнишь, — сказала она, а сама вспомнила про давление отца по поводу брака. Несогласие с ним могло привести к плачевным последствиям, отказов тот не принимал, а связи рубил отменно и решительно. Беспорядок в голове отступил перед Крисом. Все посторонние мысли всегда уступали перед ним, когда он заполонял сознание, заставляя думать лишь о нём. Чэвон не противилась. Ей нравилось, что рядом с Баном словно оторвана от реальности и одновременно с тем ощущала её ещё сильнее. Каждая деталь одним его присутствием раскрашивалась всевозможными цветами, будто девушка сумела разглядеть краски в мире, прежде их лишённом. Сложно различить, где заканчивались его губы и начинались её. Чан скользнул рукой по плечу и добрался до шеи, сжав ладонь на ней с одной стороны, и слегка прикусив зубами с другой. Девушке захотелось заскулить от возбуждения, терпеть которое больше не находилась сил, от ласк, которые тот ей дарил. Бан ощущал под пальцами пульсацию сонной артерии. Пульс давно участился, а дыхание сбилось напрочь. Силы воли не хватало, чтобы продолжать мучительное изучение тел друг друга, не переступая границ. Их точно нужно стереть. Первой не сдержалась Пак, поменяв их положение. Спрыгнула со столешницы и обвила руками мужскую шею. Она не думала ограничиваться этим, желала перенять всю инициативу в свои руки. Крис удивился внезапной смене в девичьем настрое, но не стал сопротивляться, позволив той вести в эти минуты. Ослабить контроль и отдать себя во власть другого человека — не в его правилах, но с Чэвон рамки расплывались. Не ощущая давления ни собственных ожиданий, ни ожиданий Бана, девушка словно расцвела и возродилась из пепла, с которым прежде сравнила их с Ли отношения, да и саму себя в них. Чан ничего не требовал, лишь подбирался неумолимо близко к сердцу. Резкому сближению надобно выбить почву из-под ног, напугать, в конце концов, но удивительным образом оно приносило необъяснимое удовлетворение. Словно всё шло так, как и давно должно. Будто Пак, спустя столько лет, впервые оказалась на своём месте. Это место в его объятиях, в его квартире и во власти чувств, заставлявших стремиться вспорхнуть, обретя крылья, некогда обрезанные и безжалостно вырванные Минхо. Опустившись на колени, Чэвон подняла глаза к мужчине. Он смотрел. Взгляд жадный до картины, открывшейся перед ним. Ему чертовски нравилось видеть её внизу, такую готовую сделать всё, о чём попросит. Только просить не нужно — девушка сама хотела его. Растягивая томительное ожидание и усиливая мужское нетерпение, она скользнула рукой по ткани штанов, зацепившись за пряжку ремня. Ощутив желание, от которого Крис почти изнывал, Пак хмыкнула, переставая медлить. Освободив его от одежды, ставшей слишком тесной, облизнула губы, наслаждаясь от одного лишь созерцания вожделения, чьей причиной стала. Зрительный контакт прибавил интимности моменту, хотя интимнее уже некуда. Чэвон ласкала его и тонула в блаженстве, отразившемся на лице Бана. Тот приближался к наивысшей точке удовольствия всё больше, когда она увеличивала скорость, с каждым отчаянным движением, от которого у девушки выступали слёзы и подступал рвотный рефлекс — приходилось замедляться. Не имея больше сил сдерживаться, Чан сжал женский затылок и стал сам двигаться, задавая темп, глубоко вбиваясь в горло. Слух ласкали стоны, приглушённые и прерывистые, как и дыхание. Чэвон самой стало приятнее чуть бы не больше, чем Крису. Собственное удовлетворение не имело веса перед желанием доставить его Бану. И вся близость связана и помножена на чувство нежности, растекающееся внутри от одного вида мужчины. Он улыбался до идеальных ямочек, вокруг глаз собирались едва заметные морщинки, а глаза… В его глаза Чэвон готова смотреть, не отрываясь. Представился бы выбор, без всякого сомнения променяла бы всё, что у неё было, на него. — Стой, — хрипло выдавил из себя Чан, отстранив девушку и подняв ту с колен. Волосы растрепались от порывов Криса, когда хватал её за них. Губы раскраснелись и набухли от подаренных ласк, и Бан подумал, что мог бы любоваться лицом девушки целую вечность. Ресницы трепетали вместе со всем телом, когда мужчина стянул с неё майку, а затем без промедления шорты. Сам быстро избавился от мешавшей одежды. Она не стеснялась наготы, заметив, как Чан жадно рассматривал её, пуще прежнего усиливая собственную эрекцию. Усадив девушку обратно, откуда та прежде самовольно слезла, раздвинул бедра шире, позволив обхватить его ногами. Пак изнывала от необходимости почувствовать мужчину в себе, но тот не позволил ей сразу получить желаемое, прежде растянув пальцами. Хуже стало лишь, когда Крис их вытащил, заставив девушку захныкать от невыносимого чувства пустоты. Не дав Чэвон опомниться, позволил ей почувствовать себя, но не полностью, больше дразня перед тем, как собирался дать ей то, чего сам хотел не меньше. — Пожалуйста, — попросила она, сжав руку на плече сильнее, и, опустив взгляд вниз, сглотнула от усилившей возбуждение картины. — Пожалуйста, что? — с издёвкой уточнил Бан, сам едва сдерживаясь, чтобы не наплевать на игру и на то, что стремился довести девушку до исступления усиливавшимся нетерпением. — Да войди ты уже, — не сдержалась Пак, сама двинув бёдрами навстречу и ощутив долгожданную наполненность. Ей больше ничего не хотелось, кроме ощущения мужчины внутри себя. Кроме полного соединения тел, наконец совпадавшим с тем, как душа и сердце тянулись к нему. — Какая ты нетерпеливая, — усмехнулся Чан, полностью погрузившись в девушку, и приглушённый стон сорвался с его губ, стоило той сжаться вокруг него. — Чёрт, детка, — он сильнее сжал руку, которой держал за талию, другой найдя грудь, чем сорвал с женских губ ещё один вздох, перетёкший в крик. Мужчина запрокинул голову назад в поиске кислорода, продемонстрировав девушке кадык, подпрыгивающий при каждом глотке, когда жадно ловил воздух. Продолжал гладить нежную кожу, попеременно сжимая ту до красных отметин, не сбавляя темпа, в котором двигался. Лишь быстрее и быстрее, приближая их к разрядке. Его пальцы нашли шею, но не давили, пока он одним взглядом спрашивал, хотела ли Чэвон того. Она не способна выдавить из себя в ту секунду ничего кроме бессвязного бормотания, поэтому без слов положила свою руку на его, усилив давление. Чан понял красноречивый жест и едва перекрыл той дыхание, тем самым лишь усилив ощущения. Это стало последним, что отделяло девушку от настигшего удовольствия. За пеленой оргазма та не совсем понимала, где находилась. В голове осталось только осознание, в чьих руках сейчас сжималась от заполнявшего каждую клетку тела наслаждения. Едва придя в себя, ощутила, как той же точки достиг Крис, резче и отчаяннее вбиваясь в неё. Вокруг ничего не осталось, ни единой посторонней, да и вообще никакой мысли. Дни и ночи напролёт в компании мужчины показали, что прежде жила вполсилы. Будни поблекли, и девушка тускнела под тяжестью изживших себя отношений, под тяжестью чужих ожиданий, будь то отцовские, принадлежавшие Минхо или ей самой. Чувство свободы и освобождения дурманило рассудок не хуже парфюма Чана, который Чэвон успела впитать в себя, будто тоже им пользовалась. Жизнь показалась во сто крат ярче, чем привыкла о той думать. Всё дело в человеке рядом. Всё дело в Кристофере Бане.