Abunai

Чонгук резко затормаживает, чуть ли не врезаясь в фонарный столб около подъезда одного из домов в районе. Руки до сих пор крепко держатся за руль, не желая его отпускать, а воздух в лёгких до сих пор восстанавливается тяжёлыми вдохами. Перед глазами всё плывёт, но он пытается держаться из последних сил. Он гнал по дорогам больше ста пятидесяти километров в час и просто не мог остановиться. Давил на педаль, обгонял машины, нарушал правила, но плевал абсолютно на всё. Он пьян, его могли остановить в любой момент и просто забрать права или, что ещё хуже, посадить в тюрьму за вождение в нетрезвом виде. Но он плевал. Плевал на всё. Закрыв глаза, всё же расслабляется. Руки ослабевают и падают уже на его колени. Всё его тело устало, сам он уже устал. Ничего совершенно не понимает. Что с ним случилось? Зачем он это сделал? От злости? Раздражительности? Или наоборот — из-за желания тягости? В любом случае точно не из-за отвращения. Его он уже к нему не чувствует давно. Но это просто сумасшествие… Головой бьётся об руль, из-за чего звук клаксона громко бьёт по ушам, и сразу же он выпрямляется, вновь падая назад. Тяжело дышит, завороженно смотрит вперёд и не моргает. В голове: Тэхён, Тэхён, Тэхён, Тэхён, Тэхён, Тэхён, Тэхён, Тэхён, Тэхён, Тэхён, Тэхён, Тэхён, Тэхён, Тэхён, Тэхён… Просто невозможно… Хватая бутылку виски, что была уже наполовину пуста, Чонгук выходит из машины, чуть ли не падая, и громко закрывает двери, запирая машину. Поднимает голову кверху, смотря на фонарь, который моментально ослепляет. Резко поворачивается к собственному подъезду, около которого пару часов назад поцеловал Тэхёна, и сразу же отворачивается. Бросает машину на середине дороги, которая перекрыла путь, и, слегка качаясь, идёт не домой, а совершенно к другому подъезду. Тот закрыт, без ключа его не открыть, но Чонгук сильно тянет за ручку, удерживая вторую дверь ногой, и с громким скрипом открывает её, заходя внутрь. Поднимается на третий этаж, держась рукой за стены, и когда доходит до нужных дверей, стучится буквально сразу же. Бьёт сильно и на окровавленные костяшки внимание не обращает. Хватает всего четырёх ударов, чтобы двери открылись и перед ним появился Дах. Парень, которого он видел совсем недавно, стоит в удивлении, когда видит Чонгука. Пьяный, рука в крови, кофта тоже — только не от сбитых костяшек, а из-за носа, из которого снова полилась кровь. Взгляд чёрный полностью: устрашающий, злой и будто даже с граммом слёз — чего точно просто не может быть. Чонгук не ждёт вопросов, ничего не говорит и сам. Отталкивает друга в сторону и проходит в дом, идя в нужном ему направлении к нужной комнате. Дах смотрит ему вслед, но молчит. Не идёт следом и совсем не понимает, что успело случиться с его другом за несколько часов. С чего тот напился? Почему весь в крови? Подрался? Почему не позвал? С кем? Знает: если Чонгук ничего не сказал, значит их это не должно касаться. Но не думать об этом всё же не получается. Чонгук тоже человек. Не бессмертный. Не в его обязанности входит защищать всех кругом, но он почему-то так не считает. Подходя к белым дверям, Чонгук ради приличия бьёт два раза ладонью и сам открывает двери, совершенно ничего не стесняясь. Те громко ударяются об стену, из-за чего сидящая на своей кровати Акэйн, которая усыпляла Вэй, вздрагивает, удивлённо смотря на Чонгука, что теперь, стоя перед ней, смотрит на неё со страхом в лице. — Я его поцеловал… — сразу говорит Чонгук, а слёзы от бессилия в голосе так и слышны. Акэйн смотрит в недоумении, но на громкий звук пришёл Амель, который встал рядом с Чонгуком. Девушка, не став задавать вопросы, подняла своего ребёнка на руки и понесла к дверям, отдавая его младшему брату. — Положи его спать или просто посиди, — даёт указание, заталкивая пьяного Чонгука, от которого так и прет алкоголем с сигаретами, к себе в комнату. — Но… — не успевает младший сказать, как двери уже перед его носом закрываются. Эйн разворачивается и смотрит на Чонгука, который сел на её кровати, крепко держа в руках бутылку и словно совершенно ничего не понимая, уставился в пол. Недолго думая, садится к нему, заглядывает прямо в глаза и, не расслышав ранее сказанные слова, переспрашивает: — Ты поцеловал кого? Чонгук в один миг превращается в маленького подростка. В того, когда он только узнал, что его мать умерла, что отец запил и сел в тюрьму, оставив на него долги и младшую сестру, что ему теперь нужно стать взрослым, начать работать и следить за младшей, потому что они остались одни. Только ничего подобного с ним не произошло и вовсе. По крайней мере сегодня. Но после того как Эйн переспросила, всё снова вернулось в голову. Поцелуй. Тэхён. Он. Поцеловал. Тэхёна. Он, блять, поцеловал Тэхёна. Сам! Изначально ведь думал, что просто вмажет Киму, если тот полезет к нему, а по итогу всё наоборот. — Я его поцеловал… — больше делает акцент на слове «его», и Акэйн в лице меняется, изумляясь от сказанного. — Кого? — спокойно и совсем стараясь не показывать своё удивление, спрашивает девушка. — Тэхёна… — более тихо отвечает. — Я его поцеловал… Чонгук ставит бутылку на пол и закрывает лицо ладонями, лишь бы не видеть девушку, которая на него уставилась. Да он и себя сейчас видеть тоже не хочет… Желает просто исчезнуть… Акэйн пару минут просто сидит с открытым ртом и пытается прокрутить в голове услышанную информацию. Больше верит в то, что ей сейчас просто показалось. Чонгук поцеловал кого?… Но смотря на Чона, можно понять, что нет, ей не показалось и это совсем не шутки. Её друг детства сейчас лежит на её постели, молчит и не знает, что ему делать. Зная его, она понимает, что тот чего только не понапридумывал уже в своей голове. Наверное, представил, как против него уже все идут, как ему говорят, что это неправильно и тому подобное. Но кто Акэйн такая, чтобы его за это осудить? Чонгук пришёл к ней, чтобы это обсудить, чтобы она просто вбила в его голову, что ничего подобного не случится. Что это, блять, сколько уже можно ему объяснять — нормально. Сейчас это уже нормально. Однако у него в голове свои противоречия, от которых нужно избавиться. И Акэйн наливает две кружки кофе, садится вновь на свою кровать и зовёт Чонгука, чтобы поговорить. Наконец об этом поговорить. *** Тэхён сидит в белом кожаном кресле и смотрит на ножницы, которые держит в руках парикмахер перед его лицом. Свое отражение в зеркале он еще не увидел, и новый образ для него тоже все еще скрыт. За окном уже немного начинает темнеть, что в принципе нормально, ведь он сидит здесь уже около трех часов. Скоро Новый год, пора бы что-то в себе поменять. В голову идея с покраской волос пришла спонтанно, но забивать на эту мысль он не стал, наоборот, позвонил в салон и сделал запись. К счастью для него, нашли одно свободное окошко между клиентами. Перед праздниками все решили сменить свой образ. Тэхён теперь тоже в том числе. — Ну, смотри. — Парикмахер закончила с укладкой и стрижкой, повернула его к зеркалу, но глаза открывать он так быстро не стал. Тэхён зажмурился, дождался, пока с него снимут специальную накидку, и наконец открыл веки, наблюдая впереди себя свой новый образ. Пепельный блонд. Улыбка лезет на лицо, когда он видит идеально прямые уложенные волосы пепельного цвета. Руками прикасается, зачесывает их пальцами назад и довольствуется тем, насколько они мягкие. Последний раз он красил волосы почти что пять лет назад. Тогда он еще был желтым цыпленком, но вчера решил, что следующий год он начнет с пепельного, цвета словно сталь, блонда. Поблагодарив парикмахера за хорошо выполненную работу, Тэхён вызывает такси, указывая адрес на вокзал, и оплачивает покраску у кассы, прощаясь. На улице снова идет снег. Белую куртку на себе не застегивает, оставляя ее расстегнутой. Голову немного прячет за капюшоном, но тот все равно с него немного спадает. Дожидается подъехавшего такси и садится в него, отправляясь в путь. Ехать около двадцати минут, поезд приедет примерно через столько же, поэтому Тэхён еще успевает. Дома он убирался с самого утра, приготовил заранее ужин и сразу же пошел в парикмахерскую, чтобы после нее забрать своего младшего брата, который должен был приехать на несколько дней до праздника, с вокзала. В уши втыкает наушники, на телефоне включает музыку и откидывается спиной на сиденье, устремляя взгляд в окно. Идет уже второй день, как он хочет улыбаться. Улыбаться так, что челюсть скоро заклинит. Вдобавок с этим идет еще и второй день, как он не видит Чонгука. Улыбается он, если что, не по этой причине, но все же да — улыбка эта из-за Чонгука. Он его поцеловал. Тэхён до сих пор не может просто в это поверить. Ещё недавно он слышал обидные шутки в свою сторону, ловил на себе взгляды с отвращением, да он недавно с ним просто общаться начал, а он поцеловал. До сих пор, когда стоит напротив зеркала, то аккуратно касается себя пальцами и проводит по каждой губе, не веря. Чонгук не знал, что сделать, как объясниться. Он хотел перед ним объясниться. Почему? Зачем он хотел это сделать? Но он не ответил. Тэхён ни слова не услышал кроме этих: «Я не хотел». Почему не хотел? Зачем тогда сказал? Чонгук боялся, боится и до сих пор — почему-то чувствует это и, наверное, уверен в этом, потому его за эти два дня он не видел ни разу. Ни у него дома, ни на улице, ни на балконе. Его не было нигде. Тэхён не обижался. Совсем нет. Если и сначала ему было обидно за услышанные слова, то стоило Чонгуку только подойти и прижать его к дверям, чтобы поцеловать — все обиды одним взмахом исчезли. Чонгук одним своим необдуманным, но желанным действием все же смог ему показать, что он не хотел. Вправду не хотел. Но этот принцип… он въелся под его кожу. Он грызет его, заставляет сопротивляться, заставляет думать о том, что это ненормально. Чонгук с этим борется — незаметно, медленно, но борется. Тэхён знает, что для этого нужно время. Тем более для Чонгука. Для него это сейчас все сложно, все в новинку. Но он очень сильно надеется, что… Он просто даст ему время. Сколько понадобится — столько и даст. Потому что ему он чертовски нравится. Когда машина тормозит около пункта назначения, Тэхён расплачивается с таксистом и выходит из машины, идя в нужную ему сторону. Ищет нужный вагон, ходит вокруг толпы и, наконец, видит знакомое лицо, которое меняется, стоит столкнуться с ответным взглядом. — Джиун! — радостно вопит Тэхён, обнимая радостного брата. — Тэ! — громко кричит ему куда-то в шею, также вцепившись в старшего. Стоят ещё несколько минут, обнимаются, и только потом всё же начинают идти. Чон Джиун — младший брат Тэхёна. У них разница почти что в пятнадцать лет: когда Тэхён только переехал, то он был ещё в животе у своей мамы. Каждый день Тэхён только и слушал о том, как все с нетерпением ждут появления младшего, как к нему проявляют любовь… Для него он тоже родной младший брат. И, несмотря на огромную разницу в возрасте, они всё же слишком стали близкими. Тэхён даже плакал, когда уезжал к Юнги, оставляя младшего в старом городе. И вот спустя десять месяцев они встретились. — Хён, ты теперь пепельный? — Джиун трогает мягкие волосы Тэхёна и ещё больше улыбается. — Тебе очень идёт! — Правда? — кивает тот в ответ. — Я сегодня покрасился, решил, что хочу встретить Новый год с новым цветом. Рад, что тебе нравится. — Тэ, тебе всё идёт, о чём ты… — младший иногда не понимает загонов Тэхёна, потому что тот даже если будет лысым, то всё равно будет прекрасным. С таким-то лицом… — Я тоже хочу пепельный, но мама не разрешает… — У тебя и так красивые волосы, — Тэхён вызывает такси и одновременно теребит рукой шатенистые волосы младшего, наблюдая его надутое лицо. — Но если хочешь, то мы можем сходить в парикмахерскую и тайно тебя покрасить. С мамой можно и договориться… Младший смеётся, потому что тайно у них явно не получится, но если Тэхён договорится… — Я был бы не против. Тэхён тсыкает и обнимает младшего за плечи, направляясь вместе с ним к такси. Джиун красивый. Многие говорят, что он сильно похож на Тэхёна, и Кима это радует ещё больше. Они с ним и вправду похожи, но когда об этом говорят другие, то приятнее становится вдвойне. Внутри всё теплом разливается. Он его младший брат. Не двоюродный. Тэхён давно уже не считает их не такой семьёй. Они для него родные. Все. И Джиун его родной младший брат, которого он любит до безумия. Их трое детей в семье: он, Хосок и Джиун. И это не только он сказал, так говорят все. На всех фотографиях есть Тэхён, потому что он их член семьи. Их. Не старой семьи. Эти люди не его биологические родители, и его старший брат не его старший брат. Его мама — это Чон Наён. Его отец — Чон Чонсон. Его братья — это Чон Джиун и Чон Хосок. Они его семья. С ними он был счастлив, они проявляли к нему свою любовь, они обеспечивали его, они называют его своим сыном, а не отбросом общества и позором семьи. Это его семья и никто другой. *** В это утро Тэхён впервые просыпается от того, что на него, в прямом смысле этого слова, залазят. Вставать ему несильно хочется, ибо на часах сейчас, скорее всего, начало девятого утра, но большой ребёнок так не считает, раз с самого утра уже хочет получить внимание от своего хёна. — Тэ, вставай, — а у самого голос ещё хрипит. — Я сплю. — Бурчит в подушку, но его всё равно слышат. — Не спишь. — Трётся носом об плечо и медленно скатывается с брата на кровать. Тэхён вздыхает. — Уже не сплю. И всё же ему приходится встать со своей тёплой кровати и пойти вместе с младшим на кухню. Вчера вечером, когда они добрались до дома, то поужинали, поговорили о всяком, вспомнили старое, посмеялись и вскоре пошли спать. Джиун приехал всего-навсего на выходные и завтра утром уже уезжает, но Тэхён всё равно рад, что встретился с ним спустя долгое время и у него всё ещё есть весь сегодняшний день, чтобы провести его с младшим. На кухне он уже готовит завтрак, варит рис, яйца и достаёт что-то из холодильника, всё это смешивая и готовя что-то вкусное. Ставит чайник, ходит туда-сюда, а когда останавливается на свободную минуту, то встречается с сонным лицом младшего, который подпер голову руками, пытаясь не уснуть, медленно при этом моргая. Усмехается, подходит вплотную, теребит его волосы и целует в макушку, вдыхая приятный запах. Джиун уже давно подрос, давно уже подросток, но Тэхён всё ещё помнит его приятный детский запах, как он пах материнским молоком, пах ребёнком. А сейчас он уже совсем большой, но пахнет не менее приятно. Отойдя от младшего, Тэхён поднял руки вверх, потягиваясь, из-за чего оголилась его поясница, на которую упал взгляд брата, который Тэхён, естественно, не увидел, продолжая зевать от всё ещё сильного желания спать. Вчера он, на своё же собственное удивление, быстро уснул, что обычно не происходит. За такое время он уже привык выходить на балкон, чтобы встретиться там с Чонгуком. Не скрывает того, что ему всё же нравилось, что не получается уснуть, потому что когда он выходил, то убеждался, что он такой не один. Разговаривая с ним, убеждался в этом ещё раз, слушал его и снова. Снова понимал, что Чонгук ему нравится. Странный гопник, груб и одновременно начитан, работает репетитором и нечитаемо смотрит на него своими чёрными глубокими глазами, словно бездна. Одним словом — просто сводит с ума. Ничего при этом не делая — сводит. Заставляет привязываться и не понимать одновременно. Чёртов Чон Чонгук. Пока Тэхён стоит спиной к Джиуну, заканчивая с готовкой завтрака, он даже не успевает заметить, как младший вышел на балкон, тихо открыв двери. Его отсутствие замечает только тогда, когда оборачивается и никого не наблюдает на месте. Зима достаточно холодная, через два дня уже Новый год, а он вышел в одной кофте и домашних штанах на балкон. Тэхён лишь вздыхает, уходит в свою комнату и забирает оттуда тёплый плед, с которым обычно и выходит сам. Открывает двери и тоже выходит наружу, подходя к Джиуну вплотную, обнимая и укрывая его пледом, чтобы не замёрзнуть. Стоят в тишине, ничего друг другу не говорят, но Тэхён чувствует, что брат хочет с ним поговорить. Не начинает сам, дожидается, пока он начнёт первым и всё ещё стоит рядом. — Хён… — тихо зовёт его и не разворачивается, словно боится посмотреть в его глаза. — Что? — Под ухом слышен ответный вопрос. Чон молчит, кусает губы и всё никак не решается. — Мне кое-кто нравится в моем классе… — всё же выдаёт терзающую мысль в своей голове и разворачивается, со страхом заглядывая в глаза старшего. Тэхён приятно удивляется. Нежно улыбается и немного приоткрывает свой рот, всё также любопытно разглядывая брата. Джиуну кто-то нравится… Ну да. Он же уже давно не маленький мальчик, которого Тэхён кормил с ложечки и забирал из детского сада. Он уже подросток, почти взрослый человек. Чёртово время. Но разговор сейчас вовсе не о времени. — Поэтому ты такой закрытый ходишь? Мама говорит, что ты с ней почти что не общаешься и вообще молчишь. — Тэхён улыбается, но Джиун никак на это не отвечает, что заставляет насторожиться. Значит, это не сама проблема, по которой он ходит таким. — С ней что-то не так? Стесняешься? Или чего-то боишься?.. Не успевает вывалить все свои предположения, чтобы как-то начать этот разговор и донести, что нет ничего плохого и что иногда стоит обсуждать это с близкими, как младший его опережает, перебивая. — Это он, хён… — Утыкается в его плечо и жалобно в него скулит. — Это мой одноклассник, Тэ… Тэхён поднимает голову, укладывая руки на чужую спину, и замирает на месте, пытаясь переварить услышанное. Снова тишина. Джиун ходит молчаливым и никак не хочет рассказывать своей маме о том, что с ним, потому что влюбился. В человека из своего класса. Не в девушку, а в парня. Тэхён тоже как-то влюбился. Для него всегда получается слишком сложно это делать. Слишком сложно любить. Отрывая парня от себя, Тэхён заглядывает в его глаза и вдыхает воздух через рот. Эмоции на его лице прочитать невозможно. Он сам не понимает, что сейчас чувствует. — Переживаешь, что осудят? — Кивок в ответ. Конечно, Джиун знает, какого это, когда ты любишь свой пол. Тэхён его брат, он прекрасно знает, что было с ним на протяжении всей его жизни, как ему было сложно. Повод для страха есть, и он очень большой. Разговор и вправду трудный. Здесь Тэхён его должен поддержать и никак иначе. Точнее, выслушать и поддержать. Но младший не говорит ни слова. — Чего боишься больше? — Тэхён не отпугивает, старается задавать вопросы аккуратно и так, чтобы это не выглядело странно. — Не знаю… — честно отвечает он, а в глазах уже стоят слёзы. — Мы с ним уже давно дружим, он мой лучший друг. — Седжон тоже был его лучшим другом и одноклассником. — Он мне… нравится? Думаю, что да, но не сильно этого понимаю. Он всё время смотрит на меня и взгляд не отрывает, улыбается, зовёт гулять. Странно, но мы всегда гуляем вдвоём. Не сказал бы, что меня это пугает или как-то отталкивает, наоборот… нравится. — Прокрутив в голове только что сказанные слова, вздыхает и отвечает, потому что понимает: — Да, он мне нравится. Тэхён облегчённо выдыхает, дослушав. Уголки его губ даже поднимаются вверх, потому что это ведь и есть признаки симпатии. Взаимной симпатии. Джиуну нравится его одноклассник, он ему, судя по только что сказанным словам, тоже. Какая тогда здесь проблема? Если бы такое было у Тэхёна, то он уже был бы счастлив. — Чего тогда переживаешь? Поговори с ним об этом аккуратно. Вдруг у вас всё взаимно. — Предлагает он, приглаживая ладонью волосы. Но у младшего всё равно нет никаких реакций. — Тэ, тебя возненавидели. Собственные родители от тебя отказались… — Со страхом шепчет он, потому что знает, что для Тэхёна это больная тема. Они никогда не поднимали её до сегодняшнего дня. — Думаешь, что с тобой произойдёт то же самое? — Джиун бегает глазами, никак не сталкиваясь с его взглядом и облизывает губы. Да, думает. Поэтому и переживает. — Джиун, послушай. — Ловит его лицо своими ладонями и, глядя прямо в глаза, продолжает. — Ты — это не я. Вспомни, кто именно забрал меня к себе после того, как от меня отказались мои же родители. Кто меня вырастил? Кто меня любил, верил, кто называет меня третьим сыном? С кем я рос? — Но не дожидается ответа и отвечает на свои вопросы сам. — Твои родители. Не мои. От меня отказались, сказав, что я отброс общества, а Наён никогда не говорила подобного. Ты когда-нибудь слышал, чтобы она когда-то тебя не поддерживала или за что-то осуждала? — Нет. — Твёрдо отвечает он, хмуря брови. Такое даже вспомнить не получится, потому что такого и не было. — Видишь. Такого никогда не было. — Снова улыбается Тэхён, внушая в младшего надежду. — Когда я только переехал в вашу семью, то только и видел то, как мама гладила свой живот, где был ты, и говорила о том, как они тебя ждут. Ты желанный и любимый ребёнок. У нас с тобой потрясающая мама. Как она осудит своего ребёнка, Джи? Она никогда этого не сделает, потому что любит тебя. — А остальные? — Не задумываясь, сразу же спрашивает про другое. Остальные… Тэхён замолкает, слегка наклоняя голову, задумываясь, но все же тихо начинает: — Люди разные, Джи. Неизвестно, кто как о тебе подумает, каким тебя будут видеть. Кем бы ты ни был — принцем, королем, президентом или же самым добрым человеком на свете — в этой жизни найдется тот, кто тебя будет ненавидеть. Гомофобов в нашей жизни достаточно много, от них можно получить много неожиданного, что будет ломать таких, как мы, но… — Делает паузу, чувствуя, как уже в собственных глазах стоят слезы. — Есть ведь другие. Есть те, кто любит тебя, каким бы ты ни был. Они смотрят не на твою ориентацию, а на тебя — на твои чувства, на то, какой ты человек. Хороших людей всегда больше. Джиун резко прижимается к нему, обнимая за спину, и громко дышит в шею, спускаясь руками ниже. Приподнимает его футболку, заползая под нее и ладонями касается выступивших шрамов на пояснице, которые перекрыты татуировкой. Тэхён сильно кусает нижнюю губу, закидывая голову наверх. — Почему, если ты такой хороший, хён, тебя ненавидят… — Голос дрожит. — Я тебя люблю, наша семья тебя любит. Ты хороший, прекрасный, лучший человек, которого я знаю, ты поможешь любому, но за свою жизнь ты все равно встречал только плохих… — Теперь смотрит в его глаза уже сам. — Чем ты это заслужил? Тэхён снова касается его лица своими ладонями и стирает слезы, выдавливая из себя улыбку, хоть и сам уже хочет реветь. Его любят. Но не все. Даже не большинство. — Потому что слишком хороший? — Пытается пошутить, но попытка остается тщетной. — Я тоже встречал хороших людей. У меня есть Юнги, ты, Наён, Хосок, отец. Здесь у меня тоже появились друзья, с которыми мне хорошо. — Бросает взгляд на соседний балкон и горько усмехается. — Лучше иметь единицы, чем ничего, и знать, что тебя любят. Людям просто зачастую нужно дать время, чтобы они поняли, что ты тоже человек. А шрамы… — До сих пор чувствует на своей пояснице ладони. — Их залечит кто-нибудь другой. Конечно, сначала больно, тяжело, но так всегда в начале. Тебе нечего бояться, Джи. Семья всегда рядом с тобой. Я тебя люблю. — Целует в лоб и отстраняется, заканчивая. — И я думаю, что твой одноклассник тоже испытает к тебе симпатию. Тебя ведь невозможно не любить. Младший также горько усмехается и снова к нему прижимается. Тэхён сильный. Он еще никогда не встречал таких людей, которые бы справлялись со своими проблемами, несмотря на то, насколько бы им не было больно. Он стерпел все, он до сих пор с ними, до сих пор улыбается. До сих пор помогает. — Спасибо, Тэ. Мне стало легче. — Благодарит от всего сердца. — Пошли домой, а то замерзнем. У меня в морозилке есть банка мороженого, можем ее съесть и провести весь день рядом с теликом, смотря все что угодно. — Шмыгает красным носом и наконец улыбается, наблюдая довольную мордочку. — Я только за. Тэхён смеется. Разворачивается вместе с парнем и заходит обратно домой, потому что на улице и вправду холодно. Да, ему было больно не один раз. Он стерпел все, что только можно было, но Джиун не такой. Он — это не его прошлая копия и не он сейчас. У него совсем другая жизнь, другие родители и друзья. Он совсем в другом времени, где сейчас это становится нормальным. У него много людей, которые его любят и всегда будут рядом. Тэхён всегда будет рядом. Потому что по-другому он и не сможет. Как только балконные двери закрываются, Чонгук, который стоял здесь все это время, опоминается. Открыл двери, чтобы выйти покурить, как неожиданно стал свидетелем разговора. Очередного разговора, из-за которого снова понимает, что он козел и мудила, а Тэхён… Тэхён и вправду хороший и просто прекрасный человек, который ничего плохого не сделал в этой жизни, чтобы получить к себе ненависть и отвращение. Тэхён — это тот человек, в которого можно влюбиться. Влюбиться так, чтобы сначала было страшно, ничего не понятно, но просто невыносимо притягательно и просто невозможно. Не иначе. *** Тэхён бегает по актовому залу, чуть ли не падая и не запинаясь о собственные ноги. Рвётся между студентами, спрашивает, как у кого дела, успокаивает, поддерживает и приободряет. Сегодня понедельник — последний день в их университете, который они посвятят празднику. Тридцатое декабря — его день рождения. О своём дне Тэхён никому не рассказывает никогда. Не делится с этим, потому что попросту не хочет, потому что попросту не любит. Всё время, как только видит сообщения с поздравлениями или отвечает на звонки с теми же поздравлениями, он испытывает некое чувство стыда, хоть это и его день. Его день рождения. Подарки — вообще другая тема. Ему всё равно, что подарят: будь то открытка, бутылка шампанского, шоколадка или же часы. И точно глубоко всё равно, если ему ничего не подарят. Пусть просто не знают о его дне рождения. Пусть просто сделают вид, что его нет. Откуда такая ненависть? Всё просто — он не знает. Само как-то появилось со временем. И сегодня для него это обычный рабочий день перед праздником. — Ким Тэхён, пройдите, пожалуйста, к нашим диджеям, они не могут найти флешку с песнями, — быстро подбегает один из преподавателей, также быстро оповещая его о проблеме. Тэхён кивает несколько раз и сразу же бежит к аппаратуре, около которой стоят двое парней-студентов, пытаясь найти потерявшуюся вещь. У Тэхёна уже всё перед глазами плывёт. — Преподаватель Ким… — зовёт один из них, но Тэхён, пробегаясь взглядом по столу, быстро находит пропажу под небольшой колонкой, сразу протягивая её студентам. — Спасибо! С наступающим! — Вас тоже! — выдавливает из себя уставшую улыбку и уходит. Сегодня вроде как тоже праздник: все красиво разоделись, но Тэхён всё же больше предпочёл комфорт и более закрытые вещи, несмотря на то что у всех яркие макияжи, красивые укладки и такие же прелестные наряды. У него всё просто: синие джинсы, белые кроссовки, которые он поменял вместо ботинок, и чёрное худи с красными надписями на английском. Очки с чёрной оправой сидят на переносице, а пепельные пряди спадают со лба, скрывая вместе с теми же очками всю ту же усталость. Когда на часах стрелка доходит до шести вечера, Тэхён берёт в руки планшет с текстом и микрофон, выходя на сцену, где на него направили прожекторы. Оглядывает зал взглядом, пока на задний план ставят музыку и вместе со всеми ждёт, когда же всё начнётся. — Добрый вечер, дорогие студенты и приглашённые! Сегодня в честь наступающего праздника наш университет решил устроить небольшой праздничный конкурс с номерами, которые приготовили студенты. Надеюсь на вашу поддержку и громкие аплодисменты. Поддержите своих товарищей и не забудьте проголосовать за понравившийся вам номер. Всех с наступающим! — Тэхён заканчивает с речью и кланяется под аплодисменты, ярко улыбаясь. Делая шаг назад и всё ещё смотря на зал, взглядом зацепляется за четыре места, где сидят Юна, Бёрт и Чонгук. Их взгляды вновь встречаются спустя такое долгое время. Он смотрит прямо на него. Тэхён уходит со сцены с трепещущим сердцем, отдаёт микрофон студентам, которые будут проводить сегодняшнее мероприятие, и оставляет планшет на столе. За кулисами спускается вниз по лестнице, засовывает ладони в задние карманы и, стараясь быть максимально незаметным, идёт к своему месту, которое попросил занять Юну. Но стоит ему поднять голову, как младших уже не видно. Сглатывает, смотря на Чонгука и, посмотрев на сидения, понимает, что студенты мало того что ушли, так ещё и заняли места, оставив на них свои вещи. Осталось одно свободное — рядом с Чонгуком. Задерживая дыхание, Тэхён поворачивается спиной и, зная, что это некультурно, всё же проходит мимо Чонгука, светя своей задницей перед его лицом. В глаза его смотреть он боится. Садится рядом и выдыхает. Закрывает рукой губы и, делая вид, что смотрит на сцену, где идут выступления, аккуратно поглядывает на Чонгука боковым зрением, каждый раз чуть ли не вздрагивая. Зачем он пришёл? Зачем он смотрит на него, не отрываясь? Они не виделись несколько дней, потому что Чонгуку нужно время подумать. Он же думает? Тэхён ждёт. Или он сделал это из-за глупости и сейчас осознал свою ошибку? Боится и одновременно давит в себе рвущуюся лыбу. Все внутри теплом разливается, а живот приятно стягивает от такого проницательного взгляда на себе. Концерт идёт, выступление за выступлением, Тэхён лишь делает вид, что в этом заинтересован, а Чонгук смотрит. Не на концерт. На него смотрит. И только когда на сцене появляются Бёрт и Юна, одетые в парные костюмы, а песня начинает играть, тогда Тэхён вникает в происходящий вокруг процесс, устремляя своё внимание только на них. По всему актовому залу слышны крики студентов, их аплодисменты, но Тэхён смотрит только на своих ребят, с которыми все это время репетировал танец. Сам хлопает в ладоши и даже встаёт с места. Движение за движением. Всё выучено просто идеально, оба, как Тэхён и хотел, отдаются танцу, музыке, чувству. Всё как и надо, чтобы занять это чертово первое место, ради которого они так и старались. Тэхён просто залипает, не в силах оторваться до конца самого выступления, которое заканчивается под радостные вопли и громкие аплодисменты. Последнее выступление заканчивается игрой актеров с четвёртого курса, и тогда Тэхён снова выходит на сцену, чтобы объявить, что сейчас будет идти подсчёт голосов через сайт, где студенты должны были оставлять свои голоса. Время отдыха даётся всего на пятнадцать минут, за которые Тэхён снова спускается со сцены и идёт к своим студентам. — Ну вы крутые! — радостно вопит он, обнимая Юну. Свой голос он отдал, конечно же, им. — Тэхён-хён, — обращается к Киму Бёрт. На таком неформальном общении настоял сам Тэхён, потому что они, вроде как, встречаются за стенами университета достаточно долго, и слышать «преподаватель Ким» в стенах своего дома и в обычной жизни помимо работы он не очень хочет. — Как думаете, первое место наше? — Бёрт встаёт к Юне и вместо Тэхёна уже обнимает свою девушку, счастливо улыбаясь. — Конечно! Слышали, как зал кричал? Через несколько минут мне скинут результаты, я выйду на сцену и скажу: «Первое место забирают Чон Юна и Ким Бёрт!» — студенты заливаются хохотом. В душе все же надеются, что так именно и будет. — Кстати, Тэхён! — Юна выбирается из объятий своего парня и берёт в руки рюкзак, расстегивая его замок, параллельно стреляя в Тэхёна молниями из глаз. — Ты вообще офигел, я смотрю, да? Тэхён открывает рот, удивлённо уставившись на девушку, искренне не понимая, что он сделал. — Что? Я что-то сделал? — поворачивается к Бёрту, который закрыл свои глаза, согласно кивая и ещё больше впадая в ступор. — Сделал! — Юна достаёт несколько небольших бумажных пакетиков и протягивает их ему, суя почти что в руки. — Ким Тэхён, какого хрена ты не сказал, что у тебя день рождения? Тэхён от неожиданности сгибается, заливисто посмеиваясь. Он от страха чего только не понапридумывал за эти несколько секунд, а это оказывается из-за его дня рождения, о котором он никому не сказал. Ещё есть вопросы, почему он его не любит? Так и до седых волос недалеко! Хотя сейчас у него заметно их не будет. — С днём рождения! С днём рождения! С днём рождения! — три раза проговорили студенты и протянули ему три подарочных пакета. — Боже, спасибо! — даже кланяется, вытягивая нижнюю губу и забирая подарки. — Не стоило… — Стоило! У тебя день рождения! — пробурчала девушка, всовывая подарки в руки. — Подарки мы купили на скорую руку, потому что узнали об этом вчера ночью от Юнги, который нашёл меня через твой инстаграм и написал об этом! Тэхён закатывает глаза. «Боже, Юнги…» — Спасибо, — ещё раз благодарит и вдруг хмурится, понимая, что держит в руках три пакета. Юна, заметив замешательство во взгляде соседа, отвечает сразу же: — Там ещё Чонгук тебе сделал подарок, он в чёрном пакете. — Тэхён поднимает голову, снова удивляясь, но Юна ему лишь кивает. — Вы, вроде, начали ладить, да? Я рада. — Не вдаётся в подробности и подходит к Бёрту, засовывая свою руку в его. — Ладно, мы пошли готовиться к выходу на сцену, забирать своё первое место! Девушка помахала на прощание и пошла вместе с парнем на места. Тэхён смотрел им вслед, чтобы посмотреть на Чонгука, но того уже не было. Оглядываясь по сторонам, Тэхён никого не видел, понимая, что остался здесь один. До выхода осталось буквально несколько минут, и он, в силу своего интереса, выросшего до небес, подходит к столу, ставит туда подарочные пакеты и берёт чёрный, который был подарен ему от Чонгука. Открывает его и видит на дне белую коробочку, на которой наклеен жёлтый стикер, где написано: «С днём рождения, Ким.» Улыбается. Снова улыбается, как глупый и влюблённый подросток, увидев обычную бумажку с поздравлениями. Нет, Чонгук думает. Всё ещё думает. Ему нужно время. Открывает коробочку, несмотря на её бренд, и снова удивляется, когда видит внутри подвеску с Человеком-пауком и цепочку. — Сколько это стоит, чёрт возьми? — тихо бурчит себе под нос и аккуратно достаёт подарок, поднимая его перед своими глазами. В мыслях только то, что это пиздец как дорого, а Чонгук ему это подарил. Тэхёну все равно, он не любит, когда ему дарят подарки. Ему неловко, стыдно. Он считает, что не заслужил их. Тем более ему не по себе, когда они такие дорогие. Хочет уже положить её обратно, чтобы прийти сегодня домой и отдать ему это, как взгляд зацепляется за небольшой бумажный квадратик той же жёлтой бумаги. Он его разворачивает и пробегается глазами по тексту. «Не возвращай его мне, если думаешь, что это дорого. А если и вернёшь, то я его выкину и обижусь.» Тэхён рот раскрывает. «— Обидится? — думает про себя и усмехается. — Он и так умеет?» Глупо улыбается, трогая и рассматривая подвеску в своих руках, как его отвлекают: — Преподаватель Ким, вам пора на сцену,— говорит ему студентка, неловко глядя на него. — Да, сейчас. Девушка уходит, покидая его, а Тэхён быстро кладёт всё в коробочку и застёгивает на своей шее цепочку, хватая по пути телефон и выбегая на сцену, чтобы объявить места. «Ну, если обидится, то тогда оставлю.» Только поэтому. Или же не только. Чонгук сделал ему подарок. Он ещё думает… *** Стоя около окна с бокалом шампанского, Тэхён наблюдает за падающими снежинками. Сзади него разговоры, смех и реально счастливые люди, которые нашли счастье в том, чтобы проводить такой семейный праздник всем вместе. Через каких-то двадцать минут часы пробьют ровно двенадцать ночи, и год сменится на новый. Начнётся новый месяц, новый день и… Новая жизнь? Да он понятия не имеет, что будет через минуту, две, час или же завтра, или вообще через год. Он просто мечтает, размышляет, ставит свои цели и думает. Сегодня ведь последний день, даже последние минуты уходящего года, и он в голове подводит свои итоги: что вообще произошло за это время. Он переехал, слетал к своему лучшему другу, отдохнул за границей, устроился на новую работу, нашёл новых знакомых, друзей. Влюбился. В голове опять всплывает Чонгук. Тэхён пальцами, которые спрятались за рукавами серого свитера, тянется к груди, где висит подаренная Чонгуком цепочка с его любимым Человеком-пауком. Даже не снял её… Вздрагивает, когда на его плечи падают чьи-то руки, и разворачивается, встречая Даха, который уже немного пьян и улыбается той же пьяной улыбкой. — Тэхён, — начинает он расплывчато, — ты долго здесь? Мы уже все идём взрывать салюты! — А, да, сейчас. — Ставя свой бокал на подоконник, он тоже идёт в коридор, где все одеваются. Накидывает белую куртку, ногами залазит в белые кроссовки, потому что на улице всего лишь -7, и он не думает, что они будут находиться там так долго. Выходит на лестничную площадку и спускается вниз. — Принцесса, только не говори, что ты до сих пор расстраиваешься из-за второго места! — Тэхён усмехается, когда слышит голос Хана, который идёт впереди него вместе с Юной и несёт в руках огромную коробку фейерверков. — Хан, мы его так долго учили, а всего лишь второе место! Второе! Юна злится. Тэхён бы не сказал, что она прямо зла, но всё же ему кажется, что ей обидно. Он, собственно, тоже удивлён тем, кто именно занял первое место. Если так сравнивать, то было достаточно много достойных номеров, а выбрали, мягко говоря, не самый крутой номер. Их танец и вправду был лучшим (Тэхён, конечно, не очень сильно смотрел на чужие выступления, но всё же ему есть с чем сравнивать), и лучший он даже не потому, что когда-то танцевал его с Юнги и учил его вместе с ними — вообще предложив эту идею. Ну, поделать нечего. Выбирал зал, хотя разница в два голоса… В общем, он понимает, почему Юна злится, в отличие от Хана, который до сих пор не может от неё с этим отстать. Хотя, может быть, тот и вовсе это делает из-за своей забавы. — Может, это из-за твоего парня? — Юна отвешивает ему подзатыльник. — Что? Юна, я-то знаю, что ты точно лучше всех выступила! Это явно тот баран виноват! — Хан, мы круто выступили вместе с Бёртом! И тебе не кажется странным, что меня ты называешь принцессой, а его бараном? Может он тогда принц! — Буду я ещё какого-то барана принцем называть! — Юна хохочет. — Много чести! Тэхён вертит головой в стороны, стараясь не смеяться с такой милой ревности. Внутри всё же понимает, что Хан говорит это от боли. Знает, что слушать о парне девушки, которая ему нравится, крайне больно, тем более когда об этом говорит сама дама его сердца. Но с этим ничего не поделаешь. Любишь человека — будь счастлив, а не делай из него несчастного. Чонгук быстро выскакивает вперед и открывает двери нараспашку прямо перед Тэхёном, пропуская его и также придерживая. Смотрит на него так же, как в тот первый день, когда они встретились впервые. Такой же напуганный взгляд больших красивых глаз. Только сейчас Тэхён смотрит на него совсем по-другому. Снова замечает, что он в одной кофте, раньше бы назвал его сумасшедшим, как и делал это всегда, но сейчас он знает, что он просто горячий. Холодный, но при этом горячий. Чонгук провожает его взглядом, ждет, когда все выйдут, и идет к скамейке, около которой ставит фейерверк. Людей не так много, но вышли все, кто только смог, даже дедуля Сонвок выглядывает в окно. До нового года остались жалкие пять минут, и в эти минуты они открывают бутылки с шампанским, разливают их по колпачкам из упаковочной фольги, сообразив из них стаканчики, и распивают все, веселясь. Чонгук стоит на месте, смотрит на часы, как чувствует на своем плече чью-то руку. Поднимает голову и видит Акэйн, которая протягивает ему небольшую бутылку с алкоголем. Долго смотрит в ее глаза, в которых читается только доброта, и видит в лице уверенность, которую она словно передает ему через взгляд. Берет из ее рук бутылку и делает несколько больших глотков, слыша от нее: — Чонгук, все будет хорошо. Убирает от себя бутылку, громко дыша, и в толпе своих друзей ищет его, чтобы просто посмотреть. Чтобы понять, что он рядом. Что все и вправду будет хорошо. Находит его и сразу же слышит от Хана: — Чонгук, минута! Хлопает по своим карманам и ищет зажигалку. Подходит к фейерверку и поджигает его, уходя на несколько метров назад и подходя спиной именно туда, где видел Кима. Не смотрит на того, но знает, что он рядом. Салют взрывается. На темном небе видны красивые узоры, которые только взрываются и сразу же исчезают. С каждой минутой их становится все больше, небо заполняется яркими красками, все радостно кричат, загадывают желания и смотрят на них, не отрывая взгляда. А Чонгук… Чонгук снова пользуется моментом, и пока Ким обращает свое внимание на небо, смотрит на него. Видит в его кристаллических глазах красивые вспышки, видит его улыбку и залипает. Точно. Он точно влюбляется. Уголки губ поднимаются, глаза не моргают, и он смотрит только на него. Тэхён, чувствуя на себе его взгляд, отвлекается от неба и тоже смотрит на лицо напротив, только Чонгук не отворачивается. Смотрит и смотрит, да просто оторваться от него не может. И это он его считал мерзким? — Десять! Девять! Восемь… — хором и обнявшись за плечи все отсчитывают секунды, продолжая смотреть на небо, а они стоят вдвоем и смотрят друг на друга. — Три! Два! Один! Цифры на часах сменяются, дата сменяется вместе с годом. Сейчас идеальный момент для поцелуя, но они по-прежнему стоят и смотрят друг на друга. За эти четыре месяца впервые смотрят друг на друга вот так. Впервые влюбленно… ***

Флешбек.

— Чего ты боишься больше? — Эйн сидит на кровати, прижавшись спиной к стене, а Чонгук сидит рядом, положив свою голову ей на плечо, пытаясь отрезветь при помощи кофе. Чего он боится? Ничего он не боится. — Я не боюсь, Эйн. Это просто ненормально. — Сил в голосе не осталось, он устал. От всего этого устал. — Природа изначально все придумала не так. Кто влюбляется в свой пол — ненормальные. А я… я, видимо, тоже теперь ненормальный. Син просто уже не может объяснять Чонгуку все одно и то же по десять раз. Сколько можно? Она ведь уже не первая, кто ему говорит, что это нормально. Да, природа изначально придумала все по-другому. Не так. Люди должны продолжать свой род, должны быть с теми, как изначально было заложено в природе. Только нигде и никогда не было прописано, кого именно мы должны любить. Возможно, так и есть, что люди должны продолжать свой род, а без партнера противоположного пола это сделать не получится, но как можно заводить семью с тем, кого ты не любишь? Семью можно сделать любым способом. Не все хотят детей, а если и хотят, то все равно есть способы, чтобы их завести. Семья — это одно целое, там всегда должны любить. Все. Без исключений. Зачем себя мучить, когда тебе говорят быть с таким-то человеком, потому что так должно быть, если ты любишь совсем другого? Любишь того, кого нельзя любить. — Чонгук, ты нормальный. В курсе, что ни один человек на земле не может быть ненормальным, если думает, что он ненормальный? — Чонгук хмурится, смотря на подругу, которая ему кивает. — Да, да. Мы же люди, думать нам всем суждено. Наш мозг без этого не может. Просто твой, да и у многих, он думает совершенно о другом. — Чонгук выгибает бровь, без слов задавая вопрос. — Вот нахера тебе знать, зачем Тэхён любит парней? Вот нахер? Ну зачем тебе эта информация? Почему ты думаешь, что это ненормально? Зачем ты об этом думаешь? Тебя это должно волновать? — При чем здесь он? — перебивает ее, падая спиной к стене и прикрывая глаза. — Я уже давно понял, что он другой, понимаешь? Я ведь изначально думал, что он такой же мерзкий, как они, а с ним… с ним я понял, что такие не все. Он ведь другой… — С чего ты взял, что он другой? Чонгук снова хмурится, не понимая девушку. — Что значит «с чего я взял»? Я знаю. — Ну откуда ты знаешь, что он другой? Ты со всеми геями общался или что? По-моему, ты только лица им бил. — Девушка закатывает глаза, отпивая горячий напиток. Чонгук смотрит на свою кружку с кофе, а в голове только то, как Тэхён ему сказал, чтобы он его не пил из-за анемии. А он все равно его пьет. — Я не знаю. Не могу, конечно, сравнивать, но мне кажется, что он другой… — Даже думать об этом не хочет. И вообще ни разу он об этом не задумывался. Тэхён другой. Не такой как все геи. А какие тогда все? Чонгук ведь и вправду с ними не общался, чтобы судить… — Другой только в том, что гей или еще в чем-то? Чонгук разворачивается к ней, снова начиная размышлять. Он как будто на сеансе у психолога, а Акэй только и делает, что пытается все разузнать. — Другой. Везде другой. — Кивает себе, наклоняя голову и слабо улыбается. — С ним можно разговаривать открыто, он поймет все. Спорит еще всегда так… мило? Не знаю, но я ему сказал, что ругаться он не умеет, потому что слишком для этого милый. — Ты ему это сказал? Серьезно? — Эйн вываливает свое удивление, открывая рот нараспашку. — Да. — Чонгук, знаешь что? — Что? — Ты реально влюбился. — Но на эти слова Чонгук уже готов махать руками и снова отрицать это, но Эйн ему не даёт этого сделать. — И ничего мне не говори! Я с Рэном встречаюсь уже столько лет, поверь, я знаю, что такое любить. — Чонгук отступает, расслабляясь в теле, продолжая слушать. — Просто забей, окей? Что ты поделаешь с тем, что влюбился? Да, ты можешь отказываться, потому что ты, видите ли, нормальный. Но тебе это нужно? Любить больно, влюблённость просто так не пройдёт. Так не проще ли тебе просто забить на всё и хотя бы попробовать? Если вы так тянетесь друг к другу, то почему бы и нет? — А… — глотает слова, мучительно прикрывая глаза. — Что скажут другие? — Тебя это серьёзно волнует? — Чонгук поднимает плечи. — Послушай, все senpai уже давно уехали. Здесь из старших остались только ты и Дах. Напомнить, кого боится весь район? — Чонгук усмехается. — Чёрт, да если бы здесь всё было реально так, как ты думаешь, на Тэхёне бы давно не осталось живого места. Так что подумай, пожалуйста. И не забывай, что тебя никто не осудит. Мы — семья. Мы здесь друг за друга горой, так что избавься от этих принципов уже, заебал. Акэйн ставит кружку на стол, а Чонгук устремляет свой взгляд на потолок, переваривая сказанные за этот вечер слова, чтобы в итоге сказать: — Не знаю… Эйн вздыхает. — Достал, честное слово. — Идёт к дверям и, всё ещё не выходя, кидает напоследок: — Не общайся с ним несколько дней, сам изведёшься, тогда и поймёшь, как херово тебе будет с твоими «принципами». Девушка уходит, закрывая за собой дверь и оставляя в комнате одного Чонгука. Ну как одного — со своими вечными мыслями. Снова смотрит на свою кружку, вспоминает его и пальцами тянется к губам, трогая их. Ухмыляется и мучительно закрывает глаза. Да этот Тэхён просто издевается над ним…

Конец флешбека

*** Через десять минут все закругляются и расходятся по домам. Кто-то идет спать, а кто-то дальше пьет и празднует. Чонгук остается на улице, стоя спиной ко всем. Слышит, как все постепенно уходят, но внимание на них не зацикливает. Курит, делает долгие затяжки и выпускает никотиновый дым куда-то вверх. Стоит на месте, дергает ногой и чувствует, как сердце его чуть ли не вырывается из груди. Что же он с ним творит? Двери захлопываются в последний раз, и настает полнейшая тишина, не считая фейерверков, которые стреляют до сих пор. Бросает остаток сигареты и разворачивается, чтобы тоже уйти, как видит перед собой его. Ким стоит на месте буквально в нескольких метрах от него и покачивается взад-вперед. Смотрит неотрывно и слабо улыбается. Чонгук ухмыляется. Засовывает руки в карманы и делает к нему несколько шагов навстречу, сокращая расстояние до тридцати сантиметров, подходя практически впритык. Молчат, смотрят. Это уже так привычно стало для них… — Ты перекрасился. — Чонгук хмыкает, подмечая его новый образ. Тэхён наклоняется и сразу же поднимает голову, все пытаясь скрыть свою рвущуюся улыбку. — Мне не идет? — Любопытно спрашивает, бегая глазами по его лицу, которое так давно не видел на таком близком расстоянии. Чонгук снова хмыкает. Поднимает свою руку и пальцами зарывается в его пепельные волосы, теребя их в разные стороны. — Порой мне кажется, что нет того, что тебе не подошло бы. — Медленно опускает ладонь с волос и переходит к холодной щеке, которую обжигает своей горячей ладонью, нежно поглаживая ее своими грубыми пальцами. Тэхён льнет к его руке, неотрывно смотря и еще ближе приближается, делая к нему шаг. — Ты подумал? — Задает интересующий его вопрос, ради которого и остался. Чонгук усмехается. — А ты дал мне время? — Да. И оно уже закончилось. — Еще ближе встает, наступая носками своих белых кроссовок на его черные, заглядывая в черные омуты и говоря прямо в губы: — Дашь свой окончательный ответ? Учти, что он точно будет окончательным. Чонгук хватает его лицо второй ладонью и шепчет также в губы: — А разве есть другой вариант, кроме как согласиться? Не думаю, что остальные нам и вправду подойдут. — Мы можем хотя бы просто попробовать. Тэхён ухмыляется, видит такую же ответную ухмылку в ответ и чувствует на своих губах чужие, что прикасаются к нему во второй раз. Чонгук целует нежно и одновременно грубо. Держит крепко его за лицо, вместе с ним закрывает глаза и забывается. Просовывает свой язык, изучает его рот свободно, водит им по зубам, небам и сплетается с его. Ближе к себе прижимает и не может остановиться. Извивался, до чесотки во всём теле, изводился без него. Всего несколько дней не виделись лицом к лицу, а Чонгук уже задыхался и просто не мог терпеть, не видя его. Акэйн была права. Все вокруг были правы. Чонгук просто изведётся со своими принципами. Тэхён отвечает также нежно и грубо. Сплетается с его языком и тоже изучает. Скучал. Они оба скучали. Отстраняются друг от друга, тяжело дыша и разрывая тоненькую ниточку слюны. Сталкиваются лбами, смотрят в глаза и быстро восстанавливают кислород, чтобы снова прикоснуться и продолжить целовать. Словно только этого они и хотели в последнее время. — Учти, Ким Тэхён, я собственник. И если ты мой, то ты только мой. — Отрываясь, с придыханием шепчет, на что Тэхён ему просто улыбается. — Ты тоже, Чон Чонгук, не думай, что почувствуешь от меня свободу. Если я и буду твоим, то только твоим. И ты тоже будешь принадлежать только мне. — Где оставить подпись? — Будет достаточно только штампика на губах в виде поцелуя и вечной доверенности. Усмехается, но соглашается, притягивая к себе вновь, оставляя на его губах свои, ставя тот самый штампик на доверенность. Тэхён тоже ставит свой штампик, тоже заключает сделку. И никакие подписи им не нужны.