Abunai

Чёрный марковник разъезжает по городским дорогам, издавая громкий рык. Солнце уже давно поднялось, снег перестал валить с ночи, и Чонгуку кажется, что совсем скоро тот вообще перестанет идти. Всего лишь начало января, но в их стране зима другая. Несильно холодная, но всё же зима. Припарковавшись на своём месте, он вытаскивает ключ и покидает машину, доставая не только небольшой белый пакет из аптеки, из-за которой он поспал всего два часа, чтобы купить всё с утра, но и бумажный лист размером А4, на котором врач ему выписал все лекарства и запреты, выявив диагноз. Анемия. Тэхён, как и всегда, был прав. Закинув справку в пакет, сложив её при этом в два раза, Чонгук направился к подъезду, на скамье у которого сидел Сонвок, который курил свою махорку. — Здрасте, — здоровается он, останавливаясь на месте и кланяясь головой. Сонвок кивает в ответ, поднимая голову кверху. — Заболел? — намекая на пакет, интересуется старик. Чонгук опускает взгляд на пакет в своих руках и морщится. — Да так, профилактика, — и машет ладонью. Долго они вдвоём не беседуют, так как через минуту уже слышны голоса друзей Чонгука, которые во всю голосят, с чего-то громко посмеиваясь. — Чонгук! — Дах подбегает к Чону, кладя руку на его плечи и сразу же здоровается с Сонвоком. — Здрасте! — О, дедуля Сонвок, давно вас не видели! Гюз садится на скамью рядом со стариком и смотрит на своих кентов, что стоят рядом. Опуская глаза ниже, он тоже успевает заметить пакет из аптеки и нахмуриться. — Ты заболел? Чонгук закатывает глаза. — Да заебись всё со мной! Это витамины. — Бесится он, грубо отвечая и сразу вздыхая. Дах из любопытства тоже успевает взглянуть на пакет в руках Чона, но когда слышит от него ответ, то вместе с Гюзом мычит, понимая, что к чему. Из головы у него всё же не выходит то, как Чонгук на той неделе пришёл к ним домой, чуть ли не в слезах и с кровью из носа. Что тогда случилось, он так и не смог узнать, сколько бы ни спрашивал у сестры. Однако услышал отдалённую фразу, которую та сказала, прекрасно зная, что нихрена он из этого не поймёт: «Придёт время и вы узнаете, а если нет, то нет». — Акэйн хитро улыбалась, наблюдая за братьями, которые хотели узнать, что случилось, и забрала своего сына на руки, уходя к себе, напоследок говоря себе под нос: — «Влюбился один, а страдает вся стая...» Чонгук влюбился? Из-за девушки так подрался? До такой степени втрескался, что чуть ли не плакал? С кем он там дрался? Что вообще случилось? Может он и в аптеку ходил, чтобы купить всё для обработки ран? В общем, нихрена они в тот день не поняли. Что с Чонгуком происходит в последнее время — сплошная загадка. Но если сестра сказала, что нужно подождать, то они подождут. — Витамины, значит… — щурит глаза Дах, разглядывая друга. Тот хмурится, повернув свою голову в его сторону. — Да, витамины,— кивает Чонгук, огрызаясь и скидывая с себя руку друга, занимая место на скамье, откуда встал старик, уходя к себе домой, чтобы не вмешиваться в их разговоры. Заметил, что Полиглот не в настроении, на глаза и вправду лучше не попадаться. — Ты чё такой борзый? — пинает Чона за ногу, в эту же секунду получая отпор и падая рядом. — Дай закурить. Чонгук хлопает себя по карманам, чувствуя в них пустоту, и сжимает зубы, закрывая глаза и откидываясь на спинку полностью. — У меня нет. Гюз и Дах одновременно усмехаются, не веря в сказанное. — У тебя-то нет? — Да, у меня нет, — Чонгук поворачивается к ним и дышит через ноздри, словно огнедышащий дракон. Смотрит на них молча, потом снова падает головой на спинку скамейки. — Хули вы опять здесь? Друзья переглядываются, когда Чонгук задаёт им такой вопрос, искренне не понимая, что случилось. Почему тот так раздражается и задаёт такие вопросы? Дах всё же не слушается сестру, потому что вообще не понимает, что, блять, происходит. Что такого, сука, должно было случиться, чтобы Чонгук был таким? — Слышь, Эйн сказала, что у тебя кто-то появился, — издалека начинает он, делая вид, что понял сказанное, но Чонгук напрягается, поворачиваясь к ним. — Ты чё, из-за девчонки подрался? Гюз оживает и пялится на Чона. — Ты втюрился? — охает парень, приоткрывая свой рот. Чонгук сглатывает, поворачиваясь к парням вновь и наблюдая их лица, в которых сплошное недоумение. — Что тебе Акэйн сказала? — переспрашивает он, надеясь, что ослышался. — Чонгук, какая разница, что она сказала? Ты сам не свой ходишь уже сколько времени, а тогда пришел весь в крови побитый. У тебя проблемы? Ты скажи, мы всегда же за тебя. — Дах встаёт со скамьи и становится напротив него, ожидая ответ, но Чонгук стоит на своём. — Что тебе сказал Акэйн? — встаёт напротив друга, глядя в его глаза. Тот, смерившись с таким упором, вздыхает, засовывая руки в карман и начиная рассказывать, как помнит. — Блять, ты чё такой упоротый? — сплевывает он. — Ну я пошёл короче к Эйн, когда ты ушёл. Вы же там всегда друг с другом совет за советом. Ну и короче, прихожу и спрашиваю, а она закатила глаза и когда уходила, то тихим голоском сказала так, будто мы не услышали. Но там, если дословно говорить, было так: "Влюбился один, а страдает вся стая." — Поднимает глаза на Чонгука, который усмехнулся с последних слов и ещё больше начинает хмуриться. — Чё за хуйня, Чон? Я нихера с мелким не понял. Чонгук с формулировки подруги усмехается, но маску с серьёзным лицом на себя сразу же натягивает. Кладёт свою руку ему на плечо и, придумав за минуту для себя небольшую легенду, отвечает на волнующий друзей вопрос: — Всё у меня заебись. — Дах выгибает бровь, и Чонгук закатывает глаза. — Я набухался в баре и попиздился там с мужиком. — А девка? Чонгук поджимает губы. Девка? А он разве в девку влюбился? Чонгук влюбился. Но точно не в девушку. — А ты слышал что-то про девку? — Друг снова хмурится, и Чонгук, заглядывая за чужую спину, похлопывает его по плечу, отходя на шаг в сторону. — Не забивай голову хуйней. И снова непонятные слова. Гюз и Дах переглядываются, ни черта не понимая из сказанного. Это значит, что у Чонгука всё заебись? Ну если он так сказал, то скорее всего так и есть. — Всем привет, — все трое оборачиваются на голос подошедшего к ним Тэхёна, который стоит и мнётся на месте, поглядывая на Чонгука через раз. — Здравствуйте, хён! — Гюз не встаёт с места, но кивает ему головой, ярко улыбаясь и уже полностью забивая на эту ситуацию с Чонгуком. Он же сказал, что всё заебись, тогда чего заморачиваться? — К Рождеству готовишься? — Дах смеётся, переключаясь на соседа Чона и кивает на два пакета в руках Кима, на что тот ухмыляется, смотря на него. — На работу вызвали, по пути решил, что зайду в магазин и докуплю продуктов. — И поднимает два тяжёлых пакета. — Оказывается, дома пусто. Все замолкают, и Тэхён теряется, не зная, что ему делать. Решает поднять свой взгляд на Чонгука, который почему-то тоже молчит и сталкивается с его глазами в ответ. Уголки чужих губ немного поднимаются вверх, но серьёзность и неизвестная ему хмурость всё равно перекрывают эту улыбку. Они виделись в последний раз вчера вечером, и Тэхён, как бы глупо это ни звучало, соскучился. Смотрит ещё несколько секунд, потом достаёт ключи, уходя к подъезду, как слышит: — Может, выпьем? Но от Чонгука в ответ неожиданно прилетает: — Нет. — А затем слышны шаги позади себя. — Ты что, уже уходишь? — Гюз ставит ноги пошире, спрашивая это у уходящего Чонгука, который, повернув свою голову через плечо, заходит в подъезд, кидая ему: — А мне что, с вами ебланить? — И сам закрывает двери, не дожидаясь больше ничего в ответ. — Мда, совсем уже поехал… — Дах вертит головой в стороны и садится на скамейку к другу, продолжая «ебланить». Как только подъездные двери закрываются, Чонгук сразу же сталкивается с Тэхёном, который стоит на месте, вздернув голову кверху и глядя на него. Устало вздыхает и забирает молча у него один из пакетов, после чего слышит расслабленный выдох. Слабая улыбка появляется на его губах, и Тэхён от этого начинает улыбаться ещё сильнее, не в силах оторваться от него. — Пойдём гулять? — предлагает Чонгук уставшим голосом, на что Тэхён тихо смеётся. — Сейчас? — Можно сейчас, — подходит ещё ближе, неотрывно глядя на соседа и продолжает громко дышать, устало прикрывая глаза. Тэхён чувствует дыхание на своей коже, слышит тихий шепот и сам немного откидывает голову назад, опуская свободную руку на его голову. Чонгук выглядит сильно уставшим и хмурым. Но даже при этом зовёт его гулять. — Давай ты ляжешь поспать, и мы пойдём вечером, м? — предлагает он, и лицо Чонгука сразу же появляется перед его лицом. Чон вздыхает, но согласно кивает ему, придвигая лицо ещё ближе. — Давай. Сокращает расстояние и целует в губы, получая трепетный поцелуй в ответ. Рука Тэхёна приятно гладит его по голове, а губы с языком умело водят у него во рту, изучая. Чонгук отрывается первым, смотрит на него и вместе с ним поднимается наверх, только и делая, что смотря на аккуратный профиль и довольно, но слабо улыбаясь. Да, он влюбился. В него. ***

Флешбек.

Двери с громким хлопком закрывают подъезд, разносясь звонким эхом по этажам. Слабость и усталость больно отдают в теле, а сигаретным запахом несет чуть ли не за километр. Хочется прямо сейчас упасть на лестнице, закрыть свои глаза и вырубиться, не желая кого-либо вообще видеть. Но дома сестра. Он не может упасть, а уж тем более наплевать на все. С каждым шагом Чонгук ощущает свою слабость ещё сильнее. Ноги подкашиваются, он чуть ли не запинается об них, но всё же продолжает уверенно держаться и подниматься наверх, всё время поправляя лямку спадающего рюкзака. Сегодня пятница. Вечер пятницы, конец дня, и завтра у него начнутся выходные. Выспится перед ночной сменой и пополнит в себе силы. Ключ в двери получается вставить не с первого раза. Чонгук бьёт им около замка, не зная, как ему в него попасть, но всё же попадает и вставляет, проворачивая его два раза и открывая двери. Смотрит на соседнюю дверь несколько секунд, о чём-то думает, задерживая взгляд слишком долго, потом всё же заходит домой, слегка покачиваясь. В коридоре, где выключен свет, снимает кроссовки, бросает рюкзак и загибается, устало выдыхая. Он не спал двое суток, работая и успевая ходить на учёбу, стараясь всё вовремя сдавать. Рубит очень сильно, сил не осталось вообще. В гостиной, где горит небольшой плафон желтоватого цвета, он видит свою младшую сестру, которая сидит и держит в руках книгу, читая. На ней сейчас милая розовая пижама, растрепанные косички с розовыми лентами и тапочки с медвежатами. Сидит в тишине и совсем ни на что не обращает внимания, углубившись в сюжет книги. Чонгук хмыкает, слегка улыбаясь, потом взглядом зацепляется за силуэт женщины, которая стоит на кухне, что-то делая, также не обращая ни на что внимания, сконцентрировавшись на своей работе полностью. Он делает к ней пару шагов, чтобы та его заметила и, натянув улыбку, тихо говорит: — Я пришёл, — слишком устало и слишком больно выходит, но женщина к нему поворачивается и словно тоже натягивает улыбку, стараясь делать вид, что не замечает его болезненно уставший вид, который заставляет её сердце сжиматься сильнее. — Чонгук, я принесла кимчи и немного похозяйничала на кухне. Поешь, пожалуйста, и отдохни, прошу тебя. — Женщина кладёт свою нежную руку ему на плечо, делая вид, что что-то поправляет, и не прекращает заботливо на него смотреть. Мин Со — женщина, которая недавно появилась в их семье и которую они по идее должны считать своей мачехой или даже матерью. Но для Чонгука она просто Мин Со — добрый человек, который их спасает, находясь в каких-то отношениях с их отцом, но точно не заменяет родную мать. Несмотря на то, что мамы не стало два года назад и что последние года она мучилась с болезнью, Чонгук все равно не понимает, как можно было полюбить другую женщину спустя такой короткий срок. Возможно, отец сделал такой выбор, чтобы заглушить свою боль, но… Чонгук все равно не понимает. Благодарен за такую женщину как Мин Со, которая уже полюбилась в их семье, но все же маму она никогда не заменит. И этот момент, выбор отца, он тоже никогда не забудет. Со смерти мамы изменилось многое.  Больно вспоминать, но он держится из последних сил. Как и сейчас. — Спасибо, Мин Со, я не голоден. — Женщина лишь грустно вздыхает, совсем не довольствуясь состоянием младшего, но больше ничего ему не говорит, только взглядом провожая его уходящую спину. Чонгук падает на диван к сестре, откидывает свою голову на спинку дивана и закрывает глаза, вздыхая. Он не чувствует своих ног, хочет спать. Ещё минуту так полежит и точно уснёт. Но когда ему получалось сделать это так просто, когда рядом с ним его младшая сестра? — Чонгук, — зовёт его она аккуратно, откладывая книгу в сторону. — М? — Хрипло тянет, уже почти что впадая в сон. — Можешь, пожалуйста, поесть? — Просит она, но в ответ ничего не слышит. — Ты же ведь даже есть не успеваешь. Поешь и ляг спать. Чонгук открывает глаза, медленно поворачиваясь к сестре, смотря на неё через муть в глазах, пытаясь разглядеть. Юна уже так выросла… Он ведь её такой маленькой помнит, а сейчас уже в средней школе учится. Где та маленькая девочка? Улыбается, когда в голове всплывают воспоминания, и отвечает ей на её волнующие просьбы: — Юна, всё хорошо. Я посплю часика два, встану и поем, потом снова лягу спать. Я очень устал. — Последние слова он уже шепчет, вот-вот проваливаясь в сон, но всё же встаёт с дивана и уходит к себе в комнату. Но не успевает он сделать и шага, как хмурится, потому что, находясь дома уже столько времени, он всё ещё не заметил одного человека. — Где он? — Всё так же спрашивает у младшей. Та тяжело вздыхает, прекрасно понимая, о ком речь, и тихо отвечает: — Пьёт. Опять. Чонгук потирает свои глаза и перед тем как уйти в свою комнату окончательно, говорит сестре напоследок: — Иди в комнату и закройся там. Юна послушно кивает ему и встаёт с дивана, забирая свою книгу и уходя к себе. Всё так же находясь наполовину во сне, Чонгук заходит в комнату, негромко хлопая дверью, и падает на свой матрас, зажимая руками подушку, начиная засыпать. Сейчас ему это даётся не в сильную тяжесть. Он устал, организм сам вырубается. И через минуту всё же отключается окончательно. *** Громкие крики, звуки ударов, тяжелых шагов и ругани слышны даже через сон. Чонгук сначала долго хмурится, не понимая, что это такое, но потом, осознавая, что это происходит за пределами его сна, открывает глаза, поднимаясь с матраса и глядя на время. 03:46 ночи. Звуки не прекращались. Он встал с кровати, потягиваясь, и вышел из своей комнаты, сразу же видя Мин Со, которая прижимается спиной к их слегка желтоватому холодильнику, закрывая лицо руками и что-то бормоча себе под нос, умоляя, чтобы мужчина напротив не трогал её. Чонгук сжимает челюсти, направляясь к увесистому мужчине с седыми волосами, который стоит к нему спиной и несёт всякий пьяный бред, замахиваясь рукой. Подходя ещё ближе, он успевает увидеть красное пятно на лице женщины, у которой чуть ли слёзы не текут. Заглядывает на соседние двери, за которой прячется комната младшей, чтобы убедиться, что та закрыта, и только тогда хватает замахнувшуюся руку мужчины, не позволяя ударить. — Какого… — Седовласый мужчина разворачивается к нему, слегка пошатываясь и не понимая, кто схватил его за руку. Чонгук смеряется с ним взглядом. Чон Чхоль — мужчина высокого роста с широкими плечами, крепкого телосложения и с глубоким, чёрным убийственным взглядом, из-за чего многие боятся просто смотреть на него — Чонгук забрал от своего отца все гены. Он сейчас стоит с ним наравне, не считая того, что масса у него намного меньше, но и у отца сейчас нетрезвое состояние. Чонгук терпеть его не может. С каких пор его любимый и порядочный отец стал таким? Разве можно измениться до такой степени из-за смерти любимой женщины? Как можно стать таким, что собственная дочь закрывалась в комнате, боясь, что с ней что-то сделают? Как из человека можно превратиться в животное? Чонгук всегда был в хороших отношениях со своим отцом. Уважал его, хотел быть таким же, но в последнее время он даже отцом его не может назвать. Он вместе с ним трудился и работал, когда мама только заболела. Слушал от него поддержку, получал заботу, хоть и понимал, что отцу тоже сейчас приходится нелегко. Но после смерти мамы он с сестрой потеряли не одного родителя, а сразу двоих. Жить стало тяжелее. Отец запил, бросил свою работу, с которой его точнее уволили из-за вечных пьянств. Долги и кредиты с каждым днём появлялись в огромном количестве. Чонгук даже понятия не имел, куда тот всё сливает, пока однажды не услышал обсуждение на улице в месте, где обычно обитает его отец, насчёт казино. Этот старый маразматик брал кредиты и крал их собственные деньги, чтобы сливать всё в казино. Чонгук работает и учится. Он почти что не спит, устает и изматывается, поднимая семью самостоятельно, чтобы просто не сдохнуть. А он только тянет их на дно, не давая продохнуть. У него на носу экзамены, к которым он должен усердно готовиться, чтобы поступить на бюджет. Сил уже нет, но он держится. Он, блять, держится. Семнадцатилетний подросток, у которого не стало матери, который потерял двоих родителей и учится одновременно работая, чтобы просто не сдохнуть. Он не имеет уже сил, но держится ради своей сестры. А он, сука, сдался, решив угробить свою жизнь к хуям, толкая туда ещё и своих детей. Чонгук просто ненавидит. — Иди спи, блять! — Чонгук дергает отца за руку, толкая к дивану, но тот даже не собирается отступать. — Ты вообще охренел, малец? Забыл, кто твой отец?! — Мужчина подходит к нему и замахивается, но Чон не дает себя ударить, уворачиваясь и перехватывая руку. — Иди нахуй со своим отцовством, гондон конченый! — Заламывает руку за спину, сильно надавливая и толкая его к входным дверям, чуть ли не рыча. — Нужен мне, блять, такой отец! — Ты как смеешь?! — Отец вырывается. Разворачивается к нему и успевает ударить со всей силы по лицу, из-за чего Чонгук слегка теряет равновесие, но все еще держится на месте. Багровое пятно от удара разливается по его щеке сразу, и Чонгук просто пылает от злости. Дышит громко, глядя на Чхоля, и ненависть приливает еще больше. Без злости и раздражительности на него просто невозможно смотреть. Он толкает его к дверям, сильно ударяя кулаком по груди, и взглядом находит свою биту, хватая её в руки. — Что ты… — Мужчина бегает глазами по сыну и по бите в его руках, уже начиная паниковать. И, осознавая то, что будет дальше, руками пытается найти ручку двери, чтобы выйти из дома. Чонгук уже устал. А плач его родной сестры, которая сидит за дверью, пытаясь скрыть свой вопль, заставляет сердце сжаться от боли. Злость растет все больше, и когда Чхоль выходит из квартиры, он со всей силы замахивается и ударяет его прямо по спине. Чхоль падает. Катится прямо по лестнице вниз, непрерывно крича от сильного удара, но Чонгуку плевать. Он ставит свою биту обратно и, не закрывая двери, идет к своей сестре, стуча ровно шесть раз, как они и обговорили когда-то, чтобы она открыла ему дверь. Два щелчка — и двери открываются. В комнате стоит его сестра в той же пижаме с распущенными волосами и красными от слёз глазами, которые до сих пор текут. Чонгук быстро притягивает её к себе, обнимая, чтобы успокоить, и целует в волосы, слыша громкие истерические всхлипы в районе шеи. Юна плачет, задыхается. Боится каждой такой выходки отца, всем телом трясётся от того, что страшно. Чонгук сам закидывает голову кверху, чтобы сдержать в своих глазах слёзы, и облегченно выдыхает, когда слышит за окнами звук полицейской сирены. Сегодня всё закончится. Не будет больше поблажек, вечного прощения и какого-то понимания. Нихрена люди не меняются, не всех лечит время, лучше и легче не становится. Чтобы и вправду стало проще, нужно просто это закончить. Так и вправду всем станет легче.

Конец флешбека.

*** Тэхён крепко держит Чонгука за руку, греясь в его кармане, и смотрит на его профиль, слушая историю о его семье. Они вышли на прогулку ближе к девяти часам вчера, когда Чонгук зашёл за ним после своего обеденного сна. Сейчас он выглядит пободрее и уже несильно уставшим, даже улыбается на полную катушку, весь вечер что-то рассказывая. Но сейчас… Сейчас Тэхён не может понять, что чувствует Чонгук. Сам он слышит о его прошлом, о нём самом и начинает больше понимать, каково Чонгуку было тогда. Расти без родителей. Тэхён тоже вырос без родителей, тоже лишился их в пятнадцать лет, но те сейчас ходят живые и просто-напросто ненавидят его. У него всё же была другая, его самая любимая семья и такие же родители с братьями. У Чонгука же была только Юна, из-за которой он и стоит сейчас рядом с ним, справляясь со всеми трудностями и став по-настоящему свободным. — Ты не боялся, что с тобой что-то случится? Или… к примеру, что ты мог его убить? — аккуратно спрашивает Тэхён, следя за каждым его движением. Чонгук рассуждает пару секунд над ответом, вспоминает свою реакцию в тот вечер, но всё же отрицательно качает головой. — Нет, точно нет. Я знал, что с ним ничего не будет, потому что он был пьян, но, если быть честным, я до такой степени устал тогда, что желал его прикончить. — Тэхён не осуждает и вообще ничего не говорит, продолжая слушать и ещё крепче сжимая его руку. — По всем судам ходила Мин Со, она очень нам помогла. Сделала всё так, чтобы его посадили надолго, потому что тоже уже терпеть больше не могла. Видела, как было больно нам, а мы видели, как было плохо ей. Я благодарен, что она всё же появилась в нашей жизни. — Вы общаетесь сейчас? — Она раньше жила здесь, но потом переехала. Сначала она приходила к нам, приносила какие-то продукты, а иногда готовила. Мы с ней общаемся не так часто, но она всё же звонит. Я недавно узнал, что она вышла замуж и живёт теперь во Франции. — Улыбка появляется на лице. — Я искренне рад, что она счастлива. Она хорошая женщина и достойна была этого счастья, а из-за него… Вновь замолкает, потому что вспоминать когда-то близкого и родного тебе человека сейчас совершенно не хочется. Однако в голове всё равно всплывает один момент, из-за которого становится тепло. — Юна даже из-за него поступила на юридический, представляешь? Его скоро должны выпустить, не знаю, что будет потом. Изменится он или нет, но если нет, то Юна сказала, что сама будет выступать в роли моего адвоката, если я вдруг захочу его прикончить. — Усмехается от когда-то на полном серьёзе сказанных слов и окончательно замолкает. Прошлое иногда вспоминать больно, а иногда тепло. — Чонгук… — зовёт его Тэхён, останавливаясь на месте и берёт за вторую руку. Чонгук поднимает свои глаза, смотря на него, и кивает, готовясь слушать. — Я рад, что теперь у вас всё хорошо. Правда. Если по мне этого даже не видно, то я на самом деле счастлив, что теперь ты можешь отдохнуть от всего этого. — Тянется рукой к щеке и нежно улыбается, потому что и вправду рад. Чонгук сильный. Может быть, даже сильнее его, раз пережил подобное. Столько боли, столько сил было потрачено, чтобы просто сделать всё так, как у всех. Сделал это всё, чтобы жить, а не выживать. — Тэ, — впервые его так зовёт Чонгук, и Тэхён незаметно вздрагивает, также отзываясь на своё имя. — Знаешь, несмотря на то что мне стало легче жить, счастливым я себя не чувствовал. Я рад, что у Юны всё хорошо, но… — поджимает губы, неотрывно смотря в эти глубокие глаза и собирая свои мысли. — Почему-то я думал, что, закончив все эти страдания, мне станет проще. На деле же всё одинаково. Типа день за днём, работа за работой. Всё… однотипно? Наверное, можно сказать и так. — Только Тэхён хочет что-то сказать, как Чонгук вновь продолжает. — Но знаешь, ты появился - и жизнь перевернулась. — Тэхён от неожиданного предложения усмехается, видя ответную усмешку, и продолжает слушать, не перебивая. — Я уже месяц не могу нормально выдохнуть из-за тебя. Башка только и занята тобой. И это неплохо. Мне нравится. — Кивает себе, соглашаясь и всё же принимая это в себе. — Чертовски сильно нравится думать о тебе и знать, что мы вместе. — Мне тоже, Чонгук, — гладит его по щеке, делая ещё несколько шагов, чтобы стоять ближе, и ухмыляется. — Нравится, что ты уже столько сидишь в моей голове. Опускает свои руки вниз и обнимает за талию, прижимаясь ближе, чувствуя ответные крепкие объятия на своей спине и талии. Стоят прямо на дороге, вокруг ходят люди, так как они уже вышли в людное место со своей прогулкой, и слушают только себя. Слушают своё молчание, наслаждаясь обычной близостью. Чонгук вдыхает запах Тэхёна во все лёгкие, прикрыв веки. Приятные и нежные духи, немного отдалённый никотиновый запах, уличная свежесть и его естественный запах кожи, который он чувствует даже за капюшоном кофты. Тэхён просто дурманит. — Anata wa watashi no hikari desu… — хрипло выдыхает над его ухом, открывая глаза. — Что? — прослышав сказанное или просто не поняв, переспрашивает Ким, отстраняясь от Чонгука. — Я ничего не понял… Чон улыбчиво заглядывает в его глаза и медленно вертит головой. — Я знаю. — Тэхён вновь щурится. — Не думай, что там было что-то плохое. Держит всё в тайне и снова хватает за руку, не желая что-либо объяснять, вновь возобновляя куда-то шаг. Тэхён ещё несколько минут на него смотрит и даже успевает сделать в голове пометку о том, что ему нужно носить с собой переводчик, чтобы знать, о чём он всё время говорит, потом всё же расслабляется и жмётся ближе, идя куда-то с ним. А куда они уже столько идут, зачем, что будут делать — он не знает. С Чонгуком хочется просто куда-то. С ним спокойнее. *** Прохладный ветер сдувает упавший снег с крыш высоких домов, осыпая его на всё вокруг по новой. Всё кругом просто дурманит, и рядом идущий Тэхён, который не отпускает его руку, тоже. До невозможности. Проводить ночи вот так, рядом с ним, хорошо. Они ведь сейчас погуляют, а потом придут домой, выйдут на балкон и опять до утра. И Чонгуку кажется, что сидят они теперь не потому, что не могут уснуть. Спать-то хотят, но сидят до последнего. Хотя, может, это у него одного так. А может, и нет. Может, это и вовсе только тогда, когда они разговаривают. Странно. Ничего до сих пор не понимает. Смотрит на него, не отрываясь, и улыбается от таких горящих глаз. Водит его по всем местам в своём районе, где когда-то сам проводил всё своё время, и от каждого места получает подобную реакцию. Тэхён как маленький ребёнок, которому показали несуществующих существ из книжки. Чонгук сходит с ума. — Мы куд… — хочет спросить, куда они идут сейчас, как, поворачиваясь, видит чужой взгляд, который даже сейчас не стараются скрыть. — Ты чего? — щурится. Снова щурится. У Чонгука теперь этот взгляд вызывает усмешку, потому что Тэхён довольно смешной, когда его в чём-то подозревает. — Сейчас увидишь, — засовывает его руку к себе в карман и ещё быстрее начинает идти, таща его за собой, крепко держа за руку и переплетая пальцы. Тэхён смотрит в его спину впереди себя и чего-то смущается. Чонгук странный. Сколько ни говори, сколько ни думай, сколько времени ни пройдет, Тэхён его не поймёт. Он всегда странный. И вот куда он его сейчас тянет? На дворе ночь, они уже должны пойти домой, но Чонгук его тянет куда-то, желая что-то показать, и говорит, что это всего на двадцать минуточек. А куда ведёт — не рассказывает. Тэхён вертит головой. Странный. Но стоит им выйти в один двор, как перед ними появляется большая горка, с которой сейчас скатываются дети. И всё бы ничего, но Чонгук тянет его именно туда. — Только не говори, что… — О да, мы идём на эту горку, — поворачиваясь через плечо, сообщает об этом, сразу видя изумлённое лицо. — Что? Но Тэхён мучительно мычит, потому что видит на горке детей и их родителей. Тех хоть и немного, но они же взрослые. Какая горка? Будут на них ещё коситься. — Чонгук, нам сколько лет уже? — выдает он, стесняясь всё сильнее, ведь они уже начинают подниматься по лестнице. — Нас же засмеют… — Какой засмеют? — Чонгук тянет его за руку сильнее, ступая по этим ступенькам. — Там мужик сорокалетний только что прокатился и ничего! — И кивает на только что проехавшего мужчину. — Нормального мы возраста, чтобы по горкам кататься! — У него на коленях маленький ребёнок, он поэтому и скатился! — Всё отпирается Тэхён, но всё равно понимает, что обратно ему спуститься не дадут. Точно съедут. — Хочешь на моих коленях прокатиться? — двигает бровями Чонгук, и Тэхён глаза закатывает. — На чём мы скатимся? На жопе что ли? — Встаёт на самую верхушку в очередь и видит место, до которого можно доехать, скатившись с этой горки. В детстве бы он от радости в ладоши хлопал, если бы увидел эту горку, хотя и сейчас… Сейчас тоже очень хочется. — Ой, Тэхён, смотри и учись пока я живой,— оставляет его в очереди, а сам идёт в самый конец. Тэхён даже знает, зачем, но просто стоит и смотрит на него. Взрослый человек договаривается с пятилетними детьми на ледянку, чтобы прокатиться один раз. И в итоге подходит к нему с довольным лицом, показывая выпрошенную вещь. — Даже ледянку выпросил… — Выпросил. — И спуститься с лестницы не дашь? — Не-а. — Очередь как раз доходит до них, и Чонгук садится на ледянку, похлопывая по ногам. Тэхён стоит и всё ещё стесняется. — Только не говори, что ты не хочешь скатиться. Ахуенная же горка! Я на ней всё детство промотал! — Чонгук! — Тэхён подбегает, закрывая чужой рот, так как позади маленькие дети и их родители, которые, между прочим, ждут, пока они съедут. — Тут дети… Эй! — Правильно, здесь дети… — сажает его на колени, обнимая за талию, крепко вдавливая в себя, чтобы не дергался, и в добавок ещё убеждается в том, что Тэхён весит как пушинка. — Поэтому не будем их задерживать! Ногами отталкивается и с громким криком из уст Тэхёна скатывается с горки, крепко держа его и не отпуская, также довольно радуясь, хоть и не вопя. Тянется лицом вперёд, чтобы посмотреть на лицо Тэхёна и видит его детское счастье и радостную улыбку. Тэхён в моменте поворачивается к нему и рукой хватает за шею, начиная тянуть на себя, крепко обнимая, чтобы оставить на горячей щеке поцелуй от своих холодных губ. Такой детский и влюблённый поцелуй от радости и счастья, которое его переполняет в данный момент. Они вдвоём останавливаются, прокатываясь больше десяти метров от горки, и пользуются пятью секундами дозволенного, пока в них не врежутся. — Понравилось? — спрашивает Чонгук, заглядывая в глаза. — Да, очень. — Кивает болванчиком и снова тянется к лицу, оставляя короткий чмок своих губ уже там, сразу же вставая с места и убегая. Ледянку они возвращают ребёнку, у которого одолжили её, хватаются за руки и уходят, наконец направляясь домой. Тэхёну весь их вечер понравился, но он всё же замёрз, и Чонгук, который перехватил его вторую руку, это, видимо, тоже понял. Домой они идут так же, как и шли весь вечер — рядышком, связывая свои ладони и рассказывая о себе понемногу, открываясь сильнее. Выглядят как влюблённая пара. Они и есть влюблённая пара. Только когда они подходят ближе к дому, то Чонгук даже сначала не замечает изменения в лице Тэхёна и его замедления в шаге. Поворачивается к нему тогда, когда тот убирает свою руку, засовывая её к себе в карман, кивая на их дом, около которого находятся Юна и Хан. Чонгук хмурится. Поворачивается к Тэхёну, одним взглядом задавая вопрос, но Тэхён только поджимает губы. Они ведь договорились, что скрываться не будут. Тогда в чём?.. Но и афишировать отношения — тоже. Чонгук не задаётся больше вопросами и просто идёт рядом. Молча. Не странно ли они даже так выглядят со стороны? Ночь. Они вдвоём идут рядом и молчат. То, что они держались за руки, что-то бы изменило? Это уже максимально странно. — Чонгук и Тэхён? — Юна разворачивается к ним, не ожидая увидеть двоих вместе в такое время, и удивлённо их рассматривает. — Вы чего здесь? — Нормально, Чонгук, — Хан встаёт с места, возмущенно глядя на него. — Я думал, что ты отказался от выпивки, потому что у тебя дела какие-то, а ты с хёном гуляешь! Друг называется! — Ты выпить отказался? — Юна ещё больше удивляется, вставая рядом с Ханом и ничего не понимая. — И почему вы с Тэхёном пришли вдвоём? — Осматривает двоих подозрительным взглядом. Тэхён косится на Чонгука, надеясь лишь на него, потому что сам он не знает, что ему ответить, и тот всё берёт на себя, пока Ким незаметно прячется за его спину. — Вы чё тут меня строите? Сами почему ещё не дома? — У сестры рот открывается, но Чонгук не даёт сказать. — Ты где была? Почему не дома? На дворе ночь! — Рот сразу же закрывается, а Чонгук теперь поворачивается к Хану. — Я был занят, а Тэхёна я встретил только что. Он с магазина шёл, вот мы и шли вместе. Да? — Тэхён утвердительно кивает, но по-прежнему молчит. — Всё, андестент? Юна отводит взгляд от брата, глядя теперь на Тэхёна и щурится прямо как он, подозрительно осматривая их двоих и что-то думая. Чонгук, смотря на сестру, толкает Тэхёна к подъезду и идёт к нему сам. — Так, однорожденные, съебали спать. На дворе ночь. — И уходит, закрывая двери, не желая слышать что-то в ответ. В подъезде разворачивается и натыкается на Тэхёна, врезаясь в него, не ожидая, что тот стоит слишком близко. Смотрит в его глаза, чувствуя, как тот задержал дыхание и, ничего не слыша с улицы, быстро толкает его к стене, прижимаясь ближе. В тишине рассматривает его через приглушённый свет, сокращая расстояние до минимума. Лица буквально в паре сантиметров друг от друга, а рука уже неосознанно поднимается к его лицу, водя аккуратными и гладкими движениями по открытой скуле. Находясь в каком-то неизвестном пространстве или под неизвестным им обоим гипнозом, целуются, тяжело дыша, сплетают языки и касаются руками везде, не желая отпускать. За дверьми подъезда стоят сестра и друг, но это уже неважно. Они стоят и обжимаются около стены, потому что хочется. Тэхён закидывает свои руки на шею, притягивая ближе. Кусает губы, зализывая их и плавится в чужих руках от такой дерзости, перемешанной с нежностью, желанием и страстью. Они словно два подростка, которым это всё в новинку. Будто они впервые хотят узнать, что такое отношения и какое это — когда ты так целуешься, когда впервые возбуждаешься. Хочется притягивать, прижимать, целовать, тянуться и не отпускать. Хочется любить, любить, любить, любить, любить, любить, любить, любить, любить, любить. Откуда, чёрт возьми, появилось это желание? Почему оно так болезненно сжимает всё внутри? Почему становится жарко? Мучает, привлекает, сжигает, просто раздирает всё внутри от такого сильного желания. Оба отстраняются буквально на один сантиметр, всё так же касаясь друг друга носами, крепко держась и не желая отпускать. Видят то самое желание в глазах напротив, чувствуют его в себе, но молчат. Дышат одним воздухом, пытаясь им насытиться, но всё равно хотят падать, потому что его мало. Насытиться невозможно. Но остановиться нужно. — Чонгук… — шепчет в губы, тяжело дыша и сглатывая. — М? — Отзывается он, даже не дослушав. — Поспи со мной. — Что? — Переспрашивает он, потому что думает, что ослышался. Но Тэхён сказал всё, что хотел и о чём думал. — Поспи со мной, пожалуйста. — Облизывает губы, поглядывая на те, в которых до сих пор есть пирсинг. — Мы просто ляжем вместе в постель. Может быть, мы сможем так уснуть? — С придыханием говорит он. — Просто… я всегда, когда нахожусь с тобой на балконе, хочу лечь и уснуть, но не ухожу, потому что знаю, что не смогу. И я подумал, что… — Я тоже. — Перебивает Чонгук. — Что? — Не понимает Тэхён, с чем соглашается парень. — Я тоже хочу спать рядом с тобой, — хриплым голосом шепчет он около уха, опаляя его горячим дыханием и водя носом по коже на лице. — Давай ляжем сегодня вместе? Тэхён глотает воздух, беспрерывно качая головой, и прижимает голову Чонгука ладонями к себе, чтобы чувствовать его нос и дыхание на себе. Возбуждение просто дурманит голову. Но им нужно остановиться. — Приходи, — зовёт к себе и с полным нежеланием отрывает его от себя. — Приду.  Обязательно придёт. Отходит от Тэхёна, чувствуя тяжесть в своих штанах, и поднимается вместе с ним по лестнице на этаж, также продолжая молчать. Смотрит в его глаза напоследок и только потом заходит в квартиру, чтобы пойти в душ, а после вернуться. Вернуться, чтобы лечь спать вместе. Потому что они оба этого хотят. Оба хотят друг друга. *** Закачивая принимать ванную, Тэхён переодевается в чёрную рубашку и такие же штаны. Наносит на лицо ночной крем, делает массаж гуаша и руками укладывает слегка влажные волосы, всё время поглядывая на балкон. С Чонгуком они расстались меньше тридцати минут назад, и он должен уже совсем скоро подойти, и это так… волнительно. Как только они разошлись, Тэхён побежал к себе в ванную, включил воду, скинул с себя всю одежду и залез в неё, начиная водить рукой по своему возбуждению, от которого даже ноги сводило. Мастурбировал недолго, но излился в свою руку сильно, грязно и с громкими стонами из уст, не забывая упоминать его имя. Сейчас он делает это без умысла на совесть. Сейчас ему за это не стыдно, потому что он был уверен, что Чонгук через стенку делает то же самое. И Чонгук делал. Только зашёл в ванную, как услышал через вентиляцию чужие громкие стоны, из-за чего просто изводился полностью. Он прекрасно знал, кому принадлежит столь бархатный голос, поэтому и стоял под теплым душем, натирая собственную ладонь, закидывая голову назад и тяжело дыша. Полное сумасшествие. Услышав несколько ударов в стеклянные двери, Тэхён быстро повернулся и также быстро пошёл их открывать, заводя Чонгука к себе, потому что тот почти голый. Стоит на улице в одних шортах. — Ты же замерзнешь! — Закрывает двери на замок и снова к нему поворачивается. На сказанное Чонгук усмехается. — Я? И в этот момент Тэхён понимает, что совсем забыл: в этом мире замерзнет кто угодно, но точно не Чонгук. Стоит с ним ещё несколько секунд, оглядываясь по сторонам, лишь бы не смотреть на накаченное и хорошо подтянутое тело с сильными мышцами, и, выдыхая, всё же поднимает на него глаза. — Ты так будешь спать? — аккуратно интересуется, боясь опустить взгляд ниже, хоть и очень хочется. — Да, — не понимает заданного вопроса, но, оглядывая Тэхёна с ног до головы, который одет полностью, не считая голых пяток, сразу задаётся вопросом. — А ты… в этом? — Я мёрзну… — тоже напоминает, думая, что Чонгук не помнит, но тот только усмехается. — Со мной не замерзнешь, — и чтобы не смущать Тэхёна сильнее, несмотря на его уже достаточно розовые щеки, разворачивается и идёт к его спальне. — Идём? — Да… пошли. — Делает шаг вперёд, отрываясь от пола, и идёт следом за Чонгуком, выключая свет. В комнате Чонгук падает на кровать с одной стороны, а Тэхён занимает вторую половину, сразу выключая свет и прячась под одеялом. Лежит некоторое время и прислушивается к звукам, к размеренному дыханию Чонгука и в какой-то момент понимает, что сам не дышит вообще. Отвернулся и лежит к нему спиной с замиранием сердца, поджимая край одеяла. Чонгук смотрит на него через приглушенный свет, хмурится, но торшер рядом с собой не выключает, всё рассматривая его тело, которое даже не вздымается. — Мы ложимся спать? — всё же спрашивает, нарушая тишину. — Да, мы ложимся спать, — прокашливается, вдыхая воздух, и слышит мычание позади себя. — И перед сном мы даже не поговорим? — продолжает спрашивать. Тэхён вздыхает. — Да, Чонгук, мы легли спать, значит, мы легли спать. — И как? Ким хмурит брови, не понимая, и разворачивается к нему в пол-оборота, замечая, что Чонгук лежит к нему боком с включенным светом и чего-то ждёт. — Что «как»? — Спится? Паясничает… Тэхён водит глазами в разные стороны, всё пряча своё лицо под одеялом, и отвечает: — Да. — И разворачивается обратно, отодвигаясь ещё дальше. — Спи. Чонгук усмехается с такого Тэхёна. Они сейчас и вправду как стеснительные подростки, которых положили вместе в одну кровать. Только чего Тэхён стесняется, он искренне пока что не понимает. Сна у него сейчас ни в одном глазу, и разницу в том, где он спит сейчас и где спал всю жизнь до этого дня, он не ощущает. Тянется рукой к торшеру и отключает свет, погружая комнату во мрак. А так как он пришёл спать к Тэхёну, чтобы спать вместе с ним в одной постели, чтобы быстрее уснуть, то двигается на середину кровати, обнимает его поперёк живота и тянет к себе, прижимая крепко к груди, выдыхая в макушку. — Спать, так спать. Тэхён глаза нараспашку открывает, когда Чонгук его притягивает к себе, крепко обнимая и прижимая к горячей груди, что-то выдыхая в волосы. Вновь задерживает в себе дыхание. Но потом всё же расслабляется, приоткрывая немного рот от чувства теплоты сзади. Двигается ещё сильнее, чтобы лечь поудобнее, и просто тонет от того, как хорошо. Чонгук так сильно греет, что просто невозможно не хотеть большего. Хочется залезть на него полностью, чтобы чувствовать его горячее тело. Хочется его оглаживать, наслаждаться теплом и греться. Они и вправду как две противоположности. Время идет, ночь становится все глубже и глубже, а сна так и нет ни в одном глазу. Тэхён без понятия, сколько сейчас времени, как давно он так лежит и не шевелится, только лишь слушая дыхание Чонгука позади себя. Ему ведь тепло, он хотел спать, когда был с Чонгуком, и сейчас он рядом с ним. Прижимается к нему, чтобы быть ближе. Почему тогда не получается уснуть? Открывает глаза, медленно моргая, и пытается на чем-то сфокусироваться. В комнате не сильная темнота, а лишь тёмный и приятный мрак. На кровати рядом с его рукой лежит рука Чонгука, одеяло немного смятое, и он один лежит под ним, потому что Чонгуку жарко. За всё это время, которое он даже увидеть не может, потому что часы стоят с другой стороны, он не почувствовал ничего. Чонгук не сменил позу, не поднял руку или ногу, так и оставаясь лежать без движения. Лежат они долго — он это прям чувствует, потому что с таким чувством знаком уже давно. Чонгук уже точно спит, только… Почему он не может уснуть? Даже Чонгук уснул, хоть и думал, что они лягут не так рано, а он… Сколько ни пытается, всё равно не может. Медленно и слегка возясь, аккуратно переворачивается, чтобы не разбудить Чона, и в лице корчится, когда кровать издает неприятные и совсем негромкие звуки. Перевернувшись на другой бок окончательно, спокойно выдыхает и глазами встречается с обнаженной грудью, к которой так долго прижимался. Рассматривает всё, что находится перед его глазами. Пальцами невесомо касается и медленно водит, выводя разные линии, почти что не дотрагиваясь. Умеренно дышит, следя за своими собственными движениями, и резко останавливается, прикусывая язык. Осторожно поднимает свои глаза выше и встречается с чёрными глазами, в которых не видно даже грамма сна или желания спать. В них не видно сонливости или усталости. Они смотрели на него всё время. Он смотрел на него всё время. Не заснул. Не ложился спать. Даже глаза не закрывал, следя только за тем, что Тэхён делает, пытаясь не нарушить чужой покой. Глаза снова смотрят друг на друга. Беспрерывно. Никто не хочет отвернуться или увести взгляд. Они оба знали, что не уснут. Оба пришли сюда не за тем, чтобы спать, потому что желали совсем другого. Желали друг друга. Тэхён не понимает, когда успевает так сильно подняться, чтобы их лица уже находились напротив. Чонгук пальцами обхватил его подбородок, плавно поворачивая его в стороны, внимательно рассматривая его лицо, словно видит впервые. Опустив взгляд на губы, большим пальцем начал вести около них, оттягивая нижнюю, надавливая на неё и беспрерывно смотря. Вводил фалангу внутрь, заставляя немного приоткрыть рот и водил уже им внутри, аккуратно гладя нёбо и щеки. Следил за собственными движениями и не мог оторваться. Тэхён тоже следил. Следил за его глазами, позволял водить пальцем в своём рту и поддавался ближе. Чувствовал, как Чонгук достал палец, который был полностью в его слюне, и начинал вести его по коже лица, размазывая. И снова смотрит в глаза. Разглядывал лицо в темноте, прикасался и не мог остановиться. Бледная кожа так и светилась в этой кромешной тьме, губы блестели от слюны, привлекая к себе внимание, а кристаллические глаза изучали его в ответ. Невыносимо красив. Чонгук притягивает его к себе, целуя в губы. Перемещает руки на спину, ложится на кровать полностью, сажая Тэхёна на свои бёдра и вдавливает в себя, сильнее сминая губы и просовывая свой язык вглубь, сплетаясь с кимовским. Ловит его стоны, когда пальцами вцепляется в округлые ягодицы и ещё грубее давит. Давно уже стоило принять тот факт, что он просто сводит его с ума. Оторваться уже точно не получится. Тэхён сжимает его торс коленями, чувствуя возбуждение Чонгука через его шорты. У самого внутри всё узлом скручивается. Чонгук сжимает его пальцами до красных пятен, забирается руками под рубашку, оглаживает гладкую талию грубыми ладонями и пальцами сжимает твёрдые соски, получая новую порцию стонов. От каждого звука, который он издает, у Чонгука член в штанах дергается.  Просто дурманит.  Терпеть уже не в тягу. Чонгук сильно кусает его за губу, выдыхая, и руками зацепляется за края рубашки, начиная сильно тянуть их в стороны, разрывая ту на пополам. Пуговицы разлетаются по всей комнате, ткань летит в разные стороны, и Тэхён остается перед ним с обнаженной грудью и громким выкриком, возбужденно и изумленно глядя, но ничего не говоря в ответ. Чонгук снова тянется. Обхватывает его ноги руками и отрывается от кровати, опрокидывая его на постель, наваливаясь сверху. Целует и целует, спускаясь этими поцелуями ниже, оставляя красные пятна и засосы по всем оголенным участкам. Делает имитацию толчков, оттягивает одну руку в сторону, целуя её в районе плеча, всасывая кожу, и в очередной раз слышит стоны бархатного голоса. Кружит голову, дурманит собой, сводит с ума, что остановиться просто нет сил. Никто из них останавливаться и не хочет. Чонгук пальцами обхватывает резинку штанов, начиная их тянуть вниз, не отстраняясь от розовых ореолов, около которых водит языком, чувствуя руки Тэхёна на своей шее. Притягивает к себе, чтобы быть ближе. Хочет быть ближе. Когда Чонгук всё же снимает с него оставшуюся одежду, оставляя абсолютно голым, Тэхён сжимает колени, содрогаясь. Член, из которого сочится предэякулят, ударяется об плоский живот, а у Тэхёна через плывучесть в глазах и оставшиеся силы в теле получается только хрипло произнести: — С-смазка в тумбочке… Чонгук вдыхает запах его тела, водя носом по коже и неохотно отстраняется, чтобы достать лубрикант. Роется, выискивая бутылёк, и когда находит розовый тюбик с клубникой, ухмыляется. Даже здесь эта сладость. Возвращаясь к Тэхёну, замирает на месте, глазами пробегаясь по телу. Молочная, светлая и идеальная кожа светится, спина выгибается в сильном изгибе, пепельные волосы прячут лицо, а сочные губы кусают зубы. Член среднего размера, аккуратный, без единого волоска бьётся об живот, пока руки так и норовят коснуться его. Тэхён другой. Не такой как все. Притягивает к себе сильнее. Чонгук снимает с себя шорты вместе с боксерами, откидывая одежду в сторону и встаёт на кровать коленями, придвигая Тэхёна ближе к себе, раздвигая его ноги шире. — Сможешь без растяжки? — Целует колено, смотря через веки и продолжает им дышать. Голова кружится от его запаха. Тэхён смотрит на Чонгука, потом головой падает на матрас, потому что держаться уже не может. — Давай, — закусывая губу, соглашается. — Только дай потом привыкнуть. Чонгук губами всасывает кожу, оставляя яркое багровое пятно на коже и отстраняется от Тэхёна, чтобы выдавить на ладонь смазку, но взгляды на него бросать не прекращает. Трет гель между пальцев, чтобы ее разогреть и свободной рукой берет подушку, кладя её под ягодицы, чтобы приподнять таз. Тэхён от такого действия хмыкает, хоть и больше терпеть не в силу. — Я смотрю, вы уже у нас профессионал в сфере секса с парнями… — Кусает палец, пытаясь разглядеть Чонгука, который подносит ладонь к его анусу, следя за своими действиями. — Тебе просто надо было видеть, сколько гей порно мне пришлось увидеть и прочитать, чтобы быть здесь «профессионалом». — Хрипит, прокашливаясь и Тэхёна будоражит от такого голоса. Возбуждение бьет чуть ли не в мозг. Чонгук выдавливает из тюбика смазку к себе на член, размазывая её по всей длине и приставляет головку ко входу, останавливаясь, чтобы посмотреть на Кима, который задержал в себе дыхание, сжав кулаками простынь. — Это сильно больно? — Спрашивает на всякий случай, пугаясь такой реакции. — Неприятно. — Морщится. — Но я привыкну, не останавливайся только, прошу. Чонгук кивает ему и начинает медленно вводить свою плоть, внимательно наблюдая за каждой сменившейся эмоцией Тэхёна. Входит в него только головкой, но уже видит, как он с тяжестью глотает воздух. Останавливается буквально на секунду и снова начинает в него входить. Войдя уже наполовину, задерживается на подольше. Тэхён громко сглатывает, открывая рот и пытается расслабиться, отпуская простынь, как Чонгук одним резким толчком входит в него на всю длину, из-за чего из уст выходит громкий и хрипловатый крик. Тэхён рефлекторно сжимает его в себе, ладонью хлопая по простыне и Чонгук, испугавшись, начинает из него выходить, но Тэхён не позволяет. — Нет, нет, нет, я привыкну и все будет нормально…— глотает воздух и сжимает его запястье, не давая покинуть себя. Чонгук снова ему кивает и возвращается обратно, наклоняясь к Тэхёну полностью. Смотрит на него из-под век и, не уводя взгляд, вытаскивает свой язык, начиная им водить по груди. Аккуратно и нежно целует по бархатистой коже, оставляя мокрые следы и рукой гладит по внутренней части бедра, пытаясь отвлечь и успокоить от неприятной боли.  Тэхён расслабляется. Руками обнимает Чонгука за плечи, вдавливая в себя, чтобы не отстранялся и ногтями царапает по смуглой спине, через пару минут шепча: — Я готов. Чонгук, после услышанного, медленно двигается, толкаясь первый раз на пробу и когда не слышит болезненных стонов, то начинает толкаться в разные стороны, пытаясь найти правильный угол до того момента, пока Тэхён не вздрагивает всем телом, сильно закусывая свою губу, громко мыча. Найдя подходящий угол, Чонгук начал бить именно туда. Входил в него, то ускоряя темп, то грубо толкаясь, чувствуя, как Ким под ним содрогается.  Стоны так и вонзались в его уши. Тела с каждой минутой потели, воздух в комнате становился горячим и тяжелым. Чонгук двигался, не останавливаясь, а Тэхён одаривал его своими стонами, царапал ногтями по широкой спине, не давай отстраниться даже на один сантиметр от себя. Тянул, притягивал, просто не давал выбраться. Закинул свои ноги на спину, ещё сильнее к себе притянув и ввязался в него словно коала. Чонгуку душно и жарко. Пот стекал по его вискам, воздуха становилось все меньше, а из-за сильного возбуждения хотелось кончить уже через минуту.  Сильно схватив его за талию, сжимая кожу ногтями чуть ли не до крови, Чонгук резко поднял Тэхёна с постели, чтобы положить его головой к изголовью и вновь продолжил, только и слыша просьбу в виде: — Ещё, ещё, ещё… Не останавливался.  Никто из них не останавливался. Чонгук вгрызается в губы, целует их, оттягивая и рычит. Посасывает каждую и ловит громкое мычание. Сменяет быстрый темп на медленный, грубо толкаясь и ударяя каждый раз по простате, не покидая его даже на секунду.  Тэхён отрывается от его губ, уводя голову в сторону, закатывая глаза и громко выкрикивает рвущиеся стоны из себя, не в силах держаться. — Чо-он…гу-ук… — Кричит без остановки и снова чувствует на своих губах чужие. От таких сильных толчков и ударов яиц об ягодицы точно останутся красные пятна или даже синяки. Тэхён его не отпускает, но просит сильнее и ещё, поэтому Чонгук сам руками обнимает его за спину, прижимая к себе, трахая ещё сильнее. Сносят на кровати все, сносят себя и остановится просто не могут.  Друг другу срывают крыши. Тэхён кончает, стреляя своей спермой прямо к подбородку, выкрикивает имя Чонгука и дрожит всем телом, пытаясь свести свои колени. Ослаблено падает, отпуская его, но все еще находится в полусидячем положении, потому что Чонгук ещё не закончил. Толкается без остановки и спустя несколько глубоких толчков, кончает вслед за Тэхёном, успевая выйти из него и излиться прямо на красные бёдра. Оба загнано дышат, поднимая на другу друга взгляд и смотрят.  Вся комната пропахла сексом, пропахла их семенем, которое уже смешалось воедино, пропахла ими. Их страстью и их желанием. Тэхён снова и снова притягивает к себе, хватая за шею и падает спиной на мягкую и грязную постель, целуя. — Чонгук, — отстраняется на долю секунду, сглатывая вязкую слюну, пока по щеке скатывается слеза и совсем тихо шепчет прямо в уста: — Я влюблён в тебя. Безумно сильно. Мне очень хорошо с тобой… Целует около губ и прямо в них. Не может отстраниться и продолжает тянуться, пока Чонгук тянется к нему ответ. — Я тоже, Тэхён… Тянусь к тебе как ненормальный и с каждым разом влюбляюсь сильнее… — тяжело дышит, также сглатывая и заканчивает. — Я тоже в тебя влюблён.  Вот чего они желали и хотели на самом деле. Друг друга. Они не как две противоположности, они есть две противоположности. Они магниты. Притягиваются друг к другу.