Abunai

Утренний туман, который стоял во всем городе примерно с четырех, постепенно рассеивается. Чонгук смотрит прямо, подняв подбородок выше, и затягивается сигаретой, которую прикусил зубами. Ноги скрещены и подогнуты сзади, а руки крепко цепляются за холодный турник, пока он мысленно считает, сколько раз уже подтянулся. Место под ним растоптано до земли, пока вокруг до сих пор лежит снег. Того совсем немного и, наверное, это последняя «холодная» неделька. Чонгук любит холод. Относится к нему хорошо, поэтому на зиму не жалуется, не считая момента, когда ему нужно расчищать свою машину. — Как дела с матерью? — осведомляется у подошедшего Гюза, уводя сигарету в правый уголок рта и выдыхая никотин. Гюз немного удивляется, что старший его узнал, даже не увидев, и садится на скамью. Ну кто же еще будет ходить здесь в восемь утра? — Она говорит, что ей стало легче. — Выдыхает он, но выдох какой-то слишком тяжелый, что настораживает Чона, из-за чего он спрыгивает. — Че тогда вздыхаешь? — встает напротив и пинает за носок кроссовка. Парень молчит, кусая губы. Размышляет. — Чон, она хоть и говорит, что ей лучше, улыбается, но… — вертит головой в стороны. — Мне кажется, что ей не легче. — А врачи что говорят? — Без понятия… — вновь замолкает. У Гюза нет ни одной капли веселья на лице, яркой улыбки и смеха. Каким бы он ни был при всех — при знакомых, друзьях, одноклассниках — он не такой. Чонгук знает его с детства и, пожалуй, был единственным, кто знал его настоящим на самом деле. Он ведь знает, что он не такой. Гюз спокойный, умиротворенный, тишина ему по душе. У него есть мечтания, цели — не такие, какие у большинства в их районе, а масштабные. К таким и вправду нужно всегда стремиться, но Чонгук знает, что нет здесь таких, кто бы хотел большего как Гюз. Просто он родился не в том месте. Они все родились не в том месте. Возможно, для некоторых — для стариков, для старших — это подходящее место для жизни. Они люди простые, им и этого достаточно, но… Они другие. Они рождены в другом веке, в другое время. Чонгук сомневается, что Гюз до конца жизни собирается здесь жить, работать на подработках и лечить свою мать, пока та не оправится. Гюз молчаливый. За его молчанием скрывается многое, и раскрывать свои тайны он не хочет, желая справляться со всем самостоятельно. Чонгук такой же. Перед ним ему можно быть собой. — Они только и говорят, что: «Ваша мама не в молодом возрасте, поймите, для нее это тяжело», а другие: «Еще немного — и будет бегать как бык!» — на последних словах ухмыляется и показывает Чонгуку свое лицо с грустными глазами, в которых стоят слезы, а под ними темные синяки. — Я не знаю, Чонгук… Есть ли в этом смысл? Чонгук тянется к почти что докуренной сигарете, делает последнюю затяжку и передает ее младшему, следя за тем, как тот затягивается. — Есть. — Одно простое слово. — И очень большой, Гюз. Я знаю, как никто другой знаю, что это тяжело. Но мы рядом. Все наладится. Кладет ему руку на голову и ерошит темные волосы, слабо улыбаясь. Оставляет его наедине, предупреждая, чтобы не задерживался, потому что на улице холодно, и уходит к машине. Тяжело — он не спорит. Но лучше попытаться. Даже если шанс всего один из ста — нужно попытаться. Сделать это, чтобы не жалеть всю жизнь, и знать, что ты хотя бы пытался. Все же… к чему-то ты же это делаешь? Что-то же должно получиться. Подходя к машине, чтобы продолжить ждать сестру уже там, Чонгук даже не успевает дойти до дверей, как его кто-то окликает. Он поворачивает голову вбок и встречается со стариком Сонвоком, который с самого раннего утра уже откуда-то идет. — Чонгук, поди сюда. — Встает на месте, подальше от подъезда, и к себе подзывает. Чонгук все же, недолго думая, подходит к старику. Сонвок оглядывается по сторонам, словно ищет, нет ли кого-нибудь поблизости, потом ближе подходит, чуть ли не шепча: — Я вчера ночью сходил к охранникам узилища. — Глаза Чонгука становятся в несколько раз больше, и он тоже начинает осматриваться. — И что? — Сжимает челюсти, спрашивая напрямую. Дед перекатывает информацию у себя на языке и рассказывает все то, что смог узнать за вчерашний вечер, даже не пытаясь что-то скрыть: — В общем, батя твой нормально срок отсидел, без всяких проблем. Слухи о нем, конечно, разные ходят, но в подробности меня не внесли. — Сглатывает, тяжело дыша, и Чонгук морщится от запаха перегара. — К началу весны его домой отправляют. Что делать дальше ты будешь — тебе решать, но… я бы тебе советовал отправить его куда подальше. Бывших зэков не бывает, они туда после срока быстро возвращаются, поэтому от греха подальше сбавь его на вахту, чтобы ничего не случилось. Чонгук переваривает все услышанные слова и стоит еще некоторое время молча. Он и сам знал, что оставлять так дело нельзя. Отец явно придет к ним не с распростертыми объятиями, учитывая, что это именно он, его родной сын, посадил его. Но Чонгук уже давно не маленький мальчик. Никогда в своей жизни не жалел и не думал, что сделал что-то неправильно. По-другому было нельзя. — Ладно, придумаю что-нибудь с пацанами. Спасибо. — Благодарно кланяется. — Да не за что. Я же ради вас. — Старик кивает в ответ и ступает к подъезду, уходя к себе. Настроение с лица уходит сразу же. Подъездные двери хлопают в очередной раз, и Чонгук, до сих пор не разворачиваясь и стоя все на одном месте, слышит: — Чонгук, я готова! Юна довольная, светится ярче солнца, бежит к машине в своей короткой куртке и встает около дверей, ожидая, пока Чонгук откроет машину. Чонгук надевает на себя новую маску лица, чтобы не вызвать волнение у сестры, но та своим видом заставляет нахохлиться. — А че сразу в лифчике-то не пошла? — Дергает за край куртки, натягивая ее вниз, но Юна на это только закатывает глаза. — Чонгук, это модно! — Чонгук, это модно! — Изображает ее писклявым голоском. — Живот отморозишь и что потом делать будешь? Я, конечно, не шарю за ваши «женские» штучки, но цистит не очень звучит. — Да Чонгук! — Вновь возмущается. — Я тебе денег больше давать на одежду не буду, раз ты такое зимой покупаешь. — Юна лишь дуется и показывает язык. — Чтоб эту хуйню больше не надевала, пока на календаре апрель не стукнет. Обходит машину и открывает ее, слыша следом: — Бесишь. Сам-то разоделся, блин… — не садится, продолжая. Конечно, обидно слышать такое по поводу вещи, которая тебе нравится, но Юна привыкла к подобному от Чонгука. Брат ведь это не милые сюсюканья, которые показывают в рекламах и в фильмах в таком количестве, что хоть отбавляй. Брат — это… тяжко. Особенно когда твой брат — это твой родитель. Иногда Чонгук может выбесить не по-детски. И он бы даже сейчас начал свою трапезу, если бы Юна не повернула голову к подъезду, из которого вышел Ким. — Тэхён! — зовёт она его и машет ладонью, когда Чонгук открывает свой рот. Но стоит Чону услышать чужое имя, как всё его внимание приковывается к парню, что поднёс сигарету ко рту вместе с зажигалкой. Тэхён машет Юне в ответ, но взгляд свой направляет на Чонгука. Юна это тоже замечает, но никак не комментирует. Осматривает своего брата вместе с Тэхёном, и в голове её появляется замечательная идея, которую она буквально сразу же озвучивает: — Тэхён, поехали с нами! Ким указывает на себя указательным пальцем, уточняя, так и не зажигая свою сигарету, и когда получает кивок от девушки, смотрит на Чонгука, словно хочет, нет, желает услышать это именно от него. Чонгук просто кивает головой на машину, приглашая, и садится в неё сам, заводя ту. Юна подзывает соседа рукой повторно, и Тэхён всё же делает шаг вперёд и идёт к ним, присаживаясь сзади. Чонгук выворачивает с парковки и выезжает с их двора, направляясь в университет. Тэхён расслабленно падает на спинку сидения сзади и на две секунды закрывает свои глаза, но тут же их открывает, чтобы взглянуть на Чонгука через зеркало, закусив губу от образовавшегося вида. — Тэ, сколько у тебя сегодня пар? — нарушает молчание Юна, повернув голову назад, чтобы увидеть Тэхёна, который уже успел найти себе занятие. — А? — окликается на голос девушки, стараясь сделать вид, что слушал. Но когда понимает заданный вопрос, грустнеет и уныло отвечает: — семь. — Семь?! — переспрашивает та, и Тэхён ей кивает. — Разве такое бывает? Ким усмехается. — Когда ты преподаватель — да. Должники будут сдавать зачёты, и, как я думаю, меня посадят ещё и в комиссию, если кто-то не сдаст даже со второго раза. Но это всё равно будет не сейчас, однако я уже устал. — Выпячивает губу и, быстро кинув на Чонгука еще один взгляд, который посмотрел на него в моменте, довольствуется. — Массаж бы мне кто сделал вечером… Чонгук фыркает, усмехаясь и продолжает кидать на Тэхёна взгляды через раз, пока Юна смеётся, одновременно жалуясь над Кимом. — Бедный. Я бы тебе сделала массаж, но я с Бёртом на свидание иду. — Поднимает плечи и быстро разворачивается к окну, чтобы посмотреть, где они уже едут. — Чонгук, останови меня здесь. На просьбу младшей удивляются оба. — Университет перестроили или что? — интересуется он, но машину не останавливает. — Нет, я хочу пойти с Бёртом. — Чонгуку всё равно, потому что ему этого для аргумента мало. — Чонгук, здесь идти ещё минут пять. — Я могу тебя довести за две. Девушка в очередной раз закатывает глаза. — Чонгук, ты же знаешь Бёрта! Мы уже договорились с ним встретиться, поэтому останови здесь, пожалуйста! — В конце голос смягчается, и Чонгук, цыкая, едет к обочине, чтобы высадить девушку. Машина останавливается в нужном для Юны месте, и та, не успев выскочить, говорит: — Тэхёна довези до университета! — Довезу. Юна вдруг замирает на месте, щурясь. — Что? Чон окидывает их двоих взглядом, потом начинает водить пальцем, указывая то на одного, то на второго. — Вы что, сдружились наконец? — прикладывает палец теперь к губам, рассуждая у себя в голове, пока подошедший Бёрт дожидается её. — Какого… ты согласился так быстро, ничего не сказав? — Да вали уже! — сам тянет руку, чтобы открыть двери, и мягко толкает её в плечо. — А то я сейчас тебя увезу без всяких Бёртов. — Какой же ты… — вновь негодует она, покидая наконец машину. — Пока, Тэ! Увидимся в университете! — прощается и уходит к своему парню, хватая того под руку. Чонгук вздыхает, провожая их с прищуром, потом чувствует позади себя чужое дыхание. Тэхён принюхивается к запаху, который витает вокруг младшего, и злиться начинает. — Ты курил? — возмущенным тоном спрашивает он. Чонгук медленно поворачивает голову и встречается с ним. Рассматривает его лицо, которое видел сегодня утром, когда проснулся с ним в одной постели, пробегается взглядом по родинкам, приглядывается к новым очкам и говорит прямо в губы, когда взгляды сталкиваются: — Прости? — Тэхён цыкает. — Я забыл. Вышел на улицу, а в кофте они лежали. Вот, — показывает помятую пачку, которую нашел по чистой случайности, и Тэхён быстро ее выхватывает, засовывая к себе в карман. — Чонгук, я сегодня к тебе приду и все кофты выверну, — тихим голосом ругается, не отодвигаясь. — Бесишь уже. У тебя, кстати, кровь больше не шла? Чонгук посмеивается от такой заботы и того, что Ким просто не может выглядеть строго, и пальцами подхватывает его за подбородок. — Не шла, — у Тэхёна плечи расслабленно опускаются. — Таблетки пьешь? — Пью, пью. — Молодец. — От похвалы Чонгук ухмыляется. — Пересядешь? — спрашивает Чон, на что Тэхён усмехается и все же выбирается из машины, выходя наружу и открывая двери спереди. Садится на место, где сидела Юна, сам тянется к Чону и хватает его ладонями за щеки, целуя в губы, которыми не успел насытиться утром, ночью, вчерашним днем и всеми каникулами в общем. Ладно, пора уже признать, что долго злиться на Чонгука просто невозможно. — Поехали? А то я так опоздаю, — отстраняясь, шепчет, и Чонгук возвращается к рулю, выезжая на проезжую часть. Когда они останавливаются на светофоре, почти что доезжая до университета, Чонгук хватает руку Тэхёна в свою и, смотря за тем, как тот рассматривает салон машины, интересуется: — Как тебе? Тэхён мычит и, глядя в его лицо, переплетая пальцы, отвечает: — Думал, что будет лучше. — Эй, не обижай моего Самурая! — не довольствуется на сказанное, слыша смех. — Шучу. — Сжимает руку и вновь окидывает все взглядом. — Мне нравится. Красивая. Что изнутри, что снаружи. — Чонгук гордо проводит второй рукой по панели, затем хватается за руль, нажимая на газ. — А почему Самурай? — Потому что японец. — Отвечает он, не отпуская Кима. — Я привез его из Киото, выкупив у какого-то мужика. Машина убитая была, но сейчас… — восхищенно смотрит и снова руль сжимает. — Сейчас все с завистью смотрят. Таких хороших машин больше не выпускают. У нас на районе кто только выкупить не хотел, каждый засматривается. Такие редко встретишь. Тэхён сморит на Чонгука, который с таким восхищением рассказывает о своей машине, и снова влюбляется в него. Он до невозможности красивый, мужественный и хороший. Нет, просто прекрасный. Мужчина мечты. Выглядит как плохой парень, но на деле… Тэхён никогда в жизни еще не встречал таких людей, как Чонгук. Правда. Он им восхищается также, как и он своей машиной. Таких ведь тоже редко встретишь. Один на миллион. Когда Чонгук припарковывает машину на стоянке, Тэхён не торопится выходить, хоть и до начала осталось совсем немного. Наклоняется к его уху и шепчет: — А у моего парня точь-в-точь такая же, — оставляет поцелуй, водя носом по коже. — Правда? — резко разворачивается, сталкиваясь носами и смотрит в красивые, глубочайшие омуты. — Да, — чмокает в губы и продолжает: — мне с ним повезло. Чонгук притягивает Тэхёна за затылок и забирает инициативу на себя, целуя напористо, вырывая нежные и почти что беззвучные стоны. Хочет сейчас быть с ним не на стоянке, а дома на кровати, оттого и задает самый глупый вопрос: — Встретимся сегодня? Тэхён кусает его за губу и отвечает самое очевидное, ведь можно было даже не спрашивать: — Да, однозначно да. — Гладит по щеке и облизывается. — Кто-то же должен сделать мне массаж. Чонгук выдыхает, не веря в сказанное, и улыбается. Просто. Без причины. Рядом с Тэхёном только так и хочется делать. Тэхён быстро его целует в последний раз и прощается, выходя из машины. Они обязательно встретятся. Теперь они встречаются каждый день. И просыпаются, кстати, в одной постели. *** В кабинете Тэхён оставляет свои вещи, поправляет галстук, который купил совсем недавно, и смотрится в зеркале, которое появилось в его кабинете со временем, по новой оценивая свой лук. Серые широкие джинсы на ремне, огромный, на тон темнее джинс, пиджак, белая майка, слегка развязанный галстук и серебренные цепочки. Очки сегодня тоже надел другие, квадратные с прозрачной оправой. Ему нравится. Чонгуку утром тоже понравилось. Дает себе слабинку и смущается, не в силах стереть с себя это выражение. Они с Чонгуком вместе. В это так сложно поверить. Он ведь недавно ходил из-за него с плохим настроением, а сейчас просыпается в руках этого мужчины, который греет его всю ночь, уходит на работу, целуя на прощание и… Да он даже сейчас стоит и уже хочет вернуться домой. Хочет к нему. Но он на работе, и здесь ему нужно быть посерьезнее, а не летать в облаках. Поэтому улыбку он убирает на после, прокашливается, вновь смотрит в зеркало, а только потом выходит из кабинета, направляясь в нужную ему аудиторию. Тем более у Чонгука сегодня тоже занятия до семи. Все, теперь точно не о Чонгуке. *** Первые две пары проходят довольно-таки быстро. Тэхён даже не замечает течение времени. Со студентами он в очень теплых отношениях и общается с ними на одном языке, потому что он тоже молодой и тоже следит за трендами. Он, честное слово, планировал провести пары как пары, но в итоге даже начать их нормально не смог. Все у него спрашивали про то, как он провел свои новогодние каникулы, сами рассказывали, где были и как отдохнули, а Тэхён с радостью рассказывал и внимательно всех слушал. О многом умалчивал, конечно, но он все же так не считает. Просто все то, что с ним произошло за эти дни, все его чувства, которые он прочувствовал за это время, можно было сказать всего несколькими словами: «Это были лучшие каникулы за всю мою жизнь.» И ни в одном слове он не соврал. Однако студенты — личности любопытные. Спрашивали его про отношения: может, у их преподавателя появилась девушка, а может, он, наоборот, расстался. В общем, темы были разные, а интерес и любопытство на одном уровне. Но за то время, что он работает в университете, Тэхён понял еще одну вещь. Ни один студент никогда не будет столь любопытнее их физрука, который уже две минуты смотрит на своего друга, умудряясь при этом молчать, но показывая все одним взглядом и улыбкой. Тэхён видит его через зеркало, но не спешит повернуться, ожидая, когда же эту бомбу уже прорвет. — Я расскажу тебе все, но позже! — громко перебивает Чимина в моменте, когда оборачивается к нему, замечая, как тот уже собирается что-то сказать. Чимин закрывает рот и сразу же начинает улыбаться, сверкая своими любопытными глазками, одновременно вставая с дивана. Подходит к нему и встает сзади, смотря на Кима теперь уже через зеркало. — Скрываешься, да? — Нет, просто хочу еще немного подождать. Не все так быстро,— одаривает загадочной улыбкой, шевеля бровями и поправляя сережку. Пак кивает ему несколько раз, потом опять возвращается на диван. Не сегодня — так потом. — Он красивый? — Тэхён раскрыл глаза в изумлении. — Что?  Но на этот вопрос Чимин просто махнул ладонью, положив ногу на ногу. — Думаешь, что есть ещё причины, кроме влюблённости, чтобы улыбаться вот так? — Тэхён прячет лицо. — На твоей красивой физиономии уже давно всё написано. — Во всяком случае, я уже сказал, что потом… — довольно тянет и отходит от зеркала, падая на диван рядом. Чимин поворачивает к нему голову и вздыхает. — Потом, так потом. — Тэхён повторяет за ним и также закидывает ногу на ногу, прикладывая указательный палец к губам. Ему нравится, что Чимин не нагнетает и ничего с него не требует. Даже не сидит с таким лицом, будто уже горит изнутри от ожидания, скорее, он уже что-то задумал. Тэхён оглядывает его любопытным взглядом, пытаясь прочитать, но Чимин, не дожидаясь от друга его догадок, говорит наперед: — Пошли в клуб?  На сказанное Ким фыркает. Чимин себе не изменяет. — В пятницу в конце этого месяца или в начале следующего. — Чимин, мы были там недавно. Не нагулялся?  — Если ты нагулялся и кого-то себе нашёл, то я — нет. И мы в пятницу идём в клуб! — Чимин тычет ему в грудь пальцем, и Тэхён поднимает руки вверх, сдаваясь. — Ладно, ладно, господин полицейский, мы идём в клуб! — Усмехается, и когда Чимин делает вид, что убирает свой «пистолет» в карман, вертит головой. — И вообще, я нашёл его не в клубе. Тэхён складывает руки вместе, и Чимин меняет позу, кивая. — Где тогда? — Любопытство вновь берёт вверх. — А вот тебе всё скажи!  — Ц. Звонок звенит на весь университет, и, не успев даже поспорить и что-то выяснить, Чимин встаёт с дивана и идёт к дверям. Ну, хотя бы они идут в клуб. Положив руку на дверную ручку, Пак замер на месте, через плечо кидая: — В пятницу в девять, чтобы был в «Лазе»!  — Иди уже! — Встаёт следом, выталкивая физрука за пределы кабинета. — Учти, не придёшь, я приду к тебе домой с ящиком текилы!  Тэхён ему поддакивает, машет ладонью и быстро закрывает дверь, сразу же прижимаясь к ней спиной. Услышав про текилу, он вспомнил Юнги. Тот тоже любит выпить её и тоже в огромном количестве. Надо будет их как-нибудь двоих познакомить, они точно должны спеться. Прижимаясь спиной сильнее, вдавливая пальцы в дерево, Тэхён опять начинает думать о Чонгуке. Это ведь Юнги ему сказал, что у них всё от ненависти и что на самом деле они оба чувствуют что-то друг к другу, а Тэхён ему до сих пор не сообщил о том, что они начали встречаться.  Сегодня точно ему расскажет. Нальёт ванную, добавит разные бомбочки, пену, может, нальёт бокал белого. Наберёт ему по видео и начнёт рассказывать, а заодно и спрашивать, что же там происходит у него самого.  Вспомнит их вечера. Такие редкие, но определённо меткие. Подняв голову, Тэхён тянет уголки губ кверху. Идёт к столу, забирает пенал с блокнотом и выходит из кабинета, направляясь на пары. Всё сегодня вечером. *** В ванной бурлит вода, пена всё растёт и растёт, а запах в комнате держится очень вкусный. Тэхён наливает в бокал колу — не вино, конечно, но сегодня у него почему-то нет сильного желания выпить. Ставит его на стул, который поставил рядом с ванной, и туда же ставит подставку с телефоном, скидывая одновременно с себя вещи и погружаясь в воду. Тело в эту же секунду покрывается мурашками, и горячо становится невыносимо сильно. Он закрывает веки и в эту же секунду их полностью раскрывает, когда слышит хрипловатость, которая больше похожа на мурчание, доносящиеся из телефона. — По какому поводу дозвон?  Только Тэхён хочет приятно потянуться в воде и расслабленным голосом начать, как вдруг понимает, что у Юнги какой-то всё же странный тон в голосе. Обернувшись в сторону экрана, Тэхён нахмурился, приглядываясь к экрану телефона, где видит Мина, который смотрит на него, дыша через рот и громко глотая вязкую слюну. Вокруг мрак, Юнги тяжело дышит и долго не отвечает на звонок. Пазл складывается полностью. — Ты трахался?  — Ага, и кончил буквально пятнадцать секунд назад. — Довольно соглашается и тянется, ставя телефон на тумбу, заворачиваясь в одеяло, пока на заднем плане виден силуэт парня. — Боже, Юнги, ты невыносим… — Откидывает голову назад и скатывается немного вниз, погружаясь в воду по самый нос. — Что есть, то есть, — мурчит в трубку, уже начиная засыпать. Тэхён думал, что Юнги сейчас сидит без дела, ведь в Калифорнии сейчас не ночь и не время клубов с вечеринками, но он совсем забыл тот факт, что Юнги помимо клубов ещё любит заниматься сексом. Сам ведь тоже забрал у него эту привычку. И, возможно, если был бы сейчас там с ним, то, наверное, занимался бы тем же. Поэтому и не удивляется, хоть и планировал поговорить с ним около часа точно, как раньше. В данный момент же понимает, что Юнги вскоре пойдёт спать. — Ты чего звонишь-то?  — Хотел поговорить с тобой и кое-что рассказать, но… — специально растягивает, интригуя. — Ты ведь сейчас спать будешь. — Гребаный Ким Тэхён, рассказывай! Ты же знаешь, что я не терпила! — Голос громче становится, но сонливость всё равно остаётся на месте. Тэхён забавляется. Прикрывает свои глаза и расслабляется полностью, всё-таки начиная делиться с тем, о чём хотел рассказать весь вечер: — Мы с Чонгуком встречаемся. — Вываливает всё за один раз и победно вытаскивает руки из воды, поднимая их наверх. Впервые говорит об этом вслух. И это так… Радостно? — С кем? — Водит глазами в разные стороны, пытаясь вспомнить, на что Тэхён цыкает. — Ну, Чонгук, я тебе недавно про него рассказывал. — А, тот? — Понимая, о ком говорит Ким, Юнги начинает довольствоваться собой ещё больше. — Ну так, а я говорил, что так и будет! Тэхён раздается хохотом, когда слышит от друга его очередную любимую фразочку и впервые в жизни радуется тому, что Юнги и вправду оказался прав. — Я рад, что так оказалось в самом деле. — И как нынче "гомофобы" в постели? — Что? — Не делай вид, что ослышался. Тэхён делает вид, что ослышался. Как ему с Чонгуком в постели? Лучшее, что с ним когда-либо происходило. Как бы банально ни звучало, но так и есть. Тэхён занимался сексом со многими, но с Чонгуком… Даже несмотря на то, что Чонгук впервые занимался сексом с геем, он сделал всё просто великолепно. Без страха, хоть и переживал, когда видел, как ему было больно во время растяжки, но не терялся. Делал всё так, как хотел он, как Тэхён его просил. Был жестким, грубым и одновременно нежным. Тэхёну было хорошо. Не только от самого процесса, который был просто прекрасным, но и от того, что он просто был рядом с Чонгуком. Кожа об кожу, тела терлись друг об друга. Они были одним целым. Они признались друг другу в своих чувствах. Тэхёну до безумия сильно было хорошо рядом с ним. — Это был лучший секс в моей жизни, — кладет руки на ванную и поднимается, показывая свою голову и ключицы в видео. — Он слишком хорош для девственника в гейском мире. — Боже, он реально вскружил тебе голову… — Юнги смеётся, а Тэхён не отрицает. Да. Чонгук вскружил ему голову. Тэхён приглядывается к экрану и в конце концов берет телефон в мокрые руки, придвигая экран ближе к себе, чтобы разглядеть того, кто ходит позади Мина, но так никого и не узнает. — Это кто там? — Юнги видит приблизившееся лицо Тэхёна и поворачивается к парню позади себя, представляя: — Это Майкл, познакомься, — на своё имя отозвался парень, что ходил всё это время сзади, и сразу же лёг на кровать к Мину, вместе с ним на пару начиная рассматривать Тэхёна. Майкл, по мнению Тэхёна, выглядел как чистый бразилец. У него смуглая кожа, тёмные и густые брови, такие же тёмные глаза, острые скулы, пухлые губы и короткие кудрявые волосы. Тэхён даже спрашивать не хочет, где Юнги его откопал. — Hi, — машет ладонью парень, и Ким ему кивает. — Hello, — единственное, что он знает на английском, здороваясь в ответ, а потом добавляет тише: — Он бразилец? — Ага, крутился вокруг меня и вот, добился. — Yes. — Соглашается и бразилец, на что Юнги его толкает с кровати. — Иди уже, ес-ес, — бразилец насильно притягивает Мина к себе и целует в губы, не обращая внимания на удары по плечу. Юнги смеётся, но всё же скидывает того с себя, возвращаясь к Тэхёну. — Ой-ой, любовь морковь прям. — Закатывает глаза и ставит телефон обратно. Взгляд резко зацепляется на стеклянных дверях, где Тэхён замечает стоящего Чонгука, который стучит ему несколько раз. Он кивает ему на ручку, намекая на то, что та открыта, и Чонгук буквально сразу же её открывает. Эта дверь будет открыта теперь всегда. Юнги, не понимая резкого молчания, внимательно следит за Тэхёном, который непрерывно уставился вперёд. — Привет, — Чонгук быстро здоровается и закрывает за собой двери, медленными шагами подходя к ванной, где сидит улыбчивый Ким. Тэхён молча на него уставился, нежно и словно опьяненно улыбаясь, и Чонгук уже хотел было потянуться к нему, как в слух бросился чей-то мужской голос, а затем взгляд упал на телефон с видеозвонком, где он увидел мужское лицо. Чонгук моментально помрачнел. Взял телефон в руки, убедившись окончательно в том, что ему не показалось: в телефоне и вправду был парень. Он развернул экран к Тэхёну и кивнул: — Кто это? Тэхён, поняв, что он не рассказывал Чонгуку о друге, резко начинает паниковать, потому что Чонгук сейчас может подумать о чем угодно, и это его начинает настораживать. — Мой друг… — объяснение выходит так себе, ведь у Чонгука на лице ни одна мышца не дернулась. Тэхён сглатывает. Чонгук сейчас смотрит на него гневным взглядом. Прямо сейчас хочется закрыть свой рот и уйти под воду, лишь бы он его не видел. — Это Чонгук? — слышно теперь и голос Юнги, на что Чонгук начинает морщиться сильнее, когда слышит своё имя из уст незнакомца и разворачивает экран телефона обратно к себе. — Да, — отвечает Тэхён Юнги, опять ловя взгляд Чонгука на себе. — Аа, — понятливо тянет Мин, рассматривая лицо парня впереди себя. И молчание, которое сейчас происходит, он, к слову, тоже не понимает. — Не, Тэхён, по внешке он реально заебись. Десять из десяти. Чонгук удивляется ещё больше. Кидает взгляд то на телефон, то на Тэхёна, который уже весь скуксился и чуть ли полностью не залез под воду. Несмотря даже на Мина в телефоне, Чонгук скидывает звонок, кладёт телефон на столешницу и, не отводя от Тэхёна глаз, присаживается на колени перед ванной, ставя руки на бортик и ожидая объяснений. — Объяснишь, почему ты, находясь голым в ванной, разговариваешь о чём-то, а о чём именно, заметь, я не спрашиваю, по видеозвонку или оставишь меня с тем, что я уже себе понапридумывал? М? Чонгук выжидающе смотрит и даже не моргает. Но Тэхён выдыхает, стараясь расслабиться, потому что он не изменщик и скрывать ему нечего. Юнги ведь просто друг и для них это привычно. Страх однако всё равно имеется… — Вот я сейчас говорю честно: Юнги мой друг,— поднимает ладони кверху и продолжает: — мы с ним знакомы со старшей школы и мы вправду друзья. Никогда не встречались! Он гей и он пассив, если тебя это интересует… Чонгук молчит, продолжая оглядывать Тэхёна, и тот от этого вздыхает. — Чонгук, мы же пообещали, что будем доверять друг другу. Я тебе доверяю, а ты что — мне нет? Я просто забыл тебе рассказать о нём, не посчитав это таким важным. Извини. Тэхён понуро наклонил голову, кусая нижнюю губу и также опустил руки в воду, погружаясь ниже. Расставаться с Чонгуком из-за такой мелочи ему не хочется, но и он должен понимать, что ему не то чтобы можно, ну и нужно доверять. Просто он забыл. Чонгук опускает свою руку в горячую нежно-розовую воду с пеной, которая стала такой из-за разных добавок, и хватает пальцами Тэхёна за подбородок, аккуратно приподнимая его голову и спокойно выдыхая. — Я не недоверяю тебе,— спокойно разъясняет. — Просто… представь, что я мог себе надумать, когда ещё утром проснулся с тобой в одной постели, а сейчас заприметил тебя голым с каким-то другим парнем. Хоть это и был видеозвонок. — Опережает Тэхёна, поправляясь, потому что тот уже хотел запротестовать с тем, что это всего-то общение по звонку. — Я доверяю тебе. Тэхён вбирает воздух во все лёгкие и на одном выдохе говорит: — Если что, то я скажу сразу, что Юнги единственный мой друг, с которым я так созваниваюсь, а ещё он до моего звонка трахался со своим новым парнем! — Смотрит в глаза Чонгука, замолкая. — Ну это так, чтобы наверняка… Чонгук усмехается от только что полученной информации и садится на полах поудобнее, чтобы потянуться к чужому лицу и наконец поцеловать. Тэхён, чувствуя родные губы на своих, быстро наполовину вылазит из воды и тянется к Чонгуку ближе, громко причмокивая от каждого поцелуя. Мокрыми руками обнимает его, но долго они не задерживаются, ведь воздух заканчивается. — Пойдём спать? — Заглядывая в счастливое лицо своего парня, осведомляется Чонгук, и Тэхён, всё ещё его не отпуская, кивает ему. — Устал? — Не сильно, но просто хочу уже лечь с тобой в постель. — Слабо улыбается, водя руками по голому и мокрому телу, и встаёт, медленно отпуская Тэхёна, уходя в его комнату. Тэхён до последнего провожает Чонгука, потом уже вылазит из ванной, вставая на коврик. Слабо обвязывает полотенце на бёдрах, умывается, чистит зубы и возвращается в свою комнату, выискивая Чонгука, который уже разделся и лежит в одних трусах, читая книгу, которую притащил сюда несколько дней назад, чтобы хоть как-то убивать время, пока он находится в ванной. — Ты скоро? — Тянется, зевая, и откладывает книгу в сторону, сложив руки вместе. — Залезу в пижаму и сразу к тебе,— роется в вещах, разыскивая чистые вещи, чтобы уже переодеться и лечь в постель, как Чонгук ему говорит: — Зачем? Ты ведь всё равно будешь спать со мной… Тэхён думает над сказанным и всё же соглашается. Скидывает с себя полотенце, выкидывая его куда-то в сторону, и обходит кровать, падая со своей стороны. Быстро выключает основной свет и также быстро залазит под одеяло, укрывая им и Чонгука, руками оплетая широкие плечи, притягиваясь ближе. — Грей меня, моя грелочка. Чонгук притягивает к себе сильнее, грудью прижимаясь к его и укладывает голову на плечо, крепко обнимая и опаляя своим горячим телом чужое, слыша облегчённый выдох. Получает удовольствие от такого контактного взаимодействия, аккуратно поглаживает ладонью по спине и не отпускает. Бережно выключает светильник с его стороны и со своей, погружая комнату во мрак и прикрывая глаза. Лежат в тишине, просто наслаждаясь присутствием друг друга. Умеренно дышат, слушают размеренный пульс и расслабляются, но всё равно не уходят в сон. Это уже привычка. — Чонгук, Чимин позвал меня в пятницу в клуб, — немного отстраняясь, чтобы увидеть лицо Чонгука в темноте, хрипловатым голосом говорит Тэхён. Чонгук все ещё с закрытыми глазами лежит, вспоминая, что у него в пятницу, и отвечает: — Нет, не получится. Тэхён хмурится. — В смысле? — Не очень понимает ответ. — В пятницу у меня весь день занятия, и я не смогу пойти, — объясняется Чонгук, потому что не сможет освободиться, но молчание Тэхёна заставляет его открыть веки. Ким усмехается. — Чонгук, я и без тебя могу сходить, — пальцем начинает водить по его груди, опустив на ту взгляд. — Нет. — Отрезает. Тэхён останавливает свой палец и поднимает голову, чтобы посмотреть на Чонгука, недовольное лицо которого видно даже через темноту. Он только ради интереса спрашивает: — Почему это? — Действительно не понимает. Чонгук усмехается, словно и без его объяснений сразу всё должно быть ясно. — Тэхён, в каком смысле «почему это»? — Останавливается в поглаживании и глаза шире открывает. — В клубах ты всегда откровенно одеваешься, а вокруг тебя трутся одни мужики, которые лапают тебя во всех доступных местах! — На последних словах говорит уже громче. Тэхён чуть ли не давится. Отрывается от Чонгука, отталкиваясь того, присаживаясь на постели и… да он просто поверить не может, что Чонгук ему только что сказал. — То есть опять не доверяешь, да? — Уже второй раз за день он слышит эти нотки в голосе Чонгука.  Что в ванной, что сейчас. — Тэхён, я тебе не недоверяю, — повторяет он то, что говорил уже ранее. Тогда с чего опять начинает? — Ты сейчас сказал так, словно я какая-то шлюха, которую все лапают. Чонгук, как и Ким, садится на кровать. — Я не говорил такого. Я сказал, что к тебе там пристают и что ты откровенно одеваешься!  — Это то же самое! — Голос повышает и Тэхён, разводя руки в стороны. — Да даже если и так, то я не доверяю не тебе, а им! Откуда я могу знать, что им в голову взбредёт? В клубах не только танцуют, если ты не знал! — Чонгук тоже не отстаёт и неосознанно начинает кричать на Тэхёна, будто тот маленький ребёнок, который не знает элементарных вещей. — Зато ты, я смотрю, прекрасно знаешь, что там происходит кроме танцулек, да?! — Сердце у Тэхёна забилось сильнее, но останавливаться он не собирался. Между ними повисла тишина. Чонгук закрыл свой рот, опустив руки. Тэхён громко дышит, злым взглядом его осматривая, и Чонгук, несмотря на только что услышанные произнесённые им слова, спокойно и без криков сказал только одно: — Тэхён, давай не будем ссориться. Но Тэхён не из тех, кто обрывает всё на середине, не закончив разговор до конца, не разобравшись. — Чонгук, я пойду в клуб, — прямо указывает ему, тыча пальцем в грудь. — Я не имел сильного желания туда идти и, возможно, может даже бы и отказался, но сейчас ты меня вывел своим недоверием, и я теперь точно туда пойду! — Чонгук хочет оборвать, но Тэхён хочет закрыть эту тему. — Если ты мне не доверяешь, то и не надо. Я под твоим контролем сидеть не буду. Закончив, Тэхён ждёт, что на это ответит Чонгук, но тот просто молча смотрит на него и ничего. Тэхён так и продолжает ждать, а он молчит. Чонгук не любит ссоры и ругаться с Тэхёном он тоже не хотел, и даже сейчас он не понимает, из-за чего старший так бесится. Он просто, так и ничего не сказав, встаёт с кровати, надевает штаны с футболкой и идёт к дверям, бросая напоследок, раскинув руки в стороны: — Окей. И уходит, с громким хлопком закрыв двери в спальню. Тэхён вздрагивает, когда входные двери захлопываются с таким же громким звуком, и укрывает себя одеялом, не отводя взгляд от стены. Чонгук ушёл. Без него вдруг резко стало холодно, слишком тихо и слишком темно. И несмотря на произошедшее, на собственно сказанные слова, Тэхён не считает, что сделал что-то неправильно, но вину почему-то в себе какую-то ощущает, хоть так быть и не должно. Чонгук ему не доверяет. Он думает, что Тэхён там с кем-то переспит? Что изменит ему? Да Тэхён никогда в своей жизни так не делал. С Чонгуком он бы так тем более никогда не поступил, никогда бы не предал и никогда бы не сделал так, чтобы он смог усомниться в том, чтобы ему не доверять. Он хоть раз давал повод усомниться? Тогда почему Чонгук ведёт себя так? Тэхён без каких-либо эмоций ложится на подушку, укрывает полностью одеялом своё нагое тело и даже не имеет сил закрыть глаза. Ему холодно. Очень сильно холодно. Без Чонгука спать теперь невозможно. Без него холодно. ***

Тот день.

Холодный воздух проникает сквозь немного приоткрытые балконные двери. На плите стоит сковорода, на которой обжаривают кусочки мяса, а на фоне играет музыка. Приятный и очень вкусный запах, да такой, что слюни текут, разносится не только по кухне, но и по всей квартире, слабым шлейфом подкрадываясь под закрытые двери комнат. Тэхён стоит в одной футболке и в домашних тапочках, готовя с самого утра. Подпевает тихо себе под нос песни, которые играют на заднем фоне, и внимательно следит за каждым своим действием, чтобы не допустить оплошности. В готовке, как он понял очень давно, всего одна ошибка — и еда уже совсем не та. Но, вроде, смотря на то, сколько он уже тут стоит, сегодня у него всё идёт хорошо. Он бы сказал даже, что прекрасно, потому что впервые за столько лет его талию неожиданно обнимают крепкие руки, а на плечо укладывают голову, в то время как губы оставляют поцелуй на шее. Чонгук встаёт прямо позади него и сонными глазами глядит на то, что он делает. В отличие от Тэхёна, который готовит здесь с самого утра и уже скоро с этим закончит, Чонгук проснулся только что. Приоткрыл свои глаза и даже сделал это не от солнца, потому что шторы были закрыты, а от запаха и неожиданного отсутствия тела, которое прижимал к себе всю ночь. Постель в тот момент не только опустела, но и стала холодной. Тэхён просто нереален. Чонгук бы никогда в жизни не подумал, что холодная постель заставит его встать и пойти на поиски того, без кого уже не тепло. — Ты чего так рано? — Ким проворачивает тумблер, выключая плиту и, всё также находясь в кольце рук, разворачивается к Чонгуку лицом. Чонгук сонный. Очень сильно сонный, помятый и до умиления милый. Они легли спать поздно и даже можно сказать, что рано. Для них это стало привычно, но всё же раньше они спали до самого вечера, а сейчас оба стоят на кухне, поспав около трёх-четырёх часов. Но… Никто из них не жалуется. Они переспали. Вчера, сегодня. Долго. Очень долго не могли остановиться и насытиться друг другом. Тэхён не отпускал, притягивал к себе, а Чонгук поддавался и не отрывался. Их тела были слишком близко. Кожа об кожу. Но им было хорошо. Им было невыносимо плохо от того, что было слишком хорошо. Чонгук не отвечает Тэхёну на вопрос. Медленно моргает, потом просто перестаёт это делать, лишь рассматривая его глаза. Долго смотрит и в конце концов тянется, чтобы поцеловать, но ему не дают этого сделать, отворачиваясь. — Я зубы не чистил… — поджимает губы, закрывая свой рот. Однако Чонгук, несмотря на глупую причину отказа, разворачивает его обратно к себе и делает то, что планировал изначально. Утром глаза открыть невозможно и сейчас держать их закрытыми, целуя искусанные после их бурной ночи губы — просто блаженство. Чонгук впадает в непонятый ему мир: рассказ, роман, сказку, где главные герои — это Тэхён и он. Они делают невозможное, то, во что бы Чонгук никогда в своей жизни не поверил бы. Он целует парня и не может оторваться от него. Сжимает его талию, усаживая на столешницу, и продолжает целовать, пока чужие руки бродят по его голове. Отстраняется от губ и сразу же носом начинает вести по шее, спускаясь ниже и ниже, не в силах надышаться. Разве это возможно? Хотеть Тэхёна так сильно?.. Тэхён поднимает голову кверху, закрывая глаза, азартно улыбаясь и кусая нижнюю губу. Обнимает Чонгука за шею, притягивая ближе к себе, и усмехается, когда тот оказывается в захвате. — Будешь завтракать? — Чонгук выбирается из рук, вновь сталкиваясь с лицом Тэхёна, и Ким встречается с его глазами. Чёрные, как тьма, возбужденные, словно у дикаря, и… влюблённые. Сколько же уже времени прошло? Когда Чонгук начал смотреть на него так? Тэхён плывёт. От любви к нему. Почему он такой? Почему притягивает? Потому он сам его тянет к себе. — Буду, — соглашается и последний раз чмокает в губы, пока Тэхён слазит со столешницы, начиная накладывать приготовленный завтрак. Чонгук отходит на пару шагов от Кима, выдвигает стул из-за стола и садится на него, ожидая и всё время поглядывая в его сторону. Голодный. И не только по еде. Оголодавшим взглядом смотрит на его длинные ноги, которые прекрасно видно из-за футболки. Смотрит на руки, которые всё время что-то делают, на его плечи, что виднеются через белую ткань, и не может оторваться. Просто притягивает. Тэхён кладёт тарелку с приготовленным завтраком на стол, кладя рядом ложку и палочки, и вновь возвращается к плите, рядом с которой стоит чайник. Наливает в него воду, ставит кипятиться, достаёт кружки, наливая им обоим чай. Чонгуку кофе нельзя. Да у него дома его и не было, но он всё равно, даже если бы был, сделал бы чай, несмотря на любовь младшего к кофеину. Заваривает себе кружку, заливая содержимое молоком, ставит её около себя, а вторую относит к Чону. Но не успевает он отойти даже на шаг назад, оставив чай на столе, как Чонгук его обнимает одной рукой за талию и тянет обратно к себе. Прижимает голову к животу и закрывает глаза, выдыхая. Тэхён от неожиданности поднимает брови, но тут же расслабляется. Заводит свою руку за его шею, укладывая её на плечи, и пальцами тянется к мочке уха, щекоча за ней. Чонгук не может без касаний. Сколько бы Тэхён ни пытался к этому привыкнуть, парень его каждый раз удивляет. Но Чонгук не был таким. Никогда не касался кого-то ещё, не хотел, чтобы с ним кто-то стоял вот так рядом, чтобы нарушал его покой, находясь на балконе столько времени. Никогда в жизни он ещё не был против того, чтобы было так. С Тэхёном просто всё иначе. Хочется просто одну минуту побыть молча и просто рядом. Медленными движениями Чонгук спускается ладонью ниже. Сжимает одну из половинок, чувствуя, как Тэхён несильно бьёт его по плечу, и заводит руку под футболку, поднимаясь выше, резко останавливаясь. Раскрывает глаза, подушечками пальцев нащупывая неровную выпуклость на спине, и сразу отстраняется от Тэхёна. Одним движением Чонгук разворачивает его к себе спиной и поднимает футболку выше, смотря на то, что нащупал своими руками. На светлой коже набита белая и еле заметная татуировка в виде цветов. Она большая, растягивается на всю поясницу. Только вот… сердцевины цветов. Они не набиты. Это шрамы. Шесть почти одинаковых шрамов, которые находятся почти что на одном месте и которые выполняют роль пестиков. Чонгук оглаживает их ещё раз и поднимает голову выше, чтобы снова посмотреть на Тэхёна. Но тот просто стоит к нему спиной, наклонив голову вперёд, ничего не говоря. Чон поворачивает его немного к себе, заглядывает в поникшие глаза, которые хотят спрятать за челку и выжидающе смотрит. — Откуда они? — спрашивает, не отпуская. У Тэхёна ладони вспотели, сердце биться чаще стало, а в глазах стоят слёзы. Искренне не хочет и не любит вспоминать то, из-за чего и после каких последствий появились эти шрамы. Ему больно. Было больно тогда, больно и сейчас. Но Чонгук ждёт. Не торопит и ничего вообще не говорит, лишь только вглядывается в его лицо так, словно он хочет услышать, откуда. Словно он должен знать, откуда. — Это произошло в классе десятом, — горько усмехается и делает вид, что не помнит точную дату. — У меня и так биография среди всей школы сложилась не очень, а я… — снова усмехается, слабо при этом улыбаясь и ближе к Чонгук жмётся, сжимая руку на его плече. — Зашёл в торговый центр, увидел там эту чертову укороченную рубашку, засиял всем лицом и купил её. На следующий же день надел её, пошёл в школу, а там около неё стояли парни, которые перед уроками решили покурить… «Нет, нет, нет, — думает про себя Чонгук, напрягаясь в теле. Видит, как Тэхён содрогается, закусывая губу. Видит, как ему сложно, но он...» Продолжает рассказывать, потому что доверяет. — Я прошёл мимо них, услышал их вечное: «гей», «педик», «какого это сосать член?», и тому подобное. Подходил к дверям, как меня вдруг схватили за руку и потянули назад прямо в толпу. Мне и без того было страшно, но когда ты находишься между людьми, которые смотрят на тебя с отвращением и просто мечтают уничтожить… — ломается, не замечая даже, как слёзы вот-вот хлынут и побегут ручьём. — Меня прижимают, сжимают, продолжают что-то говорить, непрерывно смеясь, а потом… вспышка. Резкая прожигающая кожу боль в пояснице и крик. — Смотрит в глаза Чонгука и мотает головой. — Я даже не заметил того, как закричал. Они потушили об меня бычки. Ни один, а целых шесть. Шесть ожогов, шесть шрамов и шесть сердцевин… И Тэхён срывается. Плачет, закидывая голову и чувствует, как Чонгук снова его себе спиной разворачивает. Закрывает рот ладонью и опять думает только об одном: «Почему это всё происходит именно со мной?» Только Чонгук разворачивает Тэхёна к себе не для того, чтобы снова потрогать шрамы, которые причинили столько боли. Он губами на каждом ставит свои мокрые и невидимые следы, слыша чужие всхлипы. Крепче руки сжимает, держа их на тазовой части и опускает его на свои колени. — Мой мальчик… — целует за мочкой, слыша горькую усмешку от сказанных им слов. — Столько всего натерпелся. — Тэхён ставит свои руки на чужие бёдра, спиной прижимаясь к оголённой груди и слушает с придыханием. — Пообещай мне, что ты больше не будешь из-за этого плакать. Ни один ублюдок не достоин тебя и твоего внимания. Просто знай, что рядом со мной в твою сторону не посмеет посмотреть ни один человек с плохими намерениями. Тэхён с тяжестью сглатывает, опрокидывая голову на плечо позади себя. — Я уже обещал тебе, что не буду плакать, а сам сижу сейчас и плачу. — Пообещай ещё раз. — Разве так можно? — Можно. — хрипло шепчет возле уха, сжимая талию крепче. — Тебе можно. И это только потому, что я знаю, что ты можешь и хочешь. Просто тебе нужно время. Тэхён снова плачет. От его слов или из-за него самого. Главное — что просто из-за Чонгука. Не потому что ему обидно или что ему больно. Просто от того, что Чонгук такой, что говорит ему подобное, при этом не отпуская. — Ты меня бесишь… — выходит слишком плачевно, и Тэхёна вдобавок из последних сил бьёт его по колену, раздражаясь от того, что так расклеился. Чонгук тихо смеётся и вновь оставляет свои поцелуи. — Мой moˈɛ… — Что? — разворачивается, шмыгая носом и уже начинает понимать, что Чонгук опять говорит по-японски и перевод ему явно не скажет. Но Чонгук всё же… — На нашем языке нет этого слова, но в Японии оно обозначает чувство восторженного умиления, любви, восхищения и привязанности. Я чувствую к тебе свою привязанность, которую не могу описать, но могу сказать одним словом. — Признаётся впервые и чувствует, как Тэхён внимательно его слушает, затаив дыхание. — Моэ… — Тэхён произносит услышанную фразу, смакуя слово на языке, слыша утвердительное мычание. — Ты мой моэ, Тэхён, — заводит руки под футболку, водя по гладкой коже, и вновь шепчет: — Ты притягиваешь меня к себе, привязываешь и заставляешь восхищаться. Я уже готов пасть к твоим ногам. Несмотря на такой короткий срок их знакомства и совсем не обращая внимания на то, что они встречаются всего-ничего, он говорит ему эти слова без всяких смятений. Они оба уже очень давно поняли, что это что-то нереальное, но, как оказалось, возможное. Между ними нет больше ненависти. Да, они всё ещё две противоположности из разных миров, но они вместе. Уже вместе. Для них это было сложно: принять чувства, смириться с тем, что они никакие не враги и не друзья, а нечто большее. Но они это сделали. Твёрдо для себя решили, что если согласятся, то обратного пути уже не будет. Рискнули или же попробовали, но в любом случае они это сделали, и теперь отступать назад уже нет смысла. Здесь они идут только вперёд. Идут навстречу друг к другу. Ради друг друга. *** Чонгук сидит на кровати, смотрит в одну точку и согласно мычит, делая вид, что на полном серьёзе слушает ученицу, которая читает ему какой-то текст на испанском. Башка разрывается и… Ведь в этом нет ничего необычного, но со стороны он выглядит как больная побитая собака, на которую даже смотреть жалко. Он не спал. Даже здесь неудивительно: раньше же как-то справлялся, но почему-то именно сейчас он чувствует внутри себя подавленность. — Простите, сенсей? — выводит его из своих раздумий девушка-старшеклассница, беспокоясь о состоянии репетитора. — Вы плохо себя чувствуете? Чонгук моментально начинает вертеть головой в стороны, отрицая, хоть и на деле это является правдой. — Нет, нет, всё хорошо, Адель. — Девушка пытается сделать вид, что поверила, но всё же продолжает выжидающе смотреть. — Ты молодец, мы сегодня хорошо позанимались. Сделай пятое, шестое и… седьмое. Завтра всё проверим. — У нас завтра нет занятия… Чонгук приоткрывает рот, тут же его закрывая, от неловкости почесывая затылок. — Правда? Та кивает ему, но в голове он так и не может вспомнить про день, когда он с ней занимается. — В пятницу. У нас занятие в пятницу. — Помогает вспомнить она, и Чонгук опять начинает кивать. — Да, точно… — Бегает глазами по столу и собирает свои вещи. — Извини, что такой рассеянный. Плохо спал. — Ничего. До свидания! — До свидания! Чонгук выходит из чужого дома и идёт к своей машине, закидывая рюкзак на сидение рядом. Заводит машину и едет домой, потому что на сегодня у него всё. Сейчас он приедет домой и ляжет спать, что не мог сделать на протяжении всей ночи. Пришёл вчера ночью домой через входную дверь, и сестра, увидев его стоящего в подъезде без обуви, задумалась, но ничего не спросила. Он тоже ничего ей не сказал. Прошёл в свою комнату, упал на постель и всё. Глаза так и не сомкнул. Он не грустил и уже тем более не обижался. Он злился. Злился на такое поведение Тэхёна. Искренне не понимал, почему тот так себя повёл. Чонгук ведь ему доверяет и сказал ему так лишь потому, что переживает за него и… Да, он ревнует. Но не недоверяет. Ревность и недоверие — разные вещи. Одно дело, когда ты боишься, что тебе могут изменить, поддавшись на эти приставания и пьяный угар, и совсем другое — когда прикасаются к твоему человеку, целясь забрать его себе. Ещё в первый день, когда Чонгук поцеловал Тэхёна впервые, он ему сразу сказал, что делить его ни с кем не собирается. Если они начали встречаться, то они встречаются. Они воссоздают и строят крепкие отношения. Сейчас же они должны просто поговорить. Чонгук уверен, что у них просто произошло недопонимание, где никто из них не считает себя в чём-то виноватым, потому что в самом деле оказались виноваты оба. Им нужно просто элементарно поговорить. Чонгук паркует машину, забирает рюкзак, ставит её на блокировку и идёт к подъезду. Снега становится всё меньше, а солнце поднимается выше, светя слишком ярко и тепло. Вот-вот и весна, а за ней уже и лето. Время летит очень быстро. Переступая каждую ступень, Чонгук быстро добирается до дома, вставляет ключи в замок и заходит в квартиру, разуваясь и натыкаясь на знакомые пары обуви. Чёрные массивные ботинки и чёрные тапочки. Вслед за обувью из кухни доносятся голоса их владельцев. Чонгук моет руки и заходит на кухню, где на диване сидит привычная троица, пока по телевизору идёт какой-то фильм. Юна и Бёрт, с которым у него было занятие в восемь утра, оглядывают его взглядом. Второй сразу же возвращается к игре, Юна же смотрит до последнего, но в итоге возвращается к парню и соседу. Тэхён на него даже своё внимание не обращает. Зато Чонгук смотрит неотрывно. Ким в чёрной зипке, которая немного расстегнута сверху, в домашних трениках такого же тёмного цвета и с подвеской из белого бисера. Укрылся в плед, чтобы согреться. Теперь он знает его маленькую особенность и отношение к холоду. На лицо тоже уставший, тоже сонный и тоже грустный. Чонгук, искренне желая всё стереть из их вчерашнего вечера и, словно ничего и не было, подойти к нему, подхватить под бедра и унести к себе в комнату, чтобы уложить в свою постель и лечь вместе с ним спать, не отпуская до завтрашнего утра. Чтобы спать, обнимать и долго-долго целовать. Чтобы быть ближе, а не разделяться стеной. — Jugkook wa Taehyung o nikushimi ni michita me de mitsumete iru. Sou omou dake na no ka? — перебивает его мысли Юна, которая вдруг заговорила на японском. — Как думаешь, Бёрт? Чонгук давится, замечая, как Тэхён тоже удивляется от резкой смены языка. Только Ким, в отличие от Чонгука, понятия не имеет, что сказала девушка, рассматривая его и полным своим видом показывая, что она всё знает. Стараясь игнорировать сестру, Чонгук идёт к дивану и садится в противоположную от Тэхёна сторону, на самый край. Берёт пульт и начинает листать фильм, выбирая, что посмотреть. На самом же деле просто листает картинки, названия которых даже не читает. — Hontō ni? Watashi ni wa shisen ni shitto ga yomitoreru yō ni omoeru. — Окликается студент, ехидно улыбаясь и поддакивая своей довольной даме. У Чонгука скулы сводит, но он не подаёт виду. — Shitto? — Бёрт согласно мычит, восхищаясь актёрским мастерством Юны и её подделанной наивностью. — Dare ni? Kare ga shitto suru riyū wa nani? Taehyung ga suki na no? Тэхён всё больше впадает в заблуждения, не понимая, о чём идёт речь, прекрасно слыша свое имя и Чонгука. Он, конечно, отдалённо летает в мыслях, точнее, по большей части сидит именно в них, почти что не слушая. Но сейчас задумывается лишь об этом. О чём они говорят? — Dōyara. Юна смотрит на брата, показывает свои зубы и с тем же полным самодовольством продолжает: — Masaka, watashi no homofobikku na ani ga hontō ni otoko no ko o suki ni natta no? Kare ga tsuini otona ni natta nante shinjirarenai. — Futari tomo damare! — затыкает обоих, слыша в ответ хихиканье. Придурки. Чонгук возвращается к телевизору, на рандом включает фильм и откидывает пульт в сторону, складывая руки вместе. Парочка наконец соизволила заткнуться, а Тэхён так и остался сидеть в полном недоумении, вовсе не догадываясь, о чём они только что втроём разговаривали. Долго Чонгук на месте не сидит и в итоге поднимается с дивана, чтобы закрыть шторы и выключить свет. Присаживаясь обратно и приглядываясь к экрану, понимает, что включил «Человека-паука». Любимый фильм Тэхёна. Боже, зачем он запомнил эту информацию, услышав её единожды? И самое главное, как? — О, Тэхён, это же твой любимый фильм! — На голос Юны Тэхён окликается, с понуростью всматриваясь в экран, где и вправду шёл его любимый фильм. — Давайте посмотрим? — девушка откладывает карты в сторону и сразу же в лице загорается. — Бёрт, пошли сходим в магазин за чипсами? — Сейчас? — Удивляется Бёрт, но когда чувствует, как его руку сжимают, встаёт с дивана. — Да, сейчас, — Юна встаёт вместе с ним, а до Тэхёна только сейчас доходит, что он останется дома с Чонгуком наедине. — Может… — было начал он, но слушать его уже никто не стал. — Мы ушли! Двери закрылись, тишина настала, не считая звука телевизора, и Тэхён снова захотел спрятаться. Это чертово предательство со стороны студентов, которые, как он думает, даже совсем не догадываются о том, что они с Чонгуком поссорились. Да что там поссорились — они ведь даже не в курсе, что они встречаются. Тэхён полностью закутывается в плед, чуть ли не засовывая в него и голову, и чутко прислушивается ко всему вокруг. Чонгук сидит от него на расстоянии полутора метра, но ему хочется, чтобы он был рядом. Но на контакт он первым не пойдёт, как бы сильно этого не хотел. Впервые они сидят так долго в таком давящем молчании. Чонгук в итоге сдается. Плюет на этот чёртов фильм и садится так, чтобы смотреть только на него. Изучает по новой, бегает по силуэту глазами и не может оторваться. Тэхён привлекает и очень, очень сильно тянет к себе. Чёрт возьми, он же мог просто отменить занятия на эту гребаную пятницу и сказать, что заболел, чтобы пойти с Тэхёном в клуб и в итоге не поссориться. Но они сейчас сидят на одном диване, на дальнем расстоянии, молчат и никак не контактируют, злясь на самих себя. Никто из них не хочет в данный момент сидеть именно так, но оба продолжают это делать. Чонгук видит, что Тэхёну холодно. Прекрасно знает, что так и есть. Он завернулся полностью в одеяло, закрыв и шею. Ему холодно, а приоткрытое окно, которое Чонгук открыл ещё сегодня утром, ни капли не согревает. Чонгук выдыхает и всё же зовёт к себе. — Иди сюда, — хлопает на место рядом. Тэхён молчит. Прекрасно услышал, однако продолжает делать вид, что всё равно. Чонгук цыкает, но не прекращает. Если уже начал, то закончит с этим. — Тэхён, иди сюда. — Нет. От услышанного отказа у Чонгука брови вздымаются. Тэхён ответил и даже с места не дернулся. Продолжает смотреть фильм, прячась под одеялом и всем своим видом показывая, что его тут нет. Чонгук ещё больше удивляется такому игнору с его стороны и продолжает звать к себе, но на этот раз громче и строже: — Тэхён, иди сюда. Тэхён от неожиданно повышенного на него тона вздрагивает. Смотрит несколько секунд на руку, которой Чонгук хлопает по месту рядом, потом на самого парня. Одним своим видом требует послушаться. Тэхён ломается. Сам хочет, но всё равно ломается, путаясь в своих протестах в голове. Однако всё равно поднимается и идёт к Чону, присаживаясь рядом и напрягаясь во всём теле. Чонгук, сидя позади него, рукой перехватывает поперек груди и тянет на себя. Подцепляет пальцами за замок и опускает собачку вниз, расстегивая чужую кофту. — Мне и так холодно! — Хнычет Тэхён, снимая кофту и в эту же секунду слышит, как Чонгук расстегивает замок своей зипки, открывая грудь. Укладывает холодную спину Тэхёна на себя и слышит расслабленный выдох. Тэхён словно плавится от его горячей температуры и скатывается немного вниз, удобно положив голову на его плече, забываясь и закатывая глаза от блаженства. Чонгук тоже садится поудобнее, закидывая одну ногу на диван и застегивает свою широкую и большую кофту, в которой они поместились вдвоём, чтобы тепло не ушло. Руками крепко обнимает парня за талию и носом утыкается в макушку, вдыхая приятный запах. Соскучился. Тэхён перестал ёрзать, остановившись на месте, не желая вообще хоть как-то двигаться, и так и замер, прислушиваясь к чужому сердцебиению, поднимаясь с каждым выдохом. Кусает свои губы, неосознанно держа руками руки Чонгука через ткань, и тоже понимает, что скучал. За последние два дня они виделись всего ничего и даже этой ночью не поговорили и не заснули в обнимку, вместо этого поругавшись. С Чонгуком хорошо быть рядом — отрицать это уже нет никакого смысла. Тэхён к нему приклеился и отклеиваться не собирается, но на своём мнении он будет сидеть до последнего. — В клуб я всё равно пойду! — протестует второй день и своё место не покидает, так и оставаясь лежать на Чоне. Это он его позвал. Чонгук мягко улыбается, целуя его в шею, и с хрипотцой в голосе отвечает: — Пойдёшь, пойдёшь. Тэхён удивляется резкому принятию его слов и, кое-как переворачиваясь, чтобы посмотреть прямо в лицо, повторяет, думая, что ослышался: — Я пойду в клуб. — Пойдёшь. Не послышалось. Тэхён щурится, всматриваясь в черты лица, и всё же не может поверить. — Ты почему вдруг согласился? — осведомляется. — Понял, что неправ? — Здесь уже довольствуется собой, потому что он знал, что вины его в этой ссоре нет. Хоть и почему-то винил себя. Чонгук устало вздыхает. — А ты хочешь, чтобы я тебя дома привязал, чтобы ты никуда не ушёл? — гладит руками по пояснице и спускается ниже, обхватывая ладонями ягодицы и сжимая их. — Тэхён, я тебя ревную. Ревную сильно, и я не хочу, чтобы тебя кто-то лапал, пока ты будешь танцевать в толпе. — Объясняет всё то, что не сказал вчера. — Стоит мне вспомнить, как тебя только не трогали, когда ты переехал, то мне становится не мерзко, как это было тогда, а дико. Ты мой. И в подтверждение своих слов сжимает ягодицы сильнее, прижимая Кима к своему паху. Тэхён, словно проглотив свой язык, молчит, потому что не знает, что сказать. Чонгук его ревнует… «Ты мой.» — Боже, Чонгук… — утыкается лбом, лишь бы Чон не видел его смущение, и совсем тихо признается в небольшой проблеме: — У меня из-за твоих слов встал. Чонгук знает. Чувствует. Поэтому, ухмыльнувшись, встаёт с дивана, подхватывая Кима под бедра и уносит к себе в комнату. — Надо тогда эту проблему исправить,— открывает двери и запускает Тэхёна впервые в своё тёмное убежище. — И учти, Ким, сегодня твоя задница будет гореть и отрабатывать за пятницу. Громко шлепает Тэхёна по заднице, аккуратно опуская на свой матрас и вгрызается в губы напористым поцелуем, опуская замок вниз, снимая кофту. — Не отпустишь одного, да? — сквозь лобзания скорее больше утверждает, чем спрашивает, но ответ более чем очевиден: — Больше никогда. Руками зацепляется за резинку штанов, но Тэхён его останавливает. — А если Юна с Бёртом придут? Мы успеем? — Не думаю, что они вернутся,— Чонгук знает, что те уже прекрасно обо всём догадались и явно ушли не за чипсами. — Поэтому просто отдавайся мне всю ночь, люби и кричи моё имя из своих уст, пока я буду в тебе, мой moˈɛ… Чонгук спускается поцелуями только ниже, а Тэхён уже запрокидывает голову назад, хватаясь ладонями за голову и умоляя не останавливаться. Он будет отдаваться, будет любить и кричать его имя, потому что без этого он уже не сможет. Без Чонгука он не сможет. И он без него, кстати, тоже.