"Свадьба сердца и разума"

Выстроившись в ряд, будто провинившиеся дети на школьной линейке, трое, опустив глаза в пол, стояли перед «директором школы». Для пущей схожести им оставалось лишь выстроиться по росту.  Словно что-то вспомнив, Арнав, притворно кашлянул, метая намекающие взгляды в сторону Кхуши, которая лишь сощурила в ответ глаза, будто спрашивая: «Что?». Мужчина закатил глаза. Нарушая понуро слаженный ряд, Арнав выдернул из строя Кхуши, любезно предоставив ей место подле себя. Благодаря чему девушка мигом просеяла, складывая на груди руки, подобно позе организатора общего собрания, она метнула выпытывающий взгляд в сторону остальных. Если бы преимущество имело вкус, то он, определенно был бы сладким, как джалеби. Прежде, чем приступить к неприятному разговору, Арнав, складывая одну за другой маленькие крупинки, уже успел получить из них цельную картинку. Оставалось лишь найти подтверждение собственным догадкам. – Итак, – чувствуя некое превосходство, начал Арнав, – так, что вы говорите делали в шкафу? – Мужские глаза будто чертили границы, заковывая ответчиков в клетку, подобно тому, как хищник загоняет в ловушку маленького кролика. Только вот Суниту от кролика отличала одна очень важная вещь – полное отсутствие страха. Чего нельзя было сказать про НК. В комнате повисла тишина, как бывает в зале суда, перед чистосердечным признанием. – Так мы… вроде бы и не говорили, – почесывая затылок, невинно улыбнулся парень. – Именно! – Моментально прозвучал замысловатый голос Арнава, казалось, что он был готов услышать такой ответ. – Правильный ответ. – Подытожив, точь-в-точь как учитель, произнесла Кхуши, словно сейчас откроет журнал и поставит оценку, для образа ей не хватало лишь пугающей указки. Отвлекаясь, Арнав повернул голову в её сторону. Лишь кончик его губ слегка дрогнул, складываясь в только ей заметную улыбку. Эта улыбка была из тех, что адресовалась её сумасшествию. Не больше, не меньше. Отвернувшись, он продолжил: – Тогда сейчас самое время об этом поговорить, – видя замешательство, он добавил, – я могу повторить вопрос, если вдруг вы его уже забыли. – Мы всё прекрасно помним! – Выставляя вперед руку, возмущенно отпарировала Сунита, не привыкшая слышать упрек в адрес своей памяти, которая вовсе не являлась плохой. Но вот не попадать в специально расставленные ловушки Арнава, она ещё не научилась. Поэтому, прикусив губу, сделала шаг назад. – Вот как? Напомни мне, какой я задал вопрос? – Нарочито медленно спросил Арнав, будто растягивал липнущую к рукам жвачку. В такие моменты он жалел, что не пошел по стопам следователя. Перспектива – мучить людей провокационными вопросами, выводя их на чистую воду, его весьма привлекала. – Нанав, ты спросил – «что вы делали в шкафу?» – Парадируя грозный тон брата, сказал не подозревающий западни парень. – Ты что уже забыл? Сложно было понять была ли его глупость простой правдой или, же, изворотливым прикрытием. Арнав раздраженно возвел очи горе, уже было открыл рот, как по правую от себя сторону услышал резкий возглас: – Что за? – Произнесла Кхуши, мигом считывая ожесточенную мимику мужчины. – Немедленно прекратите этот балаган! – Властно добавила девушка, словно, примерив на себя костюм Зазнайки, слова которого осмелилась произнести. Но тут же передернула плечами. Костюм, впрочем, был ей ещё велик.  Арнав готов был поклясться, что услышал собственные слова. Невероятно. Он хотел сказать именно это. Мужчина одобрительно протянул ладошку внутренней стороной вверх. Улыбнувшись, Кхуши не задумываясь отбила «пять». «Идеальная команда», – подумали оба. – Почему-то я до сих пор не слышу ответ. – Он демонстративно подставил ухо по направлению к скучающей паре. – А ты, Кхуши, слышишь? – Подождите-ка, – проделав тот же трюк, девушка отрицательно покачала головой, – нет, ничего не слышно. Одновременно их плечи вздернулись вверх и также синхронно опустились вниз, явно выражая немой вопрос непонимания. А их одинаково смотрящие взгляды так и вынуждали сказать правду. Один. Два. Три. Не выдержав двусмысленных издевок, Сунита взорвалась. Эта парочка вдруг показалась ей до невозможности приторной, прям как третья съеденная за день плитка шоколада. Вроде ещё сладкая, но в горло уже не лезет.  – Мы делали там, тоже самое, что и вы. – Быстро и без лишних церемоний отчеканила она. Арнав глубоко вдохнул, словно пробуя ответ на вкус. Он был горький. Неприятно горький. Даже можно сказать острил язык, подстрекая их обладателя непристойно выругаться. Но вслух он сказал лишь: – В смысле? – Уф, Арнав. Соображай быстрее. Как только с такой скоростью мышления ты стал успешным бизнесменом? – Чувствуя, как преимущество медленно перетекает на её сторону, точно узкая речушка, впадающая в океан, Сунита с деловитым видом обошла замерших «надзирателей», будто опоясывая их невидимым кругом. Именно так хищник готовился напасть на свою добычу. Вот он момент расплаты. Не дождавшись ответа, она продолжила: – Конечно, мы прятались от посторонних глаз. В том числе и от ваших тоже. – На «ваших» она сделала особый акцент. Улавливая синхронный выдох, донесшейся из грудной клетки противников, как если бы они были одним целым. Подождав пару секунд, она нанесла точный, неколебимый удар, словно знала куда нужно бить. – А вы что подумали? Что мы также, как вы предавались словам любви? «Кхуши, я знаю, что ты любишь меня также сильно, как я люблю тебя», – передразнила девушка недавно подслушанный разговор, переходя все границы, оставшегося до этой минуты, приличия. Мужская растерянность быстро превратилась в панику, а паника в гнев. Кулаки Арнава плотно сжались. А разогретое гневом халди, словно топленое на сковороде масло, поползло по его перекошенному от злости лицу. Так происходило всегда, когда собственноручно сплетенные силки, начинали душить его самого. «Что, чёрт возьми, она вытворяет? Мы, вроде бы были на одной стороне, по крайней мере, до сегодняшнего дня точно». То ли от удивления, то ли от возмущения, Кхуши резко подпрыгнула на месте. Тут же прикрывая широко раскрывшейся рот рукой. Чувство, будто на неё вылили ушат холодной воды и то показалось бы ничем по сравнению с этим. «Сунита, ты ведешь нечестную игру. Ведь, тебе, итак, прекрасно были известны наши чувства. Раз так, тогда и мне можно играть не по правилам», – мысленно грозя ей пальцем, подумала девушка. «Если идти ко дну, то только вместе. Если гореть от стыда, то не только нам двоим», – мысленно подытожив основную суть своих действий, Сунита довольно плюхнулась на аккуратно заправленную кровать, предлагая НК присесть рядом, что, не задумываясь, он и сделал. «Интересно, что у нас сегодня будет на ужин», – довольно облизываясь, подумал голодный НК, который, окончательно запутавшись, давно уже потерял нить волнительного разговора. И совсем не умел злиться на голодный желудок. Теперь всё выглядело так, словно Арнав и Кхуши, отчитываясь об ошибках, стояли на ковре у начальства. Ошибка и правда была фатальной, но принадлежала она вовсе не им. – Откуда нам знать, что вы не делали этого? К нашему счастью или к вашему огорчению, нам не удалось вас подслушать. – К всеобщему удивлению, спокойно ответила Кхуши. – Но мы, всё же достаточно увидели и услышали, чтобы сделать соответствующие выводы. И поверьте, мы не будем тыкать ими вам в лицо. Потому что мы, в отличие от вас, умеем уважать чужие границы. – Слова были сказаны с такой невозмутимой спокойностью, что с легкостью бы смогли превратить бушующий океан в тихую гавань, усмирив даже самый страшный шторм. Но внутри всё клокотало и сжималось, поэтому Кхуши едва удержалась, чтобы не добавить «Так ведь, милая, Сунита?»  Шах и мат! Игра окончена. Никак, всё это время они находились на поле боя. «Моя девочка», – мысленно подумал Арнав, глядя в родные глаза напротив. – «Победа у нас в кармане». А на душе стало так светло и тепло, словно кто-то зажег там фонарик и он, вдруг захотел поделиться этим светом с Кхуши, да и вообще со всем миром. «У меня был хороший учитель. Мы даже могли бы написать книгу. «1000 и 1 способ как одержать победу в любой непонятной ситуации» – автор Кхуши Кумари Гупта и Арнав Сингх Райзада», – мужчина был уверен, что именно это прочел в её пронзительном взгляде. Словно ему тайком удалось примерить на себя её мысли. Или же это просто была его фантазия. Отчего по его телу пробежала очередная волна трепетных мурашек. Дернув плечом, он попытался их скинуть, но у него ничего не вышло. И тут, как гром среди ясного неба, что настегает неожиданно и как обычно не вовремя, прозвучал протестующий голос НК. Но так непосредственно и по-детски честно: – Нет, нет, я ещё не успел признаться Суните в своих чувствах. По крайней мере, когда она трезво смогла бы это воспринять… Но собираюсь сделать это сегодня. – Парень блаженно замер, глядя на девушку, он одарил её глуповато-влюбленной улыбкой, что довольно размазалась по его мечтательному лицу.  На него тотчас уставилась пара-тройка изумленных глаз. Он поежился, видя перед собой ошарашенные глаза адресата своих мыслей.  «Вот дурак!» – Хлопая, желтой от халди, но уже сухой, ладошкой по лбу, только и подумала Сунита, отчаянно замотав головой из стороны в сторону. Она никак не могла понять, как в одном человеке одновременно могут сочетаться острый ум и такая явная глупость. Или же, это любовь делала его глупым? И ей вдруг почему-то захотелось заразиться этой глупостью тоже. Её грели мысли: «Такой милый и такой любимый, но всё равно дурак! И как я могла подумать, что он вообще способен обмануть? В нём едва ли два слова держатся – всё на свете готов разболтать. Он же чист, как белый лист, правда, слегка испачканный предрассудками других». Сунете в оправдание хотелось много чего сказать, но обмякнув, она не смогла проронить и слова. За что и перед кем, ей, собственно, было оправдываться? – Я, что сказал это вслух? – словно загипнотизированный, ахнул парень. Не предвещая ничего хорошего, он, мигом втянул голову в плечи, так глубоко, как если бы пытался её там спрятать. Но до страуса, прячущего в песок голову, ему было ещё далеко. Всё же думать на голодный желудок – очень и очень вредно. Случайно сказанные вслух мысли имеют одно неукоснительное правило – беспощадно оборачиваться против своего адресанта. Но они имели и обратную сторону – облегчали душу и помогали выговориться. Поэтому, набравшись смелости и не имея более желания держать при себе чувств, которые уже, итак, давно были ей известны, НК продолжил: – Даже хорошо, что я сказал вслух. Я сказал бы в любом случае и совершенно об этом не жалею. – Горе романтик, не глядя, нащупал руку Суниты, теплую и родную. – Сунита я уже говорил тебе, что по уши в тебя влюблен, но сейчас я уверен, что это чувство намного серьезнее обычной влюбленности. Сунита, я люблю тебя! Так искренне и чисто, как дети любят воздушные шарики, и даже ещё немного больше. Также невероятно и всепоглощающе, как если обхватить весь наш мир одной лишь рукой. Мне будет не сложно это сделать, так как ты для меня и есть – целый мир. Я люблю тебя также сильно, как, умирающий от жажды путник, любит, свой сделанный впервые за долгое время глоток воды. Словно всё это время я и был этим путником, а ты – вода, что вдохнула в меня жизнь. Без тебя я – это просто я. А ты – это ты. И лишь вместе мы одно целое – любовь, воплощение страсти и сама жизнь. НК закончил говорить, и Сунита, наконец, выдохнула так, словно, всё это время задержав дыхание, не делала и вздоха. Видя, как постепенно, ниточка за ниточкой, переплетаются взгляды двух влюбленных, образуя собой тугой узел, что, буквально, скручивался в плотный клубок, расплести который ещё нужно было постараться суметь. Кхуши толкнула в бок зависшего Арнава, что, как и есть стоял неподвижно, отвесив вниз непослушную челюсть, словно кто-то нажал кнопку и поставил его на паузу. Если прислушаться, то, наверняка, можно было услышать, как в его голове медленно нарастает неразборчивый шум, гласивший о невероятности происходящего. Как можно так просто и поэтично признаться в чувствах? Будто ему воочию довелось увидеть романтическую сцену из фильма, которых он никогда, стоит отметить, не смотрел, но при этом был уверен, что эта полная глупость. Мужчина слышал, что влюбленная душа начинает иначе смотреть на мир, но, чтобы настолько? Арнав вздрогнул, испугавшись, что его может постичь та же участь. Но, посмотрев на Кхуши, расслабился. Собственные чувства почему-то всегда видятся иначе. Они не могут быть глупы, даже если, показывая их, ты сам чувствуешь себя полным идиотом. И уж тем более они не могут быть бессмысленным романтическим фильмом, просмотренным накануне. Возможно, Арнаву, и стоило чему-то поучиться у своего брата. Но вот его влюбленной душе нет. – Невероятно, – тихо слетело с мужских губ. Окончательно смутившись, Кхуши тихо произнесла: – Пожалуй, мы оставим вас наедине, – и они с Арнавом, не оборачиваясь, деликатно ушли прочь. Их уход, как, собственно, уже и их присутствие, так и осталось не замеченным.  Ничего не ответив, Сунита жадно впилась в его губы поцелуем. Он был всем. Весь мир сосредоточился в нём одном. В его равномерном дыхании, чего нельзя было сказать про её собственное, что тут же пустилось в недержаный пляс. В его мягких губках, что словно приятный бархат, ласкал её. В его касаниях. Кожа к коже. Было так хорошо и приятно, что аж хотелось выть. Так, словно, собственная прорисованная в голове мечта постучалась к ней, а ей ничего не оставалась кроме как открыть дверь.  – Я тоже люблю тебя, мой сумасшедший парень, – выдыхая, произнесла она, – так сильно, как никогда и никого не любила. Хотя, по правде говоря, до встречи с тобой я даже никогда не влюблялась, что уж говорить о любви, поэтому правильнее будет сказать так – ты первый, кого я смогла полюбить. И это чувство для меня ново. Оно необычное, немного интригующее и безусловно очень и очень приятное. Даже лучше, чем я могла себе представить. – Кто из нас более сумасшедший, выясним позже. – Облегченно вытирая со лба невидимую капельку пота, ласкающим немного хрипловатым голосом проговорил НК. – Быть может, это просто сумасшедшая любовь ударила нам в головы. А сейчас просто иди ко мне. – НК окутал её плотным, теплым объятием, так порывисто и сильно, будто хотел спрятать от всего мира. А Сунита вовсе не была против такой весьма привлекательной перспективы. *** Выходя из комнаты, которая сегодня вдруг превратилась в место всеобщего помешательства, Кхуши хотела было направиться в ванную и, наконец смыть въевшуюся куркуму со своего тела, что, собственно говоря, хотела посоветовать сделать и рядом стоящему мужчине, как этот самый мужчина вдруг окликнул её до боли любимым голосом. – Кхуши, я хочу поговорить с тобой кое о чем, – раздался уверенный голос Арнава за её спиной.  Кхуши резко развернулась к нему лицом, слишком резко, не рассчитав предположительное расстояние, она тут же уперлась носом в его теплую шею. В районе носа мурашки нежно пощекотали ей кожу, медленно растекаясь по всему телу, и по давно слаженной схеме скапливались где-то внизу живота. Близость оказалась слишком уж компрометирующей, и уж точно не для посторонних зрителей, поэтому девушка нехотя дернулась, в попытке увеличить опасное расстояние. Такое ненавистное, но, увы, необходимое. Нога, как и была, зависла в воздухе, уперевшись в дверной наличник позади неё. Отступать было некуда. Арнав, в свою очередь, же неукоснительно продолжал идти в наступление, лишь плотнее прижимая её к дверному косяку своей комнаты. – Арнав, что вы делаете? Нас же могут увидеть, – прерывисто прошептала девушка где-то в районе его груди. – Мы же стоим посреди общего прохода. – Указала она, на тот случай, если он не заметил. – Тебе не надоело все время твердить, что нас могут увидеть? Разве тебе не всё ли равно? Кхуши, как тебя вообще это может заботить? Почему, когда я нахожусь так близко к тебе, смотрю в твои глаза, беру тебя за руку и делаю вот так, – он нежно поцеловал её запястье, – и так, – горячая ладонь коснулась женской ключицы, нарочито медленно и томно двигаясь ниже. – Я совершенно забываю, где нахожусь. Так почему ты всё время на страже?  Почти забывшись, Арнав с удовлетворительно довольным выражением лица наблюдал за тем, как, загнанная в ловушку его рук, девушка часто дышала, интуитивно отзываясь на каждое его касание очередным глубоким вдохом. Распахнув до этого зажмуренные глаза, она постаралась взять под контроль свое обмякшее тело, что буквально пылало жаром, как если бы она пролежала пару часов в горячей ванне, но на все её попытки тело лишь непослушно отозвалось протестующим коротким стоном, когда мужские губы решительно нашли её. Его губы касались её губ и тут же отдалялись, но лишь для того, чтобы вернуться вновь, но уже в более настойчивой форме. А затем вновь нежно и игриво, словно легкое трение, целовали её. Выглядело так, если бы мужчина, заигрывая, побуждал её к ответным действиям. Да и сама атмосфера несмотря на то, что они находились, как на ладони, побуждала к откровениям, что уже долгое время неприятно скребли ноющую душу. Тяжело дыша, девушка, наконец, ответила: – Арнав, когда вы так близко, я не могу думать, – тихо с придыханием шепнула она, – я не могу говорить и иногда, даже забываю, как дышать или же наоборот моё дыхание сбивается, а сердце выпрыгивает из груди. Меня пугает эта близость. Я привыкла отступать от вас. А вы привыкли идти вперед. Я боюсь потерять над собой контроль, не зная, что последует после. Я стесняюсь и немного смущаюсь. Для меня это всё ново. Я привыкла видеть вас злым и раздражительным, больно хватающим за руки, а к вам доброму и нежному я только учусь привыкать. Мне нравится это, но всё же немного настораживает и пугает. Знаете, как нравится со стороны смотреть на теплый льющейся стеной дождь, но сама мысль оказаться под ним – сводит тебя с ума. Но больше всего пугает, из раза в раз вновь, разрезающая пополам небо, молния. А знаете, что самое страшное во всем этом? – Что? – Затаив дыхание, тут же спросил Арнав, заранее зная, что ответ ему точно не понравится. К этому времени, внимательно слушая, он уже сделал пару шагов назад, что позволило Кхуши быть смелее. – Молния всегда появляется неожиданно и никак нельзя заранее предугадать её появление. Чаще всего она настегает в дни безмятежного счастья. Сегодня вы внимательны и добры ко мне, а завтра уже гневны и жестоки. Радуете, затем обижаете. Прям-таки метод гнута и пряника, не находите? И это происходило настолько часто, что боюсь уже вошло в привычку. Как тогда назвать эту любовь, Арнав? – Кхуши не кричала, не выказывала претензий, она лишь обнажала перед ним свою душу. Она вслух сказала то, что оба, итак, знали, но никак не решались обсудить. Арнав всё прекрасно понимал, каждое её слово было созвучно с его, он знал, что молния это – его гнев, а дождь – его теплые, но настораживающие чувства. И их баланс явно был нарушен. Это неприятно жгло душу, а закипающая от неприязни к самому себе кровь заставляла ребра туже опоясывать грудную клетку. От чего дышать становилось сложно, практически невозможно. – Кхуши… мне жаль, я правда не хотел причинять тебе боль. – Его тонущая душа искала пристанище, и он нашел его в её глазах, цепляясь в них взглядом, словно за последний спасительный круг, он продолжил. – Делая больно тебе, каждый раз, я наказывал этим себя, хлеще чем самого непримиримого врага. Вся боль, словно бумеранг, возвращалась к своему отправителю, напоминая ему о своих бесконечных ошибках. А кому как ни тебе знать, что я не люблю ошибаться. Я делал это не потому, что так хотел, не потому что мне это нравилось. Я лишь пытался доказать самому себе, что мне нет до тебя дела. Что АСР по умолчанию не умеет и не должен любить. Годами я внушал себе, что любовь – это зло, бессмысленная трата сил и времени. Но с каждым твоим появлением в моей жизни – ты доказывала мне обратное. Ты учила меня любить. Показывала, что это не страшно и уж вовсе не бессмысленно. Ты, словно, нескончаемый сгусток положительной энергии, окутывала меня своей радужной оболочкой. И меня это очень злило. Но, в итоге, выстроенная долгими годами стена, начала шататься, пока окончательно не рухнула. И теперь я и жизни не могу представить без тебя. – Руки дрожали, глаза отражали непролитые слезы, всё его естество стремилось лишь к ней. – Я знаю, Арнав. Я вас не осуждаю, принимаю таким какой вы есть. Возможно, другой Арнав Сингх Райзада мне был бы даже не интересен. Вы такой – какой есть. И это нормально. И вы мне нравитесь со всеми вашими вытекающими недостатками. Вы правильный человек, любящий брат, ответственный и успешный бизнесмен. И, безусловно, будете хорошим мужем. – Девушка подошла ближе к нему, положив руку туда, где бешено билось его сердце. – У вас очень, очень доброе сердце, хоть вы это и пытаетесь скрыть, но кто хоть немного с вами знаком, знают, что так оно и есть. Да, вы больно раните, но при этом всегда оказываете помощь, беспокоитесь и исправляете свои ошибки. Будь я с вами мне и целой жизни будет мало, чтобы насладиться сполна этой странной любовью. В ушах стучало, кровь бурлила, они буквально пожирали друг друга неистовым взглядом. Они вдруг вспыхнули, как наспех зажженные спички, трепеща всепоглощающим пламенем. Оно то гасло, то загоралось вновь, в стремлении сжечь все к чему прикасается. Мужчина дотронулся до женской руки, что всё еще покоилась на его груди, жадно, плотно переплетая их пальцы в замок. Другая же рука в каком-то древнем, неистовом порыве обхватила тонкую талию, вплотную притягивая к себе раскрасневшуюся Кхуши, рука которой по привычке зарылась в его волосах. Он тихо взвыл, ему было просто необходимо ощутить её кожу своей, но вместо этого он довольствовался тем, что есть. Он страстно припал к её губам. Его язык собственнически скользнул внутрь, соприкасаясь с её, от чего внутри Кхуши будто затянулся узел, преимущественно в районе поясницы, словно кто-то вместо позвоночника натянул там струну. И он на ней играл волнующую мелодию, что была известна лишь им одним. Кхуши неумело, но всё же смогла поймать его темп, пряча совесть подальше на задворки своего сознания. Это было, как дышать полной грудью. Также яростно и ненасытно. И хотелось ещё. А ещё им хотелось жить, жить и жить.  Кхуши отстранилась первой, жадно хватая ртом воздух, она посмотрела на Арнава расширенными зрачками, от чего её глаза показались ему совсем черными. А затем спросила: – Кстати, что вы там говорили? Что рядом со мной забываете, где находитесь? Значит, к тому же, мне просто необходимо быть вашим разумом, когда вы теряете над собой контроль. – Кхуши сделала шаг назад, но Арнав всё равно не отпустил её руки. – У Арнава Сингх Райзада всегда всё под контролем. – Машинально ответил мужчина, прижимаясь лбом к её лбу, словно был не намерен, так быстро нарушать манящую близость. Но он то знал, что она была права, но ей не обязательно знать, что он так думает. Контроль быстро и незаметно ускользал, как только в поле его зрения появлялась Кхуши. – Если вы не заметили, то мы по-прежнему находимся в коридоре. И только одной Богини известно – видел нас кто или нет. К собственному удивлению, этот вопрос не особо её волновал, но и их разоблачение не обрадовало бы её. – Ты, видимо, забываешь, где мы находимся, – улыбнулся мужчина, – если бы нас кто-то видел, то уже весь Шантиван стоял бы на ушах. – Точно, – повторяя его улыбку, выдохнула девушка. И здесь до их ушей донеслось отчетливое эхо шагов. Кто-то поднимался по лестнице на второй этаж. Переглянувшись, они непроизвольно вздрогнули, вспоминая удушливый, тесный шкаф. Как хорошо, что сейчас можно просто скрыться с своей комнате, что, собственно, Кхуши и сделала. Анджали застала Арнава топчущегося у собственной двери, ей даже на секунду показалось, что он не решался зайти внутрь, словно за ее стенами была не его комната, а священный храм. – Чоте, ты всё ещё в халди? Почему до сих пор не принял душ? – Подходя ближе, она окинула брата непонимающим взглядом. Что-то было не так. В нем проскальзывало что-то, чего она раньше никогда не замечала. Но что именно, она понять не могла. – Сестра… у меня были очень срочные… совсем не терпящие отлагательств дела, – слегка замялся он. И тут Арнава резко осенило – он не успел поговорить с Кхуши о том, чём хотел. Неотлагательные дела с ней, по иронии судьбы, всегда превращались в отлагательные. – Ты можешь хотя бы сейчас немного забыть о своей работе? Ведь совсем скоро состоится твоя свадьба, – недовольно качая головой, сказала Анджали. Взгляд Арнава по привычке устремился вперед – на дверь напротив, где только что скрылась Кхуши. Руки всё еще помнили жар её тела, а губы ванильную сладость губ. Встрепенувшись, Арнав качнул головой, потом ещё раз и ещё. Но это не помогло. Ощущения, как предполагалось, испугавшись резкой встряски, никуда не испарились и не сбежали. Его взгляд нежно проскользил по двери, как если бы там стояла сама девушка. Нужно было быть слепцом, чтобы не заметить, приложенное к двери женское ухо, и наверное, совсем уж дураком, чтобы не увидеть, как в узкую дверную щель проглядывает нервно бегающий знакомый взгляд. И Арнав произнес то, что собирался: – Как я могу забыть о ней? Даже если я забуду о своей работе, то работа никак не сможет забыть меня. Она постоянно изо дня в день, из часу в час, из минуты в минуту, напоминает мне о своем существовании. Иногда даже хватает и секунды. Сегодня мне нужно было срочно позвонить Аману, чтобы сообщить одно важное решение – сделать новое предложение нашему давнему партнеру, чтобы заключить с ним выгодный контракт на взаимных условиях. Я – это работа. А работа – это я. Сестра, чтобы выбросить её из своей головы мне нужно быть или полным идиотом или же собственным врагом. Я люблю свою работу, а работа любит меня. Иначе и быть не может. Отныне и навсегда. – Говорил он, смотря прямо перед собой. Он знал, что она поймет. – Что? Чоте, ты говоришь о работе, словно о любимой жене. Если бы не твоя свадьба, я бы подумала, что ты так никогда и не женишься. – Анджали недовольно цокнула языком, но всё же слегка улыбнулась, как если бы услышала полный абсурд. – Сестра, я смогу быть хорошим мужем, только женившись на своей работе. В противном случае, ты и так знаешь, как я к этому всему отношусь. – Чоте, прошу, не расстраивай меня. – Чуть шелохнувшись, женщина схватилась за голову. – Что с тобой? Голова кружиться? – Его руки тут же придержали сестру за плечи.  – Со мной всё в порядке, просто немного мутит. Я пойду прилягу. Арнав кивнул, делая вид, что поверил. Если бы она знала брата с другой его стороны, то наверняка бы заметила, что он полностью и безнадежно влюблен. Но озаботившись собственным здоровьем, она предпочла этого не заметить. Дверь напротив захлопнулась.  Едва успокоившееся сердцебиение вновь нажало на газ. Кхуши металась по комнате, как загнанный в клетке зверь. Что-то ей подсказывало, что говорил он вовсе не о своей работе. Мельком, словно на быстрой перемотке самой не интересной части фильма, в мыслях проносились неразборчивые воспоминания: предложение Арнава, её неявный отказ, страшная ссора, скорая свадьба, Сунита – НК. И вот снова Арнав хотел сделать ей предложение. Неожиданно тяжесть недавно позабытой проблемы вновь так явственно легла на её плечи. Проблема, которая в итоге оказалась их общей. И нужно было срочно придумывать план по её решению. Кхуши настолько увлеклась своими чувствами, что напрочь забыла о том, что её жених вовсе не носит имя Арнава Сингх Райзада. И это нужно было срочно исправлять!  Арнав прежде, чем зайти в свою комнату, осторожно постучал в дверь, заглянул внутрь и лишь затем зашел, слегка захлопнув за собой дверь. Что не осталось не замеченным от вопросительного взгляда вмиг нахмуренной сестры, которая что-то забыв вышла из своей комнаты. Но очередной приступ подступающей тошноты отвлек её от подозрительных мыслей, заставляя отступить назад. Но семя раздора, определённо, было посеяно, его оставалось лишь полить и ждать, когда оно даст свои первые ростки. *** Поздним вечером, когда уже все давно легли спать, в одной из комнат всё ещё тускло горел ненавязчивый свет, закрытые окна были плотно зашторены, а дверь защелкнута на щеколду. Можно было подумать, что там прятался трусливый преступник, но всё было в точности да наоборот. В стенах комнаты царил полнейший хаос, запутанные мысли и горячие споры, словно Шерлок Холмс и доктор Ватсон вышли на необходимый им след и пытаются найти корень преступления, да и преступника в целом. И теперь разбив детективный лагерь, сидят, попивая горячий чай и думая о насущных, всех вытекающих из этого проблемах.  – Итак, что мы имеем? – Кхуши в очередной раз обвела всех присутствующих уточняющим взглядом. – Две свадьбы, следовательно, есть жених и невеста, – она поспешно загибала пальцы, видя явное несоответствие быстро загнула ещё два, – в двух экземплярах, конечно же. И есть их явное недовольство порядком выбранных им пар. А также есть некто… назовем его – мистер Х, который сделал компрометирующие снимки, провоцируя тем самым появление второй пары. – Брови вопросительно поползли вверх, глаза узко сощурены, девушка внимательно изучала напротив сидящих людей, словно это мог быть кто-то их них. – Да, это понятно, но что с этим делать, совсем не понятно, – уныло зевнул НК. – Первым делом нам нужно выяснить, кто в этой истории – темная лошадка. – Кхуши произнесла последнее слово так тихо и зловеще, точно, шипя, зачитала имя главного злодея в её любимой сказке. – Какая лошадка? – Потеряв нить разговора, непонимающе спросил Арнав, всё внимание которого было приковано лишь к губам говорящей напротив девушки, что с горящими азартом глазами яростно рассекала его комнату. – Тееемная, Нанав. – НК протяжно скопировал тон Кхуши, а затем задумавшись, добавил. – И правда, Кхуши, какая такая лошадка? Закатив глаза, как если бы она была опытным следопытом и ей приходилось вводить новичков в курс дела, Кхуши раздражительно ответила: – Наш таинственный мистер Х, конечно. Вы меня вообще слушаете?  – О, точно, – взявшись за ухо, только и сказал НК.  – Давайте составим список предполагаемых «злодеев». Поймем их мотив. Проверим алиби каждого. И заставим во всем признаться. Это явно кто-то из этого дома, поэтому найти его не составит труда. – Разведя руки в стороны, предложила Сунита, как что-то само собой разумеющееся. Хотя так оно и было. – Звучит разумно, – согласился Арнав, – напомните мне, почему мы уверены в том, что кто-то не мог сфотографировать их случайно? – Мужчина замер, увидев перед собой три нахмуренных взгляда. Не нужно было быть великим гуру, чтобы прочитать в их глазах слово «соберись». И он собрался. – Во-первых, время было позднее, гости разошлись и в холле уже никого не было, по крайней мере мы так думали. Сомневаюсь, что кто-то там расхаживал, фотографируя пустые стены. – Всплеснув руками, аргументировала Кхуши. – Во-вторых, Нанав, братишка, потому что фотограф сам был запечатлён на фото, как он мог фотографировать? – Сказал НК, указывая на себя пальцем. – В-третьих, разумный человек не стал бы такое фотографировать, тем более в невыгодном для них ракурсе, это, явно, было сделано намеренно, – подытожила Сунита. – Логично, – коротко ответил убежденный Арнав, а потом сосредоточившись, спросил, – НК, ты помнишь, где тогда оставил фотоаппарат?  НК принял задумчивый вид, машинально почесав затылок, ответил: – Я сделал последний снимок, где Акаш уносит Паяль в их комнату, оставил его в гостиной и ушел. Не думаю, что это нам поможет. – Стоп! – Громе положенного воскликнула Кхуши, моментально ловя на себе вопросительные взгляды. – Мы думаем не о том. Мы пытаемся выяснить, кто сделал эти снимки, но, чтобы ответить на этот вопрос, для начала нам нужно понять – зачем их сделали. Какие есть варианты? Подскочив на ноги, Сунита подобно Кхуши пустилась бешено разрезать повисший в закрытой комнате воздух, что, как и его домочадцы застрял на одном месте. Синхронно, будто профессиональные пловцы, они двигались в противоположные друг от друга стороны, однако, с частой периодичностью встречаясь в одной точке. – Да, верно. Откуда вообще кто-то мог знать, что вы там столкнетесь? Разве можно намеренно такое подстроить? На этом моменте, мы могли бы опять вернуться к варианту случайно пойманного кадра, но аргументы против него весьма серьезные. Снова тупик. – Судорожно Сунита вслух проговаривала свои же мысли, стараясь направить их в верное русло. – Мы упускаем из виду что-то очень важное. Будто ответ лежит на поверхности прямо перед нашим носом, а мы всё никак не можем его увидеть. – Назойливое, всё никак не покидающее чувство неприятно зудило где-то в районе макушки, как если бы Кхуши что-то забыла и лихорадочно пыталась вспомнить что именно. Глядя на быстро мельтешивших перед глазами невест, у мужчин закружилась голова, а глаза устали повторять их инертные движения и также синхронно закрылись. Тяжелая от бесконечных мыслей голова устало покосилась в сторону, как если бы хотела прилечь на собственное плечо. Но резко встрепенувшись, НК озадачился важным вопросом: – Кто был заинтересован в нашем с Кхуши позоре? Рассчитывал ли мистер Х на то, что нас принудят к свадьбе? Была ли наша свадьба его конечной целью, или же он преследовал совсем иную? Откуда он мог знать, что Нанав слетит с катушек и всех переженит? – НК буквально ощущал на себе прожигающий взгляд рядом сидящего брата, но предпочел не смотреть в его сторону. – Наш мистер Х явно не мог залезть в безумную голову Арнава. Если только… – Приложив палец к губам, Сунита нервно постукивала по ним, как если бы глубоко задумалась. – Что? – одновременно, но таким разным тоном, спросили трое. – Если только это был не сам Арнав, – прыснула Сунита, не удержавшись от колкости. – А если серьезно, то если только этот человек знал больше, чем нужно было и хорошо знал характер Арнава. Но всё равно это очень и очень странно. Что-то здесь не сходится. – Что ты имеешь ввиду, говоря, что он знал больше, чем нужно было? – уточнила Кхуши. – Мистер Х знал, что я люблю Кхуши, а Сунита питает чувства к НК, – опережая Суниту, ответил Арнав, – и ему это явно пришлось не по вкусу. Он непременно жаждал нашего с Сунитой брака, не допускал возможности его разрыва и готов был ради этого пойти на любую гнусность. – Кулаки Арнава крепко сжались. – Я уверен, что он не рассчитывал на вторую свадьбу, но я собственноручно оказал ему превеликую услугу. – Мужчина заметно напрягся, если присмотреться внимательнее, то можно было заметить, как каждый его мускул буквально натягивался в тугую струну, под стать настигающей его злобе, которая в любой миг могла обернуться против, превращаясь во всё разрушающий вокруг него гнев. Палитрой самых мрачных оттенков, которых только когда-либо знавали художники-сюрреалисты, в нём играла злость и обида: на сложившиеся обстоятельства, на неизвестного в этой истории игрока – разлучника, а больше всего на себя самого.  Кхуши с тревожным сожалением поймала нарастающую внутри него бурю, что болью отразилась на её собственном лице, она приблизилась к нему быстрой поступью, будто боясь не успеть, в немой поддержке опустила теплую ладонь на его слишком уж напряженное плечо. Немного сжав пальцы, девушка разминающими движениями пробежалась по его твердой мышце, стараясь предать ей обычное положение, однако, сделать это было не так легко, как если просто разгладить ненужную на юбке складку. Глубоко выдохнув, Арнав позволил себе немного расслабиться, с благодарностью сжав родную ладошку, он улыбнулся Кхуши одним лишь ласкающим взглядом. Она, в свою очередь, прочла в нём: «спасибо». – Ух, нужно быть изворотливым махараджей, чтобы так точно и тонко спланировать такое и при этом остаться незамеченным. Кто же это? – нетерпеливо воскликнул уязвленный НК. – Не бывает такого. Каждый может оставить след, и мы обязательно его найдем. – Зло фыркая, процедила Кхуши сквозь зубы. – Кто имел выгоду от нашей скорой свадьбы? Настолько большую, что не готов был мириться с её разрывом? – будто в пустоту спросил Арнав, в голове которого одна за другой уже выстраивались тревожные догадки, но каждая из них не находила логичного выхода. Вот оно. Сердце, громко забившись, рухнуло вниз, прямиком в пугающую бездну, где его уже поджидала, пробирающая до каждого импульса, тревога. Суниту вдруг пробил крупный озноб, как если бы она с разбегу кинулась в ледяную воду, а часть её по-прежнему оставалась где-то на поверхности. По спине пробежал отрезвляющий холод, что намеренно и верно двигался всё выше и выше и, наконец, достиг своей цели. Рожденное внезапно предположение, болью отдалось в её груди, она проникала в каждый миллиметр тела, отправляя его изнутри своим ядом.  Старясь не выдать эмоций, Сунита решила найти ещё одно подтверждение своим до невозможности нереалистичным мыслям, которые никак не хотели вписываться в её понимание нормального мира. Натянув невозмутимую маску, она спросила всё же немного дрожащим голосом:  – Милый, мы слышали лишь версию Кхуши, но куда тем вечером направлялся ты? – Называйте вещи своими именами, пожалуйста. Кто-то слышал, а кто-то подслушивал, – недовольно съязвил Арнав. Сунита впервые проигнорировала его шпильку, да так, словно вовсе ничего не услышала, что, конечно же, не осталось в стороне от внимательного мужского взгляда.  – Да ничего особенного, – пожав плечами, ответил НК, – я хотел пойти в свою комнату, но недалеко от неё заметил госпожу Рачану, она стояла уперевшись о стену. Я подошёл узнать, всё ли с ней в порядке. Она сказала, что у неё кружится голова и попросила принести ей воды. Я метнулся в сторону кухни, но не дойдя, столкнулся с Кхуши, а дальше вы, итак, уже знаете. Когда я вернулся к тёте со стаканом воды, она уже сидела в гостиной. Всё. Говорю же, ничего интересного. В комнате повисла неопределённая тишина. Каждый, несомненно, истолковал бы её по-своему.  Мысли Арнава, словно, длительное время окутанные туманом, наконец, выбрались на прозрачно чистый и свежий воздух. Одна навязчивая мысль, выпутываясь из тугого клубка многочисленных вопросов, уже вот-вот была готова вырваться наружу, превратившись в долгожданный ответ. Ответ, что лежал на поверхности, оставалось лишь протянуть руку и рассмотреть его поближе. Он был, как закатившаяся за шкаф запонка – вроде бы видно, но всё же стоит достать, чтобы убедится, что это точно она.  «Не бывает таких совпадений … не бывает…не бывает…» – думала Сунита, медленно оседая на оказавшеюся рядом кушетку. Мир подернулся неразборчивой рябью, сознание на секунду замерло и дёрнулось, а она оказалась намертво замурована в этой невозможной действительности. Она знала – скоро случится что-то неминуемое и неизбежное, и непременно очень, очень страшное. Что навсегда изменит её жизнь, восприятие семьи, честности и совести.  Кхуши задумчиво потягивала уже порядком остывший чай. Что-то, как неприятно зудящая рана, не давало ей покоя, всё время напоминая о себе противной ноющей болью. Она явственно ощущало это что-то, будь оно запахом или вкусом. Пряно-древесный, можно даже сказать слегка землистый, никак не доминирующий на всеми другими аромат, подобно шлейфу окутывал её легкие, лип к коже, оставлял пряно-горьковатый привкус на языке. Ощущение, что всегда знал, а сейчас просто не можешь вспомнить, медленно начинало сводить её с ума. Принюхавшись к чаю, она, наконец, сказала: – С этим чаем что-то не так, он какой-то странный, – вертя в руках чашку, девушка сделала ещё один глоток, медленно смакуя его на языке, словно впервые отведанный деликатес, но с таким до безумия знакомым вкусом. – Если он странный, зачем тогда его пьешь? – изумленно вскинув правую бровь, поинтересовался Арнав. Как долго её нерациональность будет продолжать его удивлять? Есть ли у этого определенные границы или срок годности? – Чтобы убедиться, что он действительно странный… что мне не кажется. – Кхуши уже вот-вот была готова распробовать на вкус волнующую всех разгадку. Ещё чуть-чуть… – Я добавила туда слишком много куркумы, – не вникая в разговор, невзначай сказала Сунита. – Куркума… – тихо, только себе под нос, прошептала Кхуши, а затем всплеснув руками, вскочила на ноги. То, что она так долго не могла понять, вдруг само приняло решение снизойти до неё. Абстрактный, всё время убегающий, образ таинственного мистера Х, начал понемногу проявляться, словно снимок, сделанный на полароид.  – Это была госпожа Рачана, – без особых раздумий выпалила она вслух то, что до этого времени не осмеливались произнести другие. – Не было никакого загрязнения. Наоборот, это она намеренно испачкала мне бровь. – Да, я тоже так думаю – это была моя родная мать, – всё ещё не веря, произнесла Сунита. – Согласен, – утвердительно кивнул Арнав. – Уф, всевышние Боги, ну и тёща же мне досталась! – будто ошпарившись, подскочил НК. Заметив не совсем довольные взгляды, он коротко извинился. Спустя несколько молчаливых минут, Арнав взял на себя смелость нарушить давящую на всех тишину. Для кото-то стыдливую, для кого-то тягостную и пугающую, а для кого-то просто невыносимую. – Сунита, ты можешь это как-то прокомментировать? Я понимаю, что скорее всего ты так же, как и мы ничего не знаешь, но она – твоя мама. И ты в любом случае знаешь её лучше, чем кто-либо из нас. – До сегодняшнего дня я тоже думала, что знаю свою мать. – Грустно ответила девушка, едва узнавая в этом мученическом хрипе свой собственный голос. – Но, как вы уже поняли, для меня это тоже оказалось неожиданностью. Очень неприятной, я бы даже сказала ужасной. – Сунита горько усмехнулась собственным словам, вероятно это всё происходило не с ней.  Она так яростно пыталась отыскать ненавистного «злодея», а теперь, когда нашла собственную мать, совершенно не знала, что с этим делать. Знала ли она её на самом деле? Мать, что с детства учила её только честности и справедливости, сама оказалась полным противоречием своих убеждений. Девушка вмиг ощутила себя раздетой, беззащитной с полностью обнаженной душой, ранить которую не составит особого труда. Будто всю жизнь она жила, зная, что существует одежда, носить её – хорошо, а не носить – плохо, и вот сейчас появляется человек, который уверяет её в обратном. Информацию, что стыдом жгла чистую душу, хотелось стереть из памяти, убежать от неё прочь, досадно расплакаться и обидеться, а затем обвинить во лжи целый мир. Но вслух, гордо подняв голову, девушка непривычно холодным голосом произнесла лишь несколько безразличных слов: – Давайте узнаем, зачем она это сделала. НК заботливо обнял Суниту, позволяя ей опереться на свое плечо. Он просто был рядом. Он помогал ей принять правду, принять новую себя, восстановиться и набраться сил, снова обрести уверенность в себе, почувствовать себя нужной и полезной. Если бы была возможность – принять на себя груз ответственности за кого-то другого, то даже это он был готов сделать, лишь бы вновь увидеть её улыбку. – Хорошо, допустим, мы знаем правду о фотографиях. Допустим, что мы даже выясним, зачем она это сделала. Где вероятность того, что мы сможем убедить в этом знании других? У нас нет доказательств, а действовать нужно уже сейчас. Сомневаюсь, что мы сможем рассчитывать на откровенное признание тёти Рачаны. – Без умолку, продолжала рассуждать Кхуши. – Да и эти знания могут помочь лишь с одной свадьбой. А что делать с другой? Нам нужен план! – Она говорила и говорила, словно всё это время молчала, а затем разом решила всё выложить.  – Да, ты права… – задумчиво согласился Арнав. – Только нам нужна правда и доказательство этой самой правды, а не, уж прости, твой очередной глупый план в стиле Кхуши Кумари Гупта. – Мужчина нарочно поддел девушку, как будто ему всегда нравилось это делать, но он очень хорошо это скрывал даже от самого себя. – Что за? – только и успела воскликнуть возмущенная Кхуши, как её прервал другой голос. – Так, ребята, время уже позднее, предлагаю подумать об этом завтра. Окей? – Сказал Нанке, показывая взглядом в сторону дрожащей на его руках девушки, которая уже мало чем могла им сегодня помочь. – Да, хорошо, расходимся, – одобрительно кивнул усталый Арнав.  Нанке помог Суните подняться, обмякшее переживаниями тело, совсем не хотело её слушаться. Если бы не сильная мужская рука, что так крепко придерживала её за трясущиеся плечи, то она непременно, окончательно обессилив, рухнула бы вниз. Когда пара стояла у выхода, готовясь открыть дверь, Арнав напоследок их уверил: – Не беспокойтесь, я всё проверю, уже завтра мы всё выясним, и обязательно что-нибудь придумаем. Им очень сильно хотелось ему верить, возможно, они даже позволили себе это сделать. Другого варианта у них всё равно не было. И ничего не ответив, они ушли, плотно закрыв на собой дверь. – Как вы собираетесь это проверить? Знаю, знаю, что вы – Арнав Сингх Райзада и для вас нет ничего невозможного. Но всё же? Как? На мужчину взирали два нервно бегающих глаза. Не выдержав, он расплылся в умиляющей улыбке, а затем бережно и осторожно, словно держа в руке ценный фарфор, погладил ее ладошку большим пальцем. Женские пальцы слегка подрагивали, как если бы их пробивала мелкая дрожь, заметив это, Арнав поспешил её успокоить. Крепко держа её руку в своей, он тихо произнес: – Кхуши, не переживай, у меня есть свои источники. – Видя явное неудовлетворение коротким ответом, Арнав всё же решил ответить чуть более подробно. – Я попрошу Шьяма нам помочь, он хорошо разбирается в подобных делах. Как раз завтра он возвращается из командировки, я уже просил его раздобыть некоторую информацию по этому делу. Возможно, ему удалось что-то выяснить.  – Шьяма? – Начиная с кончиков пальцев и до самых пят, девушку пробрал неприятный холодок, что медленно перемещался по коже, словно циркулировал вместе с кровью. – Арнав, вы хорошо его знаете? Почему вы ему доверяете? – Женский голос заметно задрожал. – Что за вопросы? Почему ты меня об этом спрашиваешь? Он зять семьи. Кому ещё мне доверять, как не ему? – После некоторой паузы, он добавил. – Ты знаешь что-то чего не знаю я? Кхуши, ты всегда можешь мне рассказать. – Не на шутку забеспокоился мужчина, видя явные изменения в женском поведении. – Нет… я просто спросила. Дело деликатное, сами понимаете, поэтому и спрашиваю. – Не переживай, он не узнает больше, чем я позволю ему узнать. Хорошо? – Хорошо… – сказала она, утыкаясь носом в его сильную грудь, – уже поздно, я пойду спать. – Кхуши уже было собралась отстраниться и освободить свою руку из теплого добровольного плена, как Арнав лишь усилил хватку, не позволяя ей сдвинуться с места.  – Не так быстро, Кхуши Кумари Гупта. Ты ничего не забыла?  По его задорно плясавшим в глазах искоркам она сразу поняла, что он имеет ввиду. Девушка нарочито медленно приблизилась к его самодовольному лицу, взгляд сам невольно скользнул по его приоткрытым губам, облизнув свои пересохшие губы, Кхуши всё же наметила для себя иную территорию. Наклонившись ещё ближе, она оставила на его щеке легкий, трепетный поцелуй, словно сама бабочка прикоснулась к нему крыльями. – Спокойно ночи… милый, – последнее слово она сказала очень быстро, стыдливо и тут же смутившись, выбежала из комнаты, оставляя его одного, стоит заметить, весьма довольного, но всё же одного в пустой комнате. Она ушла, а он ещё какое-то время стоял, уставившись на закрытую дверь. Мускулы натянулись, тело задеревенело. Груз нерешенной проблемы медленно опускался на его плечи. День. У них остался всего один день. Продолжение следует…