Планида. Закатившееся солнце.

Глава 38. Бочка ненависти (I).

…Хоть мертвых воскрешай и снова сок ужасный

Выдавливай из них — все не покроешь дна.

Хоть тысячи веков старайся — труд напрасный:

У этой бездны бездн дно вышиб — Сатана.

Ш. Бодлер

      — …Ах, тот красивый господин в белом и фонаря-то при себе не имел, но лунный свет так и струился по его телу, и словно обнимал своим мягким свечением!..       Мэймао тихо рассмеялся на восторженный лепет совсем еще молоденькой девчушки, передал ворчащему на внучку торговцу монету за теплую лепешку и информацию, и пошел в указанном направлении по мягко поскрипывающим мосткам. У тренировочного поля он немного задержался, с любопытством разглядывая прибывших адептов из разных кланов, что разделившись на ровные квадраты боевых построений, сидели на земле в позе для медитации и восстанавливали физические и духовные силы. Множество заклинателей, вернувшихся с горы Луаньцзан, ступили на пирс Лотосовой Пристани этим поздним вечером и наиболее именитые и влиятельные из них сейчас пировали в главном зале резиденции клана Цзян — в Зале Познания Меча, перемывая косточки Ляньфан-цзуню.       «Еще совсем недавно Ляньфан-Цзуня все обожали и восхваляли. Один день — и все уже хотят свергнуть его», — Мэймао усмехнулся. Он догадывался, какую цель преследует Не Хуайсан, и даже помог тому в паре узких моментов, но сейчас в его усмешке помимо злорадства присутствовало некоторое сожаление. Цзинь Гуаньяо был уже третьим, включая и самого Цяо Мэймао, освистанным толпой «героем» меньше чем за полтора десятилетия. «Мораль сей притчи такова — толпа тупа»       Он еще раз тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли, и пошел дальше. Он только недавно вернулся из деревни остатков клана Вэнь, где выдал замуж старшую дочь своего «Первого брата» — Бао Мо и не собирался портить себе настроение скверными размышлениями! А, узнав от слуг, что Лань Чжань не пожелал натирать мозоль на седалище в компании истекающих ядом глав кланов, он вовсе захотел предложить Нефриту уже свою компанию. Прогуляться по Пристани, а потом засесть в каком-нибудь милом ресторанчике, расспросить подробнее о произошедшем на горе Мертвецов и просто пообщаться, все же прошлую их беседу вряд ли можно было назвать душевной. Какое уж там спокойствие, когда один из собеседников полностью обнажен, а второй с отчаяньем посыпает голову пеплом?       Уже проходя мимо небольшого здания с красивым резным орнаментом на ставнях, Мэймао размышлял, в какой ресторанчик можно было бы сводить Лань Чжаня, чтобы и вкусно и не слишком шумно, как вдруг ветер донёс до него невнятную, но явно злую ругань. Он невольно замер и прислушался. Звуки проходили через крошечный парк и площадь, но в той стороне находилась лишь одна постройка — черная обитель с восьмиугольной крышей — Храм Предков ордена Юньмэн Цзян.       —…А ну-ка, выразись яснее!       — Вэй Усянь, ты правда ничего не понимаешь? Память у тебя, похоже, и в самом деле короткая!.. Ты можешь сколько угодно миловаться со своим Ханьгуань-Цзюнем где-нибудь снаружи, не сдерживая своих чувств, но, вы оба, не смейте вести себя столь бесцеремонно перед душами моих родителей!       Различив среди общего шума столь неоднозначный гневный вопль, Мэймао в один момент весь покрылся гусиной кожей. Эти полоумные, что, действительно устроили безобразную склоку прямо под сотней взглядов достопочтенных предков клана Цзян? И что значит «миловались»? Какого гуя Лань Чжань вообще приперся в Храм чужой семьи? Его Вэй Усянь приволок?!       Ответов на эти вопросы у Мэймао не было, а ссора меж тем похоже набирала обороты.       — А ну закрой свой рот, Цзян Чен! Мы лишь пришли поприветствовать Дядю Цзяна и Мадам Юй несколькими палочками благовоний…       — Сжечь немного благовоний?.. — несколько последующих фраз прозвучали совсем неразборчиво, но интонации в голосе Цзян Ваньиня даже на расстоянии пробирали льдом.       — Угомонись, Цзян Чен! Хангуань-цзюнь — просто мой друг! Какое еще бракосочетание? Что за отношения ты пытаешься нам приписать? Извинись сейчас же, Цзян Чен, а ни то, я, как старший, буду вынужден тебя проучить!..       — Проучить меня? С чего ты взял, что все еще имеешь на это право, Вэй Усянь? Да будь у вас двоих хоть капля стыда, вы бы не пришли сюда, чтобы.!       Цяо Мэймао словно в земле прирос, прислушиваясь к чужой брани. По хорошему, зная о крайне запутанных взаимоотношениях этих двоих, ему следовало сейчас развернуться и уйти, позволив им, наконец-то, разобраться между собой, но в голосе и первого, и второго слышалось слишком много злых эмоций, чтобы надеяться на скорое разрешение разногласий. К тому же, там уже находился третий, и Мэймао был уверен, присутствие Лань Чжаня лишь еще больше разозлило вспыльчивого Цзян Ваньиня.       Пока он сомневался, стоя на площади чуть в отдалении, через резные ставни вдруг полыхнуло ярким отсветом — сначала желтым, теплым, словно от огня, потом неоновым пурпуром Цзыдяня, а затем и холодным белым. Мэймао как будто ледяной водопад обрушился на голову! Это ведь Храм Предков, как эти мальчишки вообще осмелились учинить драку прямо перед ликами предков?! Ссоры им было мало?! Решили показать себя во всей красе?!       Благо это безобразие продлилось совсем не долго. Все трое вывались наружу, продолжая обвинять друг друга в событиях давно минувшего прошлого.       Брови Цяо Мэймао дернулись. Он видел, что Лань Чжань плечом прикрывал навалившегося на него со спины Вэй Усяня, положив правую руку на рукоять меча, но все же держал тот в ножнах. Цзян Ваньинь же встал напротив оппонентов, и его лицо словно подернулось черной дымкой, должно быть, он сейчас с ума сходил от ярости, а из его уст вырвался гневный крик:       — …Проваливайте из моего дома, чтобы я больше вас здесь не видел!       Брови Мэймао приподнялись еще сильнее. Он присмотрелся, и внутри него разлилось дурное чувство. Одной рукой Цзян Ваньинь держал сверкающий переменными вспышками Цзыдянь, а вторую прижимал к плечу; изорванная ткань в том месте свисала обгоревшими лохмотьями, а меж пальцев сочилась кровь… Будто рядом с ним взорвался огненный талисман!       За считанные мгновенья внутри Мэймао непостижимое удивление смешалось с легким отвращением, и в итоге породило жуткую злость. Духовная энергия Ваньиня была все еще в упадке после сработавшей на горе Луаньцзан ловушки и последующего сражения, и Мэймао никак не ожидал подобной жестокости ни от Лань Чжаня, ни тем более от Вэй Усяня, учитывая, что тот был шисюном Красавчика, почти родней!.. Он уже двинулся вперед, намереваясь выйти из скрывающей его тени и высказать все, что думает о подобном дурном поведении, как внезапно откуда-то возникла темная фигура, которая встала ровно между ним и тремя заклинателями поодаль.       — Прошу прощения, но господину Цяо лучше не вмешиваться в происходящее, — голос говорящего звучал довольно робко и, приглядевшись, Мэймао узнал перед собой Вэнь Нина.       Несмотря на неуверенный тон, Призрачный Генерал стоял прямо, его некогда светлые одежды давно пообтрепались и потеряли вид, в волосах застряла пара веточек и листьев, а с запястий все так же свисали тяжелые цепи, бывшие когда-то кандалами. Пока он рассматривал мертвого бывшего дальнего родственника, Ваньинь, начисто позабыв о ранении, сделал несколько шагов вперед и взмахнул руками, словно собираясь лично прогнать вторженцев, но из раны тут же хлынула кровь, и Цзян Чэн зло зашипел сквозь зубы. А Вэй Усянь, дернувшись вперед, еще сильнее навалился на Лань Чжаня, практически повиснув на нем, из носа и рта у него стекала кровь, пачкая светлую ткань:       — Лань Чжань!.. Давай уйдем.       Цяо Мэймао, увидев подобную картину разъярился так, что его прямо затрясло! Пламя гнева в его сердце вырвалось горячим ключом и ударило в голову. Он бросился мимо вставшего на пути Вэнь Нина, но тот явно всерьез вознамерился не пустить его дальше. Едва Мэймао поравнялся с замершей неживой фигурой, Вэнь Нин бросился наперерез и толкнул с такой силой, что Мэймао кувыркнулся и отлетел назад, больно ударившись спиной о дерево, растущее в десятке чжанов!       Сплюнув наполнившую рот кровь, Цяо Мэймао немедленно пришел в ярость и зарычал словно зверь, он будто целиком погрузился в безумство, и вновь бросился вперед! Подскочив к Вэнь Нину, Мэймао широко взмахнул метёлкой из конского волоса, хвосты Минаа резко стегнули воздух, так, что тот аж загудел, и грудь Вэнь Нина, и в изорванном воротнике его стали заметны мигом сотлевшие темные полосы. Теперь настала его очередь отступать и поэтому следующий удар Мэймао кинжалом «Тэссайга» задел лишь концы взметнувшихся волос! Но уже в следующий миг Вэнь Нин вернулся, и они вновь сошлись в жестокой безмолвной пляске. Цяо Мэймао крепко стискивал персиковую рукоять Минаа, но под ее хвост Вэнь Нин больше не попадался, а удары короткого худедао лютому мертвецу такой силы, как Призрачный Генерал, были не особо страшны. Мэймао в этот момент, наверное, впервые пожалел, что так и не согласился принять от Ваньиня новый меч взамен разбитого когда-то Чжойгу, потому что ему уже порядком надоели эти нелепые «кошки-мышки». Вэнь Нин упорно мешал пройти в ту сторону, куда уже успели уйти Цзян Ваньинь и Лань Чжань с Вэй Усянем, больше просто отталкивая и бросая в стороны, чем действительно атакуя.       От осознания нелепости этой ситуации глаза Цяо Мэймао буквально заполнились кровавыми прожилками, и будь он собакой, у него наверняка вся шерсть на холке дыбом бы встала! А так, он лишь свирепо заорал, безрассудно бросаясь вперед! Из них двоих только Вень Нину были не страшны физические раны, Мэймао уже успел оставить тому несколько дырок и порезов, но мертвой плоти было мало дела до подобной мелочи, а вот для него, пусть Призрачный Генерал и осторожничал, каждый пропущенный удар вполне мог стать фатальным. Достаточно было вспомнить, как тот насквозь пробил грудную клетку Цзинь Цзысюаня — взрослого и сильного совершенствующегося, да и на горе Дафань по недавним слухам разбивал кулаками огромные валуны. Но Мэймао действительно настолько взбесила сама ситуация, что, полностью игнорируя оборону и здравый смысл, он выбросил вперед пару огненных талисманов и, прежде чем те успели окончательно прогореть, рванулся следом прямо через огненную вспышку! В последний момент, зажмурив глаза, он все же заметил, как рефлекторно занесённая для удара рука Призрачного Генерала замерла в паре цуней от его живота, но так и не преодолела их, и сам резко ударил вверх и в бок! В следующий момент Цяо Мэймао буквально снесло в сторону, и он тяжёлым снарядом влетел в каменную стену очередной постройки! От пропущенного стремительного толчка пара ребер отчетливо хрустнуло, а тяжелый удар о кладку выбил последние остатки дыхания, однако крепко сжимаемый трофей приятно грел пострадавшее самолюбие.       Вэнь Нин больше за ним не последовал и Мэймао, с трудом восстановив дыхание, сплюнул окрашенную кровью слюну на землю. За стеной взволнованно ржали кони; в своем противостоянии он отдалились достаточно далеко от Храма Предков, даже удивительно, что никто не пришел на шум. Еще немного посидев и разогнав мельтешащих перед глазами мушек, Мэймао прихватил отсеченную по плечо руку Призрачного Генерала и, прихрамывая, двинулся в сторону пирса. Ваньинь наверняка решит самостоятельно проследить, чтобы так взбесившие его элементы окончательно покинули резиденцию Ордена Юньмен Цзян.       Уже практически добравшись до пирса, он увидел, как единственной оставшейся рукой Вэнь Нин протягивал Цзян Ваньиню темные ножны.       Суйбянь.       Меч Вэй Усяня, что уже давным-давно самостоятельно запечатался после смерти единственного владельца, тяжелейшим грузом лег в дрогнувшую ладонь Цзян Ваньиня, в то время как второй он по прежнему сжимал плюющийся искрами Цзыдянь.       — Глава Ордена Цзян, неужели вы думали, что та гора действительно была горой, на которой живет легендарная Баошань Саньжэнь? Нет, это была всего лишь обыкновенная безлюдная гора в Илине! Ваше Золотое Ядро не было восстановлено. Моя сестра — первый лекарь ордена Цишань Вэнь, вырезала Золотое Ядро господина Вэя и пересадила его вам!       В сердце Мэймао поднялась волна сильнейшего раздражения. От резко скакнувшего пульса, показалось, что волосы на голове зашевелились, и не смотря на сильную боль в груди и в правой голени, он заставил себя прибавить шаг, а после и вовсе перейти практически на бег.       — Как вы думаете, глава Ордена Цзян, почему после этого господин Вэй больше никогда не использовал Суйбянь? Духовная сила ушла из его тела, и меч стал бесполезным грузом.       С каждым словом произносимым Вэнь Нином, злое негодование все больше захватывало Цяо Мэймао. Выступая с обличительной речью, этот мальчишка сейчас наверняка мнил себе героем, выступающим за справедливость, но на самом деле он не знал и десятой части правды! К горлу подкатила едкая обида за Цзян Ваньиня, пальцы Мэймао до хруста стиснули оторванную конечность мертвеца, пальцы которой лишь бессмысленно хватали воздух, а потом он и вовсе не сдержался — швырнул ту прямо в болтливого мальчишку! Тот ее естественно поймал и даже как-то благодарно кивнул в ответ, но не заткнулся, а еще быстрее рванувшегося вперед Мэймао поперек тела вдруг перехватила плеть Цзыдяня и дёрнула назад, впечатывая в бок Красавчика. Цяо Мэймао зашипел от пронзившей грудь боли и дёрнулся, а когда не вышло освободиться, он хотел было высказаться, наорать на так и не заткнувшегося Вэнь Нина, на статуей замершего Лань Чжаня, на одним своим присутствием переворачивающего все с ног на голову Вэй Усяня, но, обхватив плечо, на рот легла еще влажная от крови ладонь, а штормовые глаза ясно говорили — «Не вмешивайся!»       — Выньте его из ножен!       Крайняя степень гнева на слова Вень Нина превратила гримасу на лице Ваньиня в пустую маску, он сильнее стиснул в кулаке ножны Суйбяня и посмотрел в сторону Вэй Усяня. Мэймао глянул туда же, но вид мертвенно-бледного лица с запёкшейся в уголке губ струйкой крови безвольной куклой повисшего на плечах Лань Ванцзи Старейшины Илин не произвел на него должного впечатления.       А вот облик Лань Чжаня ударил по сердцу Цяо Мэймао тяжёлым молотом, мороз прошел по коже, словно он свалился в ледяную полынью. Бичень в его руках был все еще обнажен, а всегда безупречные одежды марали капельки крови. Мэймао никак не ожидал от всегда честного и чрезвычайно добросовестного Нефрита столь низкого поступка, как нападение на приютившего хозяина в его же доме. Даже более — в священном Храме Предков! И даже сейчас, стоя за спиной Призрачного Генерала, ставшего причиной огромного несчастья для сестры Цзян Ваньиня и двух Великих орденов в целом, он продолжал угрожать, внимая провокационным речам мертвеца, и лицо Ханьгуань-цзюня сейчас выглядело несравнимо бледным, а взгляд ледяным. Мэймао объяла горечь и глубокое разочарование, его тело обмякло, и он больше не рвался слепо в бой, оставшись послушно стоять бок о бок с Цзян Ваньинем.       — Давайте же, глава Цзян! Вынимайте! — Вэнь Нин нетерпеливо повысил голос, сорвался почти на крик, и Ваньинь, все-таки сделал то, о чем его просили — левой рукой он схватился за рукоять Суйбяня и потянул с такой силой, что на запястьях вздулись вены, а из развороченной талисманом раны на плече вновь заструилась кровь! Но ножны меча не сдвинулись ни на цунь.       Расправив и без того прямую спину, Ваньинь вытянул руку вперед и разжал пальцы. В оглушительной тишине, так и оставшиеся запечатанными ножны Суйбяня глухо стукнулись о доски пирса.       — С этого момента Орден Юньмэн Цзян отказывает вам двоим в гостеприимстве. Еще раз пересечёте границы Лотосовой Пристани и будете арестованы стражей, как преступники.       После сказанных ка приговор слов, Цзян Ваньинь развернулся и, чеканя шаг, пошел прочь, потянув за собой и Цяо Мэймао все так же удерживая за плечо, то ли помогая ему идти, то ли опираясь сам.       Лань Ванцзи вместе с бессознательным Вэй Усянем на спине еще некоторое время стоял на месте, смотря вслед ушедшим мужчинам, но вскоре развернулся и отправился искать свободную лодку. Пробормотав: «Не понимаю», Вэнь Нин подобрал меч и поспешил догнать своего господина.       Уже отойдя на значительное расстояние, Цзян Ваньинь зашипел и все-таки навалился на Цяо чуточку сильнее. Энергия в его дяньтяне после подстроенной на Луаньцзан ловушки восстановилась едва ли на две десятых части, и Мэймао приложил ладонь ему на лопатки, осторожно вливая свою ци, и потянул в сторону беседки. Там они в молчании обработали свои раны: Мэймао как следует проверил свои ребра, избавившись наконец от сковавшего грудину болезненного спазма, от застрявшего в горле запаха крови, и туго перевязал отбитую голень, на которой уже сейчас расплывался отвратительная лиловая гематома, а Ваньинь, расположившись рядом, присыпал свой ожог лечебным порошком — к его ране Мэймао даже не прикасался, чтобы не спровоцировать у себя паническую атаку. И все же странный у него выходил психологический триггер — себя он мог штопать хоть на живую, а стоило только подумать о том, чтобы взять на себя ответственность за чужую жизнь и сразу руки трясутся, голова кружится, озноб, приливы, тошнота, страх и многие другие малоприятные симптомы.       Красавчик о его проблеме знал и на помощи не настаивал, даже пытался скорее закончить с перевязкой, от чего его движения выходили более резкими и дергаными, наверняка причиняя еще большую боль. Хотя возможно это было от все еще не прошедшей злости? Мэймао тоже все еще потряхивало, горячий ком агрессивных эмоций клокотал внутри, грозясь поглотить и остатки разума, и все вбитые в него стариком манеры. А потому на брошенное Ваньинем со льдом в голосе предложение прогуляться до ближайшего караульного поста принял с предвкушением. Ведь Красавчик фактически предложил поучаствовать в наказании некомпетентных стражников, а, если без словоблудия, то дал свое высокое дозволение банально их отпиздить. Что, в общем-то, и подтвердил еще раз, застав в караулке мужиков рвущих глотки в борьбе в «Небеса и девятку».       Так как охраной территорий родового поместья обычно занимались не самые выдающиеся адепты, нет, не слабосилки, скорее просто серая, ничем непримечательная масса, коих большинство в кланах, Цяо Мэймао даже в помятом состоянии валил их как обычные деревянные чурки, спуская пар. Ваньинь, наблюдая за этими своеобразными спаррингами со стороны, после, грубым оселком безжалостно проходился по моральным качествам подчиненых.       Мельком оглянувшись на упавшего на колени перед главой адепта, Мэймао подумал, что сам бы предпочел быть тысячу раз битым, чем оказаться под моральным прессом доведенного до ручки главы Цзян, и вновь сосредоточился на своей части воспитательного процесса. И видимо, поэтому пропустил очередную ссору Ваньиня с племянником, застав лишь самый ее конец, когда Цзинь Лин с воплем: «Я уже не маленький!» рванул в противоположную от дяди сторону, оставляя Цзян Ваньиня еще более раздерганным, чем он был до этого.       В итоге день они с Красавчиком закончили в гостевых комнатах, где Ваньинь пил вино как воду, и Мэймао от него не отставал.       Следующее утро началось для них довольно рано, слуги разбудили своего главу напоминанием о множестве гостей, заскучавших без компании главы Ордена Цзян, и, ночевавшему вместе с Ваньинем Меймао, волей-неволей пришлось вставать. Хоть ему, в отличие от Красавчика, не пришлось никуда идти — выслушивать самолюбивые речи прочих глав кланов с утра пораньше, да еще и с похмелья… Бр-р! Нет уж!.. Впрочем, долго наслаждаться теплой постелью и принесенным прямо в комнату завтраком у него не вышло. Вернувшийся Ваньинь с бессильной злостью растрепал волосы и сообщил, что его несносный племянник похоже разобиделся на его вчерашнюю отповедь и сбежал искать очередные неприятности на свою золотую задницу!       — И это сейчас, когда Пристань Лотоса полна чужих людей, жаждущих сунуть свои носы в чужие дела!.. Ащ-щ! Упрямый мальчишка!..